— Обещаю не делать поспешных выводов и принимать тебя таким, какой ты есть, — отозвалась я. — Что ж, мы скрестили мизинцы, кто солжёт, тот проглотит тысячу иголок!
— Клятва на мизинчиках — это очень серьёзное дело, — плечи библиотекаря задрожали от сдерживаемого смеха. — Прости… Я просто…
Он рассмеялся, зажав ладонью рот. Я вначале опешила, но после поняла, что мне тоже хочется смеяться. Мигом всё стало проще. Всё, что нас разделяло, все преграды, все тайны, вся ложь — они исчезли, потому что мы просто начали всё заново. Начали, как друзья, не обливаясь слезами и не проклиная друг друга. Я опустилась к нему на пол и снова обняла. В тишине, среди гор книг, мне было спокойно, и складывалось ощущение, что мира вокруг больше не существовало: есть только мы и эта небольшая комната без окна, деревянный пол, каменные стены и единственный источник света, стоящий на перевёрнутом ящике, в котором тоже были свалены какие-то фолианты.
Единственное, что меня сейчас тревожило, так это моё самочувствие. Складывалось впечатление, что я простыла. Или это была акклиматизация, усложняющаяся общим состоянием усталости и стрессами. Озноб не проходил, а нормальная температура тела для человека, не как у Велиала, не согревала. Потом я и вовсе громко чихнула. Роберт молча подхватил меня на руки и уложил на кровать, заворачивая в одеяло, выданное мне в гостиной. В уютном коконе мне постепенно становилось теплее, но всё равно хотелось спать.
— Я принесу тебе ещё горячей травяной настойки, Нозоми, — библиотекарь нежно погладил меня по голове и скрылся за дверью.
Кажется, я опять задремала, когда он разбудил меня и попросил что-то выпить. Горячий алкогольный напиток обжёг горло, но почти сразу внутри растеклось тепло, которого так не хватало. Меня хватило на половину кружки, после чего я снова обессилено опустилась на подушки, кутаясь в одеяло и шаль Юаниэль.
— Мне не нравится, как ты выглядишь, — Асмодей приложил ладонь к моему лбу, проверяя температуру. — И лекаря как на зло у нас отобрали… Как ты себя чувствуешь?
Я снова чихнула и потёрла нос:
— Мне бы поспать, — скромно констатировала я своё состояние. — Это от стресса наверно. Я просто устала.
— Чего-нибудь хочется?
— Сказку на ночь и поцеловать, — отозвалась я, скрываясь под одеялами. — Можешь просто поцеловать и выключить свет, если нет желания читать про Барби и единорогов.
— И куда мне тебя целовать, если ты спряталась? — поинтересовался Асмодей, на что я снова высунулась из-под одеяла по нос, намекая, что приму поцелуй в щёку или лоб, но не более.
Нефилим хмыкнул, и в ту же секунду меня лишили такого нехитрого укрытия, открывая миру.
— Ты обещал не торопить события, — устало засмеялась я, когда меня притянули к себе. — Клятва на мизинчиках, Роберт.
— Да, это серьёзный аргумент, но можно хоть чуть-чуть авансом? Ну, пожалей меня, о прекрасная принцесса.
Не знаю, почему я тогда не особо сопротивлялась, видимо, сказывался и алкоголь в крови, и общая усталость, и состояние «будь что будет, плевать». В момент, когда я уже практически сдалась на милость нефилиму, дверь распахнулась, и на пороге появился Заган. Я мысленно чертыхнулась. Он как всегда вовремя.
— Выезжаем утром, — сухо проговорил он, глядя на меня, безвольно лежащую в объятиях советника своего брата. — Советую всё же поспать, а не заниматься глупостями.
— Как там Юаниэль? — поинтересовалась я, чисто интуитивно пытаясь переключить тему разговора на менее острую. Запоздало я понимала, что Велиал и без него в курсе, что сейчас происходит со мной, но масла в огонь подливать не стоит.
К моей радости Заган не стал читать нам нотации, топать ногами и расставлять по углам в качестве наказания:
— Пришлось влить в неё едва ли не бочонок настойки, я отнёс её в спальню, проспит до утра, — король ещё раз окинул нас взглядом и снова пропал из виду, явно намереваясь тоже отдохнуть. И от нас в том числе. К счастью, у него хватило ума закрыть дверь.
— Момент упущен, — вздохнул Роберт, укладывая меня обратно. — Ты не против, если я тут сбоку тихонько полежу?
Я кивнула. Библиотекарь подоткнул под меня одеяло со всех сторон, поправил подушки и, шумно выдохнув, лёг у самой стены. Размер кровати не позволял ему расположиться с максимальным комфортом, но это было всё же лучше, чем стог сена или скамейка в гостиной у очага. Щелчка пальцев было достаточно, чтобы кристалл теперь едва мерцал во тьме комнаты. В доме было тихо. После произошедшего — пугающе тихо.
— Как думаешь, с Юаниэль всё будет в порядке? Почему ты не с ней?
— Я не хочу, чтобы она сильно ко мне привязывалась, — услышала я над ухом. Роберт оказался ближе, чем я думала. — Она замечательная, но как бы тебе объяснить… Слишком ответственная в делах воспитания.
— У неё есть дети?
— Падшим и ангелам запрещено иметь детей, Нозоми. Это строго карается. Если ты думаешь, что падшие избавились от законов и правил, когда попали в Геенну, то ты ошибаешься.
— Но ведь я… И ты… — пробормотала я, оборачиваясь на мужчину, отчего мы едва не столкнулись носами.
— Каждый из нарушивших это правило уже понёс наказание, Нозоми, — в интонациях нефилима отчётливо слышался холод. Вероятно, опять вспомнил о своём отце. — Нет, если ты думаешь, что Ю родила от человека, то ты ошибаешься. Дело не в этом. Понимаешь, когда-то давно, ещё до раскола Эдема, ангелы только появлялись из яиц, и старшее поколение было наставником младшего.
— А, — протянула я. — Поэтому Велиал и Заган воспринимают друг друга как братьев?
— И поэтому тоже. Обычно по завершению обучения ангелам не до дружбы, но Заган очень сильно привязался к Велиалу. Он сам мне как-то говорил, что, будучи маленьким, Велиал заставил его пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. А после ты знаешь, что произошло… Когда началось Восстание, ученик Ю попал под чей-то меч и погиб. Она не успела его спасти. Сама можешь представить теперь, что с ней будет, если она потеряет кого-то во второй раз.
Асмодей обнял меня так, словно боялся, что я исчезну в темноте и больше никогда не появлюсь рядом, и замолчал до самого утра. Меня, несмотря на тяжёлые мысли, сморило достаточно быстро, но спал ли Роберт этой ночью — я не знала. Поутру он выглядел всё таким же уставшим, как и обычно.
*
Заган вернулся к нам задолго до рассвета. У меня появилось ощущение, что я не чувствую здесь времени, словно даже оно течёт тут иначе. А может, и вовсе не течёт, учитывая, что падшие — бессмертные. Однако стоило мне высунуть нос за порог, в холодный туман, как я поняла, что, в отличие от них, очень даже смертная, и жизнь тут как минимум делится на лето и зиму.
Местные предоставили нам двух гхор и кое-какой еды в дорогу. Юаниэль, осунувшаяся и словно постаревшая сразу лет на двадцать, заботливо укутала меня в шерстяную накидку и, выдав местную обувь, по форме напоминающую лодочки, которые, несмотря на свою простоту, были достаточно удобными, напутствовала Асмодею беречь нас обоих и вернуться живыми, но, глядя на неё, я понимала, что она сама едва ли верит в свои же слова. Нас провожали молча, словно в последний путь. Настроение в Вест-Ив было на грани истерики.
Первое время гхоры шли осторожно: из-за очень плотного тумана едва ли можно было разглядеть дорогу. Но стоило солнцу подняться из-за горизонта, как воздух начал прогреваться. Вскоре туман исчез, открывая взгляду всё великолепие Геенны. Я ехала вместе с Заганом. Король позволил мне откинуться на него, и я продолжала то и дело дремать.
Пару раз мы останавливались для того, чтобы животные передохнули. В эти минуты я разведывала всё вокруг. Первая стоянка выдалась не особо интересной, так как была на окраине леса, вторую же было решено устроить у реки, которая пересекала один из множества лугов на нашем пути. Я забралась на каменный мост и наблюдала за тем, как в воде плещется рыба. Она чем-то походила на японских карпов, но её чешуя отливала золотом и серебром. Завидев меня, рыбы поднялись к самой поверхности, явно намереваясь поклянчить еды. Я кинула им несколько кусочков хлебного мякиша, но они либо проигнорировали его, либо же выплюнули, стоило только схватить.
— Роберт, а что ваши карпы едят? — крикнула я библиотекарю, который возился с одной из гхор, вдруг вздумавшей поиграть с другой, и теперь усиленно тыкающей в неё хвостом, доводя едва ли не до бешенства.
— Чари едят мясо, — отозвался мужчина, пытаясь ухватить трёхцветную за хвост и настроить её на более серьёзный лад.
— Чари? — я снова перегнулась через перила, глядя на рыб, которые теперь, казалось, смотрят на меня заинтересованно. — Как пираньи, что ли?
— Ну типа… Так! Успокоилась! ФУ! — Роберт окончательно переключился на гхору, потому что та, поняв что её соплеменница играть не настроена и нежится на солнышке, решила поиграть с ним, ведь он проявляет куда больше активности.
Заган сказал, что из Вест-Ив в Пандемониум добираться часов шесть. Если повезёт, то управимся за пять. Третий привал был сделан едва ли не на финишной прямой:
— Объедем холм, и там прямая дорога на столицу, — Заган спешился и помог слезть мне. — Счастье-то, думал, что сдохну раньше, чем доползём, — проворчал он, наградив меня раздражённым взглядом, словно я что-то успела натворить. — Асмодей, как и договаривались — постарайся вытащить Гекату. Если начнётся заварушка, то её магия нам очень поможет. Хотя я сильно сомневаюсь, что она сейчас сможет дать кому-то отпор после всего, что с ней произошло. Ты, — он перевёл на меня не совсем добрый взгляд. — Идёшь со мной. Мне придётся взять под контроль твоё тело, побудешь немного одержимой. Поверь, мне этого так же не хочется, как и тебе, но это единственный способ скрыть остатки твоей души от окружающих.
— Вот еще, — я фыркнула. — Сама справлюсь. Только ещё одного падшего мне не хватало в сознании.
Глаза Загана презрительно сузились. Он с трудом удержался от того, чтобы отвесить мне подзатыльник.
— Вот же дура упрямая.
Я уже было открыла рот, чтобы ответить на оскорбление, как неожиданно в мой разум вторгся кто-то чудовищной силы. Он был не настолько обжигающий, как Велиал, но моя попытка хотя бы малого сопротивления была сломлена в тот же миг. Остаток моего разума оказался заключён в кольцо адского пламени. Мне остались лишь возможности слышать и видеть происходящее, больше моё тело мне не подчинялось.
— Где может быть Геката? — Асмодей задумчиво наблюдал за тем, как Заган заставил меня поднять руку, потом ногу, покачать головой, а затем сделать несколько выпадов, будто я атакую кого-то невидимым мечом.
— Хлипкое тело, — Заган обошёл меня, внимательно следя за игрой марионетки. — Биться сможет только с одним, если придётся. Может, двое из низших, несколько демонов. Велиал сильно рисковал, когда направил её на Силов.
Он замолчал, словно прикидывая мои возможные слабые места.
— Я получил информацию, что неделю назад Самаэль перевёл её в архивы высшей магии для создания нового боевого заклинания. Ему не даёт спокойно спать знание о твоём заклятии Оружейника.
— Сомнительно, что можно создать второго Оружейника, — покачал головой Станиславский. — У меня самого он случайно получился.
— Это прекрасно всем известно. Но Самаэль хочет его аналог. Причём не один и не два. Он хочет укомплектовать им своих солдат. Ты понимаешь, чем это грозит?
Библиотекарь кивнул:
— Ходячая мясорубка на поле боя. В Эдеме точно не потерпят такого дисбаланса. Получится как со скандалом насчёт рун, если не страшнее. Хорошо, я все понял. Я примерно знаю, где её искать, чтобы получить информацию о подобного рода магии. А вы?
— Буду изображать искреннюю заинтересованность в очередной ереси, придуманной Лилит со скуки. Дальше как получится, — коротко, но достаточно ёмко ответил король.
— Ясно. Ну, тогда удачи вам. До скорой встречи, Нозоми, — подмигнул мне ободряюще Асмодей и растворился в чёрном тумане, оставляя меня наедине с не самым доброжелательным созданием. Однако пламя, горящее внутри моего сознания, видимо, это и была часть падшего, было спокойным. Действительно поразительная выдержка, учитывая, что сейчас мы отправляемся, возможно, в последний для нас бой.
Гхора советника короля потрогала лапой остатки чёрного тумана, но, поняв, что с этим не поиграешь, потеряла всякий интерес. Заган развернул её и заставил отправиться обратно, в одиночестве, чтобы она не привлекала внимания путников и охраны. Сам же забрался обратно на спину к своей и затащил следом меня.
— А что будет с остальными? — спросила я про себя, потому что голосовые связки у меня оказались парализованы.
Вопрос возник в моем сознании сам собой. Я даже не была уверена, что Заган услышит или как-то узнает о нем, но я ошиблась: сейчас наше общение стало слишком тесным, и он чувствовал все мои мысли, независимо от того, желает он этого или нет.
— Чего тебе? — голос Загана был несколько раздражён, однако пламя всё ещё было ровным.
Чудная вещь эта телепатия или что это? Мне не нужно было открывать рта и напрягать голосовые связки, лишь думать и ощущать ответ в моём уме. Как разговор с самим собой, только собеседник самостоятельный и реальный.
— Кто ещё будет там?
— Тебе этого знать не нужно.
Я хотела было ощетиниться, потому что такой подход из серии отправки, возможно, в последний путь, с полным сокрытием от меня достаточно важных аспектов, мне совершенно не понравился. Но достаточно вовремя вспомнила слова Роберта на тему того, что любая лишняя информация может сыграть со мной плохую шутку.
Был уже почти полдень, и солнце начало ощутимо печь, когда мы, обогнув холм, наконец-то увидели довольно внушительных размеров город, окружённый высокими стенами. Узкие улочки уводили к дворцу, так же ограждённому стеной, но на этот раз с целью скрыть своего хозяина от взглядов зевак. Город же, раскинувшийся прямо у его подножья, производил впечатление застрявшего в эпохе позднего средневековья. Он имел сходство с Венецией или Римом, которые я видела на фотографиях: двух- и трёх- этажные дома с крышей из красной черепицы и огромным множеством флюгеров и флагштоков, на которых на слабом ветру едва-едва колыхались флаги с гербом. Сам же дворец пестрел множеством огромных окон, колонн и балконов, едва ли сильно отставая по стилистике от города. Всё выглядело очень гармонично, и хотелось задержаться немного подольше, чтобы отсюда любоваться видом.
Заган молча выслушал всю триаду из моих мыслей, и издал звук, похожий на смесь ворчания и рычания. Наверняка уже сотню раз пожалел о том, что связался со мной. Однако меня отвлекло от продолжения беззвучной истерии то, что мы вошли в город через, видимо, главные ворота. Стража едва ли обратила на меня внимание, отдав честь королю. Ю уложила платок у меня на голове таким образом, что волос не было видно.
Теперь то тут, то там сновали падшие, одетые в самые разнообразные наряды: кто-то был в чёрном, как Заган, или же в платьях, в чем-то схожих с турецкими халатами, а кто-то вообще был одет на азиатский манер. Несколько детей, что меня действительно удивило, пробежало мимо, размахивая деревянными мечами. Какой-то падший с корзиной в руках предлагал незнакомые мне плоды то ли фруктов, то ли овощей бесплатно всем желающим.
— Откуда здесь дети? Это падшие?
Мой вопрос остался без ответа. Мне оставалось лишь ждать. Но Заган ничего не сказал.
Над улицами были натянуты гирлянды с разноцветными флажками, а некоторые камни в брусчатке были заменены на крупные куски цветного стекла. Дома были выбелены, на некоторых встречались мозаика или роспись, обычно в виде каких-то орнаментов или цветов. Заган без труда преодолевал шумную толпу на гхоре, но, к слову, не без помощи королевского титула. Падшие расступались перед ним и кланялись, кто-то высказывал почтительные приветствия ему вслед. На меня все удивлённо косились, но скорее только из-за того, что я была человеком.
Мы поднялись вверх по улице, вышли на большую круглую площадь, посреди которой были фонтан и статуя какого-то падшего. Настолько тонкая работа из камня поражала: словно опровергая все законы физики и хрупкость материалов, крылья были распахнуты, складывалось впечатление, что мужчина вот-вот поймает ими поток воздуха и взмоет в облака. Одна его рука была вытянута, что создавало впечатление предостережения врагам, а во второй он держал опущенную к земле алебарду. К сожалению, из-за того, что моё тело оставалось под контролем Загана, я не могла рассмотреть статую как следует. Но не стала просить короля остановиться и даже не стала спрашивать о том, кто этот падший.