— Ты и сейчас нестарый, — усмехнулся Дима. — У нас же три года разницы?
— Мне через месяц сорок один будет. Так что почти четыре.
— А мне вот только недавно тридцать семь стукнуло, — Дима отпил коричневатую жидкость из бокала. Горло приятно обожгло. — Чем жена занимается?
— Была моделью, сейчас вот дома сидит, ребенка месяц назад родила. Но рвется на работу, еле уговорил подождать.
— Может, не стоило связываться с моделью? — с сомнением спросил Цаплин.
— Это все стереотипы. У нас хотя разница хо-хо какая, но нам вместе хорошо. Знаешь, ну вот родная она. Своя. Умная.
— Рад за тебя.
— Как-то невесело ты радуешься, — заметил Николай. — Завидуешь? — по-доброму усмехнулся приятель.
— Нет, — честно ответил мужчина. — Аня у меня тоже своя и родная. Не променял бы ни на какую модель.
— Подожди, — охнул Волков. — Та самая? Первокурсница?
— Ага, — светло улыбнулся Дима. — Она самая. Как начали встречаться тогда, так я ее через год замуж и позвал. Вот и живем вместе. Тоже старший партнер в той же фирме, кстати.
— Да, с нее станется, — кивнул мужчина и сделал глоток. — Дети есть?
— Нет пока, — негромко ответил Дима.
— Не хотите?
— Да как-то не думали пока что, — солгал Цаплин, и у него сразу появилось чувство, что проницательный еще со студенческих времен Волков его ложь заметил.
— Она не хочет? — в лоб поинтересовался мужчина.
— Такта в тебе не добавилось ни на йоту, — пробормотал Дима.
— Не, если не хочешь отвечать, то не надо, — развел руками Волков. — Только я тебе по опыту честно скажу: если женщина от тебя детей вообще не хочет, значит, не твоя это женщина. У меня по этой причине первый брак и распался.
— Бред это все, Коля, — неожиданно резко ответил мужчина. — Всех под одну гребенку не сделаешь. Может, твоя первая жена тебя и не любила. Но моя меня любит. Я это точно знаю.
— Дим, только морду мне прям здесь не бей, ладно? — улыбнулся Николая. Но в глазах улыбки не промелькнуло. — Чего ты завелся? У меня язык как помело, ты ж помнишь. Не бери в голову. Извини.
— Да нормально все, — отмахнулся мужчина.
Но настроение было безнадежно испорчено. Повисло неловкое молчание, какое всегда появляется, когда один человек сказал больше, чем следовало. Хваленое красноречие Димы пропало, и он не знал, как вырулить из этого разговора. Не хотелось показывать, что слова старого притяеля его так сильно задели.
— Слушай, а ты не против, если я завтра к тебе в бассейне присоединюсь? — нарушил тишину Коля.
— Да бога ради. Я обычно туда часов в девять подгребаю. Можем прямо там и встретиться.
— Пойдет, — Волков залпом допил благородный напиток и протянул руку для рукопожатия. — Ты правда извини, никто меня не спрашивал, а я брякнул сдуру. Не держи зла. Я тут вынужден тебя покинуть. Я в скапе договорился с одним человеком встретиться.
— Расслабься, — криво усмехнулся Дима. У него обозначились морщинки, которых Волков прежде никогда у друга не видел. — Забыли. Ляпнул и ляпнул. Бывает.
— Тогда завтра в бассейне? В девять?
— Да.
Дима смотрел в спину удаляющегося Коли и думал, что лучше б он его не встрчал сегодня.
Этот друг тоже был из старой, прошлой жизни. Студенческой, раздолбаистой, нищей почти. Но очень настоящей. Они тогда с Колей были достаточно близки: тот скидывал ему конспекты как старший товарищ, Дима одалживал ему деньги, знакомил с прикольными девчонками. А потом, на последнем курсе Коля выиграл учебу по обмену в Англии. Весь универ был готов обе почти продать, лишь бы на его месте оказаться, но Дима честно не завидовал. К тому моменту у него уже появилась Аня, и со свойственным молодости максимализмом Дима думал, что скорее руку себе отрубит, чем оставит такую девушку одну в России на целый год. Да и в стране творилось не пойми что: если уж валить, то валить насовсем. Многие так бежали.
Колю ничего не держало: отношения с семьей были так себе, постоянных отношений не было. Диму держала Аня, а Аню держала больная бабушка. И потом, Дима понимал, что он слишком… слишком русский что ли. Ну, не хотел он жить в другой стране. Да, «умом Россию не понять», но он ж тоже своя, родная. Как Аня. Она ж тоже неидеальная: характер тяжелый, колючий и какой-то местами мужской. От нее шарахались в универе все парни. Еще бы, девчонка симпатичная, хотя и пухленькая, но жутко умная и остарая на язык.
Димка ее два месяца добивался, прежде чем они встречаться начали. Два раза предложение делал. Друзья пальцем у виска крутили, мол, зачем тебе эта двинутая? Она ж синий чулок, ботаник, скучная, есть девочки попроще и покрасивее. Покладистее, наконец. Но нет. Диме нужна была Аня.
А Аня нужен был Дима, как выяснилось позже.
Потом, когда они стали жить вместе — так было дешевле и Дима помогал ухаживать за бабушкой — он узнал, что Аня на самом деле очень мягкая. Чуткая. Нежная. Просто она покрылась панцирем. Как черепаха.
Когда-то Дима так ее и звал. Черепашка.
Анька бесилась. Прозвище казалось ей обидным, вечный женский комплекс, что она толстая, у нее приобретал какие-то невероятные размеры, и поэтому ей вечно казалось, что называя ее черепашкой, Дипа намекает, что у нее такие же короткие руки и ноги. И что она такая же круглая, как это животное. А потом Дима на день рождения подарил ей маленького черепашонка, и обида как-то прошла.
Все это Дима вспомнил сейчас, хотя совершенно не хотел. Это было слишком больно.
Мужчина помедлил, а затем открыл телефон. Мигало увидомление от социальной сети. Дима с какой-то надеждой открыл страничку и… увидел сообщение от сестры.
И ничего от Ани.
— Еще виски, пожалуйста, — негромко попросил Дима официанта. — Двойной.
Комментарий к Глава 1
Ахтунг!
Я ищу бету. Сообщения об ошибках близятся к отметки в 2 тысячи, потому что я не была на сайте сто лет. И к тому же, часто допускаю всяки описки и опечатки. Я решила, что это свинство по отношению к читателям, но у самой нет ни времени, ни сил. Поэтому, пожалуйста, если появится у кого-то желание ответственноп одойти к вопросу (или хотя бы просто к нему подойти), напишите в личку.
========== Глава 2 ==========
До окончания слета бизнесменов оставалось всего три дня. В последний день не было уже никаких «диалогов», только заключительный ужин, а утром все начинали разъезжаться в аэропорт.
Дима и хотел домой, и не хотел.
Вечером он отправился в бассейн и, не дожидаясь Николая, сразу принялся плавать туда-сюда. Когда старый приятель к нему присоединился, они поприветствовали друг друга рукопожатием и стали наперегонки, как в молодости, плыть от края до края.
Волков хорошо плавал и был на удивление выносливым. Многих вводила в заблуждение его комплекция: слишком худой и слишком длинный. Казалось, что в таком человеке не то что мощи нет, а не развалился бы. Но нет, еще в голодные студенческие годы приятеля не брала ни одна зараза, мог есть какую угодно дрянь и не свалиться с отравлением, зимой ходить в кроссовках и не болеть. Вот и сейчас этот худощавый жилистый человек неожиданно поражал скоростью и неутомимостью. Но Цаплину сдаваться совершенно не хотелось.
— Ты ничуть не потерял форму, — произнес Цаплин, сняв очки.
— Ну, в Лондоне тоже есть бассейны, — хохотнул мужчина. — Только здесь вода, кажется, на пятьдесят процентов состоит из хлорки. Я не могу больше, глаза сейчас из орбит вылезут.
— Так ты ж в очках.
— Глаза, видимо, об этом не знают, — буркнул Никола, оперевшись руками о бортик, и одним движением вылез из воды. — Ты еще здесь будешь?
— Не знаю. Пить хочу, — Дима вылез из бассйена таким же образом как и мужчина. — Тут еще где-то сауна была.
— А вот это дело.
Спа-комплекс находился внутри бассейного комплекса, так что найти его не составило труда. К счастью, народу было немного, и мужчины через пару минут ожидания вошли в протопленную до невозможности сауну. Даже стоять на полу было больно и горячо. Дима постелил выданное на ресепшене полотенце в четыре слоя и осторожно сел, пробуя температуру. Не хотелось быть первым человек в этом отеле, кто уедет на скорой с ожогом задницы и всего, что находится близко от нее.
Мужчины молчали. В соседней сауне кто-то громко разговаривал на каком-то скандинавском языке, Дима не мог разобрать, то и дело разговооры прерывались гоготом. Может, там сидят горячие финские парни?
Коля тоже молчал. Пот катился градом по его его лбу и плечам. Мужчина был настолько худым, что Дима видел, как ходят его ребра в такт дыханию.
— Это нормально, что ты такой худой? — внезапно спросил мужчина.
Волков приоткрыл глаза.
— Ну да, — неромко ответил он. — На здоровье я не жалуюсь, жру за троих, но все девается неизвестно куда. Лия мне страшно завидует, — усмехнулся мужчина.
— Лия — это твоя жена?
— Ага. Ей уже двадцать пять, для моделек пенсия, считай. Вот она и переживает.
— Но можно же заняться чем-то другим. Ты сам сказал, что она умная.
— Ей это нравится, — пожал плечами Николай. — Лия этим с шестнадцати лет занимается. Говорит, всегда нравилось проходить по подиуму, демонстрировать красивую одежду. Но самое главное — это быть недосягаемой. Смотри, но не трогай.
— Желающие всегда могут пройти в служебный вход, — заметил Дима.
— Да, конечно. Но ей это было не нужно. Сама всего добилась, ни с кем не спала, — негромко и твердо сказал Волков. Диме в это верилось с трудом, но он прикусил язык. Не его дело, если что-то и было у этой девчонки.
— А почему модель? У тебя изменился вкус? — перешел в более безопасное русло Цаплин.
— Просто так получилось. Моя вторая жена уже три года как была в могиле. Рак, — пояснил Волков спокойно. — Не сочувствуй, не надо. Это было давно. Я не хочу вспоминать. Думал, рехнусь вообще. Все эти химии, лечение в Германии, в Англии, в Швейцарии… Но эта дрянь внутри нее продолжала расти. Когда метстазы были в большей части внутренних органов, она сказала, что хочет спокойной умереть дома. Не в больнице. Собственно, так и получилось. Умерла через две недели дома. Не проснулась. Царская смерть, — криво, как-то одним уголком губ улыбнулся Волков. — Я после ее смерти куралесил так, что соседи местных ментов пять раз вызывали. Потом как-то стало отпускать, начал снимать девочек, так, чисто потрахаться.
Дима кивнул в знак понимания.
— А потом меня партнер пригласил на показ своей жены, — увидев поднятые брови приятеля, Волков улыбнулся. — Нет, его жена была не Лия, а дизайнер, чью коллекцию демонстрировали. Они с Лией подруги были, вместе начинали, все дела. Потом был ужин, Аманда Лию уговорила, мол, пошли. Помню, как сидели в ресторане, она напротив меня сидит, вообще не смотрит в глаза. Как будто меня и нет.
— Знакомо, — мрачно отозвался Дима.
— Что, Аня так делает, когда злится? — понимающе спросил мужчина.
— Ага.
— Тогда они у нас похожи, — хохотнул Волков. — Ну так вот. Она, значит, напротив меня сидит. Воду только глушит литрами и какую-то траву жует. Ужас. Ну, ты ж знаешь, что манекенщицы — самые страшные из моделей и беспощадные к себе? — Дима помотал головой. — Те, которые белье рекламируют и одежду, могут позволить себе вес чуть дольше. Они в зал ходят, задницу себе качают, а эти, наоборот, костями бряцают.
— А, понял. Чего потом? До дома проводил?
— Да. Она такси хотела вызвать, я сморозил какую-то фигню про таксистов-маньяков, и подружка ее уговорила со мной поехать. В одну сторону, тем более, — мужчина помолчал. — Переспали прямо в машине. Даже не спрашивай, как получилось. В общем, осталася у нее на квартире. Утром надо было на работу, я ей записку оставил и свалил. Потом цветы послал, как порядочный человек. А мне звонят из доставки, говорят, что цветы не приняли, попросили доставить туда, откуда взяли, и записку приложили, — Николай засмеялся. Дима тоже улыбнулся. Приятно было смотреть на то, как приятель говорит о жене. Искренне так, тепло. Люди так говорят только о тех, кто много значит. Кого любят. — Мне аж интересно стало. Записку прочитал. А мне эта девчонка пишет что-то типа «было первый и последний раз, прошу больше не беспокоить».
— И тебя это задело, — хохотнул Дима. — Так и не излечился от непомерного самолюбия?
— Нет, конечно, — негромко засмеялся мужчина. — Я, естетсвенно, начал ее ловить. На показы эти ходить, еще одни цветы ей послал. Было интересно, понимаешь, либо девочка себе цену набивает, и тогда она мне не интересна, либо я ей не понравился. А как такой обалденный мужик как я может кому-то не понравиться?
— Действительно, — хмыкнул Дима.
— Лия от меня как заяц бегала, потом сказала, что подаст в суд за сексуальное домогательство и преследование. А ей так, мол и так, подавай. Ты бы видел ее лицо в этот момент, — откровенно загоготал Николай. — Все ее поклонники обычно быстренько сливались после этой угрозы, в Европе это ж ночной кошмар любого мужика.
— Но она не учла, что ты русский, — тоже развеселился Дима.
— Естетсвенно, — самодовольно подствердил Волков. — Мне пофиг. У меня мозг вообще в отключке был, по-моему. Единственное, что я понимал, это то, что я ее хочу. И все тут. Хоть ты меня тресни. Лия обалдела от моего напора окончательно, и пока приходила в себя, я ее развел на ужин. Ждал внизу, пока она переоденется. Как школьник, честное слово.
— И что потом?
— Ну, а что потом? Посидели, поговорили. Не могу сказать, что поели, потому что ел в основном я, а она пила смузи. Оказалась неглупая девочка с чувством юмора, хотя и специфическим. Я ее проводил до дома как в лучших традициях, но на «кофе» не напрашивался. Потом еще ее перехватил после показа. Потом в выходной на колесе обозрения катались. Еле откачал ее после этого.
— Высоты боится?
— До одури. Причем, я ее спрашиваю, ты зачем, дуреха полезла, если боишься. Могли же что-то другое придумать. Но она ж «железная леди», — фыркнул Николай.
— Чем отпаивал?
— Собой. В машине, — усмехнулся мужчина.
— Круто, — улыбнулся Дима и прикрыл глаза. — Может пойдем, охладимся? У меня сейчас сердце выскочит, по-моему.
— Так, выкатывайся быстро, — Николай проворно вскочил на ноги. — Под сороквник уже, а ума как не было, так и нет. Давай, шевелись.
Диму совершенно бесцеремонно вытолкали из сауны и задали траекторию к неольшому круглому бассейну. Обычно мужчина не геройствовал так, просто приятель так интересно и забавно рассказывал о своей истории большой любви, что Цаплин как-то не заметил, что начало плохеть. Николай его столкнул в воду и, поймав недовольный взгляд проходящей мимо девушки, нырнул следом.
Чуть теплая вода после сауны показалась ледяной, но это было даже приятнее. В голове сразу прояснилось, глаза перестали слипаться. Дима погрузился с головой еще и раз и осторожно приоткрыл галаза: так и есть, здесь вода была куда менее хлорированная. Мужчина вынырнул, а затем сел на эдакую скамейку под водой, которые еще в джакузи бывают.
— Ну как? — спросил Волков. — Полегчало?
— Да, спасибо, — Дима размял шею. — Ты не беспокойся, я коньки откидывать не собирался.
— Ага, все вы так говорите, — нарочито ворчливо произнес мужчина. — Блин, хорошо-то как! — он оперся спиной о стенку и прикрыл глаза. Дима согласно угукнул. — Я в последний день собирался поехать в какой-нибудь торговый центр, хочу Лие подарок посмотреть. Ты Ане что-то уже присмотрел?
Вопрос ввел Диму в легкий ступор. Он совершенно не думал ни о каком подарке. Даже о сувенире. Совесть его неприятно уколола. Николай, который внимательно на него смотрел, все сразу понял.
— Ты ей ничего не собираешься привозить? — удивленно спросил он. — Между вами что, черная кошка пробежала?
— Нет, почему ты так решил? — спросил Дима. — Просто все есть уже. Благодаря интернету и наличию денег теперь можно купить, что твоей душе угодно. Шмотки Ане я выбирать боюсь, ей нехорошо будет, косметика, духи, украшения — все это занимает три честверти общей гардеробной. А какую-то ерунду я везти не хочу.
— Да? Ну ладно, — Волков помолчал. — Я тебя не узнаю, — вдруг сказал он. Дима вопросительно поднял брови. — Я просто помню, как ты об Ане рассказывал каждому встречному, тогда, черт знает сколько лет назад. Ты делал это так, что хоть романы пиши. Девчонки в универе готовы были мать родную продать, лишь бы их хоть кто-то так любил. Это я тебя не пристыдить пытаюсь, если что. Но по-моему, между вами что-то происходит. Вернее, не происходит того, что должно быть.