— Кʼхари любит хорошую компанию. Когда она была поменьше в размерах, спала у меня в кровати.
Я достаточно красочно представила Роберта, который пытался спихнуть такое огромное животное с кровати, но в результате сам оказывался каждый раз на полу.
— Чудно тут всё, — прошептала я, устраиваясь удобнее. — Похоже на какой-то странный сон.
— Тебе надо просто поверить в свои самые смелые фантазии, Нозоми. Это как сказка, которой не может быть в Гайе. Параллельный мир, живущий по своим законам и правилам. Я ведь уже говорил. Тут столько всего интересного, ты не представляешь себе. Люцифер не зря старался.
На тело медленно, но верно навалилась тяжесть, после всего, что произошло, и теперь очень хотелось спать. Никаких открытий мне не хотелось. Асмодей гладил меня по голове и что-то тихо говорил насчёт мироустройства, а я кивала, но с каждым разом всё реже и реже. А потом и вовсе задремала, убаюканная его голосом, теплом, пением птиц и приглушённым шумом поселения, что доносился снаружи. Снов не было. Думаю, что Роберт постарался сделать всё, чтобы я отдохнула.
*
Когда я проснулась, были сумерки. Я не могла понять, проспала я до вечера или уже наступило утро следующего дня. Роберта рядом не было. Кʼхари лежала на прежнем месте и практически не шевелилась. Я лишь чувствовала её хриплое дыхание. Она открыла глаза, посмотрела на меня и, видимо, снова уснула.
Я зевнула, поднялась с соломы, отряхивая подол платья, решила вернуться в дом. Холодно не было, но оставаться одной тоже не хотелось. Зато очень хотелось пить. В горле першило так, что я то и дело сглатывала вязкую слюну. Пройдя едва ли не половину пути от ванной, я услышала голос Роберта и затормозила. Опыт подсказывал мне, что прежде чем попробовать прервать беседу, стоит сначала понять, важная ли она, и насколько уместно моё появление в комнате, где она ведётся.
— Ю, я не знаю что мне делать, — тихо говорил Асмодей. — Я не хотел всего этого для неё, как ты не понимаешь. Вначале я относился к ней, как к очередному человеку, который приходит и уходит. Но потом понял, что она… — он что-то забормотал, судорожно хватая воздух ртом, словно находился на грани истерики. — Он будет в очередной раз играть, как делал это со мной. Она светлая и добрая, такая нежная и… Он превратит её в такую же мерзость, болото, как меня!
Мне хотелось выйти к ним, чтобы забрать Асмодея и поговорить с ним где-нибудь наедине, но непонятное желание откровений, которые могут прозвучать сейчас, останавливало меня.
— Ох, Зухар, мой мальчик, — мягко рассмеялась Юаниэль, которая, видимо, сидела рядом. — Ты ведь не со зла это делал.
— Она ведь тоже… — он опять сорвался на стон. Даже не видя Роберта, я знала, что он сейчас сидит, схватившись за голову. — Я стёр ей все воспоминания, Ю. Она ничего не помнит. Ничегошеньки. Но я ведь помню. Представь себе, когда ты смотришь в глаза человеку который… Ю, я не могу так, не могу…
— Малыш, но ведь она выбрала Велиала.
Асмодей, видно, кивнул, потому что было тихо. Юаниэль не сразу начала снова говорить:
— Зухар, ты должен ей всё рассказать. Верни ей память. Если она тебя до сих пор любит, я уверена, что всё наладится, — библиотекарь что-то отрицательно простонал. — Да, это тяжело, я знаю. И нет никакой гарантии, что всё вернётся к тому, с чего вы начинали, но ты же понимаешь, что если она станет спутницей короля официально…
— Ю, я не могу поверить, что между ними что-то может быть, — не выдержал Роберт, срываясь на громкий шёпот. — Она не такая, чтобы быть с ним ради всего того, что он может ей дать, она слишком чиста для всего этого… Ты же видела её, разговаривала с ней!
Или я не до конца проснулась и это слуховые галлюцинации… Или… Роберт влюблён в меня?! Причём далеко не платонической, как я предполагала, любовью.
Я едва не сползла вниз по стене. Все эти взгляды с его стороны, все эти приступы паники и ревности, все эти знаки нежности и внимания были не проявлением отцовской заботы. Я слепая дура, которая не понимала, что творится под самым носом. Мне стало нечем дышать. Что за воспоминания, которые он уничтожил? Что тогда произошло? Целый год выпал из памяти. Я не помню, что происходило между нами целый год — не помню ни одного разговора, ни одной встречи, даже в библиотеке. Словно Асмодей куда-то уезжал, словно его вовсе не было в моей жизни.
— Подслушивать — нехорошо, — услышала я сзади знакомый хриплый голос Загана и едва не взвизгнула. Рука легла мне на плечо, и меня пронзил магический разряд, насильно погружающий в апатию. Он хотел было пройти в гостиную, но, поравнявшись, остановился и наклонился к самому уху. — Каждый принесёт свою жертву на этой войне, девочка. Жертва Асмодея — это его любовь к тебе. Ещё неизвестно, что судьба уготовила для тебя.
— Это не моя война, Заган, — неожиданно для себя я назвала короля по имени, но он даже не переменился в лице, словно так и надо было. Я не ожидала, что вообще смогу произнести хотя бы слово в таком состоянии, но смогла и теперь не могла остановиться. — Ты пустил под нож целый город ни в чём не виновных людей из-за вашей долбанной делёжки власти.
— Казадор, рационально пожертвовать одним человеком ради сотни?
Я знала ответ на этот вопрос. Старая игра теоретиков, что зачастую никогда не имели дела со смертями вокруг лично. Мне совершенно не хотелось говорить на эту тему, но Заган продолжал выжидающе смотреть на меня. Вздохнув, я ответила:
— Чем больше выживет, тем лучше, — нехотя прошептала я.
— Один или тысяча? — снова спросил меня король.
— Один.
— Один или миллион? Столько ведь жило в Атланте?
Я сглотнула ком, который встал в горле, но промолчала.
— А если один человек — это ты? Тебе проще умереть за миллион, так ведь? Некоторые из тех людей, что я встречал, цеплялись за жизнь и готовы были пожертвовать миллионом ради себя любимых, это их полное право. Но я знаю, что ты примешь смерть ради миллиона, посчитав, что это единственный разумный выход, только проблема в том, что ни ты, ни Велиал часто не смотрят вперёд настолько далеко, насколько это возможно. Один человек и один падший ангел, Казадор, — вот цена для твоего города. Но есть цена и у Тёмного трона — это равновесие между Геенной и Эдемом. И поверь, и те и другие выживут без Гайи. Она будет им полем для сражения, и когда война закончится, ценой для двух миров будут все жители твоего родного мира и проигравшей стороны. И теперь я снова спрошу тебя, девочка, один или миллион?
Я смотрела в его алые глаза и понимала, что он прав, понимала весь холодный расчёт. Заган был настоящим чудовищем. И в то же время он был милосерден. Он не пытался спасти всех. Спасти всех получается только в сказках, в реальности же чаще всего потеряешь всё. Но он пытался спасти больше, чем можно потерять. Жертвы не поддавались подсчётам, но это было лучше, чем ничего, чем два полностью истреблённых мира. Жестокая правда жизни: вся твоя жизнь — лишь цифра в списках выживших или павших на войне, которую даже не ты начал.
— Я не буду читать тебе нотации и давать указания, ты не глупый ребёнок, сама понимаешь, что тебе нужно играть ту роль, что тебе отвёл Велиал в этой партии. Ты хотела пожертвовать собой ради благих целей — смерть была бы способом сбежать от проблем, что, возможно, тебя ожидают. Но тебя ведь волнует судьба людей.
Это был не вопрос. Он утверждал, потому что знал меня. И всё равно медленно, но согласно я кивнула. Возможно, я их и презираю после всего произошедшего, но желать смерти абсолютно всем — не могу так поступить. Просто не могу.
— И для этого я должна изображать девушку Велиала? — тихо уточнила я, понимая, что, скорее всего, это не просто словесный статус.
— Пока что от тебя большего и не требуют, — Заган осторожно похлопал меня по плечу и, выпрямившись, пошёл дальше, как ни в чём не бывало.
Роберт, который всё это время горячо спорил с Юаниэль, тут же умолк, стоило королю появиться в помещении.
— Не смотри на меня так, Асмодей, а то я начинаю думать, что чем-то тебя обидел. Ю, у тебя не найдётся кувшин вина для старого падшего ангела, на которого буквально все вокруг мечтают спустить собак?
Я решила, что лучше мне самой выбраться из укрытия, чем меня обнаружат и обвинят в шпионаже. Радовало лишь то, что благодаря Велиалу никто не мог прочесть мои мысли. Проскользнувшая мимо меня Ю обрадовалась, что я проснулась и вернулась в тепло, ничего не заподозрив. Или сделав вид, что не заподозрила. Лишь спросила, не хочу ли я ужинать. Я кивнула и вышла на свет из тёмного коридора.
Асмодей сидел у камина, спиной ко мне. Рядом стояла тарелка с куском пирога и бокал с каким-то напитком, явно алкогольным. Заган сидел на лавке и буквально сверлил его взглядом, но библиотекарь делал вид, что не замечает этого.
— Вы мне не сказали, — неожиданно выдохнул Роберт, даже не оборачиваясь. Юаниэль уже принесла вино и теперь, налив королю, убежала за какой-то едой.
— М? — Заган оторвался от бокала и посмотрел на меня. Я молча стояла у стены, не смея пошевелиться.
— Вы мне не сказали, что Велиал решил выбрать Нозоми. Почему я узнал это вместе с ассасинами и охотниками, словно какой-то посторонний вам? — библиотекарь обернулся и теперь смотрел на меня.
— Если тебе будет легче, то я узнал об этом в тот же момент, когда и ты, — хмыкнул Заган. — Я разговаривал с Нозоми, для неё это тоже оказалось неожиданностью, но, учитывая их отношения, думаю, что приятной.
— Серьёзно? — нервно рассмеялся Асмодей.
У меня начало закрадываться подозрение, что он не совсем трезвый, потому что вёл он себя развязно и агрессивно, что было ему в целом несвойственно. В отсвете камина Роберт походил на сумасшедшего.
— Приятной? Заган, ты сам-то веришь в это? Велиал, второй по силе падший ангел, выбрал в спутницы полукровку? Хотя нет, она даже не полукровка… Он Набериусу не предлагал, и Маре не предлагал, а тут взял и одумался? — нефилим поднялся с пола, и его ощутимо повело в сторону. — Семьянином решил стать?
— Ты решил закатить драму? Тебе стоит обсудить это с Велиалом, а не со мной, — хладнокровно отозвался Заган, едва ли глядя на собеседника. — Я не могу запретить ему связывать себя узами с кем-либо. Советовать — да. Выносить мозг — да. Но последнее слово в любом случае за ним. Или ты сейчас сам протрезвеешь, или я тебя заставлю, — король тоже поднялся с места и сделал шаг по направлению к советнику своего брата. — Не лучшее ты время выбрал, малыш.
Асмодей неожиданно оскалился, не хуже Марбаса. В нём практически разом пропали все человеческие черты лица, похоже, эмоции взяли вверх над разумом: глаза нефилима стали красными и тускло светились в полумраке комнаты, за спиной появились крылья, едва не попав в пламя, но тот не придал этому никакого значения. Морок спал, и от спокойного библиотекаря, которого я знала уже не первый год, не осталось и следа.
— В такие минуты я прямо счастлив, что меня создали в третьем поколении, и у меня в три раза меньше эмоций, — вздохнул устало Заган, отпивая вино и наблюдая за тем, как в руку нефилима скользнул ангельский меч. — Асмодей, советую тебе одуматься. Ты мне не противник.
— Зухар! — возмутилась Ю, вернувшись в гостиную и застав того в подобном состоянии.
Асмодей не слышал ни её, ни короля. В слепой злобе он замахнулся на Загана, и наверняка они бы скрестили мечи, если бы я не оказалась между ними.
— Роберт, нет, — раскинула я руки, отгораживая Асмодея от короля. Меч рассыпался искрами, не успев, к счастью, меня коснуться, иначе бы снёс половину головы. — Успокойся!
— Нозоми, уйди, — прошипел тот, понимая, что едва не убил меня.
Если честно, то я надеялась, что Заган меня страхует. А ещё меня радовал тот факт, что Асмодей не применил руны. Скорее всего, попросту о них забыл.
— Чёрт возьми, Роберт, ты пьян и не понимаешь, что творишь и говоришь. Думаешь, мне приятно это наблюдать? Я понимаю, что тебе плохо, но это не повод пытаться громить всё вокруг, — продолжала я, стараясь смотреть ему в глаза. В них была лишь боль. И теперь я знала её причину — она стояла сейчас прямо перед ним и пыталась докричаться до разума.
— Уйди, — повторил тот, но уже с меньшей уверенностью.
Я сделала шаг к нему и осторожно взяла за руки.
— Роберт, ты должен понять, что… — мне не дал договорить шум с улицы. Если честно, я даже обрадовалась, что меня прервали, потому что я не знала, что стоит говорить в таком случае, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже, чем есть сейчас.
— Что там ещё творится? — охнула Юаниэль, подходя к окну. — Там что, королевская гвардия?!
— Бездна! — Заган толкнул меня в спину, от неожиданности я впечаталась носом в грудь библиотекарю. — Асмодей, переносим все разбирательства на потом. Быстро спрячьтесь где-нибудь. Если вас найдут, то казнят на месте без попытки выяснить, кто вы такие.
Роберта не пришлось просить дважды. Он схватил меня в охапку и потащил в сторону хлева. Кʼхари взволнованно зарычала, когда мы вбежали к ней.
— Всё хорошо, это мы, не бойся, — бросил ей Асмодей, сам же усадил меня в самый дальний угол сарая. Гхора настороженно принюхалась и уселась, крутя головой.
С нашего места сквозь щели между досок просматривалась часть улицы. То тут, то там мелькали тени на фоне центрального костра, который освещал площадь вместо фонаря. Ощущалась паника, слышалось рычание гхор и чьи-то недовольные выкрики, которые в общем шуме было не разобрать, но они походили на приказы.
К дому Витса и Ю всё приблизилось в последнюю очередь. Но через мгновение стало понятно, что нас попросту взяли в кольцо — глава поселения жил в центре посёлка.
— Кʼхари, место! — прикрикнул Асмодей на гхору, но та едва ли обращала на него внимания, прислушиваясь к гаму, доносящемуся снаружи.
— Кто это? — я испуганно сжала руку нефилима.
— Королевская гвардия. Личный полк главы Тёмного трона. Нынешний правитель — Самаэль. Отсюда следует, что они нам не друзья, — коротко объяснил Роберт, прижимая меня к себе и укрывая крыльями. Вначале мне показалось, что он хочет меня успокоить, но после я почувствовала какое-то заклятие, которое он спешно накладывал на нас.
— Какого Папаши вы себе позволяете?! — услышала я возмущённый выкрик Витса, а через мгновение и увидела его хромающим в сторону одетых в золотые нагрудные доспехи с красными плащами падших.
— Заткнись, чернь! — рявкнул один из воинов и ударил его с такой силой, что глава посёлка потерял равновесие и упал на землю. Кʼхари низко зарычала, словно чувствовала, что её хозяина кто-то обидел.
Ю, выбежавшая из дома, кинулась было к своему другу, но ей преградили путь, и тоже повалили. Жителей выволакивали из их домов посреди ночи прямо в том, в чём они были, и швыряли на землю, не позволяя подняться.
— Можно узнать, по какому поводу вы устроили такой беспредел в моих землях? — Заган появился неожиданно, когда я уже не ожидала его увидеть, решив, что он оставил право разобраться с проблемой фермерам. — Кто у вас тут главный заводила?
— Отлично, не пришлось вас искать, — ответил ему какой-то падший в доспехах, подъехавший на гхоре. — Король Заган, вы обвиняетесь в пособничестве Братству Теней. Мы обязаны заключить вас под стражу за укрытие ассасинов, а так же за сотрудничество с ними.
— На каком основании такие подозрения?
— Вы объявили Дикую Охоту, и почти все участвующие в ней, по нашим данным, были ассасинами во главе с Марбасом и его помощником Седитом.
— Охота ведь только недавно закончилась, меня там не было. И я понятия не имею, кто в ней принимал участие: объявил её открытой для всех, кто находится на моих землях, — спокойным голосом отозвался король, глядя на гвардейца снизу вверх, словно его не оскорбляло столь наглое поведение последнего. — Если честно, в этих лесах много кого водится, может быть, даже ассасины, но я понятия не имел, что они всем Братством тут шляются, не до этого. Я отвечаю за сохранность Лимба, а не за живность в лесах и полях. Если бы его величество выделило больше опытных воинов для охраны территорий, то я бы принял на себя всю вину. Но ведь уже триста лет, как у меня забрали практически всех, кто хоть мало-мальски годен к военной службе, а фермеры сами боятся Теней — они им не ровня, и вы прекрасно это знаете сами.