— Доброе утро, мистер Грей! Эх, что-то вы в этот раз… Её тело в порядке, не смотря на раны, живот тоже заживет, а вот глаза — я не уверен, — мужчина пожимает плечами, рукой зачесывая длинную челку назад, прикрывая лысину. — Мистер Тейлор вызвал меня, и правильно сделал, мистер Грей!
— Что не так?
— Линзы предназначены для носки в течение дня, двенадцать часов максимум, и то вместе с регулярными каплями в глаза, а цветные линзы — не более пяти часов. Мисс Ана не снимала их три дня. Вы представляете, что с её глазами? — мне нравится, что даже ругая меня, врач почтителен и не давит на совесть, а объясняет и желает помочь… будто я маленький, черт возьми! — Я составил список лекарств и как их принимать, мистер Тейлор сейчас всё купит. Если в ваши планы не входит оставить девочку слепой — никаких линз ближайшие полгода. Пролечите инфекцию, восстановите резкость, потом восстановление.
Анастейша. Не Аниса.
— Я понял, мистер Брэкстон. Всего доброго, — пожимаю руку врача и провожаю его до лифта, а вот Тейлора задерживаю в холле, не позволяя уйти вместе с доктором. — Это что за самодеятельность?!
— Мистер Грей, она не могла глаз открыть. Сейчас почти ничего не видит, Брэкстон еле снял линзы.
— Какого черта ты вообще делал в её комнате, Тейлор?
— Сэр, вы… Я кормлю её, вы этого не делали сами. Вы никогда не лишаете еды, вы просто забывали, значит.
Блять!
Я ведь и вправду не кормил её три дня. Думал, она выходит из комнаты…
Я так привык к ней и её покорности, что совсем забыл, что это — не Аниса.
Это Анастейша с пластиком в глазах, что чуть не лишил её зрения.
— Спасибо, Тейлор, — крепко сжимаю его ладонь, я действительно ему благодарен за его заботу и о ней, и обо мне, и иду проведать Ани… Ану.
Я просто забыл… Господи, да что со мной? Я действительно забыл, что это не моя жена. Это бедная, юная и очень красивая Ана, не заслуживающая такого…
— Привет, куколка, — услышав мой голос, Ана садится на кровати и мягко улыбается, прикрываясь одеялом.
— Простите, мистер Грей, я… Я просто забыла.
Она тоже «просто забыла». Надо же, сколько у вас общего, Грей!
— Как ты чувствуешь себя? Доктор Брэкстон велел тебе лежать?
— У меня температура, небольшое воспаление, нужен постельный режим. И нужно держать диски, пока мистер Тейлор не привезет капли.
— Ложись, детка. Соблюдай все рекомендации.
Я чертовски сильно хочу извиниться перед ней. Это серьезный вред здоровью. Так я не играю.
— Ана, я не хотел так сильно вредить тебе. Я действительно воспринимал тебя как Анису, я даже не думал… Я должен был быть более внимательным к тебе, — осторожно поглаживаю её по коленке, торчащей из-под одеяла, и она дергается, смутившись, ей щекотно.
— Я сама виновата, мистер Грей. Простите меня, пожалуйста.
Она сама виновата, Грей! Ты представляешь?!
Сбрасываю с неё одеяло, задираю ночную рубашку и рассматриваю глубокую рану на животе. С плети отлетело металлическое кольцо, разорвало ей кожу… Блять, Анастейша, какого черта ты попалась мне на глаза?
— Спокойно отдыхай, Тейлор привезет лекарства — я помогу тебе с процедурами, — целую её рану на животе, накрываю её одеялом и нежно целую в мягкие губы, поглаживая по щеке. И эта хитрая, наглая девочка отвечает на мой поцелуй, вытягивая ко мне руки. — Ана!
— Пожалуйста, мистер Грей!
— Когда откроешь глаза и сможешь меня чётко видеть — тогда я тебя побалую. Выздоравливай.
Запираюсь в кабинете и пытаюсь отдышаться, пытаюсь понять, что за херня со мной происходит! Я забыл, я совсем забыл про Ану, я был чётко уверен, что рядом со мной жена, я ощущал её, мы были только вдвоем эти дни… Я схожу с ума из-за своего помешательства на давно покойной супруге.
Мне же только стоит подумать, что это Ани, а не Ана в той спальне, с закрытыми ватными дисками глазами, и меня снова будет не остановить.
Блять, я изуродовал её. На животе будет шрам, на ногах, спину не спасти, чудо, что ничего не повредил ей внутри… Не считая глаз.
Боже, что за ублюдок.
— Мистер Грей, сэр, — Тейлор громко стучит, входя в мой кабинет, и я киваю ему, позволяя остаться. — Я всё купил, Брэкстон расписал применение. Ещё я купил гигиенические принадлежности вашей гостье.
Блять, я полтора часа уже сижу тут. Я не ощущаю себя.
— Спасибо, Тейлор. Если что — я позвоню, — он кивает, оставляя большой пакет на столе и выходит из кабинета, не закрыв за собой. Таким способом заставляя меня встать и пойти к Ане.
Я бы окончательно свихнулся, если бы не он.
— Где моя хорошая девочка?
Ана не отвечает мне, спит, малышка. Такая забавная, крохотная на этой большой постели. Она лежит на правом боку, сжимая между ног и обнимая одеяло, и я пристраиваюсь позади неё, обнимая. Я сам веду себя так, будто я её щит… С шипами внутрь.
Господи, как она хороша. Будто ей самое место в моих руках. Мне никогда не хотелось так обнимать Анису, ни во время жизни, ни сейчас. У меня нет жалости к жене. А Ану мне хочется беречь, уберечь от самого себя.
Лицемер.
***
Просыпаюсь от копошения рядом с собой и не сразу соображаю, что происходит. Медленно привыкаю к яркому свету, понимая, что это Ана проснулась и пыталась встать.
— Ты в порядке?
— Я хочу в туалет. Простите, что беспокою вас, мистер Грей.
— Пойдём, — встаю с постели со стороны Аны и помогаю ей встать, а затем за руку веду в уборную. Снимаю её перевязку, и Ана сильно жмурится, но привыкает к свету. — Ты способна видеть?
— Всё сильно расплывается и очень мутное, будто через песок смотрю… Но я справлюсь с походом в туалет, спасибо. Ведь очертания предметов вижу.
— До чего хорошая, самостоятельная девочка. Но тут же зови, если тебе нужна будет помощь, любая помощь, Ана!
— Спасибо, мистер Грей.
Очень хочется её чем-то порадовать, но самая большая её радость ей пока недоступна — книги. В её доступе было всё, абсолютно: тв, компьютер в библиотеке, там же стоял телефон, а она даже не подумала, что может попросить о помощи. Зачитывалась книгами, исследовала Сиэтл из окон квартиры, даже рисовала, однажды приготовила мне ужин… Как раз перед моим трехдневным помутнением.
Я слышу шум душа, но не выдвигаюсь на помощь, ведь Ана не просила о ней, лишь нахожусь рядом, даря ей ощущение уединения.
— Мистер Грей!
Малышка.
— Что случилось?
— Я боюсь упасть, помогите мне, пожалуйста.
— Моя хорошая, — заворачиваю её в пушистое полотенце и крепко прижимаю к себе, вытаскивая из душа. Она впивается в мои плечи, когда не чувствует под собой пола, но заметно успокаивается, когда я целую её в ключицу. — Я хочу сделать что-нибудь для тебя. Чего ты хочешь?
— Вы не позволите.
— Скажи мне.
— Хочу позвонить маме.
«Мам, привет, у меня всё хорошо! Правда, я в рабстве у какого-то извращенца, он зовёт меня чужим именем и чуть не лишил зрения, но я довольна!»
Ты Кристиан Грей, ты не берешь своих слов назад… О, я дико извиняюсь, это моё первое похищение, в следующий раз буду стараться лучше, в следующий раз всё продумаю!
— Ты понимаешь, что я очень могущественный человек? Я могу только пальцем показать, и человека не будет в этом мире, и никто, никогда не то что не найдет его, даже не вспомнит о нём.
— Сэр, я клянусь, я просто хочу сказать ей, что всё хорошо. Она наверняка уже поднимает панику, что я не перезвонила ей. Я ваша хорошая девочка.
— Хорошо, что моя и хорошая.
Я выключаю определение номера и протягиваю Ане свой мобильный, но она лишь хмурится, пытаясь взять себя в руки и рассмотреть дисплей.
— Давай я помогу тебе?
— Спасибо, мистер Грей, — Ана диктует междугородний номер, и она предвкушает как ребенок, когда слышит по громкой связи гудки.
Она и есть ребенок, особенно для того, кому она звонит.
— Алло?
— Мама!
— Ана, девочка моя, это ты?! Анастейша Роуз Стил, я звонила тебе четыре раза, а ты только соизволила перезвонить?! Я жутко зла на тебя!
— Мамочка, у меня всё хорошо. Я просто очень занята, но когда освобожусь — приеду к тебе. У меня много работы, и я… — Ана глубоко вдыхает, сдерживая слёзы, но совершенно ровным тоном продолжает: — Мне пора бежать, но я очень, очень люблю тебя, мам.
— Ох, Ана… И я тебя очень люблю, дорогая. Звони мне почаще, пожалуйста. И сообщи мне, когда ты, наконец, будешь выходная!
— Пока, мам. Если смогу — обязательно сообщу.
— Береги себя, доченька.
Интересная мамочка. Она ей звонила всего четыре раза почти за месяц, и так легко поверила, что у Аны просто работа?
— Жаль, конечно, что я больше её никогда не увижу. Моя мама очень хорошая…
Она, блять, издевается надо мной?
— Так ты трудоголик? Мама так легко проглотила то, что ты работаешь без выходных.
— Я люблю деньги, и она знает это.
— Насколько сильно любишь, Ана?
— На это, — она рукой обводит комнату, невесело усмехаясь. — Не согласилась бы ни за какие деньги. Когда брала у вас интервью — я была восхищена, что вы сами добились такого успеха…
— Давай закапаем тебе в глаза, Ана, — резко перебиваю её, больше не желая слушать это. Я ей не ровня, чтобы она пыталась давить на меня.
Мягкая, хорошая моя плюшевая девочка. Её, как котёнка, хочется гладить по волосам и чесать за ушком, когда она кладет голову мне на колени, чтобы я прокапал её.
Раздражение просто исчезает, когда она мягко улыбается после процедуры, нагло наслаждаясь моей слабостью и лёгкими ласками.
Господи, за что это нам? За что мы друг другу?
Спаси её.
Просто спаси её от меня, каким-нибудь поганым чудом, спаси… Я не отпущу её.
Комментарий к
знаете, есть мюзикл “todd” от группы “король и шут”? и фильм бёртона на ту же историю: “суини тодд: демон-парикмахер с флит-стрит”. и там есть слова рассказчика в мюзикле: “…но суини почти безумен! он режет горло клиентам как мясник скот, как булочник хлеб. он не может остановиться, пока не доберётся до судьи и не отомстит за свою изуродованную жизнь”.
вот больно уж мне нравится это - “почти”.
он убивает людей налево и направо, но всего лишь “почти”, “почти безумен!”…
вот и грей тоже, почти безумен.
почти.
========== Часть 9 ==========
Мягко поглаживаю Ану по волосам, наслаждаясь её инициативой, и она громко причмокивает, не сбиваясь со своего спокойного ритма и не выпуская мой член из своего ротика. Наглая девчонка.
Я откровенно боялся касаться её эти пару дней, ей и так плохо из-за глаз, из-за израненного тела, и делать ей ещё больнее… Я боялся сорваться. Ведь я просто могу надеть на неё маску для сна, либо банально повернуть к себе спиной и делать всё то, что я хочу делать с Ани.
Давать ей то, что она заслуживает.
— Ммм, Ани, детка, — довольно постанываю, откидываясь на диван, и девочка у моих ног замирает, резко «бросив» мой член, до боли желающий назад. — Продолжай.
— Меня зовут Ана, мистер Грей. И это я удовлетворяю вас, а не… Она.
— Ты смеешь спорить со мной?
— Вне красной комнаты я — это я, сэр.
— А кто ты есть, Ана? — шиплю её имя, и она вздрагивает от такого тона. — Ты соска у моих ног. Моя зверушка. Не принимай доброту за слабость. Если ты хочешь как в первый день — просто подожди, и я затяну твой ротик пошире и покрепче, чем тогда. Продолжишь препираться со мной или уже заткнешь свой поганый рот, пока это не сделал я?
Ана продолжает медленно сосать мне, действительно приятно, и… О, чёрт! Она плачет?!
— Быстрее, — Ана ускоряет темп, сосет только головку, так хорошо используя язык, и я шиплю от предвкушения. — Умница.
Надо же, ей обидно, что я не уделяю внимания лично ей. Хм.
— Иди ко мне, — Ана поднимает на меня свой взгляд, не останавливаясь, и я хлопаю себя по бедру. — Давай же, шевелись.
Помогаю ей оседлать меня, но не позволяю опереться на меня, положить руки на плечи, крепко хватаю её за запястья.
— Ты хочешь, чтобы я уделял внимание лично тебе? А ты заслуживаешь этого?
— Да.
Просто, уверенно, смотря мне в глаза.
— Что же…
Грей, тобой управляет твоя жертва. Доминирует.
Плевать!
Завожу её руки за спину, подтягиваю ближе к своему телу и беру её левый сосок в рот, сильнее заводя руки за спину, чтобы она выгнулась мне навстречу. Сосу до возбуждения и боли, до ноющих ощущений после меня, доставляю ей странное удовольствие которое только будоражит её, и так же поступаю со второй грудью, оставляя у ореолы синяки, безжалостно мучая её ранимую плоть.
— Сука. Ты моя сука, моя игрушка, ты моя…
— Я твоя, — Ана перебивает меня, громко крича от боли, и я чуть приподнимаю её от себя, тут же входя и чертовски близко прижимая к себе, быстро вдалбливаясь в её горячую, откровенно мокрую киску, и продолжаю оставлять засосы на груди, всё так же не выпуская её рук. — Твоя вещь, твоя игрушка, твоя сука, только твоя!
— Ещё бы, блять, ты была чей-то ещё! — мысль об Ане в чужих руках чертовски злит меня, до рыка из груди, до крови в ложбинке её грудей от моих зубов. Моя! — Я делаю с тобой только то, что я хочу. Я управляю тобой, я владею тобой. Только я!
— Да, Господин.
— Маленькая, наглая тварь, — даю ей пощечину, и её вскрик смешивается со стоном, что очень пугает её… Ведь ей понравилось.
Тихие стоны мешаются с криками боли, держу её руки одной рукой, другой же продолжаю издевательство над её грудью. Она так хороша. Ох, блять!
Да пошло всё к дьяволу!
Крепко прижимаю её к себе, поразительно мягко целую шею, осторожно посасываю мочку, не переставая резко двигаться, и Ана стонет мне в ухо, что полностью добивает меня. Впиваюсь в её губы, отпускаю её руки, позволяя обнять меня за шею, и крепко хватаюсь за её бедра, кончая глубоко внутри моей сладкой суки.
— Ах, мистер Грей… — заставляю её встать передо мной, невесомо поглаживаю клитор, и Ана несколько раз сжимает мышцы таза от предвкушения, отчего по её губкам начинает стекать моя сперма вперемешку с её соками.