- Я никогда не думала… – прервала молчание девушка.
- Не думала?
- Что лес… бывает вовсе нестрашным.
- Хм… страшные те, кто в него приходят. – осознав что сказал и как могли восприняться его слова, волк прикусил язык, понадеявшись, что его не услышали. – Ну… Я про охотников, а не про красивых человеческих самок.
Удивление в темных глазах лишь возросло, а волк чуть не зарычал. Что! Ничего другого он сказать не мог!? «Хозяин леса» называется.
- Знаешь. – рассеивая повисшее смущение, Агата отвлеклась на стоявшую рядом корзину. Только сейчас девушка задалась вопросом, каким чудом удалось не потерять ее в ходе этого безумного марафона сквозь лесную чащу. – Тебе ведь понравились вчера пирожки?
- Пирожки? – волк любопытно посмотрел на собеседницу, а в его желудке что-то не менее любопытно заурчало. – Ну так…
- Держи. Хм-хм. А почему ты… Скажи, почему ты можешь превращаться в человека? – выхватив пирожок из рук, довольный хищник задумался.
- Хм…не знаю.
- Не знаешь?
- Я не думал об этом. – завалив за левую щеку кусок пирога, волк вновь о чем-то поразмыслил. – Ты же не думаешь как ходить на двух лапах?
- Да, но я не превращаюсь в волчицу.
- Жаль. – увлеченный едой, волк пропустил очередной подозрительный взгляд темно-карих глаз.
- Как тебя зовут? – помолчав, спросила девушка.
- Зовут?
- Да, раз ты не «серый», значит у тебя есть другое имя, ведь так?
- У волков нет имен. – сказал как отрезал хищник.
- Нет имен? Как же вы обращаетесь друг к другу?
- Просто. – мгновенно проглотив пирожок, хищник вскочил на ноги и неожиданно… завыл.
Поддавшись голосу крови, девушка сначала испугалась. Воющие волки. Что могло быть страшнее для жителя деревни! Но... В следующую секунду, Агата услышала совершенно другую мысль, нашептываемую откуда-то изнутри – это был какой-то особенный волк и выл он, следовательно, по-особенному.
Глядя на его высокую фигуру, Агата удивлялась как он мог выть по-волчьи, пребывая человеком. Волка это, кажется, нисколько не смущало, и спугнув несколько заспанных птиц с соседних деревьев, он уверенно пропел эту свою волчью песнь, в которой чувствовалось какое-то мучительное одиночество и счастье, что это может в скором времени закончиться. Раздаваясь эхом, голос хозяина поспешил дальше в лес, оставив этих двоих возле озера, и слушая эти отголоски, Агата не сразу услышала речь волка, обращенную к ней.
- Вот так!
- А? Это красиво…
- Крас… – хотел переспросить удивленный волк, но вдруг услышал ответный вой. То были верные подданные его величества леса, услышавшие зов своего собрата, и впервые оторвавшийся от Агаты ради своего царства, этот наследник посмотрел куда-то вдаль.
- Волки? – вскочила на ноги Агата.
- Да. Волки! Они возвращаются. – ее довольный собеседник ликовал.
Он не ослышался. Это был клич стаи, которая видимо спустя столько лет травли и охоты решила вернуться в родные лары и пенаты. Ну что ж… Его труд волка одиночки не прошел даром. Оглянувшись, хищник не сразу понял, почему в темных омутах девичьей души плещется столько неуверенности и подозрения.
- В чем дело? Хм… Нет, ты очень странная человеческая самка, Агата.
- Странная?
- Меня ты не боишься, а от какого-то волчонка, который сейчас еще и к северным болотам не подошел, дрожишь от страха. – конечно, то был не такой уж простой волчонок, но юноша решил в этом не признаваться.
- Ничего я не дрожу. Просто он волк.
- Я тоже волк.
- Ты какой-то странный волк.
- Странный настолько, что ты меня не боишься?
- А ты хочешь чтобы я тебя боялась? – ответила вопросом на вопрос девица, после чего хищник задумался. А чего он хочет? Чтобы она дрожала при виде него как олениха? Сомневаясь, выбирая между тем какая Агата ему нравится больше – напуганная или нет, волк не скоро, но ответил.
- Нет… – девушка улыбнулась. Волк тоже довольно поджал губы. – Идем.
- Куда?
- Полагаю, твоя бабушка также хочет отведать пирожков.
- Нет. Бабушка попросила принести ей кое-что другое. Пирожки я принесла тебе.
- Мне?
- Они тебе понравились, и я подумала… – девушка еще что-то говорила, но волк ее уже не слушал. Хищник не помнил как взял ее за руку и вновь потянул за собой. Не помнил какой тропой решил пойти до старухи, живущей на опушке леса. Он слышал лишь ее голос, голос ее сердца и нежный аромат исходивший от девушки. И как же ему было приятно, что она о нем позаботилась, ведь, по правде говоря, ожидая свою «жертву», хищник толком и не позавтракал.
- Ох, серый. Вот только попробуй ее съесть, я ведь на тебе живого места не оставлю.
Согнав в сторону зазевавшегося черного петуха, хозяйка домика на опушке, в который раз подметала двор. Выглядывая свою внучку, та нервно поглядывала в сторону леса, пока среди деревьев не увидела двоих. Волнение от ожидания тут же сошло на нет, уступив место более озорным мыслям. А как было иначе!
Вот он – грозный волк, который не боялся никого, который одной мыслью о своем существовании наводил страх на всех людей. Вот он – хозяин леса, что теперь идет держа ее внучку за руку, жадно улавливая каждое ее движение.
Вот она – человеческий ребенок. И не важно, что она ее внучка, она – дочь охотника. Позабыв о наследии отцов, о страхах, навеянных инстинктами, она идет с ним под руку, как-то мило покачивая головой и прищуривая глаза, повинуясь лишь голосу поющего сердца.
- Нет, ты правда это сделал? Отец столько рассказывал про тот случай, когда на него кинулись ошалелые олени, едва не затоптав его.
- Нечего было охотникам туда соваться. А олени… Они пугливы, я в этом не виноват. Я лишь немного… Помог. – похвастался волк.
- Помог?! Знаешь папа потом всю ночь размахивал руками во сне и кричал «Прочь сохатые!» – эти двое заливисто засмеялись, не обращая внимание, что за ними наблюдают, и не только черный петух, завистливо поглядывавший на головной убор Красной шапочки.
- Та-а-ак… Пожалуй, серый, я лишу тебя общества своей внучки. – прервав милую беседу, вмешалась старушка. Услышав посторонний голос, волк обернулся. Делить свою добычу ему явно не хотелось. – И не смотри на меня так. Это моя внучка, в конце концов.
Хотел хищник что-то возразить, но Агата, выцепив свою руку, свела начинавшийся конфликт на нет.
- Ничего. Я побуду с бабушкой, а потом... Потом… Ты можешь проводить меня до дома. – поняв, что наверное, не очень вежливо указывать хозяину леса что делать, Агата замялась. – Ну… если захочешь.
- Д-да.
- Все, серый, давай. Дрыгай отсюда. – взглянув на волка, утягивая Агату за собой, женщина обратила внимание – ее реплика осталась без внимания, но кому было до этого дело!
В этот раз бабушка больше рассказывала про свою жизнь в лесу. Попросив девушку помочь ей с травами, женщина периодически спрашивала.
- Как ты думаешь, полынью с ромашкой лучше связать или…
- Может отдельно? – предполагала Агата, ловя на себе довольный взгляд бабушки.
В маленьком домике Красной шапочке нравилось все больше. Рассказы бабушки были забавными и показывали великую разницу от той жизни, какую вели обычные женщины в деревне. У закоптившейся печки было тепло и уютно, а ласка бабушки как-то позволяла не думать ни о чем и просто перебирать травы. Иногда старушка делала свои поправки, советуя не мешать один веник с другим, и Красная шапочка, прервав свои мысли о чем-то более приятном, послушно исполняла ее указания.
- Смотри-ка как я быстро с тобой управилась. Раз так, тебе пора. – едва стало смеркаться, бабушка заторопила внучку, не преминув добавить. – Я еще больна, так что завтра придешь снова.
- Бабушка, но отец… Он… Меня не отпустит.
- Не отпустит? Хм… – женщина хитро прищурила глаза. – Тогда, передавай ему привет от старой ведьмы. Может он уже и запамятовал, но это должно ему кое о чем напомнить.
- Напомнить? О чем?
- Завтра расскажу. Хм-хм.
- Ну, бабушка. – старушка еще раз посмеялась любопытству дорогой внучки.
- Иди, тебя уже ждут.
Женщина выпроводила Агату и, всучив ее под опеку волка, отправилась к себе в дом размышлять о голосе крови. Забавно. Видимо, в девочке он лишь послушно дремлет до поры до времени, ожидая своего часа, и что-то ей подсказывало – час настал.
А сквозь зеленые кущи, непосвященные в мысли хозяйки лесной опушки шли двое. В этот раз молчали, позволяя наслаждаться себе таким безмолвным обществом друг друга. Пару раз волк задиристо толкнул девочку, и та ответила на провокацию, щипая хищника и отбегая от него в сторону. Им было весело, и все было бы очень хорошо, как вдруг, раздался… выстрел. Волк встрепенулся, и когда Агата посмотрела на него, возле нее вновь стоял четвероногий хищник.
- Это ведь охотники?
- Да. Дальше пойдешь сама. Иди прямо не сворачивай. Главная дорога там. – прорычал волк, вновь вспомнив о недремлющем двуногом враге, пахнущем мертвым дымом. Он хотел бежать туда, где послышался гром человеческих орудий, однако его еще не надолго задержали.
- Постой. А если с тобой что-то случится? – волк оглянулся. Лишь едва оскалившись, он бессловно помчался в чащу навстречу врагу.
Волнуется. За него. Пускай еще чуток понервничает.
Так и оставшейся без ответа Агате ничего не оставалось как отправиться домой. Ее не очень волновала предстоящая встреча с отцом, поэтому девушка даже не заметила, как избежала ее. Сердитый Ганс пришел домой позже дочери, да и уставшим к тому же. Злой как пес, бубня под нос «этот черт, этот черт», мужчина скрылся в своей спальне и до самого утра не выходил оттуда, как ни старалась Хильда выманить своего мужа на ужин.
А поздно ночью, когда деревня уже спала глубоким сном, из леса донесся вой, да такой знакомый, что волновавшаяся Агата наконец-то успокоилась, перестав ворочаться в кровати. А довольный волк не успокаивался, и почему-то порой девушке казалось, что она слышит в его ночном вое свое имя. Агата была рада его услышать. Он был жив, и завтра им вновь предстояло встретиться. И слушая как убаюкивающе бьется ее сердце, она уснула, вопреки яростным крикам из-за стены.
- У-у-ух! Черт!
- Ганс, спи милый. Все хорошо.
- Нет, Хильда, ты слышишь. Этот волк надо мной издевается! Ну погоди, чертяга, я еще повешу твой хвост у себя на двери. Ух, будь он проклят!
А в ответ лишь слышалось протяжное « Ау-у-у-у-у-у-у-у», навеянное голосом волчьего сердца.
====== Великие решения или странные ощущения ======
- Доброе утро, Агата. – послышалась девушке знакомая речь.
Подняв глаза, обладательница этого имени увидела, как во двор входят товарищи ее отца. И если Хюберту дочь Ганса улыбнулась той простодушной улыбкой, выдававшей в ней чистоту и невинность помыслов, то вот мрачный Вольф, удостоивший ее кивком головы, да внимательным взглядом, вызвал у нее совершенно иные чувства.
Почему-то ей всегда хотелось уйти подальше от этого старика. Почему? Быть может что-то чувствовал этот невинный цветок юности. Что-то такое, что читалось по бездушным серым глазам мужчины. Все могло объясняться куда проще – теперь перед ней был не просто товарищ ее отца, а еще и враг ее хорошего друга.
- Ты как всегда усердно трудишься. Как говорится, утренний час золотом во рту горазд! – задумчиво глядя на Агату, проговорил Хюберт.
Стоящий рядом Вольф оглядел своего подмастерья. Может тот и был талантливым молодым охотником, но, видимо, ни одному мужчине еще не удалось уйти от колдовских чар прекрасных юных дев.
- Матушка попросила подмести. Я и… подметаю. – замялась было Агата, ибо как-то странно на нее смотрел молодой охотник. Для привыкшей к неласковому обращению Ганса да к ехидным насмешкам Вильгельма, девушке было не по себе от такого внимания со стороны мужчины. – Е-если вы ищите отца – он дома.
- Ах… ну да.
- Я вас провожу. – сказала девушка, поймав на себе изучающий взгляд старика Вольфа. И что он на нее так смотрит? Агата подозрительно прищурилась, выдав отличительную черту своего характера, и, заметив искры бесстрашия в темных глазах девушки, старик лишь двусмысленно улыбнулся. – Идемте.
- Разумеется.
- Правда? Ты нас проводишь? Ты такая добрая… – добавил простодушно ничего не заметивший Хюберт. Молодой человек еще о чем-то стал говорить с Агатой, рассуждая о ее умении готовить и вести хозяйство в доме, и пока эти двое боли поглощены заливавшим им щеки румянцем, Вольф вновь вспомнил о прошлом.
- Хм… Кровь от крови, Энхен.
Через пять минут за обеденным столом в доме Ганса собралась гильдия охотников – гордость деревни, что неустанно вела борьбу с подступавшим вплотную лесом. Помимо хозяина дома, Хюберта и старого охотника, за столом собрались еще несколько мужчин. То были дровосеки и старейшина деревни, уже несколько лет управлявший местным советом. В таком составе им предстояло решить один немало важный вопрос, на обсуждении которого решил поприсутствовать и Вильгельм. Может, юноша и не имел пока никакого отношения к великому промыслу отца, да и не прославился никакими делами во благо деревни, ему как мужчине позволили остаться. Гордо задрав нос к верху, подросток чувствовал себя на седьмом небе от счастья, ведь когда об этом узнают местные девицы, даже прекрасная Матильда попытается соискать его общества. Хм… Ведь он, как никак, но будущий охотник!
- Хюберт. – не глядя, молчавший Вольф одернул своего ученика. – Кого ты там выглядываешь?
- А? Да нет, так задумался. Простите, господин Вольф.
- Я прошу внимания! – недовольно теребя ус, слово взял хозяин дома. – Для вас всех не секрет, как обстоят дела.
- Ты о том, что олени пришли с северных границ? Я видел намедни олениху. Думал это наоборот хорошо. Скоро сезон и….
- Нет… Я говорю о другом. – мужчина закусил губу, да так, словно ему было стыдно признаваться в том, что он собирался сказать. – Волки. Черт... Они возвращаются.
- Волки
- Что?
- Не может быть...
В доме охотника повисла угрожающая тишина. Казалось, довольствуясь спокойной праздной жизнью человек уж и забыл об опасности никогда не дремлющего леса.
- Волки? О чем ты? – старейшина, совладав с собой, продолжил череду вопросов, вернув соратников из задумчивого молчаливого небытия. – Как? Кроме «серого черта» здесь не было волков уже лет эдак….
- Да. Что за околесицу ты несешь, Ганс? – встрял один из дровосеков. – Видать, чертяга так тебя достал, что ты теперь повсюду видишь волков.
- Черт дери, я готов кровью подписаться под каждым своим словом!
- Ага. Я помню очень хорошо… «Сохатые, сохатые». – мужчина приставила к голове руки и, изобразив таким способом рога, попыталась состроить из себя благородного оленя. Помнившие не понаслышке об одной давней истории мужчины невольно прыснули со смеху. Ганс медленно стал наливаться пунцовой краской от злости. – Сколько оленей ты тогда усмотрел?
- Спроси иначе. Сколько волков ему теперь примерещилось?
- Аха-ха-ха.
- Ах вы… Ах вы… – хлопнув по столу, Ганс ознаменовал – его чаша терпения переполнена, и большего он терпеть не намерен.
Бурю в стакане свел на нет мрачный старик своим тихим словно мертвым голосом. Стоявший поодаль, не снявший своей шубы и опиравшийся на свое верное ружье, он повидал на своем веку достаточно, чтобы заткнуть каждого из этих сопляков. Едва выпрямившись, старик вытянулся до потолка и заговорил.
- Как же вы обленились! Полагаю, Вы господин Освальд, уже и забыли как ружье держать в руках? А вы, сопляки? Горло бутылки, да нагретая бабой постель вам нравятся куда больше, – слова старика подействовали отрезвляюще, заставив стихнуть волне бурного веселья или же негодования. – Волки возвращаются. Я видел следы. Надеюсь, мое слово что-то еще значит. – в ответ все лишь молча пригнули головы. Раз Вольф так говорил, значит оно так и было. Ведь все знали, старый охотник всегда избегает двух вещей: бросать слов на ветер, да тратить порох попросту. Вольф продолжил. – Если мы допустим возвращение стаи, то вам придется забыть о всех благах спокойной жизни. Что, Карл? Твои свиньи прекрасно плодятся в своем свинарнике, так что там места уже мало? Голодная стая прожорливых голодранцев тебе с этим поможет. Что Хюберт, Генрих и Ян? Веселье в кабачке, да молодые девицы куда привлекательней? Все это будет в опасности. Волки не оставят ничего. Лес... не оставит ничего.