- Агата!!! – лишь прошипел ничего не понявший поначалу Волк, проверяя на месте ли девушка. Красная шапочка наконец-то перестала сопротивляться и дрыгаться, послушно улегшись у него на руках. В последнюю секунду ему чудом удалось спасти хотя бы ее от столь неласкового падения на землю. Видимо преследователи все же настигли его, а может то была какая-нибудь ловушка, которую он не заметил, пребывая в сладкой задумчивой неге.
Превозмогая боль, навострив уши, принюхавшись, хищник посмотрел по сторонам, приготовившись к смертельной схватке с заклятым врагом, но… столь внезапно поэзия ночной романтики сменилась прозой бытия.
Как оказалось, путешествовать по родному лесу на своих двоих очень не привычно, особенно если ты привык делать это на своих четверых. Как ни странно, но жизнь смотрится совсем иначе. Одно дело – идти рядом с Агатой, поглядывая на нее сверху вниз с высоты своего человеческого роста, другое – исполнять обязанность волка, когда рост ( выше чем у всяких там Хюбертов) не так уж и важен.
Будучи на чеку, выглядывая возможную погоню, неся на плече Красную шапочку, тащить которую необходимо было в миллионы раз бережней, Волк попросту забыл. Он стал выше. Перегородившее дорогу бревно, выскочившее внезапно из мрака, словно заждавшийся соучастник преступления и стало причиной его падения во тьму.
- Гр-р-р… – прорычал с досады волк.
И откуда только взялось это упавшее дерево! Нет. Оно лежало здесь уже третий год – тогда дровосеки в первый и в последний раз в своей жизни зашли в лес так далеко, но почему он не смог как обычно пройти под ним? Хорошо, что он успел прижать к себе Агату покрепче, умышленно или нечаянно! Хищник перевел дыхание. Теперь сумасшедшая погоня прекратилась, и Волк огляделся, лишнюю секунду задержав свой взгляд на пойманной волчице. Теперь он мог себе это позволить.
Боясь потревожить столь умиротворенную минуту, могучие исполины – носители венценосных зеленых крон замерли, встав возле своего некоронованного повелителя по стойке смирно. Огибая их заматеревшие стволы, к двум странникам сквозь ночную мглу леса неуверенно пробирался лунный свет. Каким чудом его тихим нежным лучам удавалось пройти сквозь грозную защиту набравших силу листьев никто не знал, да и не задумывался. Сейчас хозяин леса, убедившийся в том, что никаких преследователей не было и нет, просто смотрел на Агату.
Она спала, как ему казалось. Столь тихо и кротко. Ее почти белое лицо, на которое волнами спадали освободившиеся от шапки волосы, светилось в темноте. От темных локонов веяло тем странным ароматом, который так дурманил Волка. Пышные ресницы девушки едва подрагивали. На них виднелись крохотные капли слез, в которых печально сверкали блики луны, и завороженный хищник вновь вознегодовал, решив, что более никто и никогда не причинит ей боли.
- Ты в безопасности. – в тишине леса раздались гордые уверенные слова. Волк вытащил кляп изо рта девушки, переложив Красную шапочку поудобнее. – Агата, ты в безопасности. Теб-бя больше никто не тронет.
Заявил хищник, погладив девушку тыльной стороной ладони по лицу. Он вновь назвал ее по имени, словно произнес какое-то заклинание, призванное спасти Агату от каких-то чар, однако человеческая самка упорно не подавала никаких признаков жизни.
- Агата… Агата! – он очень ласково потряс ее, пытаясь привести в чувство, но все было тщетно. – Агата!
Она ведь не могла умереть? В ужасе от этой мысли Волк осмотрелся. Крови нигде не было, а значит никаких глубоких ран, угрожавших жизни девушки тоже. Хищник прильнул к груди девицы, пытаясь услышать как где-то глубоко бьется ее сердце.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Медленно и спокойно пульсировал ритм ее жизни, убаюкивая хозяина леса своей нежной мелодией. Вечность бы он слушал, прижимая Агату крепко к себе. Она оказалась такой мягкой, хрупкой, и он вновь провалился в какое-то опьяняющее чувство слепого счастья. Все замерло вокруг, повинуясь его желанию. Даже листья не тревожили возникшую тишину шелестом. Лишь одинокая луна ласково дарила свой свет, заставляя маленькие беленькие цветочки, произраставшие неподалеку, вспыхивать в ночи еле видимыми огоньками.
Волк вновь посмотрел на лицо девушки. Неужели она и вправду была теперь рядом с ним? От осознания этого рассудок хищника медленно утекал в небытие, и хоть он противился навязчивому голосу своего желания, твердившему о совсем непонятных ему вещах, хищник пал. Сейчас ему как никогда захотелось просто прикоснуться к ней, к ее лицу и рукам. Прикоснуться к ней как-то по-особенному, тем более пока она не видит. Всего лишь…
Он просто коснется ее губ пока она спит…
Она даже ничего не узнает, и влекомый желанием Волк склонился над своей добычей.
- Нет! Ты смотри! – заговорили кусты слева от волка. – Вот оно значит до чего дошло! А-ну. Серый… Шаг назад, иначе я за себя не ручаюсь.
И без того обнаглевшие кусты запустили в хищника непонятным предметом. Судя по запаху – веничком из трав, что попал раструбом прямо в лицо юноши, неприятно кольнув щеки. Желтые глаза вспыхнули от недовольства. Вот и новое обстоятельство, появившееся для того, чтобы вновь разлучить его и Агату. То бревно, то говорящие кусты. Что это? Лес бунтует против своего правителя?
- Ты! Что ты делаешь с моей внучкой, а? Зверюга. Все-таки ее съесть решил или еще чего?! Агата! Агата!
- Никто ее не съест! Иди своей дорогой, стар-рая карга.
- Старая? Ах, старая?! – вознегодовала выплывшая из кустов родственница девушки, вооружившись какой-то палкой. Потыкав ею в сторону юноши, женщина договорила. – Старая, да удалая!
- Р-р-р…
- Порычи мне еще тут! Что ты с ней сделал?
- Ничего! Она спит.
- Со связанными руками? – вскинула женщина руки к небу, а затем уверенно шагнула к своей преемнице, и прежде, чем Волк сумел что-либо возразить, дотронулась до Агаты. Ее лицо подозрительно нахмурилось, заставив хищника забыть, что перед ним лесная ведьма – его до омерзения неприятная знакомая. – Так….
- Что… Что с-с ней. Все в пор-р-рядке?
- Ничего. Неси ее ко мне. – Волк возмутился подобной наглости, ведь это шло вразрез его желаниям, однако прежде чем он успел что-либо возразить, пал жертвой шантажа. – И не надо мне глазки строить. Или ко мне, или я ей все расскажу! И я говорю не про радостную встречу с деревом, над которой воронье еще посмеется. Хм-хм-хм.
Волк вновь что-то прорычал, как обычно недовольно, и хоть под спадавшими на лоб серыми волосами не было видно, покраснел. Наверное, Агата бы разозлилась на услышанную правду, а ему этого никак не хотелось. Сердито посмотрев на женщину, что задрав голову к верху и подоткнув бок кулачком, ожидала лишь его ответа, хозяин леса поднялся на ноги вместе со своей человеческой самкой.
- Но я б-буду рядом! – поставил свои условия юноша, повеселив тем самым хозяйку лесной опушки.
- Уж кто сомневался! Хм-хм-хм…
Ох! Как все это было похоже! И эти желтые влюбленные глаза, и эта сквозившая во всех движениях уверенность, сопровождаемая конфузливой неловкостью, и ревность к каждому кто приблизится к ней,… А еще охотничьи веревки на девичьих запястьях, завязанные, увы, знакомой рукой. Ведь у нее когда-то тоже был волк. Тогда она была молода. Тогда Йоган еще был Йоганом, а она деревенской девушкой, избранной лесной ведьмой.
В почерневшей от золы печке трещал сухой хворост. Небольшой веничек трав, кинутый в огонь, испускал едва уловимый запах, призванный успокоить растревоженную душу. Золотясь, в очаге догорали угли, распространяя мягкое тепло по всему пространству небольшого лесного домика. Их неяркий огонь отбрасывал причудливые тени. В их продолговатом естестве угадывались фигура женщины и молодого человека. И если первая тень пребывала в практически недвижном состоянии, то тень, напоминавшая Волка, места себе не находила, отмеряя и без того небольшую кухню частыми нервными шагами.
Над очагом висел небольшой чугунок, в котором старушка что-то помешивала. Не обращая внимания на своего гостя, женщина налила странное питье в чашку и, прихватив спеченного еще утром хлеба, скрылась за дверью в спальню. Там сейчас находилась Агата, и туда Волку строго настрого запретили входить.
Запретила сама Красная шапочка, когда, раскрыв глаза, увидела своего друга. Как теперь нужно было вести себя с хищником, она не знала. То что он сделал днем вводило ее в замешательство… А еще она была на него сердита за то, что он ее не развязал, да и к тому же при взгляде на него что-то давило в груди. Путаясь в чувствах, Агата сказала «уйди», а Волку ничего не оставалось как подчиниться.
Наверное, он был виноват – и за ее отца, и за это нелепое похищение во имя спасения. Изнывая за соседней стеной, он терпеливо ждал, когда ему просто дадут возможность хотя бы побыть рядом. Эх! Съесть бы эту бабку, чтобы не мешала ему… Идея была как никогда ему по вкусу, однако Агате это навряд ли понравилось бы.
- А вот и травянистый настой. – полилась ласковая речь вошедшей бабушки, заставляя девушку натянуть одеяло на себя повыше. Подобные ласки и обхождение были ей непривычными, и внучка виновато улыбнулась.
Принесенная в дом своей родственницы Красная шапочка лежала на кровати. Внутренний голос твердил ей бежать и исполнять свои дочерние обязанности, однако тело девушки отказывалось как-либо ей в этом подсобить. Конечностям лишь недавно вернулась чувствительность, а щеки и затылок неприятно саднили – то постарался Вильгельм. Хоть ее состояние улучшалось с каждой последующей минутой, Агате как-то не хотелось уходить из теплого бабушкиного дома туда, где ее вновь ждали путы деревенской жизни.
- Фу-у-ух, – проговорила старушка, усаживаясь на кровать к Агате. – Всю кухню мне протоптал! Нервничает. – напомнила женщина о третьем персонаже всей этой истории, отчего девушка ни с того ни с сего покраснела.
- Я его просила, чтобы он остановился! Упрямый.
- Хм-хм, милое дитя. Волки очень упрямы по натуре. – улыбнулась женщина, протягивая краюху хлеба и чашку с настоем внучке. – Может быть поэтому охотникам не удается убить их так просто.
- Убить? – о чем-то вспомнила девушка. Видимо, о чем-то неприятном. – Мне нужно домой! – отставив в сторону бабушкину стряпню, Агата попыталась встать с кровати, однако лесная ведьма цыкнула, да так, что внучка послушно улеглась назад.
- Ночь переночуешь у меня. Ишь чего удумала! Домой ей нужно. Пущу я ее в ночной лес.
- Бабушка, ты не понимаешь! Папа… Волк. Он почти загрыз его. Он может умереть! – начала тараторить девушка. – Он… он весь в крови. Лежит там. Слабый и… – всхлипнула Агата.
- Хм-м-м… Неужели Серый решил попробовать Ганса на вкус? Понятно. Вот чего воронье было не спокойно сегодня, – сказала женщина, раздумывая о чем-то про себя.
Упершись подбородком в коленки, перед ней еле слышно всхлипывала Агата, ведь именно сейчас судьба давала ей понять. Либо лес, тот в котором все свободно, в котором живет определенный знакомый, близкий сердцу, в котором порой страшно и пугливо, или же деревня, где все так привычно и по обыденному семейно, однако в которой так не уютно из-за чьих-то недобрых и подозрительных взглядов.
- Волк он волк. Не вини его. Он должен это делать, иначе лес не выстоит против людей.
- Он был таким… Злым и… и... Я никогда его не видела таким.
- Знаешь, – утирая слезы темно-карих глаз, женщина погладила внучку по щеке. Молодая и еще не умудренная жизнью, сейчас ей и вправду было сложно все это понять. – Лес с виду большой, сильный и могучий. Но те, кто знакомы с ним получше, знают, что внутри всякой требухи полно.
- Что ты хочешь этим с-сказать?
- С виду малина, а внутри мякина. Ты знаешь, кто твой отец? – Агата потупила взгляд. Секретом это не было. – Просто спроси себя, так ли виноват волк в своем желании жить. Да и к тому же. Был бы он таким жестоким, не нервничал сейчас у меня на кухне.
- Бабушка, мне все равно нужно домой.
- А ты этого хочешь? – Красная шапочка широко раскрыла глаза. Такого вопроса ей никто и никогда не задавал. – Хочешь домой? Туда, где тебя ждет сосунок Вильгельм, да побои Ганса? Туда, где тебя считают чужой...
- Ба…
- Туда, где ты никому не нужна. Туда, где каждая деревенская баба считает тебя сатанинским отродьем? А мужики сочувствуют о твоих темных глазах?
- Я…
- Ты знаешь, кто ты. Догадываешься. – повысила голос женщина, вставая с кровати. – Не смотри на меня так. Ты такая же как и я. Ты знаешь об этом. Так подумай… Так ли хочешь ли ты домой?
Агата смолкла. От нее требовали определенного решения, и хотя она чувствовала к какому ответу склоняется ее сердце и душа, девушка , закусив губу, упрямо заявила.
- Сейчас... мне нужно домой.
- Упря-я-я-яма глупышка, – прошипела женщина, прищурив такие же карие глаза. – Что ж! Два сапога пара. Серый! Серый, Агате нужна твоя помощь.
- ЧТО?! – пискнула Красная шапочка, откидывая одеяло в сторону. Призванный хищник не замедлил появиться, и они встретились глазами. Впрочем, девушка быстро отвела. Бабушка ее достала из резного шкафа какую-то странную накидку. – Ба, куда ты?
- Куда, куда... К тебе “домой”. От тебя толку не много в таком состоянии. Думаю, Ганс, конечно, не обрадуется моему визиту, но любящая бабушка любит одинаково всех, даже таких зас... за... Замученных волками людей. Волк! – прихватившая из угла комнаты корзину, женщина отдавала последние указания. А что еще должна была сделать хозяйка домика. – Я ухожу, а ты – смотри чтобы она оставалась на кровати. – понизив голос, родственница Агаты добавила практически шепотом. – Только пожалуйста, не одевай мои чепцы и ночнушки.
- Да! – в полной боевой готовности ответил повеселевший юноша. Такое задание он будет выполнять с особой тщательностью.
- Бабушка!
- Хм-хм-хм... Головой отвечаешь. А ты, моя дорогая внучка, подумай. Настолько ли жесток защищающийся волк, сколько отец, бьющий свою дочь лишь за то, что она есть. – дверь со скрипом отворилась, и, задержавшись на секунду, женщина просто не удержалась. – А и кстати, Агата... Спроси его о том, что он делал с тобой в лесу, пока ты была без сознания.
- Карга!!!
- Я скоро вернусь, мои милые и упрямые. – прозвучали последние слова исчезнувшей во тьме леса бабушки.
Они еще долго звенели в ушах тех двоих, что остались там – в ночи, в домике на опушке леса. И они еще долго смотрели друг другу прямо в глаза, то отворачиваясь в сторону, то вновь встречаясь, конфузливо краснея и поджимая от неуверенности губы. Окруженные чащобой леса, тремя могучими дубами, что встали стражами вкруг домика лесной ведьмы, каждый имел, что сказать. А прежде... им предстояло высказать то, что давно давило сердце странным и пока не понятым желанием.
- Я...
- Я...
====== Слова о главном или начало потерь ======
Он стоял на улице и размеренно вдыхал аромат наступившей ночи, навевавшей ему приятные мысли. Ночная прохлада успокаивала его, однако сегодня он так и не смог уснуть. Вспоминая о хрупкой девичьей фигуре одной знакомой, которой так непросто здесь в деревне, он думал, как приведет ее к себе домой и огородит от всех этих недобрых взглядов и нелепых сплетен про то, что она ведьма. Подобная картина все более обрастала различными подробностями. Он уже видел маленьких Хюбертов, а главное – любящую и счастливую жену. Наверное, она думает, что он как ее отец, но это не так. Хюберт твердо решил, что с Агатой будет очень нежен.
Его душа парила. Любое безрассудство казалось реальным, и даже плачевное состояние своего соратника не удручало его. Пока Агата была немного холодна с ним, но и это его не пугало. Девочка еще совсем молода и в тоже время уже отличилась своим бесстрашием. Редкая ее сверстница не побоялась бы волков и крови! Ну что ж. И он не побоится ни ее бабушки, ни ее знаний о травах. Завтра он обязательно зайдет к ней, спросит про здоровье отца и принесет что-нибудь. Интересно, чтобы ей понравилось? Бортник задолжал ему, и он мог бы раздобыть чудесного меда для нее.
Внезапно из темноты появился Вильгельм. Мальчишка был напуган. Его щеки были измазаны грязью, волосы взъерошены, а в глазах сверкали блики безумия.