- Грушевое дерево и волос единорога, 13 дюймов, - Олливандер протянул мне палочку. – Палочки из груши одни из наиболее упругих, и я часто замечал, что они выглядят совершенно как новые даже после многолетнего использования.
Как только мои пальцы коснулись гладкого дерева, я словно бы ощутил приятное тепло. Взмах – из палочки посыпались голубые искры, осветившие всё помещение и растаявшие в воздухе.
- Это оно, - довольно улыбнулся Олливандер. – Что ж, мистер Тонкс, я не знаю ни одного случая, когда грушевая волшебная палочка оказывалась во владении Тёмного волшебника или волшебницы, зачастую их хозяевами являются известные и всеми уважаемые люди. Буду рад услышать о вас подобные новости, мистер Тонкс.
***
Весь остаток лета я провёл в ожидании. Первого сентября я проснулся раньше обычного, ещё долго ворочаясь в постели и почти ежесекундно посматривая на часы. Все приготовления к отъезду прошли как во сне. Отец вызвался сопровождать меня в Лондон, но всю дорогу в душном автобусе он не проронил ни слова, явно подыскивая нужные слова и никак не найдя их. Я же был слишком занят новой начинающейся для меня жизнью, чтобы испытывать при расставании какие-либо сантименты. Отец проводил меня до самого барьера, за которым, как объяснил мне Дамблдор, и находилась нужная мне платформа 9 и 3\4.
- Ну, будь здоров, Тед, - только и сказал он на прощание, неуклюже обняв меня.
- Прощай, отец, - ответил я, освобождаясь из его объятий. А после торопливо схватил тележку и, не оглядываясь, прошёл через барьер.
Нетрудно угадать, кого я мечтал встретить во время своего путешествия. По-видимому, в те дни, благосклонно настроенная ко мне судьба, была не прочь исполнить мои мечты, вот только происходило это вовсе не так, как мне бы того хотелось.
- Откроем окно, здесь невообразимо душно, - доносящийся из одного из купе голос, несомненно, был мне знаком, и уже тогда я вряд ли мог перепутать его с чьим-либо другим. Поравнявшись с дверью, я, опьянённый этой внезапной близостью к той, которая не раз занимала мои детские воспоминания, начисто позабыл все предостережения Дамблдора. Повинуясь этому порыву, я распахнул дверь купе.
Я узнал её сразу, только встретившись с гордым взглядом больших карих глаз. За это время она ещё больше похорошела и стала ещё больше напоминать принцессу из сказки. Несколько мгновений она смотрела на меня неприязненно, но вскоре в её взгляде промелькнуло понимание. Но, пожалуй, прошла целая вечность, прежде чем она, легко наклонив голову, сжала губы в удовлетворённой улыбке – она меня узнала.
- А, это ты магл? Врываться без разрешения твоя, как я вижу, излюбленная манера, - процедила она, не переставая улыбаться.
- Простите, мисс, - промямлил я. – Я думал здесь незанято.
- Кто это, Андромеда? – спросила миловидная темноволосая девочка с голубыми, словно бирюза, глазами, стоявшая чуть поодаль.
- Мисс Гринграсс, мисс Ламент, - Андромеда повернулась к светловолосой девочке, сидящей у самого окна, позвольте представить вам наглого мальчишку-магла, который когда-то давно отважился пролезть в наш сад.
- О, это было слишком рискованно и безрассудно с его стороны, - заметила светловолосая девочка, до сих пор хранившая молчание. – Я думаю, его храбрость достойна того, чтобы он ехал с нами, - добавила она, переглянувшись с подругами.
- Садись, магл, - приказала Андромеда Блэк, глядя на меня так, как смотрит кошка перед тем, как сожрать очередную мышь.
- Я бы предпочёл, чтобы вы называли меня, Тед, - выпалил я.
Губы Андромеды сжались в тонкую ниточку, а левая бровь изящным изгибом поползла вверх.
- О, Тед! – рассмеялась мисс Гринграсс, - Какое милое имя! Пожалуй, я буду так называть своего домашнего эльфа!
- Его же зовут Магни, - заметила мисс Ламент.
- Какая разница, теперь будет Тедом! – Гринграсс вновь жеманно рассмеялась. Несмотря на свою бесспорную красоту, она нравилась мне всё меньше и меньше.
- Ты слишком груба с нашим гостем, Медея, - откликнулась Андромеда, всё так же не своя с меня глаз. – Сэр Тед, не желаете что-нибудь выпить?
- Спасибо, но нет, - ответил я, удивлённый столь внезапной переменой.
- Я бы и не советовала, все знают, что Блэки большие мастера по части ядов, - пропела Медея.
- В сравнении с твоим ядом, Гринграсс, мой – просто горькая микстура, - язвительно отозвалась Андромеда.
Медея прикусила язык, не желая спорить с мисс Блэк, которая, по видимости, негласно считалась между ними главной.
- Расскажи о себе, Тед, - спросила Андромеда, усаживаясь напротив.
- Боюсь, моя жизнь вряд ли сможет вас заинтересовать, - угрюмо ответил я, коря себя за то, что вообще вломился в это купе.
- Расскажи, - капризно отозвалась мисс Блэк. – Зачем ты залез в наш сад? Что представляет собой ваша деревня? Я прожила всю жизнь рядом с нею, но никогда там не была!
- Вы не многое потеряли, мисс, - совершенно искренне сказал я. Едва уловимый огонёк сожаления и грусти промелькнул в больших карих глазах. Тяжело вздохнув, я начал свой рассказ. О том, как все уверяли меня, что поместья Блэков не существует, о своём пребывании в больнице, о своей лжи и, наконец, о вылазке в её дом. Гринграсс и Ламент время от времени вставляли язвительные замечания, но я делал вид, что не слышу их. То ли из-за солидарности со мной, то ли ещё Бог знает по каким мотивам, Андромеда делала тоже самое. Я говорил с ней, рассказывал только ей, а она всё так же внимательно смотрела мне в глаза с тем же лёгким выражением грусти и сожаления.
- Вот и вся моя история, - подытожил я. – Надеюсь, она не очень вас утомила.
- Ну что ты, - фыркнула Ламент. – Ты просто мастер рассказа!
- Не будь так придирчива, Наама – откликнулась Андромеда. – Спасибо, Тед. А теперь уходи, – и, заметив недоумение на моём лице, пояснила: - с минуты на минуту сюда придёт моя сестра Беллатриса. Будет нехорошо, если она застанет тебя здесь. Ты же помнишь, что сделал бы мой отец, если б застал тебя в нашем саду? Так вот, у моей сестры ещё более скверный характер.
Я хотел было возразить, что купе, в отличие от сада, не принадлежит Блэкам, и я имею полное право здесь находиться. Но общество Гринграсс и Ламент было столь тягостным для меня и столь невыносимым, что я лишь учтиво поклонился дамам, пожелав им приятной поездки, и удалился восвояси. Стоило мне отойти всего лишь пару шагов, как я столкнулся с высокой надменной девушкой, с головы до ног закутанной в чёрное платье. Неуловимое чутьё подсказало мне, что это и есть Беллатриса: те же черты лица, что и Андромеды, те же глаза, только гораздо более жёсткие и чуть безумные, те же тяжелые тёмные волосы.
- Добрый день, мисс, - поздоровался я.
Мгновение, я оказался прижат к окну с поднесённой к горлу волшебной палочкой.
- Испугался? – Беллатриса звонко рассмеялась. – Пока беги, грязнокровка, - промолвила она, отступая. – В следующий раз смотри, куда идёшь.
У неё явно были не все дома, и мой старый знакомый профессор Дойлз наверняка нашёл бы в ней интересную пациентку, но судьба распорядилась так, что с её лёгкой руки другие, некогда абсолютно здоровые люди, оказывались в отделении для душевнобольных. Отчётливо помню, что именно в этот день я малодушно пообещал больше не пытаться заговорить с кем-то из этой чокнутой семейки. Впоследствии я не раз давал себе это обещание, чтобы вновь и вновь нарушать его. Так, запертый в клетке из последних сил колотит в дверь, зная, что ему никто не откроет, и всё же стучит, потому что спокойное существование в четырёх стенах не имеет смысла для того, кто отведал вкус настоящей жизни на воле.
Даже по прошествии многих лет мне никогда не забыть того впечатления, которое произвёл на магловского мальчишку Хогвартс. Поместье Блэков, манившее меня своей загадочностью все годы моего детства, казалось жалкой лачугой по сравнению со старинным величественным замком. Одного взгляда было довольно, чтобы быть навсегда очарованным этим волшебным местом, где, казалось, сам воздух насквозь пропитан магией. Под его вековыми сводами в узких окнах горели огни. Там меня ждали, и именно там, я был уверен в этом, моё место.
- Первокурсники, сюда! – громадная фигура высилась прямо около паровоза, размахивая руками. Подойдя ближе, я смог получше рассмотреть великана. Несмотря на всю свою внушительность, этот мужчина средних лет выглядел весьма добродушным, и я моментально проникся к нему симпатией.
- Меня зовут Хагрид, я хранитель ключей и лесничий школы волшебства и чародейства Хогвартс, - пояснил великан громким басом. – По древней традиции, первокурсники проходят свой первый путь в Хогвартс по воде, на лодках. Вперёд за мной.
Мы погрузились в небольшие лодочки, в каждой по три человека, заскользив в них по чёрной глади огромного озера. Отсюда замок ещё больше поражал своим великолепием. Все как один мы застыли в немом восхищении. Свет факела выхватил из темноты лицо Андромеды Блэк. Карие глаза удивлённо распахнулись. Теперь она казалась простой девчонкой, вовсе не той маленькой барышней, которой я встречал её в саду поместья или в вагоне Хогвартс-экспресса. Восхищение перед замком, перед чудом и волшебством делало первокурсников единым целым, стирая все границы и различия, что были между нами.
Сложно описать те чувства, что довелось мне испытать, когда я впервые вошёл в замок. Казалось, он предстал из моей детской мечты, из глубокого сна, от которого я боялся проснуться. Кто-то рядом громко восхищался поставленными в ряд рыцарскими доспехами, громадными статуями. Каменные стены украшали огромные горящие факелы и портреты, люди, на которых двигались и разговаривали.
- Добро пожаловать в Хогвартс! – крикнула мне с портрета добродушная светловолосая волшебница, подняв вверх большой палец. Я робко махнул в ответ, но останавливаться времени не было – быстрым шагом великан вёл нас к лестнице, на которой стояла высокая строгая женщина в зелёной мантии и остроконечной шляпе.
- Первокурсники сюда, - сухо позвала она. – Моё имя – профессор МакГонагалл, и сейчас я проведу вас всех в Большой зал, где состоится ваше распределение по факультетам. На время учёбы факультет станет вашим вторым домом, прошу вас отнестись к этому очень серьёзно и соблюдать дисциплину. После, когда каждый из вас займёт своё место за столом своего факультета, состоится пир. Следуйте за мною.
Повинуясь властному тону профессора МакГонагалл, мы гуськом двинулись за нею в сторону Большого зала. При входе в большие дубовые двери свет слепил глаза. Толпа восторженно ахнула. Зал был наполнен миллионами свечей, парящих под самым потолком, изображавшим звёздное небо.
- Он специально заколдован так, - пояснила мне темноволосая девочка с красивыми раскосыми глазами. – В точности отражает небо над Хогвартсом. Чудесно, правда?
Я рассеянно кивнул, осматривая огромные дубовые столы, принадлежавшие, как я понял, четырём факультетам. Ученики хлопали, приветливо встречая нас, но МакГонагалл вела нас к большому преподавательскому столу, чуть возвышавшемуся и стоявшему поперёк остальных. Волшебники в красочных мантиях, сидевшие за ним, тоже хлопали, правда, чуть сдержанней, чем сами студенты. В большом кресле посреди стола восседал и сам Дамблдор, приветливо улыбавшийся каждому и радостно глядя на новых учеников сквозь очки-половинки.
МакГонагалл выстроила нас в шеренгу, и только тогда я заметил ещё один предмет, находящийся теперь прямо перед нами. Им оказался высокий табурет, на котором лежала самая обыкновенная, весьма потрёпанная на вид старая шляпа. Сердце моё кольнуло волнением. Неужели нам предстоит что-то сделать с неё, быть может, вытащить из неё кролика, как делают это фокусники в цирке? Я оглянулся на других первокурсников, взволнованных не меньше меня, и хотел было уже спросить у темноволосой девочки назначение шляпы, как та, зашевелившись … запела чуть скрипучим, но довольно приятным голосом.
Откроет Хогвартс двери
В день первый сентября,
И юных чародеев
Вновь с песней встречу я.
Сердца ваши открыты,
И мысли не дурны,
Но что из вас получится
Знать не можем мы.
Семьёй второю станет
Один вам факультет.
Какой же? Только я
Дам каждому ответ.
Позвольте же сначала
Немножко рассказать
О славных чародеях…
Ну что ж, пора начать.
Рыцаря не было бесстрашней,
Чем Годрик Гриффиндор!
В бою как лев он дрался,
Отважен и силён.
А друг его наилучший,
Салазар Слизерин,
Хитёр и изворотлив,
Не всеми был любим.
Умнее не было колдуньи,
Кандиды Когтерван.
Ведь в честь её все оды пели
Все мудрецы из разных стран.
А сердце Хельги Пуффендуй
Одной лишь добротою билось.
Протянет каждому ладонь,
И ради каждого трудилась.
Много подвигов свершили,
Много сделали добра,
И вот все вместе порешили -
Для магов школа что нужна.
И основали они Хогвартс,
И каждый лично выбирал,
Кого учить, за ряд достоинств,
Которых больше уважал.
«Учить я буду смелых!»–
Гриффиндор вскричал.
Всего более на свете
Страх Годрик презирал.
«Пусть подвиги и славу
Ученики найдут.
Друзьям всегда помогут,
Врагам пощады не дадут!
Бесстрашье и отвага –
Нет доблестей нужней.
Всех храбрецов Британии
Я сделаю сильней.
Им магия поможет
Найти свой верный путь,
В веках прославив имя,
Время обмануть».
«Зря тратится отвага
Без тонкости ума.
Не зря же нам, друзья мои,
Дана и голова!»
То молвила Кандида,
Гриффиндору попеняв:
«Без мудрости, сэр Годрик,
Не обойтись никак!
Учить я буду умных,
Кто разумом живёт,
Готов познать кто мудрость,
Кто в книгах видит прок!
Открою им все тайны,
Что знаю я сама.
Ведь нет богатств нужнее
Знаний и ума».
С улыбкой её слушал
Коварный Слизерин.
А слово взяв, колдунью
Он нагло укорил:
«О, милая Кандида!
Какой от книжек толк?
И умнику любому
Хитрец ведь даст урок!»
Чтоб величия добиться
Есть разные пути.
Идут прямыми чаще
И гибнут храбрецы.
Сидят мудрые на месте,
Пером кропая сотни строк.
Но маги из иного теста
Змеёй к величью делают бросок.
Пойдут на всё с той целью в сердце:
Обман, и подкуп, и шантаж…
Быть хитрым – непростое дельце…
В награду – мир весь будет наш!»
Он говорил об этом
И было слов не счесть.
Но восклицанье Хельги
Его прервало речь.
«О чём Вы говорите?
Не против я ума!
Отвага благородна,
А хитрость всем нужна!
Но меркнут все достоинства
Без сердца теплоты!
Затмить ничто не может
Любви и доброты!
Трудолюбивых, чистых
Телом и душой,
А также тех, кто сможет
Работать над собой,
Тех с радостью приму я
Под своё крыло.
Ведь больше всех ценю я
Честность и добро.
На том и порешили.
И Годрик, занеся
Над старой шляпой палочку,
Промолвил, чуть шутя: