Просыпаюсь от того, что кровать прогибается под чужим весом. Мистер Поттер сдергивает покрывало не до конца и ложится под легкое одеяло, а я, пользуясь тем, что он не обращает на меня внимания, подтягиваюсь повыше.
Не кладу голову на подушку миссис Уизли и даже не ложусь на ее половину кровати. Я кладу голову на его руку и пытаюсь тоже пролезть под одеяло, но он останавливает меня тихим приказом:
— Кыш… — и отворачивается, засыпая.
Я же перестаю лезть под одеяло и обнимаю его со спины, удобно устраиваясь на ней щекой.
От него пахнет ромашкой…
========== 13-ая глава ==========
Меня медленно вытягивает из сна, и открыв глаза первый раз, я вижу над собой высокий потолок. Моргаю, и чувствую в руках тепло. Моргаю еще раз. Втягиваю воздух, и меня постепенно наполняет запах ромашки — это чуть не возвращает меня в царство сновидений. Какой же приятный запах!
Мистер Поттер шевелится под моими руками и переворачивается на живот. Я не вижу его лица, но судя по ровному дыханию, он все еще спит. Да и если бы он проснулся, то я уже стоял бы за захлопнутой дверью, весь в соплях и в смертельной обиде.
Когда я проснулся, одна моя рука обнимала его за плечо, а другая лежала поперек живота — спал он на спине, но немного был все же повернут в сторону от меня. А теперь, когда он перевернулся на живот, одна моя рука оказалась под ним, а другая лежит на спине. Блин, надо было успеть убрать ту руку, которая сейчас зажата, потому что я чувствую, как она медленно начинает затекать. Но спасать я ее не спешу, это может стоить мне теплого места в постели мистера Поттера.
И все же долго лежать так не получается, и я как можно аккуратнее вытаскиваю руку, которую уже практически не ощущаю.
Слава Мерлину, мистер Поттер этого не чувствует и продолжает мирно сопеть в подушку. Я пододвигаюсь к нему, кладу голову на его спину, забрасываю туда же обе руки, а еще закидываю на него одну ногу. Обхватываю и жалею, что не могу на него полностью залезть, к сожалению, я не настолько легкий, чтобы он этого не ощутил.
Спать уже не собираюсь, совсем выспался, и теперь просто пялюсь в потолок. А мистер Поттер наверняка будет дрыхнуть до вечера, ну или как минимум до второй половины дня, ведь он всю ночь глаз не смыкал.
Я улыбаюсь — так сладко понимание, что буду так долго его обнимать. Вдыхаю божественный (на самом деле такой земной) аромат его геля для душа. Или чем он там пользуется?
Лежу я все также поверх одеяла, а мистер Поттер под ним, хоть оно и спущено до поясницы. Интересно, он полностью голый? Или хотя бы трусы надел?
Поглаживаю его спину ладонью и медленно спускаю руку всё ниже. Честное слово, она сама! Пальцы крепко берутся за кусок ткани, и я осторожно, стараясь не нарушить девятый сон мистера Поттера, отодвигаю ее.
Впрочем, все это затеял я зря. Понимаю это через две секунды, когда мистер Поттер снова переворачивается. Я поспешно убираю не только руки, но и закинутую ногу.
Теперь он лежит на спине, одеяло опять прикрывает всё самое интересное, но больше я так рисковать не собираюсь. И хоть я уверен, что член мистера Поттера того стоит, у меня есть другой план, который важен хотя бы потому, что он будет моей своеобразной местью. Да, не зря моя фамилия — Малфой.
Я ухмыляюсь, и хорошо, что ухмылку невозможно услышать, иначе бы мистер Поттер точно на нее среагировал.
Приподнимаюсь и быстро стягиваю с себя верх пижамы. Дальше руки тянутся к резинке пижамных штанов, но я останавливаюсь и лихорадочно размышляю — стоит ли еще и их снимать? А трусы?
Кусаю себя за губу и прихожу к выводу, что и так сойдет. В конце концов, засыпал он в полном сознании, а значит, надуть его не получится. А своим небольшим членом (по сравнению с его, конечно, а так у меня нормальный член), я светить не хочу, еще будет дразнить…
Тихо, без лишних движений, забираюсь под одеяло, и также медленно протискиваюсь как можно ближе к мистеру Поттеру.
Он такой горячий, что меня охватывает волнение, что, возможно, он заболел. И ведь это опасно, так как он может и меня заразить!
Аккуратно и нежно обнимаю его, пытаясь повернуть к себе. Его тело нехотя слушается, и когда он уже лежит полубоком ко мне, остается самое легкое — забросить на меня его руку и лежать, выжидая, пока он проснется и обалдеет. Я уверен, что он испугается того, как он со мной лежит, ему станет стыдно, и он будет просить прощения. А главное, что со своим негативным ко мне отношением, можно даже сказать, пренебрежением, и странной брезгливостью — он будет поражен таким неприятным «утром». Я даже хихикаю при мысли о своей победе, но все обрывается, когда я чувствую не то, что должен.
Честное слово, у меня так расширяются глаза, что глазные яблоки могут просто выпасть. Мистер Поттер причмокивает губами и обхватывает меня, тем самым делая нас еще ближе. И у меня не остается сомнений в том, что в районе моего бока, даже немного ниже, ко мне прикасается его мягкий член.
Мне становится не то чтобы страшно, а скорее не по себе. Зачем я залез к нему, голому, под одеяло? Зачем, блин? Я сразу же забываю про свой прошлый план, и у меня появляется новый, согласно которому я должен выползти из-под мистера Поттера незаметно, и, захватив верх пижамы, убежать в свою комнату. Запереться в ней и успокоиться.
Но реализация плана рушится практически на первом же этапе, когда я делаю легкое движение от мистера Поттера, он же в свою очередь сильно сжимает меня в руках. А еще его голова сползает с подушки, и получается, что он дышит мне в ухо.
Дыхание всё такое же ровное и при этом горячее — кажется, он сейчас поджарит мне мочку.
Я принимаю волевое решение пока не двигаться, а то, наверное, слишком много возни на одну минуту для спящего человека. Надо потянуть минут десять, а потом можно приступать к плану, и если в процессе мистер Поттер начнет просыпаться, то я просто выпрыгну из постели и убегу.
Успокаиваюсь, но тут понимаю, что зря я это делаю, потому что ко мне вернулись ощущения, нахлынули всем скопом и потопили меня.
На его дыхание мое тело стало реагировать странным импульсами, а от его руки на животе у меня все там скрутило. Он такой расслабленный, мягкий. Я втягиваю его ромашковый запах и блаженство уже стремится к члену, с той самой скоростью, с которой я собирался убежать из комнаты.
Тут уж спокойствие как рукой снимает, тело начинает мелко дрожать, а член вовсю наливается кровью. Мне нужно представить что-нибудь отвратительное, что-то вроде секса моих родителей, но это невероятно сложно, ведь все мои мысли вертятся вокруг быстро сформировавшейся фантазии:
Вот мистер Поттер просыпается, ему нравится чувствовать под руками мое тело и ощущать. насколько я близко. Его член встает против воли, просто его желание обладать мной сильнее. Он прижимает меня к себе, а я, загнанный в ловушку, ничего не могу с этим поделать. Он слишком сильный, слишком напористый, слишком страстный, и его поцелуи не оставляют меня равнодушным. Я отвечаю невпопад, но ему нравится, он поднимает мои руки к изголовью, зажимает одной рукой за запястья, и просто набрасывается на мою шею. А потом он…
— Джинни… — я аж воздухом давлюсь, так сильно меня разочаровывает реальность.
Я думаю, что мистер Поттер проснулся, но нет, оказывается, это его сонный бред. Надо же, жену припомнил! Я фыркаю, а мистер Поттер сжимает меня до хруста в ребрах. Черт, он принимает меня за свою жену, как это мерзко. Мне точно надо отсюда вылезать, да побыстрее.
Мой член не падает, но возбуждение гаснет постепенно, оно не может вечно держаться только на его близости, когда он шепчет имя своей законной супруги.
— Джинни… Мы же договаривались… — сжимает меня еще крепче, и я не могу вздохнуть, легкие пережало. — Не лезь на мою сторону…
О чем это он? Я тут же навостряю уши, и голова начинается быстро соображать. «Джинни, мы же договаривались, не лезь на мою сторону…» Сторону добра? Или, что вероятнее, кровати? Тут уже меня наполняет горечь — они ведь долго живут вместе, для них уже вполне нормально не прижиматься во сне, как хомячки, к тому же летом.
Я не раз заставал отца спящим в комнате для гостей, хотя с моей мамой они очень сильно любят друг друга.
Да и мистер Поттер сам по себе жаркий, а тут еще одно горячее тело.
— Но ты приятная… — его руки расслабляются, а моя температура подпрыгивает, да так сильно, что я покрываюсь потом. Душно до чертиков.
И тут его рука с живота начинает медленно спускаться вниз, не гладко, а мелкими рывками, ведь по моей липкой и вспотевшей коже не так уж легко рукой провести. Весь мой жар устремляется к члену — вот сейчас он залезет в мои штаны и дотронется до него. Мерлин, он дотронется, пускай на секунду, но сделает это.
В этот миг для меня не существует ничего, перед глазами просто пустота, и все что есть — это его рука. Он почти у цели, и…
— Ребенок, — пылкий выдох в ухо, и больше я его не чувствую. А через секунду он и вовсе поднимается с постели и потягивается, будто проснуться, обнимая меня, было для него ничуть не удивительным и вообще абсолютно естественным делом.
— М-м-м, — я притворно потягиваюсь, будто со сна. — Доброе утро.
Мистер Поттер не поворачивается, и я засматриваюсь на его задницу. На вид она такая крепкая, наверняка упругая, так и хочется подержаться. Прости, папа.
— Что-то я не помню, чтобы приглашал тебя поспать со мной, — он поворачивает ко мне голову и быстро оглядывает меня. Не знаю почему, но у меня начинает жечь соски.
— Склероз, — просто отвечаю я и добавляю, чтобы его утешить: — Не волнуйтесь, в Мунго это лечится за пару дней.
Тут он поворачивается — кажется, он сердит. Так среагировал на мои слова? Я успеваю лишь сглотнуть слюну и мысленно потрогать его член, который оказывается в зоне видимости, прежде чем он резко срывает с постели одеяло, со словами:
— Не хотел этого делать, но ты доболтался.
Сначала я не понимаю, о чем он, а потом уродливая стыдливая краска заливает лицо и шею. Тело горит, но я чувствую странный холод, пробирающий до костей. А он, ухмыляясь, смотрит на мои оттопыренные пижамные штаны. В общем, объяснять, что происходит, даже не нужно.
— Брысь отсюда, маленький развратник! — он громко смеется, прямо хохочет мне в печень, а я вскакиваю с постели и, забывая часть пижамы, уже дергаю за ручку двери.
— Эй, Скорпиус… — в его голосе удивление и, может, даже раскаяние, хотя я плохо разбираю, так как чувствую лишь свой стыд.
Когда захлопываю дверь своей комнаты, то понимаю, почему мистер Поттер удивился. Я и сам себе удивляюсь, своим действиям. Ну почему я не повел себя круто и не сказал ему, что это естественная реакция моего молодого и полного сил организма? Почему я повел себя хуже маленького, ведь я взрослый? Что со мной случилось? И почему мне так хочется расплакаться? Может, если бы он не засмеялся, все было бы иначе?
Я хочу домой.
Мистер Поттер стучит три тихих раза, потом говорит серьезным голосом:
— Скорпиус, я зайду?
— Уходите! — кричу я. Самое страшное, что он действительно уходит.
*
Спускаюсь вниз только к вечеру, и то только потому, что начинает урчать желудок, высказывая свое недовольство голодом.
Я думаю, что он ушел, вероятно, опять развлекаться и отрываться со старперами в каких-нибудь классных алкогольных барах, в которые меня еще не пускают. Так что я уверен, что в доме лишь я и домовики, а мистер Поттер вернется под утро не в самом свежем виде. И я к нему в постель больше не полезу.
Когда я захожу на кухню, чтобы сообщить домовикам, что хочу есть, то вижу совсем не их. Странно, что он сидит за маленьким кухонным столом и читает какую-то дурацкую газету. Ненавижу газеты. Как можно читать что-то настолько же скучное, как учебники? Взрослым школы, что ли, не хватило?
Стараюсь не обращать на него внимания и разворачиваюсь, чтобы выйти из кухни, как он говорит:
— Садись, Скорпиус, — слышу шелест газеты. — Будешь рыбу под сыром?
Обида затопляет сознание, но я понимаю, что окончательно поведу себя, как ребенок, если опять убегу или уйду, не важно, все это будет ребячеством.
Сажусь напротив него, но взгляда поднять не могу. Я слышу, как появляется домовик, как мистер Поттер приказывает ему подать мне ужин, все слышу, но не вижу. После того позора в его кровати… мне век не очиститься.
— Ты представляешь, «Гарпии» проиграли в этом сезоне, — вздыхает. — У меня пол-отдела на них поставили, а еще я уверен, что они просто слили игру.
Зачем он это говорит? Мне даже хочется посмотреть ему в лицо, чтобы понять его, хоть немного понять.
Лучше бы я не поднимал глаза. Он смотрит на меня, как на маленького, запутавшегося, глупенького, вредного ребенка. Раньше он смотрел на меня иначе, не так, не этим взглядом мистера Макферсона или МакГонагалл.
Да как он смеет? Мне же целых пятнадцать! И вот тут меня пронзает озарение. Он снова делает вид, что не помнит, не знает ничего. Как после того, как раскрыл мой секрет с подглядыванием — а я уверен уже, что он узнал об этом. Как после того, как я пришел к нему с антипохмельным… Он просто делает вид, что ничего не было. Опять. Будто прощает мне, действительно как малышу, как маленькому сопливому мальчишке, как размазне!
Представляю, какое у него сложилось мнение на мой счет, все даже хуже, чем мне рассказывал Джеймс.
Мерлин, он ведь, наверное, думает, что у меня мозг размером с горошину и детство в жопе играет.
— Зачем вы мне это говорите? — бурчу я недовольно, когда домовик ставит передо мной тарелку с ароматной рыбой.
— Чтобы ты не плакал в комнате, — я его за эти слова вилкой готов заколоть. Бросаю на него взгляд с молнией, прямо такой же, как у него на лбу.
— Я и не плакал, — огрызаюсь и приступаю к рыбе, желудок предательски бурчит, да так громко, что мне снова становится стыдно.
— Скорпиус, — мистер Поттер перелистывает газету, — ничего такого не произошло, из-за чего тебе стоило сидеть в комнате до самого вечера.
— А откуда вы знаете? — удивляюсь я так сильно, что задаю этот вопрос с набитым ртом, и уже проглатывая, говорю: — Вы на своей супер-важной работе не были?
— Не был, — отвечает он, когда я накалываю на вилку кусок рыбы.
Его ответ меня удивляет еще больше. Он же в отпуск не поехал из-за работы, а тут целый день дома пробыл. Блин.
— А-а-а, — тяну я, опомнившись, — хотели повоспитывать меня, а тут облом?
Он улыбается и так смотрит на мои губы, что я тут же принимаюсь их вытирать рукой — вероятно, я их здорово испачкал этой жирной рыбкой. Вкусно… Хотя я такой голодный, что мне и брокколи показались бы райской пищей.
— Я думаю, воспитывать тебя должен твой отец, — и это край, я понимаю, что если у нас и был мостик, то сейчас он его ломает, и вообще умывает руки. Сначала взгляд, теперь это…
Может быть, именно из-за всего этого меня так и подмывает всеми силами доказать ему обратное. Я хочу, чтобы он понял, что я не маленькая истеричка, а взрослый человек. И чтобы он снова, как тогда, в тот вечер, когда сжег письмо моего отца, сказал что хочет заняться моим воспитанием.
— Вам хоть понравилось? — вопрос выходит наглым, ну и пусть.
— Что понравилось? — он лишь делает вид, что не понимает о чем я, уверен.
— Обнимать меня — вам понравилось? — я никогда не был столь серьезным, и он тоже напрягается.
— Скорпиус… — он хмурится и откладывает газету.
— Что? — я хмыкаю и принимаюсь за свое. — Я ведь уже давно не спал, и встал у меня от ваших объятий. А как вы мило дышали мне в ухо, мне казалось, я от этого весь горю.
— Скорпиус! — мистер Поттер как бы предупреждает меня, чтобы я лишнего слова больше не сказал, но фиг ему с большую булку.
— Не нужно делать мне одолжение, делая вид, что не замечаете моих поползновений, — я отшвыриваю вилку и кусок рыбы падает на стол.
И теперь уже мистер Поттер не смотрит мне в глаза. Склонив голову, он смотрит на этот дурацкий кусок рыбы.
— Может, сходите в душ, мне бы хотелось на вас посмотреть, чтобы освежить в памяти, — я криво усмехаюсь, а еще не чувствую уже пол под ногами. Кажется захожу слишком далеко.