— С чего ты решил, что меня кто-то обижает?
— Дядя Робин говорил. И я видел, как ты плакала.
— Но я ведь больше не плачу. К тому же… Дядя Брандон — мой брат.
— Он — нам враг.
Санса молчала. Мальчик смотрел на нее ярко-голубыми глазами, теми самыми бастардскими глазами, и девушка чувствовала всю серьезность детского решения. Перечить ему она не хотела. Нет. Ей льстило, что ее ребенок уже, пусть еще на словах, но хотел защитить ее, и она решила пока оставить все как есть.
— Когда ты подрастешь, то поймешь многие вещи, — проговорила леди Болтон. — Пойдем.
— Куда?
— Возьмем Рогара и поиграем.
Предложение матери пришлось маленькому лорду по вкусу. Может когда-нибудь он и будет сдирать кожу, а сейчас он может и поиграть. Пока папа не видит.
Сандор Клиган, покорный пес своей леди, только что пообедав, вышел во двор.
С приходом лета здесь взросла трава, и хозяйка приказала посадить яблоню. Недавно осыпались лепестки цветов, устлав землю словно снегом, а небольшая крона, набравшая соки, дала пока скромную, но уютную тень.
Разрумянившись, по дворику за своими детьми бегала леди Болтон, пытаясь поймать тех в серебристую шаль. Раздавался заливистый смех мальчуганов, и угрюмый Пес тяжело вздохнул — его пташка была все той же хрупкой девчушкой, которую он знал.
Он так и остался в Дредфорте. Из-за нее. Из-за нее он поехал в Винтерфелл, из-за нее поехал в Орлиное гнездо. Куда бы она ни шла, он следовал за ней. Работа у псов такая — следовать за хозяевами, а ведь миледи слепо ему доверяла, будто вовсе позабыв, что он — мужчина и желания у него могут быть свои собственные, в том числе, и на нее. Каждый раз рыжеволосая девчушка простодушно улыбалась, обращаясь с ним, словно Пес был ей другом, и он им был.
Лето Сандора отчасти раздражало. Все, от маленьких цыплят до старых деревьев, дышало жизнью. Проклятый говнюк, приходившийся пташке мужем, его выводил из себя. Уж кому-кому, а ему бы он с радостью размозжил черепушку, но нет. Пташка теперь пеклась о птахе, словно тот был племенным жеребцом. Она чинила ему одежду, вела хозяйство, расхаживала перед ним, как кошка перед котом, и рожала ему детей, похожих как один на него. Иногда он слышал ее стоны, и думал, что ему ничто не мешало взять свое. Ничто не мешало ему сделать это в Королевской Гавани. Ничто не мешало ему сделать это, когда они пребывали у Арренов, но… То были лишь угрюмые мысли заядлого бирюка.
Санса была уверена, что вреда он ей не причинит, а Рамси просто смеялся ему в лицо, видя какими глазами тот смотрит на леди Болтон. Он сам знал о том, что так и ничего не сделает. Думать-то ему ничто не мешало — ухмылялся про себя Сандор Клиган.
— Сандор! Иди к нам.
— На кой-черт я вам сдался, — пробубнил он, но послушно пошел на зов миледи. Санса уселась на скамью, и к ней тут же подсели сыновья. Сандор сел на пень, стоявший напротив. — Кто из вас, чертята, дудел сегодня мне на уши? А?
— Бальтазар, Рогар… Вы ничего не хотите сказать?
— Прости, Сандор. У нас была осада.
— Что еще?
— Мы больше не будем называть тебя Псом, — добавил Рогар.
— Идите проверьте, готов ли ужин.
Маленькие лорды побежали наперегонки. Как только пацанята скрылись, Санса посмотрела на свою верную собаку. Рамси его терпеть не мог, в разговоре всячески высмеивая и оскорбляя Клигана, но все же от личного телохранителя жены отказаться не решился. Хоть какая-то польза была от обожженного увальня, говаривал он.
— Он еще не вернулся?
— В пекло его, — чертыхнулся Сандор.
— Сандор… Твой костюм износился.
— Пошей мне новый и вышей трех псов на груди. Хм… — ухмыльнулся он своей идее. — Все солдаты изведутся, да и твой муженек в придачу. Леди вышила Псу псов на грудь. Хех.
— Это будет не так сложно.
— Уж полегче, чем переносить твоего благоверного. Что, пташка? — прикусил язык Сандор. — Твои волчата не дали сегодня выспаться не только мне?
— Боюсь, моя мечта — вырастить лордов, уже неосуществима.
— Даже если твой муж бастард, твои дети уже лорды. Какая разница, знают они или нет, как облизывать высокородные задницы в обществе. Видел я одного принца. Тот еще… — не решился выругаться он при ней. Санса вздохнула.
Во дворе появился старый ключник.
— Кроу… Милорд еще не вернулся?
— Нет, миледи. Но вы не волнуйтесь. Дело-то не быстрое, — прокряхтел старик. — Милорд не любит действовать быстро. Думаю, они появятся завтра.
— Если только нашего милорда дождь не подмочит, — пробубнил Сандор, а Санса недовольно посмотрела в небо, кутаясь в шаль.
Поднялся ветер. Наползшие друг на друга тучи стали пунцовыми. Если Рамси останется в Хорнвуде, было бы неплохо предупредить Бриенну.
Дети заканчивали ужинать. Райнара унесли спать. Санса Болтон прохаживалась по залу. Перепачканный сажей мальчонка растапливал камин. Зарядил дождь. Он убаюкивал шелестящими каплями, и не выспавшаяся прислуга тушила свечи, мечтая о сне.
Прихватив огарок, леди Болтон пошла наверх. Она обошла кровати детей. Поправила одеяло старшим сыновьям, погладила своего маленького лягушонка, сосавшего кулак, а потом вернулась к окну. Миледи вглядывалась вдаль, во тьму, и вдыхала аромат орошенной дождем земли. Природа неистовствовала, и даже во мраке ночи, Санса видела, как гнет ветер кроны деревьев.
— Всадник! — прокричали на воротах, и леди Болтон нахмурилась.
Она поставила свечу, и ветер тут же задул ее. Подхватив подол платья, девушка побежала вниз. Предчувствуя, что всадник никаких хороших вестей не принесет, она в ужасе надеялась на обычное сообщение о том, что отряд, застигнутый дождем, застрял на какой-нибудь ночлежке.
Санса накинула какое-то покрывало на голову, чтобы не промокнуть. Когда она выбежала на улицу, всадника уже встречали во дворе. Это был их солдат. Лошадь его, хрипя, давилась пеной. Сам он выглядел загнанным, но, заметив госпожу, тут же пошел в сторону леди Болтон. Санса замерла.
— Миледи, — от холодной воды губы его посинели. Зуб на зуб не попадал. — Дрю приказал скакать до вас, — говорил что-то он, доставая из-за пазухи крупный пергамент с отметкой черного сургуча.
— Схватили. Мы ничего не могли сделать. Убили трех… — говорил мужчина, но девушка его уже не слушала.
Она быстрее шла к огню. Печать пергамента была сломана, но Санса отчетливо видела трехглавого дракона, отдавленного на сургуче. Дрожащими руками девушка развернула письмо. Медные волосы намокли, и она остервенело убрала их со лба. Читала, но слова плыли перед глазами. Перечитывала строки заново, возвращаясь к началу вновь и вновь.
«Обвиняется… До выяснения причин… Арестован».
— Что-то случилось, миледи? — прибежал старый ключник, но Санса молчала, вновь пытаясь понять написанный текст, словно разучилась говорить или читать. Громыхнула гроза, напугав лошадей на конюшне, и молния осветила мрачный Дредфорт.
Медленно подняла Черная леди свою несчастную рыжую голову. Ни слов у нее не было, ни мыслей.
====== Призрак прошлого ======
Начинало светать. Тусклая пасмурность нового дня застигла мрачный Дредфорт в безмолвном, бесшумном оцепенении. Проспали свой час петухи. Молчали оставшиеся в замке собаки. Дождь давно утихомирился, и с улицы в недра замков неслась прохлада, насыщенная влагой. Одинокая свеча издохла белым дымом, заляпав салом подсвечник. Угли в каминах и светильниках уже остыли и чернели подобно черному сургучу, блестевшему на развернутом пергаменте.
Санса сидела во главе обеденного стола. Была она одна, и ее одинокая фигура в зале терялась в тени возникших проблем. Упершись локтями в подлокотники, одной рукой она подпирала голову, тяжелую от тяжелых мыслей. Стеклянный взгляд ее устремлен был в одну точку, и лишь изредка леди Болтон меняла позу — будто проверяла, что еще не окаменела, а значит жива.
Как же она сейчас жалела свою жизнь. Не детей, не схваченного Рамси Болтона, а свою жизнь, частью которой были и они, и Дредфорт, и его обитатели.
С того момента, как Санса Старк покинула родной дом, ее жизнь была уж слишком сложной. Ее путь из Королевской Гавани до Дредфорта, от невесты Джоффри Баратеона до жены Рамси Болтона, был уж слишком тернист, и она, поющая весенняя пташка, каждый раз полагавшая, что вылетела из ужасного терновника, опять встречала на своем пути очередной острый шип, способный закончить все ее мучения и радости.
Почему? Почему она? Почему многие глупые девочки становятся такими же глупыми женами совершенно обычных мужей, может грубых, но не жестоких, рожают им детей и ни о чем не думают, проживая самую обычную жизнь? Почему она не могла жить такой простой жизнью? Почему на ее долю выпало столько испытаний?
Сама виновата. Выбор этот был сделан ею. Может ей и стоило умереть давным давно, чтобы не мучиться, но нет. Санса Старк вместо этого решила, что выживет любой ценой, посмеявшись в лицо своим врагам, и боги за ее наглость покарали ее, вновь и вновь испытывая на прочность.
Она сдалась? Так просто? Не выдержала очередного удара, после нескольких лет сытой пухлой жизни? Да и так это тяжело, в конце концов?
Девушка вновь взяла пергамент. Санса разгладила его, словно прикосновения ее тонкой руки могли изменить написанный текст, но буквы упорно пребывали на своем месте, едва расплывшись от попавших на бумагу капель дождя.
Арестован… Взят под стражу… Проследует… В связи с обвинениями… До выяснения… Разбирательства… Суд…
Выхватывали фразы ее глаза, но бумага будто была в сговоре с обвинителями и больше никакой информации не выдавала. Кто-то разлил воды, играя словами, и терзаемая жаждой Санса, никак не могущая напиться, проклинала подписавшего злую грамоту, рушившую ее жизнь. Что теперь было делать?
Рамси схватили. Теперь везли в столицу. Ничего страшного пока не произошло, пыталась она успокоить себя, чтобы перевести дух. Санса знала, что многих лордов, особенно тех, которые выступили на стороне Ланнистеров, судили, но причем тут Болтоны? Болтоны, которые собрали достаточно большую армию для битвы с белыми ходоками. Болтоны, которые вслед за Старками склонились перед Таргариенами. Болтоны, которые исправно платили подать в столицу, когда этого не выполняли другие земли, другие лорды.
Леди Болтон зажмурилась, понимая, что прегрешений у Рамси, за которые он должен был быть арестован и казнен, было предостаточно, но почему сейчас? Почему этого не произошло, когда он насиловал ее каждую ночь в Винтерфелле, когда выжег клеймо у ней на коже? Почему все происходило столь несвоевременно? А ведь она знала! Это то, чего она боялась — наверняка, это происки Брандона, пообещавшего ей справедливый суд над убийцей Рикона, а может…
Джон ведь не мог так поступить? С ней. С племянниками. Только не добрый Джон, который единственный-то у нее и остался. Такого она бы не выдержала. Он бы не стал так поступать с ней. Ведь так?
Санса почувствовала, как защипало глаза, и девушка едва совладала с накатившей тряской, пригладив распустившиеся волосы.
После того, как они вернулись в Дредфорт, Рамси ничего страшного не сотворил, чтобы его забирали в столицу под конвоем как самого последнего преступника.
Мизинец — прошипел ей ее внутренний голос, но девушка помотала головой… О жестоком убийстве лорда Бейлиша никто не знал, а даже если и знал, доказательств тому не было. Она сама оберегала этот секрет, бессовестно двулично воспевая потерю бывшего лорда-Протектора как великую утрату Севера и Долины.
Санса долго думала о причине возможного ареста, не веря, что это мог быть Брандон или Джон, но вдруг опомнилась.
С чего она, она — Санса Старк, оправдывает бастарда, словно… словно они и вправду были самыми обычными супругами?!
Она ведь сама чуть не скормила его собакам. Она сама, позволяя целовать и владеть собою, помнила, сколько натерпелась от этого монстра. Она ведь никогда не забывала того, что было в Винтерфелле, осознавая, что Рамси заслуживал наказания более тяжелого. Он — убийца. Чтобы с ним ни произошло, он это заслужил.
Может стоило все оставить так как есть? Ничего страшного? Видимо, над ее мужем пройдет какой-то суд. Она может написать в столицу какое-нибудь никчемное письмо для выяснения причин; может написать Джону на всякий случай. А потом… Как порядочная жена она будет ждать королевского решения в Дредфорте. Ее бездействия никто не осудит. Она — слабая женщина, мать трех детей, подчиняющаяся воле короны. Если Рамси вернется — ну что ж, она встретит его дома, и все будет как прежде. Не вернется, и, может, со временем она сможет примириться с братом и сестрой, и ее, опальную болтоновскую вдову, вновь примут под сенью Винтерфелла?
А что будет с ее детьми? Что было с детьми ее матери, когда Неду Старку отрубили голову? Неужели она, пережившая сама все эти страдания, обречет Бальтазара, Рогара и Райнара на подобное? Кому они будут нужны без отца? Если кто-то посягнет на владения беззащитной вдовы, кто защитит ее и ее детей? Дредфорт, Хорнвуд, Последний очаг отойдут каким-то прислужникам королевы или Брандона, а ее выкинут вместе с ее щенятами побираться. Конечно, ее всегда ждут в Риверране и в Орлином гнезде, да и Джон наверняка заботливо предложит остаться подле него, но кем она будет? Кем будут ее дети? Безродными приживалами?
Санса вскочила на ноги и спешно прошла вдоль стола, будто пыталась убежать от своих же вопросов. Она вновь вспомнила беззаботство мужа, усаживавшегося в седло. Ах почему она его не удержала!
Почему сейчас…
Лорды Болтоны неплохо зажили, играясь в любящих родителей, жену и мужа, и сейчас ей было жаль терять эту жизнь, полную уюта и спокойствия. Уж слишком много было положено на этот алтарь. Она столько всего перетерпела, и получила почти то, чего хотела. Ей нравилось править в своем черном королевстве, выхаживая своих маленьких черных лордов. Нравилось и то, что ей удалось усмирить Рамси по отношению к ней, а их совместное беспокойство о делах привело к результатам, которых она и сама не ожидала. Готова она была все это потерять?
Если она останется в Дредфорте, ничего хорошего точно не произойдет. Схваченный Рамси Болтон был никому не нужен, кроме нее и детей. Просто так его никогда не помилуют без ее вмешательства, и ей стало вдруг жаль участи мужа — глупое женское всепрощающее сердце. Как поступила бы ее мать на ее месте?
Нет. У нее своя голова, и думать ей нужно за себя… за детей и за супруга, каким бы он ни был. Она — леди, а леди должна помнить о своей семье. Ведь так было последние годы, даже когда они не были вместе?
Почти… Стыдливо вспомнился ей один случай.
В Орлином гнезде был лорд, приближенный Робина Аррена, оставшийся для охраны «Сокола Долины». С самой первой встречи он смотрел на нее влюбленными глазами, оказываясь каждый раз где-нибудь поблизости, чтобы помочь с детьми, поддержать беседу или же составить компанию на прогулке. Холодная обходительность Сансы его не смущала, словно тот понимал — все это напускное. Как-то хотелось пробиться сквозь ледяную завесу, и с одного прекрасного дня леди Болтон стала получать прекрасные эдельвейсы, сорванные им же.
— Опасно срывать цветы, растущие на вершинах, — завела она разговор, чтобы прекратить подобные поползновения.
— От некоторых удовольствий трудно отказаться.
— Вам нравится рисковать своей жизнью?
— Мне нравится радовать женщину, столь же прекрасную и недоступную, как эти цветы, — целуя руку, отвечал ей миловидный лорд немногим старший ее.
Всегда обходительный, вежливый, добрый. Воплощение сказочного рыцаря следовало за ней тенью, и Санса, изначально даже не видевшая в нем мужчину, оттаивая от постоянных комплиментов, стала смотреть на него иными глазами.
Напрасно старалась она отгораживаться от него детьми, напоминать о муже, скрываться от него в самых дальних покоях. Он вновь появлялся рядом, волнуя сердце мягкой улыбкой, зелеными глазами и вкрадчивыми речами, услаждавшими ее слух.
Впервые тогда, не получая посланий с Севера, она подумала, что ее бешеный пес никогда не вернется, а ведь она все еще была молода, красива и, как ей казалось, достаточно умна. Вновь девичье естество наполнили грезы о настоящей любви, и однажды Санса Болтон крепко задумалась о понятиях чести настоящей леди.