Затем тускены, как один, поднялись на ноги, и, вначале медленно пятясь, а после обернувшись спиной к пришельцам, бросились прочь. На бегу один из них задержался, молниеносно разрезав острым предметом веревки, сдерживающие Падме. Ни Оби-Ван, ни Вейдер не мешали этому.
Падме упала на песок, но тут же поднялась, быстро прикрываясь какими-то тускенскими тряпками.
Ее мучители ушли. Но… Лучше не смотреть, кто пришел вместо них.
— Бен! Бен! — в голос закричала Падме, когда топот убегающих тускенов смолк вдали. — Бен, какое счастье, что ты здесь! Ты нашел Люка. Ты спас меня…
— Это он спас тебя, Падме, — сдержанно сказал Оби-Ван, отступая в сторону и указывая на высокую темную фигуру Вейдера. — Благодари его. Ты все видела и слышала. Это Энакин спас тебя от песчаных людей. И он же нашел Люка. Это благодаря ему мы все живы и обошлось без боя и крови.
Вейдер отвернулся. Люк прижался к Оби-Вану.
— Энакин? …Ты хочешь сказать — Дарт Вейдер, — процедила освобожденная. —Да… Когда-то моего мужа звали так. Он был добрым. Он любил меня. Он не душил меня Силой на Мустафаре!
Вейдер молчал.
— Энакин был добрым? Но Энакин убил тускенов, вплоть до женщин и детей, освобождая мать, а Дарт Вейдер никого не тронул сейчас, — напомнил Оби-Ван.
Падме резко осеклась. Она обдумывала сказанное. Бен был прав. Но это нельзя, никак нельзя было признать!
— Хм, возможно. Я не вспоминаю ту, прошлую жизнь, — наконец высокомерно отрезала Айла Скайн. — Но где же тут Энакин, Бен? Я вижу только высокого робота в черном плаще. Может, это вообще новая форма имперских штурмовиков? — с откровенной издевкой закончила она.
Вейдер закинул руки за голову и сделал молча несколько движений под шлемом. Потом снял все то, что скрывало его лицо.
Даже Оби-Ван не ожидал увидеть такое. Он протянул к Вейдеру руку и замер, покачав головой в потрясении. Падме расширила глаза.
— Ты?.. — только сказала Падме и не смогла окончить фразу. Глубоко-глубоко внутри полыхнуло огнем прежнее, горячее, огромное. Его лицо… его глаза… другого цвета, но… тот самый взгляд.
Нет. Нет. Вейдер зол, жесток, хитер и коварен. Нет.
— Как?.. — другим, холодным и равнодушным тоном, произнесла она, скрестив руки на груди.
— Я знал, что ты жива, Падме, — дрогнувшим голосом ответил ее муж. — Я всегда знал… С того выступления в Сенате четырнадцать лет назад я чувствовал, что Император меня обманул.
— Жива? Только по счастливой случайности! — язвительно воскликнула она, словно наступая на горло вспыхнувшему искрой порыву. Давя его отчаянно и рьяно, словно надоедливую мошку. — Просто немного не рассчитал и не додушил в своей идиотской ситхской ревности! Это благодаря Оби-Вану и магистру Йоде я жива! И вопреки желанию Лорда Вейдера!
— И знал, что найду тебя. Чем и занимался все эти годы, — не обращая внимания на ее жесткий презрительный тон, договорил с усилием Вейдер. — И поэтому… хотел предстать перед тобой хоть немного похожим на того, кого запомнила ты, а не обожженным калекой без лица. Но бакта, Имперская медицина и кое-какие технологии, как видишь, почти творят чудеса.
Он едва усмехнулся, сделав небольшой шаг к ней. Падме отпрянула.
— Только, похоже, все это было напрасно, да?
— Да! Ты прав! Я все равно никогда не смогу простить тебя. И дети не простят, - словно «выплюнула» она в лицо тому, кого привыкла уже пятнадцать лет называть про себя «Ранкор в черном плаще».
— Нет тебе и не будет моего прощения, — набатом, роковым ударом прозвучало в ушах Вейдера.
«Нет прощения», — произнес горько про себя он, второй раз за день. Всего час назад он сказал это Оби-Вану. А теперь это говорят ему.
Та, кто дороже всего на свете. Та, ради которой было все. И тогда. И сейчас. И всегда.
— Мама! Я уже простил его, — в этот момент вдруг сказал Люк. Он словно умолял ее о чем-то главном.
— Падме! Молю, послушай… — мягко произнес Оби-Ван. Так он всегда доносил до нее важное и нужное, когда она не хотела слушать.
«Мама, остановись, сдержись!» — произнес в сознании голос Леи. Дочка прочла ее чувства на расстоянии, как всегда.
«Отступись от этого, дорогая!» — мягко шепнула откуда-то Шми. Дух матери ее мужа словно и не покидал этого места ни на секунду.
Падме не выдержала такого натиска. Она повернулась и бросилась бежать. Минута, другая. Ноги увязали в песке. Дыхание сбилось.
«Ты никуда не убежишь от своего рока», — прозвучало в ней понимание. И примерно в пятистах метрах женщина остановилась. Не оглядываясь назад. Не могла.
Словно вечность прошла, когда она, дрожа, она услышала тяжелую поступь за спиной.
Все на свете смолкло. Только шаги Вейдера. Совсем рядом.
Смертельно холодное, знакомое с того раза на Корусанте, нахлынуло на Падме потоком. Та тонкая нить между ними. Сейчас она словно превратилась в ледяную иглу, пронзающую ее сердце насквозь.
С содроганием бывший сенатор почувствовала, что для нее нет больше спасения от этого холода. Ощутила, как он притягивает ее к себе, как магнитом, неотвратимо, неизбежно. Как все ее существо медленно поддается этому притяжению и не может противиться очарованию этого ужаса. Она увидела себя в этот миг четко и ясно — как бабочку, летящую прямо в огонь, как щепку в водовороте потока.
И тут что-то давнее в ней надломилось и разлетелось на мелкие осколки, унесенное этим потоком. Перед собой Падме видела только одно.
Рука в черной перчатке, протянутая ей навстречу.
Комментарий к 9. Нет прощения?…
* Оби-Ван говорит о не вошедшей в экранизацию сцене из 3 эпизода. В этой AU она – канон.
См. http://ru.starwars.wikia.com/wiki/%D0%94%D1%83%D1%8D%D0%BB%D1%8C_%D0%BD%D0%B0_%D0%9C%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%84%D0%B0%D1%80%D0%B5
«Дуэль на Мустафаре была более долгой в ранних сценариях Эпизода III. Было запланировано ввести бой с мустафарским монстром, где Оби-Ван и Энакин объединяются против общего врага, а избежав опасности, снова начинают сражаться».
Арт, изображающий сражение Оби-Вана и Энакина с монстром:
https://vignette3.wikia.nocookie.net/ru.starwars/images/5/53/MustafarBeast.png/revision/latest/scale-to-width-down/200?cb=20120621155600
**Образ А’Кхарр мной частично заимствован из книги Дж.Д.Миллера «Кеноби». Традиции принимать в племя представителей человеческой расы для увеличения его численности у тускенов действительно существовали.
***После побоища, учиненного в мстительном порыве за гибель Шми, образ Энакина Скайуокера стал сакральным для тускенов. Ему даже приносили жертвы, как мстительному призраку, демону пустыни.
См. http://ru.starwars.wikia.com/wiki/%D0%9D%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4_%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2
Оби-Ван пользуется этим обстоятельством, чтоб спасти Падме и попытаться вернуть ее Энакину бескровным путем.
========== 10. Интерлюдия 2. Мысли Вейдера в медитационной камере (из личных голозаписей в разные годы) ==========
Комментарий к 10. Интерлюдия 2. Мысли Вейдера в медитационной камере (из личных голозаписей в разные годы)
Иллюстрация к Интерлюдии 2:
http://s.pikabu.ru/post_img/2013/02/14/7/1360837975_75432169.jpg
Отдохнем немного от Тьмы в душе Главкома. )) Хочется искренне и глубоко чувствующего и любящего Вейдера. Особенно после перепросмотра “Изгоя-1” :).
(Напоминаю! Это ООС)).
Да! По поводу детей Вейдер не лжет. Зачем и перед кем? В этой AU так.
«Ты теперь лишь малая часть того, чем был,
ты более чем наполовину машина,
ты словно ослепший художник, оглохший композитор,
ты можешь вспомнить, где была мощь,
но эта мощь — лишь воспоминания…».
М. Стовер. Месть ситхов.
Через месяц после смерти Падме
Любимая Падме… если б ты знала, как мне трудно быть тем, кто я есть сейчас.
Боль преодолима с помощью ненависти, но боль жизни без тебя?……
Зачем мне это строительство Звезды-убийцы?…
Зачем мне Дарт Сидиус, мой учитель?…
Ведь нет тебя, мой ангел.
Я выполняю разные приказы Сидиуса, жестокие и дежурные, но живу только воспоминанием о тебе.
Почему ты не прислушалась ко мне на Мустафаре?
Ты и дети сейчас были бы живы!
Оберегаемы и любимы мною!
Да, я с самого начала чувствовал в Силе, что ты ждешь двойню. Я просто молчал, чтоб разделить радость с тобой в конце.
Я нашел бы способ скрыть вас и защитить от Императора.
Почему ты предала меня, Падме?
Зачем привезла с собой моего убийцу?..
Почему я должен был смотреть на твои похороны? Падме… [далее запись стерта]
Через год после смерти Падме
Любимая, сегодня мне показалось, что я увидел тебя за спинами имперских сенаторов на Корусанте. Как будто кто-то коснулся моих мыслей, кто-то такой нежный, какой была только ты.
Я говорил о будущем для детей Галактики, а видел наших детей.
Какими они были бы, если бы выросли.
Пошли учиться.
Захотели стать кем-то, освоить интересное для них хобби или профессию.
Да, ты была на этой трибуне. Сила не могла обмануть меня.
Теперь мне есть ради чего жить дальше, кроме как собачье служение моему Повелителю.
Я подготовлю все для того, чтоб ты смогла вернуться в мир, где тебя будут окружать только самое прекрасное. Тебе не может соответствовать другое.
Я так виноват перед тобой. Я готов встать на эти механические колени и целовать след от твоих ног.
Я, Главком Галактической Империи.
Когда я вспоминаю о тебе, мне НЕ НУЖНА эта власть.
Я отдал бы всю ее за одну минуту рядом с тобой, Падме.
Через пять лет после смерти Падме
Любимая, сейчас тебе было бы 32 стандартных года. А мне сейчас по этим меркам — 27.
Но Падме, почему они ощущаются, как 100?
Почему до сих пор нет весточки от тебя?
Те, кого называют Инквизиторами, по моему особому указанию прошерстили все планеты до Внешнего Кольца, но нигде нет и следа, и упоминания о тебе.
Через десять лет после смерти Падме
Нам с тобой сейчас было бы 32 и 37.
Мы могли бы посещать самые прекрасные уголки Галактики вместе с близнецами. Все было бы к нашим услугам.
А вместо этого — что?
Для детей Галактики я постарался сделать все возможное.
Открыты школы, детские сады, Академии на каждой из крупных планет Галактики.
Особенное внимание, я, конечно, уделяю воспитанию Одаренных, но не для той цели, которую многие связывают со мной.
Я втайне помогаю Сопротивлению как Координатор уже восемь лет.
Но зачем я не могу вернуть МОИХ детей?
Зачем я не могу вернуть ТЕХ детей?
Тех нескольких, убитых моими клонами по нелепой случайности при захвате Храма. И тех, погибших от моей руки на Татуине
Падме, клянусь! За все эти десять лет я всегда избегал любых операций в самых отдаленных уголках Внешнего Кольца, если они были связаны не то, что с убийством, но даже с причинением вреда детям.
Если бы я мог вернуть время назад, Падме.
С каким бы удовольствием я плюнул старому маразматику в лицо, когда он посылал меня уничтожать Храм.
Да, Старому, выжившему из ума маразматику.
Хоть в чем-то я должен был быть отмщен.
Через пятнадцать лет после смерти Падме
Все готово к тому, чтоб встретить тебя, моя единственная любовь.
Я знаю, что найду тебя.
Я дам тебе знать, как прошли эти годы для меня.
Я сделал все, чтоб ты не была разочарована нашей встречей.
Ни в каком смысле.
========== 11. Баланс (R) ==========
***
В тот момент, когда Лорд Вейдер решительно направился к остановившейся в отдалении Падме, небольшой спидер остановился рядом с джедаем и его названым сыном. Кто-то выпрыгнул оттуда и бросился к Оби-Вану, резко ударяя того маленьким кулачком по груди. Люку послышалась ругань на странном языке и глухие рыдания.
Обернувшись, он с удивлением увидел высокую женщину в плаще с капюшоном, повторяющую беспрестанно:
— Бессовестный Кеноби… Как ты мог рисковать своей жизнью и забыть о нас? Как ты смел?..
— Тихо, Эйжи… — Оби-Ван обнял жену. — Он не причинил бы мне зла.
Асажж — а это была именно она — вздрагивала у него на плече и все еще что-то яростно говорила про сумасшедших джедаев, не жалеющих никого из близких, про то, как мало мозгов должно быть в голове у того, кто добровольно сунулся в руки к Темному Лорду ситхов…
— Я знаю, кто он сейчас на самом деле, милая, — наконец, сказал Оби-Ван. — Неужели бы я рискнул собой, не имея точных доказательств? Успокойся и смотри, что мы уже смогли сделать. Люк со мной. А теперь погляди туда…
Замерев, с песчаного холма Оби-Ван, Асажж и Люк поглядели вдаль.
В следующие минуты им пришлось наблюдать странную, невозможную сцену, которая бы поразила до глубины души любого имперского штурмовика и заставила бы содрогнуться любого участника Сопротивления.
Дарт Вейдер опустил на песок ненужный более шлем и протянул руку сжавшейся в комок женщине.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем в механическую кисть легла тонкая белая рука. Другой Падме прижимала к груди разрезанные тускенскими ножами остатки своей одежды и то, чем успела прикрыться.
Мгновение помедлив, Вейдер расстегнул свой вечный черный плащ и одной рукой накинул на ее обнаженные плечи. Падме не противилась, а с готовностью закуталась в него.
А потом Главком притянул к себе хрупкую темноволосую фигурку и наклонился к ее лицу.
Женщина в капюшоне еле заметно выдохнула и положила голову на плечо джедая.
— Молодец, — еле слышно произнес Оби-Ван. — Держи ее крепко и не отпускай.
Люк тронул его вопросительно за рукав.
— Нет-нет, я ничего не говорил, — как ни в чем не бывало отреагировал его названый отец. — Нам пора, сынок.
— А как же… — Люк не закончил.
— Нет, — уверенно покачал головой Оби-Ван. — Здесь мы, думаю, пока больше не нужны. А до нашего дома отсюда можно добраться и на этой старой машине.
— Ты ведь уже знаком с Мэл?.. Думаю, и она будет рада снова увидеться, — быстро проведя у края глаза рукой и как будто подмигнув Люку, сказала высокая женщина в капюшоне.
— Вашего дома? Мэл будет рада? …
Асажж и Оби-Ван, переглянувшись, только улыбнулись искреннему удивлению на лице Люка.
***
Когда она — почти против воли — взяла его руку и ощутила плечами тепло ткани его плаща, что-то жесткое внутри, последний барьер, окончательно сдалось, сломалось и отступило.
В следующую секунду Падме почувствовала себя в кольце рук Вейдера и его губы на своих — жадно, нестерпимо жарко, невозможно желанно.
Это было как полет над этой тоскливой пустыней. Над той пустыней, какой была ее жизнь последние пятнадцать лет. Она не могла этому сопротивляться. И ответила на его поцелуй.
Долго. Несказанно. Сладостно-мучительно.
В нем они все сказали друг другу о том, чего им хотелось.
Картинки волнующего, изгнанного из памяти прошлого замелькали у Падме перед глазами.
Молодой пилот, ругающейся на смеси каких-то наречий, когда поломанный механизм управления ну никак не хотел чиниться. Но сразу успокаивающийся, когда ее руки ложились на плечи и она шептала на ухо: «Давай немного расслабимся, и потом все получится». И что удивительно, потом… да, потом… всегда все получалось.
Генерал-джедай, прилетающий на час со своих миссий между заседаниями Сената и почти силой увлекающий ее на крышу высотного здания. Где они весь этот час, как сумасшедшие… ах как это было давно и сладко.
Как она могла забыть, до чего ей не хватало этого? Неважно, в каком он костюме. Не важно, на чьей он стороне. Он рядом. Они могут быть вместе. Как раньше. Она может обрести то, что стало вдруг так нестерпимо желанно и нужно.
Его.
А он видел только, что в своих объятиях держал смысл всей своей жизни. И хотел лишь одного.
Ее.
***
Она закрыла глаза, с резким усилием преодолевая, отбрасывая прошлое. Его невесомые руки изучали ее вновь, трогали ее лицо, гладили щеки, чуть приподняли платье, лаская ноги…