Неподалеку от семьи Болтонов лежал лютоволк. Из покоев миледи Призрак уходить не пожелал, хотя его никто не выгонял и не удерживал, а после случая с Теоном и Невилом Пайком Санса и вовсе приказала подавать зверю самого отборного мяса. Прятавшийся в тени комнаты хищник теперь довольно грыз берцовую оленью кость, разбавляя тишину семейного завтрака хрустом.
Леди Болтон стала еще бледнее. Лицо ее осунулось, и она нервно перебирала пальцами у самых губ. Ее иногда мутило от осознания того, в какой ситуации она оказалась, и в своем окружении ей повсеместно мерещились враги, способные на предательство.
Утром пришли письма. Кроу на запрос миледи ответил, что все хорошо, и без хозяев дела в Дредфорте обстоят не так плохо. Из Риверрана вести также были добрыми. У Бриенны и у дяди Санса интересовалась своим младшим сыном и умоляла беречь его от возможных посягательств. Лорду Талли она сообщала, что заберет ребенка сама, только сама, и чтобы тот никому не отдавал ни о чем не подозревавшего лягушонка. Ведь это… могли быть хитрецы с Пайка. Писала она на всякий случай и Гловерам, и в Долину.
Как и в своих кошмарах, Санса Болтон не знала с какой стороны ожидать удара, у кого просить о помощи, и теперь кидалась из стороны в сторону, опасаясь, что ей не хватит ни ума, ни сил противостоять ужасной действительности.
— Когда я увижу отца? — Санса зажмурилась и внимательно посмотрела на зло глядевшего на нее Бальтазара.
Ребенок хмурился и недовольно ширил ноздри, как и его лорд-отец, и леди Болтон содрогнулась, вспоминая последнюю встречу с супругом.
С тех пор она его не видела. В тюрьму ее не пускали, сославшись на приказ десницы, который десница на самом деле не отдавал, а просить о чем-то лорда Тириона Санса больше не хотела. Она вновь и вновь подсылала слуг с дарами, и пару дней назад ей удалось подкупить стражника. Саму ее не пустили, но к Рамси Болтону прошел Эндрю Кирш, передавший ему от жены свежую одежду и еду. На расспросы миледи Дрю лишь сказал, что милорд исхудал, но просил ее готовить чистые простыни и греть место в кровати — член ему точно никто не отрежет.
— Пока нельзя, Бальтазар, — ответила сыну мать, надеясь, что милорд придумал какой-то план. Иначе объяснить спокойствие супруга она не могла. Ведь Рамси никогда не был голословен… кроме того случая, когда он привязанный бахвалился перед ней на псарне.
— Где он? Мы приехали сюда за ним, но мы его совсем не ищем. — Мать промолчала, и обычно не капризный ребенок вдруг закапризничал с новой силой. — Я хочу к папе! Где он?!
— Бальтазар, прекрати… Я тебе сказала…
— Нет! — крикнул ребенок. — Ты обещала, что он будет здесь. Ты сказала, что мы будем искать его, а мы ничего не делаем! — отбросил он вилку в сторону, и из тарелки вслед за прибором разлетелись тушеные овощи. — Я сам буду его искать!!!
Мальчик вскочил со своего места. Он соскользнул со стула, и направился к двери, но уставшая мать лишь спокойно попросила его вернуться.
— Бальтазар, вернись на место. Бальтазар…
Но слушаться леди Болтон он не собирался. Скрипнула дверь, и ребенок наткнулся на Сандора Клигана.
— Куда собрался щенок? — перегородил он ему дорогу, когда тот попытался пройти мимо, и мальчика будто подменили.
— Пусти! — бросился Бальтазар на него. — Пусти, Пес. Пес, глупый Пес. А то я скажу папе, и он тебя…
— Да ну! И где твой папочка? — прорычал Клиган.
Не выдержав, ребенок кинулся с криком на большого как гора Сандора. Голос его срывался. Он рьяно колотил Пса кулаками, бросаясь на него всем телом, но мужчина, казалось, не обращал на него никакого внимания. Бальтазар не сдавался. Он лягался и даже попытался укусить того за руку, и Клиган, не рассчитав силу, отпихнул мальчишку в сторону, прямо в руки подбежавшей матери.
С какой укоризной посмотрела на Пса пташка, прижимая к своей груди разбуянившегося первенца, будто он хотел ему навредить. Сандор виновато искривил рот, отвернувшись.
— Бальтазар, успокойся, — гладила Санса сына. Он вдруг отпрянул от нее, заплаканный и покрасневший.
— Ты… ты… г-говорила, что он вернется, и… и-и больше не уйдет. Никогда-никогда, — тихо плакал ребенок. — Я ничего не сделал… Я… я ведь в-вел… себя х-хорошо. Я был х-хорошим. Я не мешал! Мы с Рогаром не мешали, — кулаком стер он слезы. Губы его дергались, рассыпая маленькие ямочки на подбородке. Бальтазар старался успокоиться, но в силу возраста просто не мог, и его пока еще маленькое тельце содрогалось от нахлынувших рыданий. — Я… я… я совсем не плакал. Я все делал хорошо… Почему же он ушел? Что я сделал? Мамочка, мама… пожалуйста, — завопил он, — сделай так, чтобы он вернулся. Мамочка… Я буду самым хорошим-прехорошим. Я обещаю! Я б-буду…
— Мам… — около нее возник заплакавший вслед за братом Рогар, и она прижала к себе своих маленьких сыновей, пытаясь их успокоить.
Сладкая ложь не помогала.
Дети плакали, суля обещаниями быть самыми послушными детьми на свете, и она все им и сказала, чувствуя, как жжёт язык горькая правда.
Ей пришлось. Она сказала, что отца схватили злые люди, и злые люди хотят его смерти, и в ту минуту Санса Болтон едва сдерживалась, чтобы не зарыдать самой. Своими руками она рушила счастливое беззаботное детство своих детей, как безродных щенят топя в кошмарной жизненной действительности.
Дети больше не капризничали, стирая рукавом тихие слёзы.
Широко раскрыв глаза, Бальтазар переспрашивал. Он внимательно слушал спокойный голос матери и вновь задавал вопросы, крепко держа ее за руку. В замке он видел, как рубили головы петухам и курам. Видел, как умирали на забое телята и свиньи. Видел он и человеческую кровь, но впервые это странное слово «смерть» угрожало его отцу, отцу, которого он так ждал, так любил, на которого он так был похож. Папа был в тюрьме, но на вопрос почему, леди-мать ответила ему немного сбивчиво, сжимая в ладонях маленькие ручки детей.
— Бальтазар, ты — старший. Ты должен защищать брата, — шептала Санса. — Наши враги хотят навредить и вам…
— Нам?
— Да, потому, что они знают, что мы вас с папой очень любим, а враги всегда бьют в самое больное место.
— Папа умрет? — единственное, что спросил заикавшийся Рогар, и она внимательно посмотрела на своих старших сыновей. Где же взять сил, чтобы все это выдержать!
— Миледи! — вбежала Мэри, толкнув Сандора дверью. — Драконы! Большие драконы. Я сама видела из башни! Драконы… Драконы!!! — твердила она. — Они летают над городом. Принц и королева вернулись!
Санса поочередно поцеловала своих детей, будто не услышав ее слов.
— Нет. Не умрет, — сказала она, и ей очень хотелось верить своим словам.
Ведьма сказала, что Рамси вернется, если она захочет, а она очень хотела. О! Как же она хотела его возвращения. Она была согласна сделать все, что он пожелает, ради того, чтобы он стал кошмаром тех людей, заставивших ее детей ронять бесценные слезы.
В то, что он умрет, она не верила. Он должен был вернуться, ведь худшие всегда возвращаются.
Столица утонула в суете, как только над синим морем показались Рейгаль и Дрогон. Похожие на двух птиц, приближаясь, они становились все больше и больше, и вскоре их могучие крылья тенью легли на улицы рыжевшего терракотовыми крышами города.
Со стен Красного замка запел рог, возвещая о великом возвращении. Ликующий народ высыпал на улицы, воспевая славу королеве и храброму принцу, защитившему их от белой смерти. Дети пальцами тыкали в небо, хлопая в ладоши от восторга, а старики, опасливо прятались, зная, что драконье пламя подобно Живому огню, а в любом Таргариене течет кровь Безумного короля.
По замку суетились слуги. Десницу одолевали вопросами и несколько раз едва не сбили с ног. Он просчитывал о всех делах, которые нужно было срочно обсудить с королевой, и в Тронном зале опять встретился с Варисом, получив от него послание от Миссандеи.
— Дел невпроворот. За лютоволка тоже придется отчитываться…
— Видимо, нет, — Паук посмотрел вглубь зала, и повернувшийся Тирион увидел вошедшую Сансу.
Ее окружали солдаты с болтоновскими шевронами. За руку девушка держала, видимо, своих детей, а впереди нее трусил Призрак, пропавший еще до отъезда королевы и принца.
— Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит.
— Скорее… волк шкуру меняет, а повадки те же, — добавил Тирион, говоря отнюдь не о лютоволке.
Полумуж смотрел на девушку, направлявшуюся к ним. Она сплела колосок на самом затылке, подобно матери убрав волосы со лба, и вившиеся рыжие пряди спокойно струились по плечам, прикрывая нежно-голубое платье с запахом. Не слишком свободные рукава, наползавшие на кисти, были сшиты из ромбовидных кусочков ткани различных оттенков морских волн с редкими желтыми вставками и перекликались с превосходно выделанным в форме пера лабрадоритом, висевшим на золотой цепочке — подарок Робина Аррена, красовавшийся на высокой груди леди Дредфорта.
— Леди Болтон, — склонил голову лорд Ланнистер, и та поклонилась в ответ. Голубой цвет был ей очень к лицу, оттеняя уж слишком печальные глаза.
— Мам, мам, а почему у мальчика борода? — громко зашептал один из ребятишек, прищепкой ухвативший мать за юбку, не подумав, что услышать его может не только леди-мать.
Тирион посмотрел на двух мальчуганов, совершенно не похожих на Сансу. После той знаменательной встречи ему было с чем сравнивать, и перед собой он видел маленьких Рамси Болтонов, более аккуратных и чистых. Интересно, будь это их дети, были бы они похожи на него? Не ростом, конечно, стыдливо подумал полумуж, а… всем остальным?
— Рогар… — покраснела Санса.
— Хм. Бородатый мальчик… Может, я взрослый дядя с маленькими ножками?
— А больше похож на большого ребенка, — не скрываясь, сказал старший сын леди Болтон, и та недовольно посмотрела на него.
— Бальтазар…
— Ничего страшного, миледи. Полагаю, столь великие мужи на Севере не частое явление. Лично я был в ваших краях лишь дважды, — сказал он Сансе, повернувшись затем к мальчику, державшему мать за руку. — Когда-то я был большим-пребольшим, но вол… — прикрыл он глаза, оговорившись, — дракон откусил мне ноги.
— Почему он не проглотил тебя целиком? — ответил Бальтазар, пребывавший не в самом лучшем расположении духа, и лорд Ланнистер лишний раз убедился в сходстве детей с отцом.
— Лорд Тирион… Лорд Варис, — громко сказала Санса, пытаясь скрасить неловкость. — Это мои сыновья. Бальтазар и Рогар.
— Ты — Ланнистер. Золотой лев. Это Ланнистеры? Мы учили с мейстером южные дома, — проговорил младший мальчик, и мать тонкими пальцами провела по его кудрявой голове.
— У вас сообразительные дети, леди Санса, — задумчиво улыбнулся Варис.
— Благодарю.
Тирион о чем-то спросил ее, но леди Болтон ощутила на себе чей-то взгляд. Девушка случайно повернулась в сторону галереи и увидела… Джона. Приоткрыв рот, он остановился и долго смотрел на нее.
От южного, а, может, восточного солнца он немного потемнел. Небритый, он едва успел освежиться с дороги, и завязанные на затылке узлом волосы еще блестели от влаги. На плечах темно-графитной рубашки чернели переплетавшиеся драконьи хвосты, и им вторили застежки в виде драконьих голов. С виду Старком он больше не был, и Санса испугалась странной пропасти, о которой раньше не думала. Ведь теперь они стали дальше — из-за своих семей.
Джон уверенно двинулся в ее сторону.
Санса боялась. Она стояла на месте, сжимая руку Бальтазара, не зная, как ее встретит брат после стольких лет. Она сделала пробный шаг навстречу, хотела что-то сказать, присесть в поклоне, но Джон расставил руки в стороны, и, облегченно вздохнув, она кинулась в его крепкие объятия, задыхаясь от радости, что Джон остался Джоном.
Брат крепко прижимал ее к себе. Как же давно он не видел ее, а она с тех пор ничуть не изменилась.
— Я только получил твое письмо. Я был у тебя, но мне сказали, что ты вышла…
— Я…
Что-то уперлось наследному принцу в ноги, и Джон Таргариен на шаг отступил от сестры. Это был маленький голубоглазый мальчик, похожий один в один на один его кошмар из прошлого. Смотревший на него диким зверем Бальтазар пытался рукой отстранить чужого дядю от своей матери.
— Это…
— Бальтазар. Ты видел его тогда. А это Рогар, — спешно представляла она ему своих детей, боясь посмотреть мужчине в глаза.
— Как он вырос… Мне столько нужно… Нам нужно обязательно поговорить.
Санса склонила голову. Обернувшись, леди Болтон переглянулась с Сандором, и тот шагнул вперед, готовый идти за ней.
— Останься с детьми, — тихо пролепетала она, и, вспомнив о том, что было утром, он послушно остался подле щенят волчицы.
Санса Болтон напоследок что-то шепнула детям, пока Тирион о чем-то докладывался принцу. Бальтазар взял за руку брата и беспрекословно остался там, где его оставили, понимая, что теперь он должен был быть большим.
По тронному залу некогда Санса Старк шла следом за некогда Джоном Сноу. Оба они молчали, боясь испортить столь долгожданную встречу неуместными вопросами. Брат бережно придерживал сестру, указывая ей дорогу, словно замок Сансе был незнаком, и бесшумный Призрак следовал за ними — за теми, в ком еще текла волчья кровь.
====== Противоречия и сомнения ======
— Да, — согласилась Санса и мягко улыбнулась, глядя на языки пламени, лобызавшие аккуратно сложенные в камине поленницы. — Тогда ты еще не был наследным принцем.
Оперший руки на колена, Джон случайно глотнул дыма и откинулся назад, заметив сгущавшуюся на улице тьму. За окном благоухали отцветавшие магнолии. Наступал вечер, неся долгожданную прохладу. Неуверенно сияя, под синим куполом зажигались первые звезды, хотя у самого горизонта небо пока еще розовело, и на розовой полосе пульсирующими точками мелькали летучие мыши.
— Я был бастардом Сноу, лордом-командующим, лордом Старком. Даже королем Севера, а теперь… — почему-то погрустнел он, перечисляя все свои титулы. — Меня не покидает мысль, что для принца я немного староват, — усмехнулся Джон, припрятав ностальгию по прошлому, и, улыбнувшись еще больше, девушка с тоской посмотрела на него.
Болтавшие о каких-то мелочах, они и не заметили, как стемнело. Слуги накрыли ужин, но им совершенно было не до еды. Убегая от возможно нежеланных тем, Джон рассказывал о королеве, драконах, о Миэррине, об Арье, о столице и о своей новой жизни, и Санса больше слушала, печально хмурясь от молчаливого беспокойства. Порой девушка забывалась, рассказывая о своих детях, особенно горюя об их проказах да неподобающем поведении, и тогда глаза у нее горели от счастья. Видевший это Джон поджимал губы.
Все это время он очень за нее боялся. Не за Арью, и не за Брандона. Именно за нее. Леди Арья Старк могла с легкостью постоять за себя самостоятельно, а младший брат долгое время был окружен преданными людьми. Лишь Санса добровольно жила в логове ужасного чудовища, и он, каждый раз получая послания с крестом на сургуче, в витиеватых письменах боялся не разгадать ее руки.
С той поры, когда в Винтерфелле Старков было всего двое, таких бесед ему очень не хватало. Сменившие знамена и семьи, сейчас они были близки как никогда, и лорда Таргариена не покидала мысль, что, разговаривая с ней, он отдыхал от всей своей драконьей сущности. Если она говорила, ее голос успокаивал, а если молчала, то молчала как-то очень хорошо, позволяя полностью проникнуться моментом тишины.
Украдкой глянув на сестру, Джон нечаянно сравнил их с Дейнерис. Когда-то Санса могла стать королевой, и он был уверен, что она стала бы превосходной правительницей, но… в отличие от Бурерожденной, правительницей не единоличной, а при каком-нибудь короле.
— Ты будешь хорошим королем, — опустив голову, сказала леди Болтон, и она вправду так думала. Джон был добр. Пожалуй, чересчур добр, но ведь жизнь учит жестокости самых мягкосердных. — Я иногда думаю… Зря отец не сказал матери про…
— Про то, что я не его сын? — мужчина нахмурился.