— Извини, я устал.
Последнее, что услышал Гарри, были тихий смех Альбуса Дамблдора, укрывшего его неизвестно откуда взявшимся одеялом, и слова:
— Спокойной ночи, Гарри Эванс.
========== Глава 6. Знакомые фамилии, чужие имена ==========
Гарри проснулся от какого-то странного ощущения: всё его тело словно чем-то скрутило, он не мог пошевелиться, и даже дыхание давалось с трудом. Прислушавшись к ощущениям, он понял: одеяло спеленало его по рукам и ногам.
С трудом выпутавшись, Поттер сел на кровати, привычно достав из-под подушки палочку. Откинув полог, он на ощупь нашёл очки на тумбочке и водрузил их на нос. Мир стал чуточку чётче. Встав на ноги, Гарри потянулся. Что-то хрустнуло, не больно, конечно, но звук неприятный. Поттер поморщился.
Гарри осмотрелся. Даже при условии, что был в очках, он смог рассмотреть в царившем в комнате сумраке лишь очертания фигур своих новых однокурсников. На том месте, где должен был спать Дамблдор (воспоминание об Альбусе Дамблдоре несколько покоробило Поттера, а в голове мелькнула мысль, что ему, должно быть, всё это приснилось), его взгляд задержался чуть дольше, но, осознав это, Гарри тут же отвернулся, почему-то смутившись.
«Доброе утро, дорогой, — сладко пропел внутренний голос. — Как спалось?» Гарри терпеть не мог, когда его внутреннее «я» было в таком циничном настроении, потому что тогда день смело можно было считать испорченным.
«Да ладно тебе, — отмахнулся в ответ на эту мысль голос. — Что ты обращаешь внимание на меня, старика? Сегодня ты начнёшь свои поиски. Что ещё для счастья надо?» Это звучало так… по-доброму, терпеливо, что не очень было похоже на внутреннее «я» Поттера. Точнее, это было очень не похоже на него.
Гарри помотал головой из стороны в сторону. Какие бы цели ни преследовал этот язвительный, пакостный манипулятор, он был прав. Абсолютно.
«Так, а теперь, где ванная?» — задался вопросом Поттер, отметая все лишние мысли.
Уверенно направившись в ту сторону, где вчера, кажется, видел дверь, Гарри стукнулся о тумбочку самой многострадальной частью человеческого тела — мизинцем ноги. Сердито зашипев, Поттер снова осмотрелся. «Вроде никого не разбудил», — подвёл он итог.
«Предрассветный час, — весело откликнулся внутренний голос. — Сейчас их и пушкой не поднимешь».
Поттер вновь был вынужден согласиться с ним.
Гарри продолжил свой путь в ванную, но уже осторожно, выверяя каждый шаг. Мизинец пульсировал от боли, но несильно, терпимо. Добравшись, наконец, до двери, он потянул её за ручку на себя. Это действительно была ванная, такая же, как и в гостиной Гриффиндора: ряд умывальников с одной стороны, душевые кабинки — с другой, стопка белых полотенец на небольшом столике в углу.
«Забыв то, что происходит уже месяц, можно представить, что я дома», — закралась в голову Гарри сумасшедшая мысль.
«Сбегаешь от реальности?» — язвительно и почему-то сердито осведомилось внутреннее «я».
Поттер нахмурился, недоумевая от подобного проявления эмоций. Внутренний голос никогда не сердился. Он был строг, циничен, пошл, язвителен, но сердит — никогда. А может, он просто тоже хотел домой?
Отбросив эти мысли (ведь на заданные вопросы всё равно никогда не получит ответа), Гарри с благоговением уставился на душевую кабинку. Всё-таки тазик в комнате приюта — это не шикарная ванная комната Хогвартса.
Гарри чувствовал себя невероятно грязным, пропахшим проблемами и неприятностями, которыми его облили с головы до пят. Подойдя к одной из кабинок, поспешно скинув одежду и оставив её валяться грудой на полу (всё равно в такую рань никто не придёт), Гарри забрался внутрь.
Так приятно было ощущать прикосновение тёплых струй к коже, чувствовать, как капли путались в волосах, которые, даже будучи мокрыми, торчали во все стороны, и смывали, смывали всю эту грязь.
Вода постепенно становилась холоднее, и через десять минут Гарри стоял под ледяным дождём. Было холодно, зуб на зуб не попадал, но он продолжал стоять, очищаясь ото всей той мерзости, что налипла на него. Когда же Поттер почувствовал, что больше не выдержит этого, он выбрался обратно в мир земной и пошёл за полотенцем. Оно было мягким, махровым и тёплым, поэтому Гарри просто закутался в него, чтобы согреться.
Он не знал, сколько так простоял, но, когда очнулся, понял, что уже согрелся. Гарри потряс головой, как собака, и, наскоро вытершись, натянул штаны и рубашку. Кинув взгляд на своё отражение в зеркале, он понял: он был чистым. Не в том смысле, что избавился от грязи, нет. Гарри чувствовал себя свежим, полным сил и энергии. Он чувствовал себя живым. Гарри тихо, но весело рассмеялся. Какой бы дерьмовой ни была жизнь, она у нас только одна. И она прекрасна.
Выйдя из ванной, Гарри тихо направился к своей кровати. Удобно устроившись и задёрнув полог, он снова спрятался ото всего мира. Спать больше не хотелось, да и зачем? Всё равно скоро подъём. Но что тогда делать? Никогда до этого перед Гарри не вставал подобный вопрос. Летом он работал, поэтому не было ни одной свободной минуты, а раньше в Хогвартсе он любил поспать. Теперь же, кажется, приобретённая за этот месяц привычка вставать в несусветную рань навсегда останется с ним.
Несколько минут Поттер просидел в тишине, откинувшись на подушку, но вскоре ему это надоело, и он решил ознакомиться с этим новым (хотя скорее старым) Хогвартсом. Достав из мешочка Карту Мародёров, он развернул её и прошептал, прикоснувшись к пергаменту кончиком палочки: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!» В то же мгновение на старом потрёпанном пергаменте стали вырисовываться линии, точечки и прикрепленные к ним имена. Перво-наперво Гарри отыскал гостиную Слизерина и собственную спальню. Точка недалеко от его собственного имени была подписана «Альбус Дамблдор».
«Так, значит, это правда, — подумал Гарри. — Это действительно Дамблдор».
Другие точки были подписаны именами Горация Слагхорна, Финеаса Блэка и Николаса Малфоя. Гарри перевёл взгляд на директорские покои. Точка с именем Финеаса Найджелуса Блэка не двигалась — директор, по-видимому, спал.
«А вот и профессор Линг», — заметил Поттер неспешно шедшую по одному из коридоров третьего этажа профессора Чар.
Взгляд Гарри скользил по пергаменту, отмечая знакомые фамилии, но совершенно чужие имена. Неужели все эти люди были предками тех, кого он знал? Страшно представить, что будет, если он подойдёт, например, к Малфою и скажет: «О, привет. Знаешь ли ты, что твои потомки — моральные уроды?» А что, если само его появление здесь может изменить судьбы и жизни этих людей? Что, если он совершил ошибку, приехав в Хогвартс? Что, если тем самым он сделает только хуже? Может, ему надо было смириться и провести остаток жизни в маггловском мире?
«Ты совсем идиот, Поттер», — раздражённо прошипел внутренний голос.
Внезапно полог отъехал в сторону, и перед Гарри предстал растрёпанный и заспанный Дамблдор. В ту же секунду до Поттера долетели какие-то звуки: грохот, чей-то злой крик и проклятья. «Кажется, все уже встали, — отметил Гарри. — А я и не слышал». Увидев полностью одетого и собранного Поттера, Альбус удивлённо проговорил:
— О, а я думал, ты ещё спишь, — он широко зевнул, прикрыв рот рукой, и практически упал на кровать Гарри. — А это что? — Дамблдор указал на Карту.
— Ничего, — поспешно ответил Гарри, запихивая пергамент под подушку.
Альбус выразительно на него посмотрел, но комментировать не стал, а лишь спросил:
— Как спалось?
— Хорошо, — осторожно ответил Поттер. Гарри ещё не знал, как будет вести себя с Дамблдором. Всё-таки в будущем он, скорее всего, узнает в Гарри Эвансе Мальчика-Который-Выжил, и, следовательно, нужно быть почтительным, но… он же был его сверстником! И слизеринцем к тому же! Это всё равно, что быть милым и дружелюбным с Малфоем!
— А я вот не выспался, — Гарри присмотрелся и вынужден был согласиться, что Альбус выглядел не так великолепно, как вчера вечером.
— Эй, Ал! — раздался откуда-то сбоку насмешливый голос. — Ты что, опять спишь? Да ещё и на чужой кровати!
Гарри хихикнул, видя, что Альбус действительно чуть ли не засыпал.
Рядом с кроватью Поттера возник высокий блондин. Гарри, конечно, знал, что Малфои все на вид были одинаковыми, но не до такой же степени! Хотя на Драко он был не сильно похож. Драко был щупленьким и тоненьким, похожим на девушку, этот же — высоким, мускулистым. А вот на Люциуса — да, очень даже, ещё бы волосы были чуть длиннее — и прямо копия.
Дамблдор перевёл на него взгляд.
— А вот и ты сам, Никки, а то я только твой писк слышал, — протянул он.
Гарри не удержался и хихикнул. Малфой же, вопреки всяким ожиданиям, хмыкнул и дружелюбно оскалился.
— Гарри, — театральным голосом проговорил Ал, — позволь представить тебе Николаса Малфоя. Никки, — уже Малфою, — господин мой, повелитель этих подземных чертогов, страх нагоняющий на все другие факультеты… ладно, — фантазия у Дамблдора закончилась, и он, фыркнув, перешёл к самой сути: — ты что хотел-то?
Малфой вскинул брови, переводя взгляд с Ала на Гарри, и ехидно протянул:
— Нет, ничего, — и отошёл к своей кровати.
Гарри нахмурился. Хоть этот Малфой и был довольно-таки дружелюбным, он оставался Малфоем, а от них нельзя было ждать ничего хорошего. И что значил этот его взгляд?
— Эй, Гарри!
Поттер перевёл взгляд на Ала. Тот смотрел на него вопрошающе и, кажется, ждал ответа.
— Прости, ты что-то спросил? — Гарри смутился. Да что с ним сегодня такое?
— Да. Ты подождёшь, пока я оденусь, чтобы вместе пойти на завтрак? Сегодня, как и в любой другой день, если хочешь, я твой официальный гид, — терпеливо повторил Дамблдор.
Гарри рассеянно кивнул. Ал, широко улыбнувшись, слез с кровати Поттера. Сам же Поттер достал из-под подушки карту и, быстро прошептав «Шалость удалась!», спрятал её обратно в мешочек. Затем Гарри последовал примеру Дамблдора и поднялся с кровати.
Все, кроме Альбуса, как он отметил, были практически собраны: Малфой сидел на своей кровати и насмешливо глядел на Ала, тот же одновременно застёгивал рубашку и нахально смотрел на него в ответ. На соседней от поттеровской кровати сидел, уткнувшись в книгу, бледный черноволосый мальчик. Гарри с удивлением отметил, что книга была учебником по Маггловедению. Слизеринец изучал Маггловедение? Неслыханно! Четвёртого своего соседа Поттер не увидел и пришёл к выводу, что тот уже ушёл.
Альбус, увидев, что Гарри выбрался из своего уютного мирка, заговорил:
— Так, Гарри, с Малфоем, — движение рукой в сторону Николаса, — ты уже знаком. Это, — Дамблдор указал на черноволосого мальчика, — Финеас Блэк, старший сын нашего многоуважаемого директора.
Финеас на такую характеристику никак не отреагировал, продолжая сосредоточенно изучать учебник. Гарри задался вопросом: а слышал ли Блэк вообще, что речь шла о нём?
— Ещё у нас есть Гораций, но он уже ушёл, — закончил вводить Поттера в курс дела Ал. — Вот так и живём.
Гарри снова кивнул и перевёл взгляд на Альбуса. Тот завязывал галстук. Покончив с этим делом, Дамблдор осмотрел Поттера с ног до головы.
— Ты мантию надеть не хочешь, а, Гарри? — со смехом спросил он.
Гарри опустил взгляд. Действительно, на нём были только джинсы и рубашка, причём вчерашние и далеко не свежие. «Ну и ладно», — решил он. Подойдя к стулу, Поттер взял галстук, быстро повязал его и, подхватив мантию, посмотрел на Дамблдора, мол, всё, я готов.
— Идём? — Альбус вопросительно выгнул брови. Гарри кивнул.
В гостиной народу было мало, те же, кто ещё оставался здесь, уже спешили поскорее добраться до Большого зала. Девушки, проходя мимо, улыбались Алу, парни — по-дружески хлопали его по плечу и пожимали руку. На Гарри никто не обращал внимания.
— Ты не переживай, Гарри, — сказал Ал, когда они шли по коридору. — Дай им время привыкнуть к тебе. Слизеринцы не любят ничего нового, потому что это наносит удар по их привычному укладу жизни. Но постепенно они привыкают, и новое становится частью этой самой жизни.
Альбус хотел ещё что-то сказать, но в это время они как раз подошли к Большому залу.
«А он даже сейчас, когда так молод, хорошо говорит, — съехидничал внутренний голос. — Не так проникновенно и пафосно, конечно, но всё же…» Поттер вынужден был согласиться. Где Дамблдор научился так говорить? Ведь за ним шли люди, его любили и почитали. Но, надо признать, Волдеморт тоже умел говорить. «Есть какой-то кружок, где учат становиться Тёмными и Светлыми Лордами? Если так, то я не против сходить на пару занятий», — мрачно подумал Гарри.
Тем временем они с Алом уже устроились за столом Слизерина там, где сидели вчера.
На завтрак были неизменная овсянка, тосты с апельсиновым джемом и сладкий чай. Гарри, увидев стол, заставленный едой, тут же почувствовал зверский голод. Он, если бы был один, набросился бы на еду, не оставляя за собой ни крошки, но… Дамблдор. Чёрт бы всё это побрал, но надо произвести на него хорошее впечатление. Именно поэтому Гарри, как культурный человек, взял пару тостов и налил в кубок сок.
«Даже тосты у эльфов получаются вкусными», — подумал он, с удивлением заметив, что один тост уже съел. Когда второй тост тоже исчез в желудке и Гарри потянулся за ещё одним, его взгляд наткнулся на Альбуса. Тот ничего не ел, лишь смотрел на свой кубок, но Гарри показалось, что даже его Дамблдор не видел.
— Эй… хм… Альбус? — позвал Гарри. Дамблдор резко поднял голову и посмотрел на него. Он так пристально смотрел, что Гарри смутился. Снова. — Всё в порядке? — переборов себя, спросил Поттер.
Дамблдор действительно выглядел не как… Дамблдор. Тот Альбус Дамблдор, которого знал Гарри, был всегда бодр, весело-серьёзен и выглядел идеально (насколько можно выглядеть идеально в сто с хвостиком лет). Этот же Дамблдор выглядел помятым: лицо бледное, длинные волосы растрёпаны а-ля «Гарри Поттер», а сам он был молчаливым (только подумать: Дамблдор молчал!) и того и гляди вялой лужицей сплывёт на пол.
— Да, конечно, — Альбус улыбнулся и махнул рукой, давая Гарри понять, что это ерунда. — Просто мне бывает трудно проснуться. Моё время — ночь.
Гарри не знал, что на это ответить, и только кивнул. Воцарилось тягостное молчание, и чтобы хоть как-то его развеять, Поттер спросил:
— Хочешь тост?
Дамблдор лишь покачал головой. Гарри же, пожав плечами, взял тост себе.
Внезапно Альбус встрепенулся, а его сонливость как рукой сняло. Поттер, который в это время только-только откусил кусочек хлеба, поспешно проглотил его и обеспокоенно спросил:
— В чём дело?
Ал наклонился ближе к нему и тихо-тихо, так, чтобы слышал только Гарри, произнёс:
— Мымра идёт.
Гарри от неожиданности поперхнулся воздухом и закашлялся. «Мымра? Мерлин ты мой». На глазах то ли от кашля, то ли от разрывающего изнутри смеха выступили непроизвольные слёзы. Альбус как ни в чём не бывало осторожно похлопал его по спине. Успокоившись и наладив дыхание, Поттер хотел было спросить, кто такая эта «мымра» и почему она этой самой «мымрой» является, но как раз в этот момент к ним подошла женщина.
Как понял Гарри, она и была «мымрой». «Мымра» была старой дородной дамой ростом выше Альбуса (а учитывая то, что Дамблдор был далеко не низким человеком…), с забранными в сетку седыми волосами и узкими от постоянного прищуривания чёрными глазами. Очки она не носила, поэтому Гарри сделал вывод, что щурилась она, как и Снейп, чтобы источать ещё больше презрения, которого, впрочем, во всех её жестах и манерах было предостаточно.
— Доброе утро, профессор Райне, — приветливо улыбнулся Ал.
— Хорошее настроение, мистер Дамблдор? — голос у профессора Райне оказался низким и скрипучим. — Что ж, это легко исправить. Ваше расписание.
Профессор взмахнула палочкой, и перед Алом появился листок с расписанием.
— Так, а тут у нас кто? Эванс, не так ли? — профессор Райне теперь пристально смотрела на Гарри. — Да-да, профессор Линг передала мне ваши пожелания. Уточним-ка, — она глянула на пергамент, который держала в левой руке. — Чары, ЗоТИ, Трансфигурация, Гербология и Зельеварение. Всё верно?