— Тяжело…
— Да… Нет, отец, конечно, никуда не уйдет, он любит мою маму, да и семьей дорожит, но эти покушения… покушения на нашу семью меня злят, а Альбуса и маму загоняют в тупики. Тупые люди, которые думают, что могут взять и разрушить нас. Семейные узы… слишком крепки. Их нужно беречь. А я… люблю Альбуса… Альбус… мой… Альбус…
Он вошел в какой-то транс.
— Джеймс?
На мой зов он вздрагивает и отворачивается, чтобы я не видел его лица.
— Иди спать. Поздно уже.
— Да, доброй ночи.
Что из этого правда? Есть ли правда в шутках? А хоть хоть толика правдивости в «не шутках»?
— Доброй… Представлений не будет… вечерами…
О чем он? Я что-то упустил.
— … в коридоре… — догоняет меня шепот на выходе.
Хлопаю дверью.
Что это все значит?!
========== 7-ая глава ==========
Воскресенье! День, когда я просыпаюсь в восемь, заряженный утренней энергией. Все процедуры после сна на скорую руку, завтрак за пять минут (чуть не подавился от спешки), и дикое удовольствие — к одиннадцати ни миссис Уизли-Поттер, ни самого мистера Поттера.
Правда, уже к двенадцати Джинни Уизли спускается и, покачав головой, сразу же удаляется в сад.
Джеймс пропал, что иногда случается, а Альбус вместе со мной развалился на ковре в гостиной.
— Может, в Лондон?
— Не хочется.
В принципе, это его нежелание вызывает недовольство, но зато это удобный случай порасспрашивать. Только вот как начать? И что именно в словах Джеймса вчера меня насторожило?
— М-м-м, Ал…
— Да? — поднимает взгляд.
— Послушай, а ты, ну то есть твой… м-м… — не могу не сбиваться. — Ну… хочешь сок?
— Э-э-э… нет, спасибо.
— А я, пожалуй, схожу на кухню.
Молодец, Скорпиус, такими темпами ты его быстро расколешь и все узнаешь. Черт, черт, черт.
— Сэр?
Два больших лиловых глаза уставились на меня.
— Мне бы стаканчик сока, — устало выдыхаю.
— Какого, сэр?
— Яблочного.
Ушастый домовик открывает холодильник, берет стакан… Это он? Был тогда?
Я помню все настолько смутно, точнее, кроме страха и прилива крови к ушам, я вообще ничего не помню. Этот тот самый домовик, что застукал меня и заорал?
— Как тебя звать?
— Ру, сэр.
— Ру, а… это был ты? Или ты не знаешь, кто это был? — Да как же спросить?!
— Извините, сэр, у меня нет времени, я обещал хозяйке, что отнесу антипохмельное господину, — затараторил Ру.
— Я отнесу!
— Но, сэр!
Хватаю стакан в его руке, но Ру не собирается его отдавать.
— Отдай, я сам отнесу, — тяну, стараясь не расплескать.
— Сэр, — пищит домовик и тянет на себя.
— Это приказ!
Ру резко отпускает, и я чудом не обливаюсь целебным раствором.
И, когда я поднимаюсь по лестнице, до меня доходит: «На кой черт я это делаю?!»
Нелепо торчу перед дверью. Глубокий вдох, открываю.
Красивая спальня. Много картин, все бежево-синее, на полу шкура медведя, которая несколько выбивается из образа, но придает пикантности. На таком ковре только спать, но облом, рядом большая кровать, а на ней… куча разбросанных подушек. А в этих подушках, под синим одеялом, тело — мистер Поттер, вероятно.
Только я на цыпочках подхожу к постели, как из-под одеяла выныривает сильная рука и отбрасывает преграду. Между мной и телом мистера Поттера.
Спина — загорелая, расслабленная, но не потерявшая рельеф. Сонное, будто измученное лицо в профиль. Нахмуренное.
— Мистер Поттер? — вроде говорю как обычно, но выходит шепотом. С каким-то благоговением. Поразительно, как он на меня влияет.
«…постоянно изменяет, причем не с женщинами. На работе у него в подчинении мальчики-авроры, и он с ними регулярно спит…»
— Мистер Поттер, проснитесь, — еще тише. Нет, ну так я его точно не разбужу!
Подхожу ближе.
«Представляешь, у меня отец почти педофил, да еще и гей…»
Черт, Джеймс, может, ты специально это сказал? Из головы не выходят эти компрометирующие фразочки. Такими не разбрасываются… Как только надумал такое?
А мистер Поттер, не подозревая о моей «болезни», мило сопит. Хм, настолько мило… а может он вправду извращенец?
«Ну, что скажешь теперь? Хочешь его? По-прежнему хочешь его, а? Иди, он тебя оттрахает, ты в его вкусе».
Дже-е-еймс, убить тебя. Ведь именно ты причина того, что я непозволительно близко сейчас к твоему отцу. Ты виноват, что я провожу дрожащей от волнения рукой по линии его позвоночника. Я чувствую бархатную кожу, и прилив невероятного по силе возбуждения. Видимо еще от страха быть застуканным мистером Поттером. Во второй раз?
Я слегка наклоняюсь над ним и дую, воображая, что прямо сейчас рассекаю кожу и получаю кровоточащие царапины. Да, царапины бы только разукрасили его спину.
Немного отодвигаюсь, чтобы перевести дыхание, и наклонится еще ближе, чем в раз предыдущий.
Приятно, провожу рукой по плечу и тут же потираюсь о него же щекой, как котенок. Черт, как хорошо, и как страшно! Если он сейчас очухается, как я смогу оправдаться? Да как я перед собой могу оправдаться? Что я делаю, зачем я делаю?
Вдыхаю, запах его тела, сильный, мускусный… я действительно вполне уже возбужден. Так и хочется нырнуть к нему под бок и накрыть нас одеялом. Хотелось, чтобы он прижал меня к себе, и мы так спали, спали… пока он не разбудил бы меня ласковым поцелуем. Хм, интересно, а ощущения от поцелуя с ним, разнятся от ощущения поцелуя с его сыном? Мерлин, какой разврат.
Это магия, это не я. Может меня очаровали?! Человек не может так… так… не может! Это чудеса! Он же старый и… старый, он же женат!
Мозг вернулся, но не тут-то было. Рука, таким же выученным, движением как до этого откидывало одеяло, схватила меня за локоть…
Допрыгался, Скорпиус, надышался, налапался, доигрался.
Я ничего не ощущаю. Ни озноба, ни страха, ни пола, ни сердца.
— Что ты делаешь? — вполне себе такой проснувшийся голос.
Молчу. Да что я могу сказать? По папе соскучился, отеческой ласки не хватает? Ага.
Рывок и я перелетаю через мистера Поттера и оказываюсь лежащим лицом к нему, на его одеяле. Неудобно — ткань скомкана подо мной.
— Скорпиус — глаза холодные, колючие — Скорпиус…
— Я…
— Тс-с-с… — прикладывает палец к моим губам — ответь, Скорпиус — ему определенно нравится мое имя. — Ты соскучился по отцу, не так ли?
Киваю.
— Драко Малфой, твой отец, любит тебя?
Еще раз киваю.
— Он правильно воспитывает тебя? Объясняет, что хорошо, а что плохо?
Конечно, я киваю, потому что этому голосу не поддакнуть невозможно.
— Тогда какого черта, ты ластишься ко мне? — наконец убирает палец, но снова заговаривает сам, не давая мне и слова вставить. — Хочешь к отцу, ищи отца. Я не твой папочка.
Пристыженный я поднимаюсь с постели и топаю к двери. Поскорей бы уйти отсюда, но вопреки своему желанию останавливаюсь у самой двери и оборачиваюсь.
— А я и не вижу в вас своего «папочку».
Он внимательно смотрит на меня, качает головой, демонстрируя тем самым сожаление от услышанных слов, и произносит:
— Давай забудем сказанную тобой фразу. Лучше я буду сваливать вину на «отец, я скучаю», чем на то, что ты влюбился в меня.
Краснею, но он видимо считает, что недостаточно — яичницу пока не поджарить.
— Забудь обо мне, я тебе не по зубам.
И вопреки своим же словам он встает и совершенно голый шествует мимо меня в ванную. Нормально, дьявол его разбери.
Сначала «я тебе не по зубам», а потом показать себя во всей красе.
Когда он запирает за собой дверь (будто думает, что я могу вломиться к нему и наброситься на «бедную овечку») выхожу из комнаты.
Еще один барьер между ним и мной сломлен. Чувствую это, как и свои вновь ощущаемые ноги и пульс. Между нами минус одна стена. Но еще остается большая пропасть.
А какой ценой?… Яркие моменты унижения, и горького стыда… когда же вы исчезните из моей жизни?
*
Джеймс пропал. Может, и к лучшему… или худшему. Мне не до этого — однозначно. Хоть и интересно.
Нет, конечно, в розыск не объявили, но факт его отсутствия в доме ощутим.
Ни к ужину, ни к ночи не появляется — гулена Джеймс.
Я хотел уже было спросить, куда он делся, но все так молчат, как на поминках. Даже весьма улыбчивая, обладающая внутренней лучезарностью миссис Уизли, соблюдает тишину.
А мистер Поттер, тот самый мистер Поттер со стальными нервами и большим… ой, в общем, мистер Поттер… Да что я заладил?! Поттер, Поттер, мистер, мистер, тьфу, этот козел посматривает на меня и прячет, но как-то показушно, извращенную усмешку.
Меньше пошлости, мистер Поттер! Вы мне до лампочки, да.
Тролль вас заеби!
Я буквально вылетаю лопнувшим шариком из-за стола — какие уж тут расспросы, где Джеймс, с которым я целовался…
Я уже переодеваюсь в пижаму, когда внутри меня растет непонятная тревожность. Сначала я подумал, что это желудок устраивает болезненный переворот, но все сменяется ощущением тревоги, и я решаю выйти в коридор. Ну а дальше…
— … не смогли, но пару улик оставили, может в следующий раз…
Закусываю губу и на цыпочках подбираюсь к лестнице. А голос такой мелодичный, может даже жеманный, почти женский.
Кажется, говорящий улыбается — угадывается по интонации.
— … а там закроем дело, и можно Вицну давать отпуск…
Вицну? Какое дело?
Спускаюсь. Ну жутко интересно же! Дела мистера Поттера — прямо тайник с сокровищами пиратов!
— Эй, эй, тормозите гиппогрифов, какой отпуск? Я все равно не подпишу.
О, вот и сам извращенец нарисовался. Точно, достало меня называть его Поттером, да еще и мистером, будет извращенцем. Хех, мистер Извращенец.
Хм, а может, это я извращенец? Ай, он, он, Он! Я уверен, за его стеклянным взглядом прячется похоть. Какой извраще-нец. М-м, как эротично.
Ступни леденеют (дурацкая привычка выходить босиком), а пол даже без чар подогрева, безобразие! Какие вольности у здешних домовиков!
А-а, ведь надо еще домовиков допросить, да и к Алу заскочить.
— Ну мистер Поттер, не будьте таким строгим…
Копошение.
Черт, как интересно! Что там за шуршание?! Оступаюсь и чуть ли не скатываюсь с лестницы кубарем. Зато я могу наклониться и теперь рассмотреть положение: полумрак, Извращенец в ночных штанах стоит полубоком и незнакомый человек. Ну как человек… парень, молодой, улыбается будто в «глянец» колдографируется, сам в дорожном плаще, по которому стекают капли. Дождь был? Не заметил такой непогоды.
— … вам не идет такое каменное выражение лица…
А время-то не детское, ползем к часу ночи. И на «неотложный» разговор это не похоже. Зачем этот недоаврор вообще приперся? Малолетка.
— … улыбнитесь. Хм, а на работе вы выглядите добрее, милее…
Да что он себе позволяет?! Жополиз-аврор, я думал, таких на службу не берут.
Извращенец, однако, заливается смехом, будто доволен, и чешет плечо, выговаривая:
— Завтра поговорим, и об отпуске тоже.
И ВСЕ?! Да он должен был его кастрировать за такие вещи! Или хотя бы парочку проклятий в лобешник этого недоумка!
Что за снисхождение? Как Извращенец такое ему позволяет? За какие такие заслуги? Фу!
— Уже спать? Хотя да, время-то ночное, я, наверное, не должен уделять такое внимание своему делу.
— Все ты должен, но уже правда поздновато, спать хочется.
Ты? Забываю о примерзших к лестнице ступнях, околевших щиколотках — мне хочется спуститься и устроить истерику. Расцарапать этому парню лицо за такое фривольное поведение и наорать на извращенца (а за каким это кактусом он в разврат ударился?!)
Эту всю обстановочку можно назвать «нерабочей». Где там, блин, спящая жена мистера Извращенца? Она должна следить за своим весьма и весьма похотливым мужем и его весьма и весьма двусмысленным поведением его подчиненного.
Какой разврат, фу, где авроры нравственности?
— Тогда сладкой ночки, не скучайте. А потом этот «улыбающийся» передает конверт в руки Извращенца, и в самый момент передачи наклоняется, что-то шепча.
Как подозрительно! Ух, как подозрительно!
Дверь захлопывается, а мистер Извращенец лишь выдыхает, чтобы расплыться в улыбке блаженного.
Моральные уроды, ни стыда ни совести! Надо миссис Уизли все рассказать.
Ловить и слышать больше нечего, поэтому я с весьма спутанным, но возмущенным сознанием делаю пару шагов наверх.
Но, оказывается, нельзя уйти незамеченным от застуканного мистера Извращенца.
— Подслушивать нехорошо, не учили разве, а, Скорпиус?
Извращенец быстро оказывается позади меня, и мне хочется сжаться в комочек, но не бывать этому.
— Говорить о работе в такое время тоже не хорошо, до сих пор это тайна для вас? А ведь вы уже большой мальчик, — и голос не дрогнул, и губа не задрожала! Вот какой я! Да!
— Общаться, не смотря в глаза собеседнику, — дурной тон, знал, Скорпиус?
Хмурюсь, но все же разворачиваюсь. А Извращенец понимает, что лицом к лицу с ним я могу попасть под его «чары грозности».
Напыщенный мистер Извращенец, ну какой же он сейчас самодовольный!
— Мне не трудно развернуться, только это глупо ради пары фраз.
— Пара фраз? — делает вид что удивляется.
— Да, вы же больше мне ничего не скажите.
— О, с чего такой вывод, малыш?
Малыш?! Вот хам.
— Не малыш, а вывод… — притворно задумываюсь. — А я наблюдательный, знаете ли.
— Ага, и любящий подглядывать. Чрезвычайно любопытный малыш Скорпи.
— Взрослый человек, а так себе ведете.
Он смеется и делает еще пару шагов по лестнице.
Мы стоим теперь на одной ступеньке, и, видимо, все с расчетом, ведь теперь он конкретно выше меня.
— Как так? Что тебя смутило? Скорпи или малыш? Может, малыш Скорпи? Но так ведь и есть, — пожимает плечами, — прими правду, ребенок.
— Мне пятнадцать, я не малыш и ребенок, и меня не зовут «Скорпи», я Скорпиус Малфой.
— Как разошелся-то ровесник моего сына! Когда в спальне слюни пускал, тоже звался Скорпиусом Малфоем? Да, поведение достойно рода. — Насмехается надо мной, чисто насмехается.
— Вы сами сказали, что я по папочке соскучился, так что не так? — поджимаю губы. — Или эта отмазка вас не прельщает больше?
— Какие слова, скрой свой гонор, ты не смеешь так разговаривать со мной, мальчиш-плохиш.
— Что? Мальчиш-плохиш? Как умно! Ха-ха, в духе старпера-крутого-начальника! И вообще, тот парень мог так с вами разговаривать, а он всего на пару лет старше меня!
Опа, кажется, я перегнул. Черт, губы Извращенца сжимаются в полоску, а глаза приобретают грозный отлив. Ну пипец.
— «На пару лет» — это пять лет, а разговаривал он со мной не в такой манере, а в…
— Да он вам жопу лизал, вот! А вы велись, как маленький, и подыгрывали! — мда, видимо, хорошо меня зацепило, раз я так разошелся.
— Не говори ерунды. И вообще спать иди, — показывает всем своим видом раздражение.
— А вы меня не прогоняйте, я вам не раб! И пойду-ка я лучше жене вашей расскажу об увиденном, так сказать, поведаю интересную историю.
Вот теперь-то он точно не прекратит наше продолжительное общение.
— Мальчик, не забывай, в чьем доме ты живешь, и не запугивай. Ты ничего особенного не видел.
— А вот и видел…
Мне еще много чего хочется добавить, но сформулировать не получается даже в голове.
— Ох, смотрю фантазия твоя работает на убой. Мечтай поменьше, — с видимой иронией. Черт, а он стоит так близко, я могу различить зеленую радужку. Так, точно, нужно же мечтать поменьше.
— Ага, ну как же, одно то, что он вам конверт передал, да еще как передал!
— Это отчет разведывательных групп, хоть я и не обязан отчитываться, — мистер Поттер закипает будто чайник?
— Угу, разведывательных, верю, я же такой наивный!
Мне нравится вести с ним беседу.
— И вовсе не «типа». Доброй ночи, малыш.
Вот Извращенец! И малыш, опять малыш, фу.
А еще, кажется (или вовсе не кажется), что он был осведомлен с самого начала, что я подслушиваю и подглядываю.