В член начала приливать кровь, и в животе скрутилось от укола возбуждения.
— Доволен? — уполз от него на карачках, старательно избавляясь от похоти в крови.
Ведь задница и так сильно ныла, я бы не пережил ещё одного использования.
— Не совсем, — он смотрел на валяющийся на полу презерватив, который выскользнул из моей руки, когда он меня тискал, — Но если учесть, что времени было немного, то…
— А что не так? — поморщился, поднимаясь с кровати, и добрался до своих вещей.
— Давай в машину, — Мюррей принялся быстро одеваться, и я последовал его примеру.
Спустились на первый этаж и, когда я отдавал ключи от номера, та самая тётка в очках оторвалась от книжки и растянула губы в улыбке.
— Какой громкий, — посмела она сделать замечание, и я весь зарделся.
Мюррей засмеялся, и я толкнул его локтем под рёбра.
— Надо было завязать тебе рот, — он все ещё посмеивался надо мной, когда мы сели в машину и тронулись с места.
Дисплей показывал, что время уже без пяти минут шесть, и я невольно удивился. Нет, моя задница конечно ощущала, что её драли не пять секунд, но, чёрт возьми… то-то трах мне казался вечным.
— Ого, — К. едва присвистывает, как «пацанёнок» на улице. — Почти в три вы были у дома Якоба, туда-сюда… да, получается не меньше… двух часов?!
— Полтора часа где-то, — тоже прикидываю, — возможно больше, да.
Ладно, суть не в этом…
— Подожди, — К. серьёзно берётся за это дело, — ну ладно, у Мюррея профессиональная выдержка, а ты-то как вынес?
— Он не трогал мой член, — стараюсь припомнить и уточняю, — только иногда пережимал у основания, хм, профессиональный ёбарь.
Так вот, естественно мы поехали к Якобу, ну точнее к дому, где живёт Мюррей. В голове было очень много вопросов на тему будущего, и я то и дело смотрел не на дорогу, а на моего лучшего трахальщика.
Любит «Beavis and Butthead»? — ну и ладно; Кола и сэндвич? — прощаю; Не серьёзный и чересчур пошлый? — пусть так; Занят? — потерплю. Да даже если у него все недостатки Джека — приму с любовью.
В общем я, эм, «втрескался в него по самые уши».
— «По уши», Сэмюэль, — поправляет меня К. — я, конечно, понимаю, что ты от Мюррея перенял множество слэнговых словечек и фраз…
— Ой, ты же всё равно поняла, — отмахиваюсь от этих женских подковырок.
Мы ехали, и я кусал себе губы от нервов. Задница ныла, я будто всё ещё ощущал в себе его крупный член и сжимал с какой-то долей измождения. Всё тело желало получить Мюррея ещё и не раз. Это ведь несправедливо, что Якоб владеет им, совсем несправедливо.
— Мы ещё встретимся? — наконец нарушил я тишину.
— Ты хотел спросить «трахнемся»? — Мюррей усмехнулся и полез в карман за телефоном. — Да, я не откажусь от такой давалочки.
В груди потеплело, ведь очевидно, что он специально так сказал. «Давалочки»… да не существует ни одного гея, которой бы ему не подставил!
Он включил телефон, и тот сразу начал вибрировать, приходило сообщение за сообщением, и понятное дело от кого.
— Что он писал? — Мне так хотелось вырвать телефон из его рук.
— Что ждёт меня, верит и любит, — и он так иронично хмыкнул, что мне стало не по себе.
— Я еду домой, — это он уже говорил с Якобом, прижимая мобильник к уху. Могу сказать, что Якоб взял трубку быстро, а значит правда ждал. — Да, минут через пятнадцать.
Мюррей сбросил и убрал телефон в задний карман джинсов, приподнявшись для этого.
Проблемы накатили одна за одной. Якоб, которого просто невозможно не замечать. Неужели я согласился на роль любовника? На роль того, кого будут трахать по мотелям, изредка?
— От стерпел? Даже не устроит сцену? — чуть не прокусил губу до крови.
— Ну да, и не могло быть иначе, — Мюррей смотрел в окно, — он у меня мягкий… А ты что надеялся, что Якоб расстанется со мной?
Да!
— Нет, но мне за него обидно, нельзя же быть такой тряпкой, — поворот на пустой дороге.
— Как, видишь можно.
— А зачем я тебе? — навигатор показывал, что пути осталось не так много, и хотелось бы прояснить некоторые вопросы.
— Для удовольствия, Сэм, — пожал плечами.
— Неужели тебе Якоба мало? — мне казалось, что он скрывает что-то. Он вообще скрытный, а тут прям не тема, а тёмная вода.
— При чём тут Якоб? — повернулся ко мне, чтобы прожечь взглядом. — Я просто хочу трахать тебя.
— … «и тебя», — поправил его и вцепился в руль крепче, — «Я просто хочу трахать и тебя» чёртов ты кобель, Мюррей.
Он рассмеялся, а мне стало так досадно, что для него это юмор.
Мы доехали до дома с голубой крышей в тишине. Я заглушил мотор и не знал, что сказать на прощание.
Взбесившая гордость кричала, чтобы я послал его глубоко и надолго, но хорошо потраханное тело глушило этот крик. Поэтому я и не знал, что говорить, во мне всё боролось.
— Сэм, — у Мюррея был такой проницательный взгляд, словно он читал мои мысли с его помощью, — Давай не думать о будущем, а? Тебе было классно, мне было классно, — наклонился ко мне и провел тыльной стороной руки по моей щеке, — а будет еще класснее.
— Мне не хочется быть любовником, — отвернулся к окну, чувствуя в полной мере своё зависимое, кошмарное положение.
— А меня тебе хочется? — наклонился ближе и укусил меня за мочку. — Хочется…
— Поехали со мной, — я пошел ва-банк, — Давай сейчас просто возьмем и уедем, будешь жить у меня и со мной.
— Хах, Сэм — ему было весело.
— Я буду платить… в чём проблемы? Давай прямо сейчас я займу место Якоба.
— Не уверен, что тебе это нужно, — жалкая «отмазка», и он сам знал об этом.
— Если я предлагаю, то нужно, — давил, прекрасно осознавая, что Мюррей не поведётся.
И он не повёлся. Вместо этого убил тему, поцеловав меня. Нежно, аккуратно и сладко, лаская мой язык, посасывая его…
— Я сам тебе позвоню, — он открыл дверь, чтобы уйти, и я наконец понял, что нужно сказать на прощание:
— Смени моё имя в контактах.
— Хм-м-м, — К. трёт пальцами подбородок, — Как странно… почему он не согласился?
— Если честно, я сейчас думаю, что из-за жалости, не ко мне, а к Якобу. Другая причина… может считал, что я ещё не готов.
Не знаю, я сам размышлял об этом всю дорогу до дома, но так и не пришёл к какому-либо выводу.
Оказавшись в своих стенах, первым делом направился в душ и, ох, какой ужас я обнаружил вместо себя в зеркале.
Это правда был не я, а какой-то затраханный, неряшливый парень. Помятая одежда, мешки под глазами, бледное лицо и шея, усыпанная наливными, как сливы, засосами.
Раздевшись, я впал в ещё большую истерию, потому что казалось, что тело-то вовсе и не моё. Развернулся к зеркалу и нагнулся, чтобы посмотреть, что он сотворил с моим анусом.
— Вот обязательно надо было смотреть, — качает головой К., совсем не понимая меня.
— Ну конечно надо было… в общем, раздвинул руками ягодицы и чуть в обморок не упал.
«Разъёбан» — Мюррей дал совершенно правильно определение. Действительно я был разъёбан. Знаешь, К., задница так растрахивается, только если принимаешь баскетбольную команду от заката до рассвета, — я, конечно, по порно сужу, но всё же именно после этого «дырочки» превращаются в «дыры».
Мне так поплохело после увиденного, что я бездумно принял душ и свалился в свою очаровательно мягкую постель замертво.
— Когда он позвонил? — К. подзывает официантку и заказывает ещё кофе.
— Не торопи меня, — отвечаю уже после того, как официантка уходит, — Сначала страшные выходные…
========== 6.2 ==========
— Почему страшные?
— Потому что когда просыпаешься в одиночестве от жжения в анусе – хорошего не жди.
Тело ломило хуже, чем после тенниса, но это было даже приятно. По-мазохистски приятно. А вот мысли, которые хаотично проносились в голове, удовольствия не приносили.
Завтракал, когда нормальные люди ужинают, и воображал, как Мюррей, одетый в розовую рубашку, тискает Якоба в уголке. Они ведь на вечеринке, весело проводили время, а я ел хлопья с молоком.
Плохо было то, что я не знал, как отнять Мюррея, и подводил себя к черте безысходности, понимая, что мне никого не переиграть. Тем более не переиграть Мюррея, а это значило, что придётся его делить. Это Ад.
До самого утра я смотрел то самое порно с Якобом и Мюрреем, снова прибавляя ему просмотры. Возбуждения не было, была хандра. И, наверное, поэтому на психоэмоциональном уровне я заболел.
Да, К., я заболел. Проснулся в воскресенье к обеду и понял, что нос заложен, а тело горячее обычного.
Вызвал врача, который приехал немедленно и сразу же назначил мне таблетки и капли для носа. К вечеру меня стал одолевать кашель, и болезнь драла горло не хуже мюрреевского члена. На фоне всей этой слабости меня начала мучить жалость к себе.
Смотрел какую-то драматичную «дребедень» по телику и клевал носом.
Естественно, проснувшись в понедельник, я никуда не пошёл, оставшись лежать в кровати рядом с горой использованных салфеток.
Я не хотел, чтобы Мюррей позвонил мне в один из дней болезни, и, честно говоря, не в его характере было позвонить так быстро. Но, конечно же, он позвонил.
Было почти девять вечера, когда завибрировал мобильник, и я еле дотянулся до него. Вот если бы он валялся не рядом, я бы не ответил на звонок.
— Да?
— Что у тебя с голосом? – у Мюррея самого было «что-то с голосом», недовольство.
— Болею, — кашель тут же решил подтвердить слова.
— Хм, — заминка, и уже мягче он заговорил со мной. – Ты выздоравливай… Или мне приехать?
Задрав голову, я посмотрел на себя в зеркальный потолок. Нос опухший, как и веки вокруг покрасневших глаз, кожа бледная, а вид как у голодающего, и эти салфетки… забота — это, конечно, здорово, но я бы не хотел предстать перед Мюрреем таким.
— Нет, — тяжело вздохнул. – А что ты хотел?
— Да я так… — он явно не знал, что сказать, — Напиши или позвони, как будешь в норме, ладно?
— Угу, — я сбросил звонок и уверен, это было очень грубо, но Мюррей не перезвонил.
Не то чтобы я был в обиде на него или ещё чего, скорее, его голос заставил меня тосковать по нему сильнее. И разбудил подсознание, подсказывающее, что я как идиот болею, а он там трахается с Якобом.
— Лучше бы ты думал, как выздороветь, — вставляет К.
— Да думать особо не пришлось, в среду я был уже полностью здоров, но не торопился звонить Мюррею.
Во-первых, мне надо было поработать, как ни странно, а во-вторых… не знал, что ему сказать.
Замотался так, что только в воскресенье отправил ему сообщение. Ехал домой и, стоя на светофоре, набрал:
«Я скучаю по тебе».
Это было так романтично, как в кино. Не уверен, что, если бы не видел подобного в фильмах, то отправил бы сообщение такого содержания.
Мюррей ответил сразу же, чем поразил:
«Зовёшь трахаться?»
И ответил не как в кино. Хотя как в кино, но только не романтичном, а для взрослых, но это вызвало мою улыбку.
Ведь правильно, что он не такой «сахарный», как я.
«Ну…»
Забавно, что я кокетничал, заигрывал, не знаю, как сказать. Мюррей выразился точнее:
«Не дразни, малыш, а то…»
Возбуждение кольнуло, и я подумал, что. в общем-то, совсем не против этого многозначительного «…». Проваляться в постели от того, что ебали сутки, намного лучше, чем от болезни, очевидно же.
«Позвони мне вечером».
И я кинул мобильник на заднее сидение. Кстати, машину я таки сменил на «Мер…»
— Да мне не это важно! – К. хлопает в ладоши, и официантка с кофе аж дёргается от испуга. – Он позвонил?
— Позвонил.
По своему обыкновению я принимал водные процедуры перед сном. Лежал в горячей воде, одуряющее пахнущей, и, помня, что Мюррей должен мне позвонить, положил телефон недалеко.
Меня сильно расслабило, поэтому, когда раздался звонок, показалось, что выдернуло из сна.
— М? – я погрузился в воду по шею и снова расслабился.
— Ты так долго болел… — Мюррей настолько тихо говорил, что я еле разбирал слова. – Я даже начал всерьёз беспокоиться.
— Да ла-а-адно, — протянул я, показывая, что не верю, хотя на тот момент прям кошки на душе заскреблись. Боже, я же столько дней его не видел. – У тебя была такая фора, чтобы завести ещё парочку давалочек.
Он засмеялся, а потом громко сказал уже не мне:
— Я курить.
— Всё сбегаешь от Якоба? – хотелось погрузиться в воду с головой. – Что он тебе сказал после того, как ты вернулся?
— Ничего особенного, — пауза, в которой я слышал, как защёлкала зажигалка. – Просто спросил, как дела у приятеля и в хорошем ли клубе мы отвисли…
«Отвисли», чёрт.
— … я сказал, что мы были в «Awol».
Мне это название ни о чём не говорило.
— А его не смутило, что от тебя разило не выпивкой, а сексом?
— От меня разило сексом? – он прикалывался, а не удивлялся.
— Да, прям воняло от тебя проклятым сексом в дрянной конуре! – я вышел из себя и, стараясь без экспрессии, добавил: — В общем, Якоб всё понял, но решил смолчать.
… чтобы не отпустить Мюррея. Спустить ситуацию, чтобы не посеялось зерно раздора, и жить дальше.
Плюс к этому, возможно, для Якоба это была штатная ситуация. За тот период времени, что они уже вместе, Мюррей наверное не раз гулял, поэтому у Якоба выработалась оптимальная реакция проглота.
— Бля, да я знаю, что он знает, где я был, — снова щелчки зажигалкой, кажется, он ей игрался. – Так что да, решил смолчать.
«Раз в сотый, не так ли, Мюррей?»
— Гм, а ты с ним трахался в то утро? – я не смог остановить этот дурацкий вопрос.
— Зачем тебе это? – и, не услышав от меня ответа, Мюррей тяжко вздохнул. – Да, трахался.
«Вот поэтому он и промолчал, Мюррей, просто ради твоего члена».
Меня одолела мощная, как лавина, ярость на половую тряпку по имени Якоб, который смеет ради похоти прощать всё и вся! В этот момент я и не задумывался, что, возможно, Якоб в той же самой ловушке, в которую попался я. Что мы с ним в какой-то степени равны, став жертвами не похоти, нет, а жажды. Жажды обладания Мюрреем.
Только вот он согласен был его делить, а я — нет.
Разговор зашёл в тупик, в трубке слышалось шумное дыхание курильщика, с которым мы вообще-то должны были договориться о встрече.
— Приезжай завтра, — Мюррей сдался первым. – С двенадцати до шести я буду один и хотел бы уделить всё это время тебе.
Какая щедрость! Прям аттракцион невиданной щедрости, блин.
— Ладно, — я сбросил звонок и наконец погрузился с головой в воду.
Мне хотелось и утопиться, и одновременно вечно жить, в общем, такой когнитивный диссонанс.
— Вы встретились как договорились? – К., кажется, совсем не хочет слушать мои душевные терзания. Бесчувственная.
— Да, я подъехал к часу, и мне даже не верилось, что я наконец-то побываю в их с Якобом чёртовом доме. Действительно не верилось, что я наконец попаду в их личный Рай.
На душе было не сладко, когда самодовольный Мюррей плюхнулся ко мне в машину и заговорил:
— Чего не выходишь? Хочешь прям здесь? – он похлопал себя по колену, будто приглашал меня его оседлать. Я только поморщился от этого плебейского жеста.
Меня так и тянуло снова завести свою уже старую пластинку, про то, чтобы он поехал со мной, но я был уверен, что это звучало бы жалко. А мне не хотелось быть жалким, только не это. И именно поэтому я сидел и не смел слова вымолвить, будто мне язык отрезали.
— В чём дело? – Мюррей хоть и задал такой вопрос, но на самом деле по голосу было слышно, что он не сильно озадачился моим поведением.
— Ты ещё не передумал? – я всё же решился быть жалким.
— Эм… ты… — усмехнулся, – я так по тебе скучал, так тебя желал в прошедшую неделю, что…
Он не стал договаривать, предпочитая рвать мою психику.
— Неужели всё-таки передумал?
— Нет, но, кхм, — прочистил горло, – я думал об этом, серьёзно думал.
— И что же помешало тебе не просто думать, а решить? – я следил за ним краем глаза и, признаться, видел только наслаждение садиста от моих вопросов.