Елизавета Петровна посмотрела на мужа, качая головой.
- Миша, да ведь твоя сестра не какая-нибудь вещь, чтобы её вот так взять — и перевезти. Мне кажется, ей очень полюбилось Высокое. И я не думаю, что она
быстро забудет Его Высочество. - добавила она, вспомнив их разговор с княжной.
- Но ведь можно что-то придумать, - не унимался Репнин, - привлечь императора…
- Ты с ума сошел! Если не хочешь разрушить жизнь своей сестры, то не вздумай этого делать, слышишь?
- Вижу: от тебя мне не добиться понимания. - обиженно ответил Михаил.
- Твоё волнение и беспокойство заходит слишком далеко! - Елизавета Петровна встала и, подойдя к мужу, наклонилась и приобняла его за плечи. - Давай дадим им время. Пусть всё идёт своим чередом, а жизнь покажет: кто был прав, а кто — нет.
- Но так же нельзя… - хотел было продолжить Михаил, но Лиза мягко закрыла ему рот своей тёплой ладонью.
- Всё, дорогой, хватит злиться. Пойдём лучше ужинать.
И осознав, что спорить с женой и вправду бесполезно, Репнин встал и вслед за ней направился прочь из комнаты. Весь вечер его терзало чувство досады: ведь он, так надеявшийся заручиться поддержкой супруги, потерпел в итоге полное фиаско. Поэтому на следующий день Михаил решил наведаться в усадьбу Корфов, чтобы попытать счастья там. Однако и Владимир, внимательно выслушав его с трубкой во рту, в итоге разочаровал Репнина.
- Дружище, - сказал Корф своим мягким голосом. - ты, конечно, можешь притворить в жизнь свои блестящие идеи по возвращению сестры на путь истинный, но я тебе не советую этого делать.
- Но почему? - воскликнул Михаил, с грохотом ставя на стол рюмку с коньяком.
- Потому что это не твоя жизнь. - просто ответил Владимир, усаживаясь напротив князя. - И не тебе, как впрочем — кому бы то ни было ещё, кроме Натальи Александровны дозволено определять собственную судьбу.
- Но Вольдемар, ведь я делаю это исключительно из лучших побуждений!
- И даже это не даёт тебе права вмешиваться. Подумай лучше о том, чтобы поддержать сестру в такой непростой для неё момент. - и остановив рукой готовые сорваться слова Репнина, он продолжил. - Пусть я не так хорошо знаю Наталью Александровну, как ты, но предполагаю, что ей нелегко было решиться на этот шаг. И хотя она всегда восхищала меня своей смелостью, думаю, княжна очень страдает из-за вашей размолвки.
- Нет, с вами со всеми решительно невозможно говорить! - Михаил с чувством крайнего разочарования откинулся на спинку своего стула. - Лиза тоже не на моей стороне.
- Только не вздумай беседовать об этом с Анной. - строго сказал Корф. - Она сейчас не в том положении, чтобы слушать твои тирады. И потом: они с твоей сестрой очень сдружились, так что я могу ответить и за мою супругу тоже — мы не будем принимать участие в твоей кампании по травле Наташи!
И он вернулся ни с чем и от Корфов. Глубоко переживая случившееся, Михаил так и не пришёл к решению: что же ему делать? Поэтому, терзаемый своим недоумением, а также пробуждающимися сомнениями в собственной правоте, он попросту решил не навещать сестру какое-то время. «Так будет лучше» - устало подумал он, продолжая горячо любить Наташу и желая таким образом оградить её, в первую очередь, от самого себя.
Комментарий к Глава 3
* А.С. Пушкин “Евгений Онегин”.
========== Глава 4 ==========
С момента своего визита в середине декабря Александр Николаевич смог лишь раз вырваться в Высокое. Близилось Рождество, а это означало удвоенное количество приёмов, церемоний и балов, где царственная чета вместе со своими приемниками обязаны были присутствовать.
Для Наташи приезд Александра вновь стал сюрпризом: он не послал накануне весточки, как она просила, дабы появление любимого не совпало с приездом брата, о чём, конечно, не было сказано напрямую. Михаил после того памятного визита, когда застал сестру с цесаревичем, перестал наведываться в поместье Репниной. Княжна в тайне лелеяла мысль, что он просто сильно занят делами, однако что-то ей подсказывало — таким образом брат решил выразить своё окончательное мнение по поводу их отношений с наследником престола.
Добравшись до усадьбы вместе с заходом короткого зимнего солнца, он вошёл в дом через свой тайный ход и, пройдя длинный коридор, появился в гостиной, из которой ещё издали доносились женские голоса. Вскоре его взору предстала Натали, которая обедала в компании Глафиры Петровны и оживлённо рассказывала той про свои планы по обустройству парка. Первой увидев цесаревича, она поначалу застыла с ложкой гречневой каши, а затем положив её обратно в тарелку, кинулась обнимать раскрасневшегося с мороза Александра Николаевича. Помощница Наташи тоже встала и, раскланявшись гостю, убежала за ещё одним комплектом столовых приборов. Прижимая к себе княжну, он радостно сообщил, что останется до завтрашнего утра.
Сытно поужинав, они переместились наверх — в кабинет Александра, где, как и в прошлый раз, устроились около натопленного камина на ковре. Наташа, словно вспомнив о чём-то, ненадолго убежала в спальню и вернулась оттуда с книгой в руках, сияя от гордости. Она присела и протянула ему томик стихов Жуковского, объясняя на ходу, что получила его буквально на днях от самого автора, да ещё с подписью и небольшим письмом.
- О, так Василий Андреевич и вправду написал тебе! - сказал Александр, открывая книгу и пробегая глазами строки, выведенные почерком бывшего наставника: «На добрую память княжне Наталье Александровне Репниной от автора» - Я рассказал ему о тебе и о нас. И он ответным письмом попросил сообщить адрес Высокого, что меня, честно говоря, удивило.
- У Василия Андреевича доброе сердце. - Наташа вновь с благодарностью посмотрела на подарок. А потом перевела взгляд на огонь и вспомнила последнюю встречу с Жуковским перед своим побегом в Италию.
- Мне не хватает его в Зимнем. - вздохнул цесаревич, дотянувшись рукой до стола и положив туда книгу. - Впрочем, не только его. - он посмотрел на красивый профиль Натали, освещаемый пламенем. - Сегодня я вырвался к тебе, но когда это будет в следующий раз — одному Богу известно. А мне бывает так тоскливо без тебя, просто невыносимо, что я готов кричать, биться головой о стену, только бы прекратить это.
- Я не вернусь туда, Саша. - ответила княжна, переведя на него взгляд. Затем она придвинулась ближе и взяла его за руку. - И не проси. Тебе очень тяжело — я понимаю. Мне тоже порой бывает плохо, особенно ночами. Ведь если день можно заполнить делами, то чем заполнить сумерки? Я пытаюсь читать перед сном, но мои мысли всё равно возвращаются к тебе. А с ними приходит и одиночество. Но по-другому нельзя. Жить в Зимнем — означает стать мишенью для злостных сплетников, подвергнуться ежедневному осуждению и презрению, не говоря уже о том, что будет с принцессой Марией, которую фрейлины неизбежно вовлекут в свои интриги.
- Наверно, ты права. - ответил Александр Николаевич. - Если бы ты была там со мной — боюсь, что я не смог бы сдерживать себя и всё своё время старался быть подле тебя. И тогда бы отец точно нас разлучил.
Репнина молча кивнула, а затем прижалась к Александру. Он обнял её, поцеловал мягкие волосы. Они молча смотрели на сверкающие угольки в камине, пока цесаревич вновь не нарушил молчание:
- Скажи, а тебе не бывает скучно здесь?
- Скучно? - Репнина высвободилась из его объятий и удивлённо посмотрела. - Нет, вот чего уж точно со мной не бывает, так это страданий от скуки!
- Но ты же была придворной дамой, - он вновь привлёк её к себе и стал покачивать в объятьях. - носила красивые наряды, блестящие украшения… Ездила на балы, где танцевала с мужчинами…
- Ты удивлён, что всё это я променяла на жизнь в деревне? - Натали с улыбкой посмотрела на него снизу вверх. - Ох, Ваше Высочество, помимо всей этой мишуры, которую Вы перечислили, в жизни есть и другие вещи.
- Какие же? - он вновь поцеловал её.
- Например, важно, чтобы был свой дом. Семья. Друзья. А так же хорошо бы помогать другим людям, заботиться о них. - начала перечислять княжна. - Необходимо делать что-то полезное, при чём иногда вовсе бескорыстно, не требуя что-то взамен.
- И ты совсем-совсем не тоскуешь по прошлой жизни?
- Ммм… - Наташа сделала вид, что задумалась, при этом забавно хмуря лоб. - Думаю, что нет! Хотя, - она лукаво посмотрела на Александра. - иногда я скучаю по одному прекрасному молодому человеку, с которым однажды танцевала мазурку в Аничковом дворце!
- Это была не мазурка, а кадриль. - ответил он, глядя на неё с нежностью.
- Нет, мазурка! - Репнина, улыбаясь, выскользнула из его рук. - Если у кого-то плохо с памятью, то это точно не я! - она вскочила на ноги и взялась пританцовывать, напевая мелодию. И словно желая подразнить его, стала изображать себя и Александра:
- «Фрейлина Репнина! Не подарите ли мне танец?» - «Конечно, Ваше Высочество! У меня как раз свободен тур на мазурку, потому что мой партнёр, граф Ростопчин, кажется, перебрал шампанского и едва держится на ногах!» - И Наташа, весело смеясь, стала кружиться перед цесаревичем.
- Нет, это просто невозможная женщина! - воскликнул он, поднимаясь следом и пытаясь поймать княжну за талию. Однако та ловко увернулась и, продолжая выделывать па, стала кружиться по комнате, ловко огибая стол и шкафы с книгами. А он стоял и с упоением наблюдал за ней, слушая её весёлый смех.
«Мне хочется, чтобы время остановилось» - подумалось Александру Николаевичу. Воистину Наташа имела над ним какое-то странное, магическое влияние, которое он почувствовал очень давно. Когда она находилась рядом, ему, вне зависимости от того, где он находился и чем был занят, непременно становилось очень легко, словно кто-то невидимый дарил ему крылья. С таким ощущением можно было браться за любые дела и ничего не бояться. Но как только за фрейлиной Репниной закрывалась дверь — его душа начинала невыносимо страдать, словно часть её уходила вместе с Наташей.
За своими размышлениям он не заметил, что Натали прекратила свои пляски и замерев напротив, в нескольких шагах, стоит и смотрит на него. Весёлая улыбка так и осталась на её губах. Пытаясь отдышаться, она тронула свои непослушные локоны, которые выбились из причёски и неровными волнами спадали на плечи. Щёки Наташи раскраснелись от танца, а глаза сверкали особенно ярко.
Не говоря ни слова, он подошёл и подхватил её на руки. Княжна обняла его за шею, и её лицо оказалось совсем близко. Чувствуя горячие пальцы Натали на своей коже, он стал целовать её до тех пор, пока дыхание не перехватило и он, оторвавшись от губ, но не от глаз, практически на ощупь не донёс её до спальни, где можно было хоть на короткое время забыть обо всём; где не было никого, кроме них двоих.
Александр Николаевич совершенно ясно осознавал, что именно сейчас живёт. Минуты с Репниной дарили ему самого себя и всякий раз, возвращаясь к ним в своих воспоминаниях, он обнаруживал одну поразительную вещь: что таким, как с Наташей — он больше никогда и ни с кем не будет. Только она знает его настоящего и только ей он будет принадлежать целиком и полностью, без остатка.
***
На рассвете их ждало прощание. Одевшись и тихонько спустившись вниз, чтобы никого не разбудить, Наташа с Александром направились к входной двери. Там Репнина помогла любимому облачиться в меховое пальто, а сама накинула свою любимую лёгкую шубку. Они вышли на улицу — в красоту зимнего утра с чистейшим синим небом, алой полоской рассветного солнца и нежно-голубым искрящимся снегом. Морозный воздух освежал лучше любого умывания. Восхищённая Натали осталась любоваться раскинувшимся пейзажем на крыльце, пока Александр Николаевич ходил за своим конём. Вернувшись, он подошёл к ней вместе с вороным Пегасом, и княжна ласково погладила того по пышной гриве.
- Как у вас дела с Мишей? Он по-прежнему зол? Или сменил-таки гнев на милость? - спросил цесаревич в надежде услышать хорошие новости.
- У нас с ним всё по-прежнему. - переменившись в лице, ответила Наташа. - Если даже не хуже: с того самого дня, как он увидел нас с тобой здесь — больше я его не видела. Он, видимо, преисполненный отвращения, решил вовсе не ездить ко мне.
- Мы обязательно что-нибудь придумаем, вы непременно должны помириться. - сказал Александр озабоченно.
- Боюсь, для этого моего брата нужно хорошенько стукнуть! - воскликнула Репнина, но тут же осеклась. - Обещай мне, что не будешь пытаться образумить его. Я не хочу, чтобы вы оба наломали дров, наговорив обидных слов, или… - «перестреляли друг друга» хотела закончить она, но вовремя себя остановила.
- Я обещаю, что не наломаю дров. - уклончиво проговорил он, улыбаясь. Однако видя, что Наташа уже готовиться спорить с ним, обнял её и поцеловал. - Мне пора. - Александр ловко забрался на коня. - Лучше ты мне обещай, что напишешь. С тех пор, как ты здесь поселилась, в Зимний не прилетело ни одного письма.
- Я рада написать тебе тысячу писем, но опасаюсь, что их может прочесть кто-нибудь чужой. Ты понимаешь, о чем я. Поэтому для нашей безопасности будет лучше, если мы воздержимся от переписки. - Натали посмотрела на него, явно храбрясь перед новой разлукой. - Всё, езжай и ни о чём не беспокойся. - Она улыбнулась и ещё раз погладила лошадь цесаревича. - К нашей следующей встрече я припасу кучу новостей, которыми буду утомлять тебя весь вечер.
- В таком случае я буду утомлять тебя своими поцелуями, объятиями… - Александр поймал её взгляд. - Я люблю тебя. Не забывай об этом.
Он развернул Пегаса и, не оборачиваясь, поскакал прочь. Наташа провожала его удаляющуюся фигуру, пока та окончательно не скрылась в снежной дымке.
***
Нередкой гостьей Высокого стала Анна, симпатия к которой росла у Репниной от визита к визиту. Оставив, наконец, сцену, она поселилась в поместье покойного Ивана Ивановича вместе с любимым мужем. В ожидании своего первенца супруги проводили счастливые дни, наполненные прогулками, долгими беседами, а также делами, связанными с переустройством нескольких комнат в поместье. Глядя на то, как ловко получилось у Наташи обустроить дом в Высоком, Анна с воодушевлением взялась за собственную обитель. Она мечтала о красивой детской для будущего сына (или дочки), под которую выбрала просторную комнату на втором этаже, рядом со своими покоями, тоже нуждавшимися в небольшом изменении. И вот, несмотря на своё положение, хрупкая барышня по нескольку раз в неделю, сев в любимые сани, куда-то пропадала, чем вводила в беспокойство Владимира Ивановича. И если бы не кучер Трофим (нанятый заместо покинувшего их Никиты), клятвенно обещавший беречь Анну и ехать очень осторожно - барон Корф и вовсе настаивал бы на отмене этих поездок.
Когда она, в основном под вечер, наконец, возвращалась, то непременно с какими-нибудь милыми вещицами для дома: изящными рамочками, живописными полотнами, необычными каминными часиками, а так же лентами, тканями - словом, со всем, что по её разумению могло пригодиться для украшения и обновления интерьера.
Часто во время этих отлучек она заезжала к Наташе. Поскольку усадьба Высокое находилась по дороге в имение Корфов, можно было немного отдохнуть перед оставшейся частью пути, а так же выпить чаю и душевно поговорить. Натали, всякий раз завидев у парадного входа серую лошадку, бросала все дела и радостно шла встречать подругу. Уютно устроившись в гостиной, барышни подолгу разговаривали. Касались они и темы размолвки Наташи с братом.
- Так значит Михаил Александрович видел вас с Александром Николаевичем здесь, в Высоком? - спросила как-то Анна.
- Да, вот с тех самых пор он оставил своё занятие навещать меня. - утвердительно кивнула Репнина.
- Он приезжал к нам в поместье и говорил с Владимиром — кажется, это было несколько недель назад. Правда, муж не стал волновать меня и скрыл детали состоявшегося разговора.
- Думаю, Миша хотел, чтобы вы с Владимиром Ивановичем наставили меня на путь истинный. Или зареклись ездить ко мне. - недовольно пробормотала Наташа. - Брат, кажется, надеялся, что от меня все отвернутся, когда узнают о моих отношениях с Его Высочеством, дабы мной было легче манипулировать.
- Возможно. - вздохнула Анна. - Но я верю, что он одумается, и вы обязательно помиритесь. Мне кажется, для Вашего счастья, Натали, не хватает только любимого брата рядом.