Спуститься и снова подняться? Значит, снова выбирать момент лекторской "куриной" слепоты. Но теперь это посложнее будет, я хуже слышу его голос и совсем не вижу, ни его самого, ни доску. К тому же я теперь в майке и должен ни в коем случае не привлекать внимания, ответственность на мне большая за девушку. И, само собой разумеется, что надо действовать быстрее, а то изведётся она совсем.
Мой взгляд упал на верёвки, которые остались на полу. Длинные, будто нарочно для навинчивания витков по всей длине рук и ног. Длинные... А ведь это выход!
Я подобрал их и связал одну с другой. Подёргал, вроде, прочно. Теперь крючок. Вытащил из кармана брелок, разомкнул кольцо, снял ключи и, завернув для тишины в носовой платок, положил в карман. Хорошо, что кольцо широкое, правда, закрыться норовит, пружинка в нём, но я применил силу и... испортил вещь. Теперь кольцо разомкнуто навсегда, что и требуется. Креплю его на верёвку.
Всё это время не перестаю удивляться своей смекалке. Надо же, как обострилась предприимчивость в критической ситуации! Сам себе поражаюсь, но в меру, дело-то ещё не сделано.
А сделать его будет нелегко. Ползу почти по-пластунски, выползаю, не поднимая головы, на верхнюю площадку трапа. Всё надо делать медленно, в надежде, что лектор не заметит. Не смею повернуть голову, но, по-моему, с кафедры меня, то есть голову мою и плечи, разглядеть можно. Если знать, куда именно глядеть, где именно "кино показывают". Одна надежда на невнимательность лектора. К тому же этот неясный предмет, который сейчас медленно протискивается между фигурными стойками лестницы, может быть и обломком мебели, их тут полно, не так ли?
Ага, вижу её, сумочку мою. Что бы мне её сразу не захватить наверх? Не допетрил, теперь вот кувыркайся. Уши плотно зажаты меж деревянными кеглями, голову не повернёшь. Руки собственной не вижу, которой направляю движение верёвки, рука в соседнюю щель просунута.
Я рассудил так: целиком сумку сюда не выловишь, в щель не пролезет, а через перила её волочь - видно будет. Придётся доставать из неё одёжку на весу, когда верхний край станет на уровне пола. А поскольку ручка ременная длинная, через плечо, а только за неё и подцепишь, то "удить" надо верёвкой, переброшенной через перила, а не спущенной со ступеньки.
Подцеплял я, подковыривал, а неудачно. Сумка-то в стороне стоит, а руку дальше соседней щели не просунешь. Пытался накинуть, раскачав и по инерции, а так не прицелишься. Придётся менять диспозицию.
И вдруг я чувствую, что верёвку из моих рук (руки то есть) перехватывают, и как раз со стороны сумки. Скосил глаза - ага, её полголовы между кеглей просунуты, глаза вниз смотрят и так сосредоточенно... Стало быть, лежит девчонка рядком возле меня, на животике, и ножки, небось, в коленках согнуты, помахивает беспечно, по-девчоночьи. А чего, не свою рубашку, небось, пачкает, а - мою. Хотя, чего это я так мелочусь-то?
Так забавно дёргает верёвку из моей руки, даже хлопнуть пытается - мол, отпусти, не умеешь ты. Молчит, это хорошо. Просекла правила игры. Ладно, валяй. Удит, удит, смотри ты, как ловко! И уже подцепила, поддёргивает чуток. Или не подцепила? Не пойму что-то.
И вдруг ощущаю слабый, но явственный шлепок по попе. В смысле, не зевай, тяни давай. Чуть не вскрикнул от неожиданности, не упустил верёвку. Наверное, хотела по спине "погладить", да голова-то зажата, не повернёшь, вот и не рассчитала девчонка. Но тоже с эффектом вышло.
Некстати совсем вспомнилось, как я однажды пощупал незнакомку в этом месте. Жарким летним днем стоял в очереди за квасом. Передо мной от жары изнывала какая-то девушка, но, может, и молодая женщина уже. Так ведь часто бывает - сзади думаешь одно, а спереди начинает думаться несколько иное.
Помните, как в "Трёх мушкетёрах" Портос купил перевязь, шитую золотом только спереди, ибо на заднее золото ему элементарно не хватило денег? Я заметил, что довольно многие женщины поступают наоборот. Не имея физической возможности выглядеть молодо с обеих сторон, они приобретают моложавый вид сзади, передом же могут обмануть лишь неопытных юнцов. Тут и девичий "хвостик" или чуть ли не девочкины косички, и тугой обтяг спины с "проявлением" лифчика, и стянутая талия, и пышные ягодицы, ножки, открытые ровно постольку, чтобы казаться девичьими. Иной раз такой маскарад помогал закрыть спиной целую беременность...
На моей незнакомке было довольно простое короткое платье, хорошо сидящее выше талии, с положенным прокантовыванием бюстгальтера - спереди грудь я уже представлял, хотя видел только краешек, когда снедаемая нетерпением попить особа слегка поворачивалась то в одну, то в другую сторону. А вот ниже пояса платье свисало довольно свободно, и для летней вентиляции это, наверное, правильно. Поводив взглядом по проступающим бретелям сверху, оценив массивность застёжки, я машинально опустил взгляд ниже - не заявляют ли о себе трусики? Что-то есть такое, но очень слабое, надо порядочно поводить глазами, чтобы понять, что и где.
Девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, колыхнулись бёдра, дёрнулось платье снизу, и я вдруг просёк, насколько это негармонично, когда сверху - обтяг, а снизу всё довольно неопределённо. Тем контрастнее, что в сторонке попивает квасок девочка-подросток в обтягивающих леггинсах, аж "киска" проступает, а вот сверху пока скуповата плоть.
Да, как неопределённо! Трусы ведь могут быть и панталонистыми, не хуже джинсов пакующими ягодицы, складки под ними, промежность, хоть по улице в них ходи, коли расцветка позволяет. Или классическими, перечёркивающими ягодицы по диагонали, тогда складки под ягодицами хорошо видны и аппетитны, как, впрочем, и сами эти сгустки женских мышц. Не исключены и стринги, тогда попа открыта вся, и ягодицы выступают раздельно, хотя могут выглядеть и длинновато - сверху вниз. А ещё...
Трусы прокантовывались неважно, невнятно, то есть их могло вовсе и не быть!
Нужно обладать железными нервами, чтобы в платье такой вот длины обходиться без трусов. Или изрядной бесстыжестью, которая, впрочем, в жестах не сквозила ничуть. Возможет и третий вариант - отработанная техника поведения, движений в этом платье, которая не хуже матерчатого предмета белья защитит скрываемое от случайного обнажения.
Всё было настолько неопределённо, что я ощутил физический позыв вот прямо сейчас задрать ей платье до пояса и, скажем так, сделать попку с бёдрами более определённой, достойной любования. Руки сами пошли выполнять, спохватившись, я стал бороться, "отзывая" их назад - и не без труда. Одна рука-таки коснулась ягодички, я понял, что девушка ощутила и замерла в непонимании, усилием перевёл руку на талию и сделал вид, что поторапливаю зазевавшуюся товарку по очереди - спереди шагнули вперёд, а она всё на месте стоит. Конечно, можно поторопить и словами, а если молчун - то тронуть целомудренно за плечо, но тут так близко друг к дружке стоим (я чувствую спиной жаркое "дыхание" женского бюста и боюсь назад на вершок сдвинуться), что рука до плеча не поднимется, в попку упрётся. Но ведь всё прилично, не так ли?
Трусы на ней были, фасон вот не успел прощупать, застеснялся. И с собой в конечном итоге справился, титаническими, правда, усилиями. Выпил потом лишний стакан квасу, искоса оглядел "короткое платье" спереди, пока "оно" рядом лимонад пило. Фигура классная, чего говорить, но вот спереди руки мои не притягивает, нет этого. А когда заметил на пальце обручальное кольцо, то и вовсе загрустил, и эта особа для меня перестала существовать. Осталась только ломота в бицепсах, напоминание о борьбе сам с собой, дабы не совершить непоправимое - хотя и почти непреодолимое.
Помотал головой, сгоняя наваждение, и стал тянуть верёвку, переброшенную через перила. Надо осторожно, чтоб не скрипнуть, не показать издали движение. Мол, висит тут верёвочка в рамках общего захламления, и висит себе миром. Незачем и внимание обращать.
Вот бечёвка натянулась, намного труднее стало тащить, да ещё в таком неудобном положении. Правая рука просунута в щель и тянет, левая завёрнута через спину и тоже вцепилась в верёвку, перехватывает её время от времени, даёт правой пойти вперёд и переухватиться. Сверху слышится тихий периодичный скрип - это страдают перила, элегия у них. Слабыми рывками сумка поднимается, нехотя как бы.
Вдруг слабый хлопок по левому локтю - это моя партнёрша берёт на себя заботу о выпрастываемой верёвке. Я всё же до конца не отпускаю, мало ли чего, но стараюсь действовать ритмично, чтоб было понятно, когда очередной раз фиксировать верёвку.
Вот перед головой поползла вверх уже ручка родной моей сумочки. Я отвлёкся, и крючковый брелок чуть было не рассёк мне надбровье, но обошлось-таки. Ещё моих неурядиц не хватало! Но какая же длинная это ручка, когда же сумка-то покажется? Всего-то длина - от плеча до бедра, но когда тянешь из неудобного положения, на исходе сил, то просто великаном владелец сумки представляется. Хотя он это ты и есть.
Ага, вот и сам верх моей сумочки. С какой стороны фитюлька "молнии"? Чёрт, с правой. Правую руку надо освободить. Сгибаю ногу в колене, веду вбок и стукаю о поднятую ножку Ливаны. Мол, держи сама и крепко. Немножко шёпотом помогаю себя понять - в паузах между раскатами лекторского голоса.
Вцепилась девочка в верёвочку, я это чую, постепенно отпускаю, готовясь при случае перехватить. Всё, правая рука свободна. Берусь за фитюльку, прилагаю усилие. Чёрт, вся сумка влево пошла. Надо придержать, одной рукой не обойдёшься.
Пока осторожно выпрастываю левую руку из заспинного заворота и просовываю её в щель слева, мысленно ругаю себя за то, что не отпарафинировал накануне "молнию". Когда она плохо ездит, я беру свечку и провожу несколько раз вдоль, потом обтираю остатки и проверяю. Как миленькая после этого начинает вжикать! Но кто ж знал, что сегодня это как никогда пригодится?
Руки как будто распяты между кеглями этой чёртовой лестницы. Левая только придержать годится. Растягиваю, наконец, "молнию" и лезу. Мысль такая: словно вор в свою же сумку! Осторожно обшариваю, нашариваю халатик свой. Не лезет, чёрт, туго свёрнут, да и зубья "молнии" этой чёртовой цепляются, не дают вытащить молниеносно.
Вдруг слышу за вознёй этой, что моя помощница начала приахивать. От натуги, я понимаю, теряются силёнки девичьи, но так живо и близко, что у меня вставать начало. А лежу я на животе, не забывайте. И отвлекает толстеющее и твердеющее от тонкого дела, не помогает, во всяком случае.
И вдруг она пукнула. Тихо, но отчётливо и как-то зло, как бы нарочно. У меня всё мужское в отставку. Не люблю, когда в постели такое звучит и витает, пропадает всякое желание. Ну, тут не кровать, но эффект схожий, лежачий.
И сразу халат легче пошёл. Уже почти довынимаю, как в уши стукает второй пук, погромче. А тут, как на грех, пауза у лектора. Это я потом понял, а в тот момент ощутил, что голос у него изменился. То бубнил про свою науку равнодушно, а тут так заговорил, словно задело его за живое. Это сразу внимание привлекает, даже если не до того тебе сейчас.
- Что ж вы, товарищи, себе позволяете? - говорит сердито. - Сдерживать надо естественные позывы, трудно разве? Элементарное приличие. И потом, ну чем вы питаетесь, вот скажите мне. Только что кто-то тайком хлебнул из баночки и поставил на скамейку. Опять же чипсы, сухарики, орешки бесконечные. Ну, пейте хотя бы уголь активированный, а то просто неприятно среди вас находиться.
Ну, и так далее. Мешкать нельзя, а то перенапряжётся девчонка. Берусь обеими руками за кегли, в одной халат прижат, и, словно тяжелоатлет, напрягаю бицепсы. Будто штангу толкаю, а на самом деле тело своё назад, голову из тисков вытаскиваю. И сам чуть воздух не порчу. Нюхнув чужой вонишки, свою обуздываю. Потом отползаю назад, волоча за собой халат.
Как только выхожу... то есть выползаю из опасной зоны, тут же встаю на колени и перехватываю верёвку у изнемогающей партнёрши. Беру её за лодыжки, пригибаю голени к полу и чуть-чуть тяну на себя. Мол, ползи назад, всё уже.
Ага, поняла, отползает. Ручонками-то от кеглей не очень получается оттолкнуться, так я её за лодыжки подтягиваю, помогаю. Только смотрю, она руками так орудует, что ползёт не прямо назад, а немного по диагонали, что ли. Чего это она? Пригляделся, а пол по этой самой диагонали блестит влажно.
Ну вот, теперь и она не в опасной зоне. Хлопаю чуток по попке - можешь вставать. Забавно как, на ней моя рубашенция, будто это я себя по заднице ласкаю, "обутой" почему-то в женские трусы.
Она тоже встаёт на коленки, садится на пятки, лицо прячет. Надо исправить дело.
- У-у, пуканьеры несчастные! - и грожу кулаком аудитории... то есть стенке заднего ряда, за которой всё и находится.
Шёпот не даёт развернуться театральности. Но Ливка всё равно прыскает в сложенные ладошки, потом застенчиво кажет из них личико - всё ещё пунцовое, но уже улыбающееся.
Знает, небось, что буканьеры - это пираты такие, оценила каламбур.
- Вот халат, надевай и застёгивай сверху донизу. Только... - в растерянности смотрю на свою майку, нагнув голову. Неудобно ведь, только-только одев... то есть, прикрыв девичью наготу, давать задний ход.
Она поняла сама. Догадливая.
- Возьми рубашку, - начала расстёгивать, - а мне дай майку. Только вот... - она в смятении тёрла краешки снизу, будто выжать хотела.
Я всё понял, недаром же пол блестел и по диагонали она ползла.
- Ничего страшного, - говорю и рукой так похлопываю по плечу её. - Перенапряглась ты, не совладала с собой. И "ягуаром" тебя накачали до краёв.
- Да чего там, - машет рукой, одной ладонью, но так элегантно. И кривится, будто слёзы на выходе. - Сама ведь.
Не теряя времени, отворачиваюсь (на коленях стоя это посложнее, чем просто стоя, и шуметь нельзя) и стаскиваю майку, протягиваю за спину. Ага, берёт из рук. Возня, шуршание, потом заботливые руки набрасывают мне на плечи рубашку.
- Там, внизу, совсем немножечко, - слышу извиняющийся голос. - Застёгивай осторожненько.
Осторожно оборачиваюсь. Моя майка Ливке очень даже впору, даже грудка чуток обозначилась. Лёжа совсем безгрудой казалась, а вот поди ж ты.
Но за майкой, если смотреть сверху вниз, идут трусики, а вот они-то не в порядке. Желтизна посвежела, и, если честно, попахивает.
Тычу рукой себе в живот.
- Обтягивающие шортики, - поясняю, - давай дам. Джинсов достаточно. А то промочишь мой халат.
Краснеет (ещё больше), но кивает. Разворачиваемся друг от друга и выполняем задуманное.
Вы когда-нибудь видели девушку в белой майке мужского покроя и мужских же трусиках шортиками? Нам тогда было не до юмора, это уж потом мы посмеялись, когда снова встретились. После такого приключения незнакомыми остаться трудно. Вернее, не стать друзьями.
Она застёгивает халат, я заправляю рубашку в джинсы и смотрю на её ноги, она же с коленопяток села просто на попу, ногами вперёд и немного вскрест. А они босые, ступни-то. И на обувь играли, выходит.
Мои бутсы ей не подойдут. И тут я вспомнил, что у меня в кармане есть скрученные в комочек китайские бахилы. Чёрт побери!
Как же мы страдали от этого чёртова правила о бахилах! Паркет в дисплейном классе натирали бог знает когда (избежал третьего "чёрта", молодец), а вот без бахил туда не входи. А их по закону подлости часто под рукой... ногой и не оказывается. И тогда звучало ехидное:
- Беги в аптеку!
Все аж стонали. Рвутся быстро, расход невелик, но част, то есть на круг - ощутим. По синим лоскутам видно, что здесь не только паркет не натирают, но и просто щёткой утром не проводят. Ещё пара годков - и словно в осеннем лесу с опавшими листьями, пола под этой синевой не увидишь. Интересно, разрешат ли тогда ходить прямо так, на подошвах? Коллективные бахилы выйдут.
И вот теперь в первый раз я обрадовался, что приучили меня носить бахилы... в смысле, в кармане, в свёрнутом виде, на всякий случай. Не будешь же выкладывать на те дни, что занятий "на паркете" нет, потом положить обратно забудешь.