– Значит… Я могу уйти? – спрашивает тот, тая за взором серо-голубых глаз надежду на искупление.
– Нет, – стараясь не быть резким, цедит Рагнар, – да и куда бы ты пошел кроме моего дома? Тебе тут не особо рады. Я буду к тебе добр и заботлив, обещаю, – поспешно добавил Лодброк, увидев в глазах Этельстана смесь боли и безысходности.
Рагнар не знает, что такое нежность, но что-то сродни этому чувству затапливает его душу, когда он по возможности бережно касается тела Этельстана, как если бы он держал в колыбели своих рук новорожденного сына.
Все мышцы сводит, кожа покрывается крупными каплями пота, Лодброк просто готов зарычать диким зверем и одним резким движением сделать то, чего так страстно желает, но он не спешит. Он изучает Этельстана взглядом и прикосновениями. Пробует на вкус его чуть солоноватую кожу, оставляя на поджаром теле еле заметные следы от поцелуев-укусов.
Рагнару хочется быть тем самым богом, кому Этельстан, находясь у края неизведанной бездны, возносит молитвы. Ловить губами стон и крик блаженства вместо глупой латинской тарабарщины. Стать его распятием, на веки вечные пригвоздив юношу к себе.
Находясь сейчас за сотни миль друг от друга, Лодброк вспомнил, как после всего случившегося Этельстан пытался стойко и мужественно не отвечать на выпады, презрительные плевки под ноги и оскорбительные слова Флоки в свой адрес:
– Смотри, народ! Никак Рагнарова шлюха пожаловала! Эй, блудница, а меня обслужишь?!
– Не обращай на них внимания, Этельстан, – добродушно изрек Лодброк, обнимая за плечо некогда чужеземца, теперь верного товарища. – Ты под моей защитой и покровительством богов, пока носишь вот это, – с гордостью добавил викинг, надевая на запястье мужчины собственный браслет.
– На смену рабскому ошейнику пришли оковы, – пытается отшутиться молодой мужчина, воздев одну из рук к небу. Монах давно уже сменил свою рясу на кожу и льно, нося за поясом боевой топор.
– Не говори так, Этельстан, – молвит Рагнар, становясь серьезным. – Этот браслет – знак глубочайшей преданности и особого расположения.
✵✵✵
– Надеюсь, он все еще с тобой, – тихо выдыхает Лодброк, заканчивая свое мысленное путешествие в прошлое: от момента знакомства до момента вынужденного расставания, собираясь провалиться в краткий и тревожный сон. – Мы еще встретимся, Этельстан, обещаю, – с мечтательной улыбкой добавляет Рагнар, твердо веря в то, что существует некая магическая тропа, незримый мост, на котором если не они, то хотя бы их бессмертные души обязательно пересекутся.
БОНУС
— Я вернулся… Не только ради мести и поставленной перед собой цели, но и ради тебя.
— Я так рад этому, Рагнар.
— Ты вспоминал меня?
— Как я мог забыть?
— Ты вернешься?
— Не знаю…
— Как ты можешь не быть в этом уверенным, когда твои братья во христе сотворили с тобой такое? — вопрошает Лодброк, беря в свою руку ладонь Этельстана.
По телу монаха пробегает легкая дрожь и судорожный вздох застревает в гортани от столь трепетного прикосновения загрубевших пальцев, рисующих спираль вокруг зажившего стигмата.
— Жить среди них, — продолжает викинг, взглядом и жестом выражая осуждение, — после всего что они с тобой сделали? Ты стал ближе к своему богу, пройдя через это испытание?
— Через муки и страдания душа совершенствуется, Рагнар, — со светящейся на лице улыбкой отвечает Этельстан, — а мои телесные раны давно исцелились. Я думал, что больше тебя не увижу… Но ты здесь, — тихо добавляет монах, мечтая вечность вот так вот стоять совсем близко друг к другу, со своей искалеченной ладонью бережно хранящейся в крепкой и надежной чаше рук Лодброка.
— Я ненавижу короля Экберта… За то, что все эти годы держал тебя при себе и приучил есть у него с рук, словно дворового пса, — цедит Рагнар, продолжая удерживать ладонь Этельстана, — ненавижу за то, что твои мысли прямо сейчас устремлены к нему. Будто он имеет над тобой власть. Словно ты его раб, собственность.
— Как же ты ошибаешься, Рагнар.
— Ты по-прежнему мой, Этельстан, слышишь? Ты всегда будешь моим.
========== Близость (Stucky, Marvel) ==========
Глаза устали от многочасового сидения за монитором и все чего хочется после тяжелого трудового дня – это прикрыть веки и постараться немного расслабиться под мерный стук колес и тихий гул пассажиров. Только что-то заставляет вынырнуть из полудремы и оглядеться по сторонам. Словно кто-то невидимый пытается проникнуть в черепную коробку, вчитаться в хаос мыслей и, плюнув на эту затею, просто прокричать «не спи, замерзнешь!»
В тот зимний вечер я снова увидел незнакомца, ехавшего со мной в одном вагоне метро в Бруклин. Несмотря на холод, я почувствовал, как мой лоб покрылся испариной, а тело стало вмиг горячим под его проникновенным взглядом. Его глаза словно рентгеновские лучи сканировали меня, просвечивали насквозь, пытаясь разгадать, каков я под слоем кожи, шерсти и хлопка. Будто интуитивно уловив участившийся ритм моего сердца, сердце незнакомца вошло с ним в резонанс.
В глазах стоявшего напротив мужчины вспыхнула заинтересованность, и он неуверенно улыбнулся, заметив в моем взгляде искры разгорающегося ответного желания, прежде чем я ненадолго отвернулся.
Я стал невольно следить за его жестами, все еще неуверенный, что его флирт на расстоянии адресован именно мне, а не кому-то еще. Легкий стыд и смущение заставили быстро пробежаться по лицам пассажиров в надежде, что им нет до нас никакого дела. Так и есть. Большинство из них были заняты своим личным: мыслями, проблемами, усталостью; уткнувшись в книги, девайсы, окна или просто закрыв глаза.
И что характерно, в едва различимых сигналах незнакомого мне мужчины не было профессионализма. Он так же смущался своих фривольных действий, пряча глаза за завесой ресниц. Будто ему самому было интересно, насколько он успешен в этом новом для него амплуа.
Его рука сомкнулась вокруг поручня и слегка заскользила вниз, заставив меня глубоко вздохнуть, словно легкие вдруг мигом остались без кислорода. Я с трудом сделал надсадный глоток, фантомно ощутив силу этих пальцев сперва у себя на горле, груди, животе, а потом как они сжимают и ласкают мой член, лишая разума. Под каркающий аккомпанемент собственного сухого кашля, я стал лихорадочно оправлять на себе одежду и сводить вместе полы кожаной куртки, чтобы скрыть доказательства моего желания.
Тень победной улыбки касается его губ, смоченных кончиком языка, заставляя меня тихо застонать. Словно находясь совсем рядом, я слышу лишь его ответный стон среди гула голосов и стука колес о рельсы и, глядя ему в глаза, понимаю, о чем он думает. Возможно, сожалеет, что это всего лишь глупая фантазия или все же надеется на скорое воплощение своих грез.
Поезд сбавляет ход, и машинист объявляет очередную станцию, резко возвращая нас в реальность. Незнакомец продвигается к выходу, и я сперва невольно становлюсь для него препятствием, а потом сам оказываюсь в ловушке между его телом и раздвижными дверями вагона. Такая непосредственная близость вызывает безотчетное волнение и панику, заставляя лихорадочно отсчитывать в уме оставшиеся до полной остановки поезда и открытия дверей секунды.
Я пулей вылетаю из вагона, почти бегу по платформе, расталкивая людей. Я не знаю, чего хочу в данную минуту: чтобы незнакомец последовал за мной или пошел своей дорогой. Может, стоит оглянуться? Но я продолжаю свой путь без особого направления, пока не оказываюсь в безлюдном переулке. Частично слившись с тенью и пытаясь успокоить гулко бьющееся сердце, слышу шум приближающихся ко мне шагов.
И вновь передо мной этот изучающий взгляд, блуждающий между моими широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Вновь его персональный запах – смесь кожи, одеколона и мускуса, что приятно дразнит рецепторы, опьяняет и сводит с ума.
– Мой дом в трех кварталах вниз по улице, – хриплый шепот в губы. – Если стесняешься, я пойду первым.
Незнакомец слегка отклоняется, глядя на мою реакцию. Пойду ли я за ним или вновь убегу, словно пугливый заяц. Здравый смысл кричит, что подобная близость – полнейшее безумие. Мы даже не знаем имен друг друга. Я делаю шаг назад, пытаясь соблюсти дистанцию, и чуть не падаю оттого, что моя нога попадает в выбоину.
– Держу! – молвит незнакомец, помогая обрести устойчивость, после чего резко отдергивает ладонь, лишая меня тепла, а в скором времени, возможно, и своего общества. Полагая, что я не хочу этого. Словно обвиняя себя за то, что коснулся меня.
Но потом, спустя секунду, на его лице расцветает милая, почти мальчишеская улыбка, которую, казалось, я видел миллион раз. Улыбка, окончательно развенчавшая все мои страхи и сомнения, будто передо мной стоит вовсе не незнакомец, а родственная душа, ведающая обо мне больше меня самого.
– Так ты идешь? – доверительно протягивая мне руку.
И я делаю свой первый, решительный шаг в его сторону, желая следовать за этим человеком до самого конца.
========== Кольцо (00Q, JB) ==========
Комментарий к Кольцо (00Q, JB)
https://vk.com/doc63678917_460777160
– Q (Кью)? Какими судьбами?
– Издеваешься?! Там всё Ми-6 на ушах стоит! Шеф просто рвет и мечет, обещая украсить свой любимый кактус моими яйцами! Сперва ты просишь убрать тебя с экранов радаров, исчезаешь на трое суток, устроив ЧП мирового масштаба, а теперь еще спрашиваешь, что я тут забыл?!
– Ну, раз ты здесь… Вот, держи.
– Как… Как это понимать? – давясь вдохом, интересуется молодой квартирмейстер, получая из рук Бонда кольцо.
– Как обычно, – пожимает плечами тот, – проведи тесты, сделай углеродный анализ, узнай ДНК. Выясни, что на нем за эмблема, чье оно. Надеюсь, это не старинная реликвия, принадлежавшая Саурону? Потрогай кольцо, Фродо. Оно холодное, – молвит голосом Гэндальфа, пытаясь разрядить обстановку. – Детка, постой… Что это промелькнуло за стеклами твоих очков?
– Ничего, – прячет взор координатор, досадливо закусив губу.
– Неужели ты подумал… Кью, малыш, ну почему ты все время торопишь события, и лишаешь меня подходящего случая – сделать все, как полагается? Неужели у меня такой дурной вкус? Как ты мог подумать, что я стану просить твоей руки в этом богом забытом санатории, пусть и навороченном, где нет нормальной выпивки? Я не стану одевать тебе на палец чужой кусок свинца и запивать это торжественное событие здешним аминокислотным дерьмом, от которого тянет блевать.
– Чтоб ты знал, это серебро, а не свинец! – начинает консультировать Кью, сжимая в руке кольцо. – И ты вовсе не обязан…
– Нет, Кью, я давно уже думал об этом. Шикарный ресторан, куча народа, мартини, свечи, романтика. Ну, или если ты предпочитаешь уединение, я бы сделал тебе предложение в кухне твоей ипотечной квартиры, под крепкий кофе, горящую газовую конфорку и пусть бы два твоих облезлых кошака были тому свидетелями. Мне просто непривычно, малыш. Я никогда не ухаживал за парнями, да и за женщинами ухлестывать особой нужды не было. Мне даже улыбаться не обязательно. Бабочка, смокинг и непроницаемый взгляд. Зная легендарного Джеймса Бонда, люди сами прыгают ко мне в койку. Ты согласен?
– Д-да…
– Я по поводу кольца. Узнай о нем все, что сможешь.
– Я тебя сейчас так ненавижу, 007.
– Спасибо, Q. Я тоже тебя люблю. Серьезно. Просто наберись немного терпения и дай мне выбрать подходящий момент.
– С тем, чем мы занимаемся я скорее состарюсь!
– Ну что ты? У нас все будет: кольца от Tiffany, «пока смерть вас не разлучит» и свадебный торт с двумя фигурками женихов. Встретимся через час, малыш. Сам знаешь: сначала – работа, потом – личная жизнь.
========== Падший ангел (Heavar, Vikings) ==========
Так вот, какова одна из ипостасей многоликого дьявола или одного из его приспешников? Василиск, подобно Эдемскому змею-искусителю, приползающий к Хеймунду час от часа, дабы убедиться в том, что он еще не сдох. А если тот пока не встретился со своим создателем, не передумал ли? Не отрекся от своих убеждений и ярой ненависти?
Аспид, что завораживает взглядом, сбивает с толку соблазнительными речами и коварной улыбкой, несущей за собой непредвиденные последствия. Падший ангел, что однажды был изгнан из Рая и, лишенный крыльев, не справившийся со стремительным падением и оглушительным ударом о земную твердь.
И все это заключено в теле и облике молодого викинга, сына Рагнара Лодброка, несмотря на ущербность, обладающего безграничной храбростью, изворотливым умом и жаждой доказать всему миру, на что он способен.
Жестокий ангел мщения в образе Ивара Бескостного, ниспосланный епископу Хеймунду небесами. Его проклятие. Его кара. Его испытание. Его крест.
Этот мальчишка-варвар с глазами цвета лазури смело смеётся ему в лицо. Его смех похож на нарастающий хохот безумца, сливающийся в многократный дикий крик, а улыбка на звериный оскал, способный отпугнуть любого врага и заставить того истово уверовать в то, что перед ним само исчадие ада.
Ивар открыто потешается над его набожностью, гордыней и боязнью судного дня. Сам же он не страшится ни богов, ни смерти, ни кары, лишь бесславной кончины на поле брани, так и не достигнув высот своего отца. Хотя нет. Его сын желает куда большего, чем достиг Рагнар Лодброк, и действует он более изощренно и непредсказуемо.
– Будь со мной, Хеймунд. Сражайся плечом к плечу. Ты великий воин. Я восхищаюсь тобой, – шепчет хрипло и надорвано, удерживая лезвие ножа у виска епископа. – Я не хочу тебя заставлять, я хочу дать тебе право выбора.
Хочется развернуться, схватить руку северянина и приставить рукоять острием к сердцу, а затем глубокий вдох и толчок. Но что-то держит. Этот надсадный голос, почти змеиное шипение и улыбка, от которой кровь леденеет в жилах.
Тщетно взывать к Христу и всем его апостолам, моля об искуплении. Без толку пытаться стать великим заклинателем змей, ибо тот, что стоит позади него во всей своей красе и мощи ему не по зубам. Остается самому на время примерить змеиную кожу, чтобы скрыть свою волчью натуру, или же поверить в то, что все, что с Хеймундом было, есть и будет – вовсе не божий промысел.
Что стоящий так близко Ивар, желающий видеть окружающих его людей честными, преданными и любящими, может быть настолько ранимым. И желая увидеть это воочию, пусть и на миг, стоит обернуться, смело взглянуть в глаза, убедив юношу в своем благородстве.
– Я буду за тебя сражаться, Ивар. Ты можешь мне верить.
Всего несколько секунд и вновь тень кривой улыбки, словно броня, скрывает то (не)многое светлое человечное, что есть в младшем сыне Рагнара Лодброка.
– Скажи мне, христианин, ложь так же легко слетает с твоих уст, как и молитва?
Каждое слово язычника, что острый шип, вонзающийся глубоко в тело. Сейчас бы пройти через тернии, ощутить боль нестерпимую, изодрав в кровь тело, чтобы избавиться от этой напасти, не поддаться соблазну. Ибо душа Хеймунда в смятении, разрываясь на части между недосягаемым всевышним богом и голубоглазым падшим ангелом, находящимся рядом.
========== Огонь и лед ==========
Почти закончив заполнять формуляр, Роберт Дрейк почувствовал, как в кабинете патологоанатома вдруг заметно потеплело. Его ледяное сердце пропустило удар, а целая гамма эмоций, со скоростью нейрона промчавшись по лицу, оставила на губах кривую ухмылку с привкусом горечи. Не поднимая головы, он будничным тоном заметил:
– Здесь нет того, что вы ищете, офицер, – вспомнив, свое первое дежурство в окружной больнице Бейкон Хиллс. Как заместитель шерифа, он же Цербер, ворвавшись в морг, попытался выкрасть очередное тело сверхъестественного существа. Но вышел облом, мутант Айсмен оказал тому весьма холодную встречу, поумерив его пыл. – После «Дикой Охоты» как-то скучно стало. Я бы сказал, даже смертей поубавилось…
– Я пришел к тебе, Бобби, – виновато выдавил Пэрриш, подпирая плечом дверной косяк.
То, что началось между ними с противоборства, со временем переросло в крепкую дружбу и романтическую привязанность. Мутант и мифическое существо, смело сплелись в страстном танце без опасения быть сожженным заживо или обращенным в ледяную статую.
– Спустя год отсутствия? – поднял голову Дрейк, с осуждением посмотрев на Джордана. – И где же тебя носило, позволь спросить? Ты неожиданно исчезаешь. От тебя ни звонка, ни смс-ки…