– При чём тут ночевал? Элси, ты девочка или женщина уже?!
Страшная догадка ковыряла и разъедала изнутри, как кислота. И тут вспомнился голодный и вожделённый взгляд Айфинона. Значит, он следующий будет её мучить. Нет! Не бывать этому!
– Элси, – мягче произнесла Инна и присела около девушки. Её руки безудержно тряслись, голова моталась из стороны в сторону, как стрелка метронома. Туда-сюда. – Малышка, тронул тебя Дарэл? Опорочил, как ты говоришь.
– Он не порочил меня, – произнесла Элси смущённо. – Я сама уговорила его остаться. Потому что мне было страшно. Но… Я не знаю ответа на твой вопрос – нам не положено. Я грешна, и слышала о Единении, и о том, что это больно. Мне не было больно. Не знаю…
– Фр… – выдохнула Инна, пытаясь сообразить о чём говорила Элси. Значит, она ещё девственница. – Это хорошо. Сама, говоришь, звала? Как интересно…
Инна села на кровать и уставилась в пол. Серый, как его глаза. Убить охота! Надо было позволить мерзким гуртау разорвать его на куски. Но тут же из вереницы картинок вылетела та самая, где Эдальгио оттолкнул её, предложив хищнику себя взамен. Где шёл без сил и не сдавался. Где шептал бессвязно: «Брось меня там, где упаду. Поняла?». Не за себя он тогда думал, а за неё. На камеру? С трудом верилось. Где там им взяться? И патруль. Как Лоренс боялся его – Инна слышала, как останавливалось его сердце. Разве что, всё это было подстроено и спланировано заранее.
Слёзы срывались с подбородка и капали на рубашку, оставляя на ней мокрые пятна.
– Я так запуталась, Элси. Не мог он снимать там… Не мог. Это слишком больно, – замолчала, а хотелось кричать. Не мог. Не! Мог!
– Мне тяжело представить Эдальгио в другом амплуа, – Элси осторожно погладила руку Инны. – Но это не значит, что он не может быть таким на самом деле. Его голос часто слишком натянут. Как будто бы он пытается казаться кем-то, кем не является.
– Ты веришь в это? Он был другой сегодня. Был нежен и… Неужели всё это только представление?
– Это, наверное, наивно. Но мне показалось, что Дарэл был искренним. Я верю ему… Но вот насколько можно верить Эдальгио, и почему он не показывает истинных чувств – сказать не могу. Но знаешь, – она замялась. – Его голос дрожит, когда он к тебе обращается. Так неуловимо, что ты не услышишь. Он что-то чувствует.
– Элси, мы с ним были вместе. Я не могла противостоять. Ты веришь, что можно магией заставить… – Инна не смогла договорить.
Если это так, то всё встаёт на свои места. А если и правда его голос дрожит? Так хотелось верить в эту искренность. Бессмысленно. Но хотелось знать, что был с ней честен.
«Помни меня таким…»
Нет! Нужно выбраться из этой истории. И у Инны один путь – домой.
– Магия может заставить желать Единения, – промямлила Элси. – Но не любить. Любовь дают нам Покровители, как высшее благо. Человек не властен над нею.
– А сколько может длиться эта магия? Очень долго? Как это убрать? Было у нас единение, и я всё равно пылаю! – Инна выкрикнула в сердцах, затем закончила шёпотом: – Что это, Элси?
– Знала бы я – ответила бы, – проговорила Элси угнетённо.
Инна не могла смириться, что она – лишь модель для съемки. Лоренс не мог так врать. Даже лучшие актеры их университета не смогли бы. А он? Он должен на всё ответить! Зорина вскочила и ринулась к двери. Найдёт его и заставит!
– Инна, – неожиданный вопрос ударился в спину. – А это и правда так больно, как говорят?
На секунду Зорина подумала о своей боли, о том, что любить – это всегда больно, но другая мысль молнией проскочила вперед. Так вот, о чем Элси?!
Остановилась у двери, сомневаясь.
Лоренс ведь не причинял ей вред, не делал больно и горел вместе с ней. Пылал может даже ярче, чем она. И Инна будет верить ему. Заставит себя. Попытается понять. Нужно сломать систему – будет ломать. Нужно перевернуть мир – и на это согласна. Лишь бы успокоить свою душу.
Инна неспешно повернулась и обратилась к Элси:
– Ты не знаешь, как это? Не читала, не учила по биологии? У нас это в девятом классе проходят, – вернулась к кровати и снова села рядом.
– Непосвященным не рассказывают, – ответила Элси, покраснев ещё гуще. – Нас берегут от этих знаний, чтобы не установили связь с Разрушителями.
– Почему Непосвященным? Во что вас не посвящают? Разрушитель – это что-то типа нашей нечистой силы? Расскажи. Почему скрывают? Разве любить и духом, и телом – это не счастье? – от последних слов, жар появился из ниоткуда, забрался в низ живота и покатился с новой силой по телу. Его руки, его губы, глаза. Разве может магия вот так? Стоит только сказать, намекнуть или вспомнить, и Инна уже готова на всё – лишь бы прижал к себе. Разве может такое магия?
– У нас нет Потока, который связывает с Покровителями. Тот, кто опорочил мою мать, не отдал за меня жизнь. Потому когда я использую магию, мне помогают Разрушители, – Элси закашлялась. – Ну, то есть, так считают. Я не чувствую этого. Нас берегут от плотской любви, чтобы у нас не появилось детей. Потому что мы, женщины без Потока, способны родить лишь плод Разрушителей.
Она отвернулась. Вцепилась тонкими пальцами в спинку кровати. Круглые отпечатки тут же растаяли на гладкой поверхности.
– Элси, умоляю! – выпалила с надрывом Зорина. – Скажи, как можно проверить магия это или нет? То, что чувствую к Лоренсу, то, что вызывает он во мне. Должен быть способ!
– Некоторые чернокнижницы могут увидеть порчу, приворот и проклятие на другом человеке. Но, насколько я могла заметить, среди девушек нет таких. Наверное, только Клара. Была.
– Значит, остается только верить?
Элси кивнула:
– Как верю я.
Инна обняла Элси и прошептала:
– Как у тебя так получается? Верить так искренне и без сомнений. Я хочу Лоренсу верить, но мне больно о нём думать, ведь он забрал у меня самое дорогое… сына. Элси, нет в тебе ничего от Разрушителей. Не верь ты всему, чему учат в учебниках.
– Потому что я была в его теле, – отозвалась Элси. – Чувствовала всё, что чувствует он. И его сердце так же заходилось, как моё. И шипы раздирали так же, даже сильнее…
– Это невероятно! Не представляю, как, но это потрясающе.
Элси снова раскраснелась.
– Не смущайся. Ты очень красивая девушка, и я понимаю, почему Дарэл так увлёкся тобой. Но мы по-прежнему пленницы, Светлячок.
– И не знаем, чем всё закончится, – добавила Элси.
– Скоро завтрак. Я хочу ещё успеть к Эльзе сходить – успокоить её. Пойдёшь со мной? – сказала Инна и взяла девушку за руку.
– Нет! – Элси резко отдёрнулась.
– Что-то случилось? Вы поссорились?
– Нет, – Элси мотнула головой. – Я, наверное, не пойду на завтрак. Не хочется.
Инна почувствовала напряжение. Повернулась немного, и сжала легонько кисть подруги.
– Говори! Ты вся, как малиновое варенье, покраснела. Что было ночью? Признавайся. Неужели что-то плохое случилось?
– Она открыла дверь, когда мы… – Элси укусила запястье.
– О! С Дарэлом? – хотелось засмеяться, но Инна сдержалась, чтобы Элси не обидеть случайно. – Глупышка. Эльза – взрослая и разумная девушка. Она поймет. Та-а-ак, вставай! Пойдём! Нам обеим надо немного отвлечься, – Зорина встала и осторожно потянула Элси за кисть. Но девушка упиралась. Инна продолжала говорить: – Эти четыре стены нас сведут с ума. Я не пойду сейчас к Лоренсу – он сильно ранен. Я не смогу в момент слабости терзать его вопросами о камерах и Игре. Это будет бесчеловечно. Дарэл тоже уехал домой, и ты сейчас не сможешь срезать свои шипы. Поверь моему опыту. Раз колючки появились – их надо только сорвать, и то не всегда помогает. Потому что за ними вырастают новые – ещё более жгучие и… желанные. Ну, ты понимаешь, о чём я. Ну, неужели мы по-женски не поймем друг друга? Пойдём, прошу тебя!
– Меня ведь теперь в Пропасть отправят? – робко спросила Элси. – Да?
– Даже не думай об этом! За это не наказывают! – тепло ответила Инна. Какая Элси нежная, хрупкая. Хоть бы Дарэл оказался честным и не обидел её. – Хочется любить? Люби. Главное, чтобы взаимно. Вот, если нет любви с другой стороны – это больно. Но пока рано об этом. Пользуйся влюблённостью – она окрыляет.
Элси нехотя поднялась и посеменила следом, всё ещё смущаясь и краснея, как варёный рак.
Коридор встретил привычной прохладой, тишиной и полумраком. Над головой горели круглые плафоны. После светлой комнаты здесь было неуютно. В серой декоративной ленте под самым потолком просматривались крошечные черные глазки. И как Инна сразу их не приметила?
Пахло горячим металлом и морской водой. К этому запаху примешался ещё один, но Инна не смогла понять, какой именно. Здесь столько нового и отличного от земного, что она устала удивляться.
Робко постучали к соседкам, но никто не ответил. Инна, не раздумывая, шлёпнула по дисплею.
– Уверена, они ещё спят. Сейчас как раз и разбудим.
Но комната встретила их заправленной постелью и испуганной Пейтон, что забилась в угол и качалась вперед-назад.
– Я, пожалуй, снаружи постою, – выдавила Элси, инстинктивно пятясь к дверям. – Вы пока без меня…
– Красное на белом! – выкрикнула Пейтон и завыла. – Маттиола сбросила лепестки. Почва засушлива.
– Погоди, Элси, – Инна бережно пропустила девушку вперёд и усадила её на кровать. – Пейтон, где Эльза?
– Анютины глазки видели слишком многое, – отрезала Пейтон. – Анютины глазки сомкнули бутоны. Чертополох без колючек. Маттиола сбросила лепестки. Почва засушлива.
– Бесполезно, – выдавила Инна, раздражаясь. – Элси, посиди. Я сейчас гляну. Может, она умывается.
Элси неопределенно кивнула.
Зорина помчалась в коридор и распахнула дверь в душевую. Стойкий запах моющего средства влетел в лёгкие. Пусто. Никого. Ещё все спят, и никто не умывался. Пол и стены безупречно чистые и сухие.
По пути назад в сердце Инны заметалась тревога. Что-то слишком тихо на этаже в это время. Обычно и Ташира, и Вельвела уже вовсю шумели, а здесь – гробовая тишина.
Постучала в другую комнату, не решилась вламываться. Послышались тяжёлые шаги. Дверь, скрипнув, отъехала, и возмущенная Веля выглянула в коридор.
– Таш, ну ты обнаглела, – протараторила она, протирая глаза. – Умыкнула шампунь, напугала нас и спряталась. А теперь ещё и разбудить ни свет ни заря решила. Это дурные шутки, Таша. За такие в зубы полагается…
Чёткая, как автоматная очередь, речь Вельвелы неожиданно оборвалась. Она широко распахнула заспанные глаза. Похлопала ресницами, словно не веря тому, что видит. А потом проговорила полушёпотом:
– Так это ты… Ташу не видела?
– Нет. Я Эльзу ищу. Она к вам не заходила?
Инна заглянула в открытый проход. Ситейра тоже поднялась и подошла ближе.
– Ночью шум стоял в коридоре, но я так устала на испытаниях, что не смогла встать, – проговорила она осипшим голосом. Эльфийка нависла над ними, как тополь над берёзой. – Кажется, кто-то спорил в коридоре. Да дрыхнет орчанка у кого-то в комнате. Наверняка, вломилась, как и к нам. У Фанни спрашивали? У неё же теперь кровать свободная. Может, и Дизи там?
– Красное на белом, – костлявые руки неожиданно легли на плечи и стиснули их так, что Инна взвыла от боли и испуга. Пахнуло лежалой одеждой и потом. – Нельзя видеть красное на белом. Запретили. Закройте Анютины глазки. Чертополох без игл.
Инна обернулась так резко, что едва не сбила с ног дрожащую Элси. Сзади незаметно подобралась Пейтон. Она совершенно осознанно ухмылялась во все тридцать два зуба. Что-то очень знакомое мелькнуло в её пристальном взоре. Знакомое до боли, до истомы.
Может, она знала её раньше?
– Пейтон, уйди! – рявкнула Вельвела, и её зубы неожиданно удлинились и заострились, превратив издевательскую улыбку в волчий оскал. – И без тебя аппетит пропал!
Что могло быть красное на белом? Кровь Лоренса на белом платье Инны?
– Пейтон, ты ботаник по профессии? – проговорила осторожно Зорина. – Расскажи. Есть ещё цветы, о которых тебе хочется поговорить?
Веля раскрыла рот, чтобы вставить слово. Ситейра покачала головой и тоже набрала воздух.
– Девочки, помолчите! – настояла Зорина.
– Паук, – прошептала Пейтон, и шарахнулась от Инны, как от огня. Обежав её кругом, она присела на корточки и принялась с остервенением ковырять стыки половой плитки. Обглоданные ногти Пейтон крошились, на пластинках распускались, как цветы, пёстрые кровоподтёки. – Пауку можно выдернуть лапки. Можно сломать. Только паук мухой не станет.
– Хватит! Прекрати! Ты ранишь себя, – Инна потянула её вверх, взяв под мышки. Слишком спутано девушка говорит. Слишком пространно. Поймать паука нужно было во время испытания, но Зорина тогда посчитала, что это самоход. А вдруг Пейтон имела в виду вовсе не машину?
– Ситейра, постучи Фанни. Может девушки и правда у неё, – попросила Инна и обратилась к остальным: – До завтрака много времени?
– Гибискус пахнет пауком, – перебила Пейтон, и стены сотряслись от её отчаянного вопля.
Кто гибискус Инна уже поняла. Страшно было подумать, что Лоренс получался пауком. Поймал-таки её в сети. Поймал! А она думала о сломе системы, о попытке ему помочь, о чувствах. Зачем? Ради чего? Чтобы ещё больше запутаться?
– Элси, пойдем. Я тебя проведу в комнату. Мне нужно найти одного… – запнулась. Серые глаза Лоренса, будто смотрели на неё и обливались слезами. Договорила: – Найти одного паука и придавить каблуком, – Зорина не заметила, как из ровного состояния снова свалилась в ярость.
Придётся Пейтон отдать на попечение Ситейры, иначе девчонка останется без пальцев.
– Присмотри за ней, прошу тебя. Фанни так и не открыла?
Эльфийка помотала головой, взяв Пейтон под руку.
Куда все подевались? Слишком много совпадений за одно утро.
Зорина поманила участниц за собой в комнату. Дождавшись, когда они зайдут, шлёпнула по дисплею, и створка отрезала их от коридора. Осторожно усадила Элси на кровать.
– Девочки, вы хотите выбраться отсюда? – прошептала Инна, окинув всех взглядом. Она знала, что в комнатах нет камер. Теперь даже знала, как они выглядят. Пока шла по коридору к Эльзе – разглядела их в стене. Крохотные чёрные точки в углах, напоминающие паучьи глаза. Вот почему Лоренс – паук!
– Не делай глупостей, Инна, – прошептала Элси. – Можно, я с тобой пойду? Ты ведь не сдержишься.
– Элси, я не хочу, чтобы ты впутывалась. Не хочу навлекать на тебя беду. Моя боль – мне её и давить. А вас всех домой нужно отправить. Или так, или никак. Я устала от этого фарса. Вот где девчонки? Страшно подумать, что случилось с Кларой. Потому, нет, Элси. Я хочу, чтобы ты осталась с остальными. Если умирать, так с песней.
Инна направилась к двери.
– Стой! – Вельвела ухватила Инну за руку и легко развернула к себе, как волчок. Два красных глаза уставились в переносье. Странно, Инне казалось, что глаза у неё карие, а голос – не такой низкий. – Ты что, себя в жертву принести решила?! Подумай, что будет с тобой! Мы все хотим выбраться отсюда, и должны действовать вместе! Ты подумала о том, что если сминусуешься сейчас по доброй воле, отберёшь все шансы у себя, и часть – у нас?!
Из-под губы Вельвелы выскочили, как пики, волчьи клыки. Лицо стремительно покрывалось шерстью, как ветви деревьев изморосью по зиме.
– Люпины распускаются! – взвыла Пейтон и бросилась к Инне. Спутанные светлые волосы взметнулись вверх и занавесили девушке лицо. Ситейра едва поспела за ней, поймала и скомкала в объятиях. – Нет пути в паучье логово! Ни внутрь, ни из него!
Глаза Пейтон сверкнули, и слеза скатилась по её изодранной, грязной щеке. Инне снова почудилось, что она видела её раньше. Чувство дежавю было злым и сосущим, почти осязаемым. И не уходило.
– Так что же делать?! – Инна отступила к стене. Царапая спину, медленно стекла вниз и прятала лицо в ладонях. Выдохнула со стоном: – Я больше не могу здесь находиться.
– Давайте, не выйдем к завтраку? – предложила Элси. – Все вместе?
– Ну уж нет, – возразила Вельвела. – Это слишком тяжёлое испытание.
– Не ходи с пауком по зелёным лесам, – запела Пейтон. – Сердце мёртвое ты не поймёшь по глазам. Он запутался сам в паутине своей, и затянет петлю он на шее твоей. И потащит, не медля, тебя за собой, оборвав лепестки, отобрав твой покой. Не ходи с пауком в тёмный лес по ночам. Он задушит тебя и повесится сам.