Она крепче сжала руку Александра. Он же, очнувшись от своих размышлений и почувствовав, что она рядом, мгновенно оттаял. Остановившись, цесаревич вгляделся в лицо Натали, стараясь запомнить каждую чёрточку, чтобы потом, в самые тяжёлые и страшные моменты в жизни, вспоминать ту, без которой он не мог представить своего существования.
***
Подходя к усадьбе рука об руку, они услышали звук приближающейся повозки. Александр Николаевич сумел разглядеть небольшую карету, неспешно катившую к дому, а также запряжённую четвёрку лошадей и кучера. На какой-то миг у него мелькнуло в голове, что это люди господина Бенкендорфа вычислили его местоположение и приехали за ним или, не дай Бог, сам отец — известный конспиратор — явился для того, чтобы излить свой гнев по поводу слишком вольного поведения сына. Однако, когда они с Наташей поднялись на холм и поравнялись с повозкой, дверца открылась, и им навстречу вышел Михаил Репнин, младший брат Натали. Он с грохотом захлопнул дверь экипажа и остановился напротив пары.
Александр искренне обрадовался такой встрече и хотел было броситься к князю с дружеским приветствием, однако Наташа мягко, но вместе с тем уверенно, удержала его за руку. В полной растерянности он посмотрел на княжну и увидел её воинственный взгляд, направленный на брата: зелёные глаза Репниной угрожающе сузились. В воздухе повисло тягостное молчание, напоминавшее короткое затишье перед бурей.
- Ваше Высочество, добрый день. - первым нарушил тишину Михаил, поклонившись. - Не ожидал Вас здесь увидеть.
- Здравствуйте, князь. - Александру всё же удалось высвободиться от Наташи. Он подошёл к Репнину и протянул ему руку. Миша пожал её в ответ. Цесаревич отметил, насколько холодным, можно даже сказать — ледяным — было это рукопожатие. - А мы с Вашей сестрой прогуливались, она показывала мне окрестности усадьбы.
- Очень рад. - сухо ответил тот. - Однако прошу извинить: мне не хочется отвлекать вас от прогулки. Я заеду к сестре в другой раз.
Михаил, за всё время даже не взглянув на Наташу, церемонно поклонился и повернулся к карете.
- Но послушайте, князь, Вы нам нисколько не помешаете. Я был бы рад, если бы Вы остались! Мы ведь так давно не виделись! - Александр Николаевич кинулся к Михаилу, но тот уже успел сесть в карету.
- Простите, Ваше Высочество, но я вправду не могу остаться — дела.
Князь Репнин ещё раз кивнул наследнику престола и бросил мимолётный взгляд на гордо стоявшую сестру. Однако, как показалось Александру, во взгляде Михаила не было не капли теплоты, зато совершенно точно угадывалось презрение. Затем он крикнул кучеру «Трогай!», захлопнул дверцу, и экипаж двинулся с места.
Цесаревич так и остался стоять с опущенными руками, глядя, как карета стремительно удаляется прочь. Визит Миши озадачил его: почему он был так холоден с ними, особенно с Наташей?
Повернувшись, он увидел Натали на том же месте, где она и стояла. Княжна провожала брата глазами, полными слёз. Однако ни одной слезинке так и не удалось упасть. Репнина тряхнула головой и перевела взгляд на Александра. Видя её страдания, он подошёл и обнял свою любимую.
- Ты можешь мне сказать: что это сейчас было?
- Ничего особенного. - уклончиво ответила Наташа. - Просто мы с Мишей немного в ссоре.
- Какова же причина вашей ссоры? - Александр взял Репнину за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. - Я же вижу, как ты расстроена. И заметил, как он смотрел на нас — со злобой и явным неодобрением. Что случилось?
- Дело в том, что мой брат… - начала Натали, собираясь с духом. - Он знает про наши отношения - я не могла скрыть это от него. И он высказал мне всё, что думает по этому поводу!
- И что же такого он думает? - спросил Александр, чувствуя недоброе.
- Он думает, что я падшая женщина. Да, он так мне и сказал. - Наташа отошла от цесаревича. Она была не в силах произнести такое ему прямо в глаза, и смахнув украдкой слезинку, стала смотреть вдаль, на дорогу, где всё ещё виднелась карета с Мишей. - А ещё он сказал, что ты бросишь меня, как только я тебе надоем. И что… у нас нет будущего. И что меня не примут ни в одном приличном доме, и что я опорочила имя Репниных, и что я…
- Довольно! - оборвал цесаревич Натали. Затем подошёл к ней и увидел, насколько она несчастна. Александр Николаевич схватил её за плечи. - Я никогда тебя не брошу, слышишь? - он встряхнул её, как куклу. - Что бы там кто ни говорил, ты должна верить мне, понимаешь? Пока ты любишь меня, я буду бороться за нас. Ты ведь любишь?
- Конечно, люблю. - ответила она, вновь подняв на него глаза.
- А, значит, я никому не позволю портить тебе жизнь. - процедил он сквозь зубы, устремив свой решительный взгляд туда, где недавно скрылась карета Репнина. Потом перевёл его на Натали, быстро поцеловал её в щёку и направился в сторону конюшни, которая находилась чуть поодаль от усадьбы.
- Куда ты? - закричала княжна, бросаясь следом.
- Я догоню твоего брата и объясню ему, что не следует поступать так с любимой сестрой.
- Нет, постой, пожалуйста, не надо! - Наташа догнала Александра и схватила за руку. - Миша — он такой. Если ты сейчас поедешь к нему оправдываться — сделаешь только хуже.
- Но я не собираюсь оправдываться! Я только скажу ему пару ласковых…
- Тем более не надо! Я не хочу, чтобы два моих самых близких человека наговорили друг друг обидных, оскорбительных слов! Или же, чего доброго, - Наташа вспомнила о горячности обоих мужчин и об их прошлых дуэлях. - поубивали друг друга! Ну послушай, - видя, что решительность Александра догнать Михаила постепенно затухает, она продолжила свою речь. - я знаю брата: он вспыльчив, горд и иногда бывает не способен принять людей и обстоятельства такими, какие они есть. Но я всё равно люблю его. И уверена: он смирится, поймёт. Однако ему на это нужно время.
- Почему ты сразу не сказала мне, что вы в ссоре?
- А зачем? Я знаю, сколько у тебя дел и как ты занят. И решила, что сама разберусь с братом.
- Сколько бы дел у меня не было, - вздохнул он. - Они могут подождать. По крайней мере — пока уж точно. А ты и твои заботы могут быть важнее. Обещай мне, - Александр взял её руку в свою. - что будешь рассказывать обо всём важном, что происходит в твоей жизни. Или, если не сможешь рассказать — напишешь письмо.
- Хорошо, я обещаю. - устало ответила она.
- Ладно, пошли в дом. Я думаю, что обед, а после чай с мятой нам просто необходимы! - он заботливо приобнял её за плечи, и они направились ко входу.
- Да уж, чай с мятой — наше лучшее лекарство от бед! - сказала Наташа, положив голову ему на плечо.
- И одно из самых лучших средств примирения! - Александр поцеловал её в лоб. Он вновь вспомнил Гатчину и то, как счастлив был там несколько месяцев назад.
***
Закончив с обедом в гостиной на первом этаже, Наташа взялась помогать Глафире Петровне с уборкой и приготовлением чая. Александр Николаевич решил не мешать женщинам и шепнул Репниной, что прогуляется по комнатам. Он вышел в коридор и направился к лестнице на второй этаж. Ему хотелось рассмотреть портреты Наташиных родственников, которые он заприметил нынче ночью. Однако, подойдя к ступенькам светлого дерева и ухватившись за добротные перила, цесаревич с удивлением обнаружил на стене портреты членов императорской фамилии, своих родственников, а вовсе не княжны.
Поднимаясь наверх, он увидел свою прабабушку, Екатерину Великую, в виде Законодательницы в храме богини Правосудия; далее шёл конный портрет дяди цесаревича — императора Александра I, а по соседству — его супруги Елизаветы Алексеевны в золотом овале; чуть выше были его отец, Николай Павлович, гордо стоявший в вполоборота, и государыня Александра Фёдоровна в придворном «русском» платье. Уже на самом верху, там, где ступеньки заканчивались и дорога вела в коридор второго этажа, Александр Николаевич обнаружил свой портрет кисти художника Роберта Теера, который, признаться, ему очень нравился. Оставшись на своём месте и охватив взглядом ещё раз все портреты, он, конечно, был польщён, что Наташа заказала и повесила их здесь, однако внезапная догадка омрачила радость. В душу цесаревича закралась мысль: не отреклись ли вслед за Михаилом от его любимой и Репнины-старшие: Зинаида Гавриловна и Александр Юрьевич? Внизу послышался лёгкий смех Натали. В миг помрачнев, Александр побрёл по коридору в комнату Наташи, а через неё направился в подаренный кабинет. За окном смеркалось, и он зажёг несколько свечей на столе. Затем подошёл к камину и, побросав аккуратно разложенные рядом дрова, воспламенил его. Опустившись прямо на пол, на мягкий ковёр, Александр стал смотреть на огонь, погрузившись в свои мысли.
Спустя какое-то время сзади тихо подошла Наташа и присела рядом.
- Чай готов. А я потеряла тебя: думала, ты решил осмотреть первый этаж — там, кстати, тоже есть кабинет, при чём с огромной библиотекой, которую предыдущий хозяин не стал забирать, когда покинул поместье. Ты знаешь, там я нашла…
- Скажи, пожалуйста, мы можем попить его здесь, наверху? - тихо перебил цесаревич, не отрывая взора от пылающих поленьев.
- Конечно, я сейчас спущусь, всё соберу и принесу. Что-то случилось? - Натали попыталась поймать взгляд любимого.
- Ты сходи за чаем. А когда вернёшься - мы поговорим.
Озадаченная Репнина поднялась и вышла. Александр вернулся к своим мрачным думам. Мысли, вертевшиеся в его голове, вовсе ему не нравились: «Они все отвернулись от неё, и причиной этому являюсь я».
Натали возвратилась с подносом. Присев на колени, аккуратно поставила его между Александром Николаевичем и камином. Украдкой наблюдая за любимым, она разлила чай по чашкам и передала одну цесаревичу. Чувствуя, как он напряжён, княжна дрожащей рукой помешивала сахар маленькой ложечкой.
Наконец, сделав глоток дымящегося напитка, Александр нарушил тишину и будто бы равнодушным тоном произнёс:
- Я пошёл прогуляться к лестнице и видел тамошние портреты на стене. Ты разместила моих родственников, и я очень тронут, но почему не своих родителей? Они висят в каком-то другом помещении? - с надеждой спросил он.
- Нет, они не висят в другом помещении. - Наташа поставила свою чашку обратно на поднос. - Их портретов нет в этом доме. Видишь ли, родители не позволили мне взять представителей рода Репниных из нашего фамильного особняка в Петербурге. А я мечтала разместить их в гостиной…
- Почему же тебе не отдали их? - догадываясь, каков будет ответ, усмехнулся Александр.
- Потому что матушка с отцом тоже не в восторге от моей жизни. - Репнина сидела, устремив взгляд на свои руки, сложенные на коленях. - Миша написал им, что я оставила службу при дворе и уехала сюда. А также сообщил о причине, почему это произошло и, думаю, в соответствующих красках. Ну я и получила письмо от батюшки, полное возмущения и осуждения. В общем, теперь я - нелюбимая дочь.
- Я недостоин тебя. - вздохнул Александр Николаевич и закрыл лицо ладонями.
- Ну что за глупости! - Наташа мягко коснулась его плеча. - Не говори больше подобных слов. Я знала, что примерно меня ждёт, и готовила себя к этому. Только думала, что Миша будет на моей стороне, и мы вместе убедим родителей изменить своё мнение. Но он поступил так, как счёл нужным.
Александр отнял руки от лица и посмотрел на неё. Весь облик Наташи выражал спокойствие и смирение, однако за подобной маской на самом деле могли скрываться глубокие переживания. Цесаревич, отставив поднос с посудой подальше, лёг и положил голову на колени Репниной. Натали принялась нежно гладить его по волосам. Её прикосновения успокаивали и он закрыл глаза, стараясь больше ни о чём не думать…
За окном сгущались сумерки и Александр скорее почувствовал их, нежели увидел. Близился момент разлуки.
- Я должен ехать обратно.
Рука княжны замерла при очередном прикосновении. Однако она нашла в себе силы ответить ему спокойно.
- Знаю. Я провожу тебя, хорошо?
- Нет, не надо провожать. («Иначе я этого не вынесу» - подумал он) Давай простимся здесь, а потом я спущусь один и пойду за лошадью.
Он оторвал голову с её колен, а затем встал и помог подняться Наташе. Они стояли рядом, неотрывно смотря друг другу в глаза.
- Это ненадолго, - первым нарушил молчание Александр. - я приеду…
- …как только сможешь. - закончила за него Натали. - Конечно. И не волнуйся, ведь я не вправе требовать от тебя частых посещений. Так что, я просто буду ждать тебя.
- Обещай мне писать. - цесаревич взял её руки в свои. - И не утаивай от меня ничего важного.
- Обещаю. Я напишу. - ответила Наташа, отводя глаза. Про себя она подумала, что не отправит ни одного любовного письма.
- И помни, что я тебя люблю. - он притянул её к себе и крепко обнял. Затем стал целовать волосы, лоб, щеки, губы Натали.
- Всё-всё, иди. - Репнина почувствовала, что сейчас расплачется. Она силой отняла от себя руки Александра и отошла к окну.
В этот миг острая боль пронзила сердце цесаревича: будто Наташа разорвала некую нить, связующую их. Бросив на неё прощальный взгляд, он стремительно вышел. Закрылась дверь — одна, затем другая. Репнина, не шевелясь, продолжала стоять у окна, по привычке обхватив себя руками. Она услышала, как внизу Глафира Петровна, весело причитая, должно быть провожает её любимого, помогает ему одеть пальто, подаёт перчатки…
Наконец громко стукнула входная дверь. Наташа закрыла глаза, и предательские слёзы покатились по щекам. В кабинет тихо вошла Глафира Петровна и, заметив княжну, кинулась к ней.
- Ну-ну, голубушка, не плачьте! - сказала добрая женщина, обнимая Репнину. - Он вернётся и скоро! Знаете, что он велел мне на прощание?
Продолжая тихо плакать, Натали покачала головой.
- Беречь Вас и заботиться! - растрогавшись, Глафира Петровна, казалось сама вот-вот расплачется. - Да я и так берегу, разве нет?! Если бы не я, наша Дуня давно спалила бы этот дом! Знаете, что она тут учудила? - спросила женщина, легонько встряхивая Наташу. - Поставила пирожки в печь, а сама ушла в сарай за дровами. Только по пути туда ей встретился наш конюх Григорий, к которому она, по видимости неровно дышит. И давай они болтать. Я-то, как увидела их, тут же выбежала, да увела нашу кумушку под ручку. Нечего взрослому мужику молодой девице голову затуманивать. Вернулись мы с ней в дом, а она как вскрикнет: «Пирожки!», и пулей полетела во флигель. В общем, вынимали мы из печи чёрные, как угли, бывшие пирожки с капустой. А мы так хотели угостить ими Александра Николаевича! Ну я то задала ей жару, да что толку? Вечно витает где-то в облаках!
Натали, улыбаясь, слушала речь своей помощницы, в то время как зелёные глаза княжны были направлены вдаль — туда, где только что скрылся силуэт Александра на вороном коне.
***
Вернувшись домой, князь Михаил Репнин метал гром и молнии. Найдя жену в её комнате за вышиванием, он обрушил на Лизу весь свой, как ему казалось, праведный гнев. Меряя покои супруги широкими шагами, он то и дело восклицал: «Немыслимо!… Опозорила семью!… Стояли под ручку, словно влюблённые голубки!… Не потерплю!…» — и всё в подобном духе.
Елизавета Петровна, отложив рукоделие на столик, терпеливо слушала излияния мужа, пока они не иссякли. А после пригласила опуститься на стул рядом. Когда он, ещё не остывший от своих возмущений, всё-таки сел, княгиня Долгорукая-Репнина осторожно произнесла:
- Послушай, Миша, я разделяю твои тревоги по поводу Наташи и её судьбы, но, быть может, ты ошибаешься, судя их с Александром Николаевичем столь строго?
- Ошибаюсь? - Репнин устремил на жену широко раскрытые глаза. - Лиза, здесь не может быть ошибки: моя сестра хочет связать свою жизнь с несвободным человеком. И вдобавок к этому прилагается ещё и его корона!
- Ну, пока он лишь цесаревич. Дай Бог Николаю Павловичу здоровья и долгих лет жизни. - Елизавета Петровна предприняла попытку хоть немного разрядить обстановку.
- Да, но государь смертен, как и все мы! И когда это случиться, Его Высочество станет императором! А что будет с Наташей? - Михаил, повышая голос, всплеснул руками. - Он прикажет ей переселиться в Зимний, где она будет соседствовать с Марией? Ты себе это представляешь?!
- Я думаю, что у Натали хватит благоразумия не поступать так, как ты ей пророчишь.
- А я думаю, - Репнин взял Лизу за руку и с заговорщическим видом посмотрел ей в глаза. - мы должны остановить это безумие. Пока я не знаю — как, но необходимо что-то предпринять, чтобы Наташа не встречалась с ним. Быть может, мы перевезём её обратно к нам? - Михаил, вдохновленный своей идеей воскликнул: - Александр Николаевич, зная, что я не одобряю этой связи, не решится приезжать сюда, а Наташа потоскует и забудет!