Нахмурившись, женщина повернулась к брату.
— И в числе подозреваемых — ты, Шах Хубан.
— Что это значит? — возмутилась та. — Повелитель, Вы считаете, что это я организовала нападение на дворец моей племянницы?
— У меня есть основание предполагать это, — нахмурился султан Сулейман. — И я прибыл, чтобы развеять все сомнения.
— Позвольте узнать, какие же основания для этого есть основания? — с заметным оскорблением в голосе спросила Шах Султан, на мгновение взглянув на Михримах Султан.
Та высокомерно встретила её взгляд. Султан жестом приказал Рустему-паше предоставить письмо, являющееся единственным «основанием». Взяв его из рук паши, султанша пробежалась глазами по написанному. Поджав губы, она с горькой усмешкой обратила взор к повелителю.
— Неужели Вы поверили этому поддельному письму? И вообще, откуда оно появилось?
— Нет. Поэтому и прибыл в твой дворец. Чтобы устроить обыск. Оно было найдено у одного из наёмников.
— Обыск?! — громко возмутилась султанша.
Михримах Султан вздрогнула от ее неожиданного возгласа и напряглась. Рустем-паша и Малкочоглу выглядели степенно и вместе с тем решительно.
— Именно. Если у наемника был твой приказ, у тебя может быть его ответ, — ответил султан Сулейман, скрывая свои истинные эмоции за напускным спокойствием.
— Даже если бы всё обстояло так, как Вам предоставили, было бы глупо полагать, что я сохранила такое письмо.
— Но все же обыск состоится, — настоял султан.
— Нет! — послышался решительный ответ Шах Султан. — Не позволю устраивать в моем дворце обыск.
— Это не тебе решать, Шах Хубан, — посуровел повелитель. — Не веди себя так, словно тебе действительно есть, что скрывать.
Промолчав, оскорбленная Шах Султан отошла в сторону, махнув рукой, что означало, видимо, «делайте, что хотите». Султан Сулейман кивнул Малкочоглу, и тот, поняв приказ, повернулся к охранникам.
— Вы трое — исследуйте всё на первом этаже. А вы двое — со мной на второй этаж.
Охранники разбежались выполнять его поручения. Сам Бали Бей с двумя охранниками направился к дверям холла, чтобы выйти к лестнице, как случайно задел плечом стоявшую у него на пути Михримах Султан.
— Простите, султанша.
Увидев это, Рустем-паша поджал губы и сжал руки в кулаки, чтобы сдержаться от волны ревности и гнева. Заметив это, Михримах Султан почувствовала себя неловко. К чему столько ревности? Он же случайно ее задел…
Султан Сулейман, вероятно, не пожелав всё время, отведенное на обыск, стоять, сел на тахту возле окна. Михримах Султан присоединилась к нему, заведя разговор.
Увидев Рустема-пашу, оставшегося одного, Шах Султан, уличив время их единения, подошла к паше с гордо вздернутой головой.
— Это ведь твоих рук дело, паша?
— Что Вы, султанша? Я здесь совершенно не причём. Вы, вероятно, считаете, что на Вас вины нет, хотя Вы и устроили несколько покушений на мой дворец и непосредственно на мою жизнь. Став причиной угрозы жизни моей супруги, что является единственной дочерью султана, Вы, так или иначе, должны отвечать за свои поступки перед повелителем, ведь это является тяжёлым преступлением.
Заметив, в каком положении оказался ее муж, Михримах Султан, отлучившись от отца, поспешила ему на помощь. Встав рядом с ним, султанша без поклона обратила свои глаза на тётушку, которая ответила ей гневным и разочарованным взглядом.
— Что же ты делаешь, Михримах?
— Тот же вопрос хочу задавать и Вам, султанша.
— Я лишь желаю спасти эту династию от алчных людей, что словно ядовитые змеи отравляют всех и всё, что встает у них на пути.
— Змеями являются люди, кусающие из-за власти и зависти тех, кто никогда не желал им зла. Если «змеей» Вы называете мою аалиде, скажу в ответ, что она множество раз протягивала свою руку с просьбой о мире, но в ответ слышала лишь «рабыня недостойна быть членом династии».
Шах Хубан горько ухмыльнулась.
— Ты не должна оправдывать поступки своей матери. Но, видимо, она успела отравить и тебя. С каждым днём ты всё больше впитываешь качества Хюррем, при чём не самые лучшие. Каково же тебе было притворяться вчера? Мы любим тебя. Я, Хатидже… А ты вонзаешь кинжал в наши спины, потакая своей матери. Жаль…
Чувствуя гнев, туманящий рассудок, Михримах Султан бросила осторожный взгляд на повелителя. Перепалки он не замечал, попивая шербет из кубка. Рустем-паша, чувствуя приближение «бури», молчал, едва сдерживаясь. Он хотел бы встать на защиту жены, но понимал, что не имеет на это никакого права и полномочий.
— От своей валиде я переняла все самое лучшее, а всё плохое, что есть во мне — передалось мне через кровь династии, что течет и у меня, и у вас в жилах. Это Ваше наследие, султанша.
И без того темные глаза Шах Султан почернели от гнева и возмущения. А может, от изумления. Рустем-паша смерил взглядом жену, чувствуя несоизмеримую гордость и довольство. Помешав ответить Шах Султан, в холл вошла настороженная Эсмахан Султан.
— Валиде, что происходит?
Поджав губы, женщина подошла к дочери, оставив напряженных супругов.
— В нашем дворце по желанию повелителя проводится обыск. Меня подозревают в нападении на дворец Михримах.
— Как такое может быть? — ошеломленно прошептала Эсмахан Султан, робко взглянув на султана, что сидел на тахте и делал вид, что ничего не замечает.
— Не переживай, Эсмахан. Мне нечего скрывать. Скоро всё закончится.
Спустя некоторое время в холл спустился напряжённый Малкочоглу. Все взгляды устремились на него. На лице у бея отразилась озадаченность. Султан, увидев его, встал с тахты и подошёл к нему ближе.
— Что-то удалось обнаружить?
— Да, повелитель.
Услышав эти слова, Шах Султан содрогнулась. Тёмные брови сошлись на переносице. Словно, как и у самого султана.
— Что же это?
Бали бей молча передал обнаруженное письмо повелителю в руки. Эсмахан Султан с испугом взглянула на свою валиде. Сама же султанша хмуро наблюдала за тем, как повелитель читает письмо, а в это время Михримах Султан с Рустемом-пашой обменялись напряжёнными взглядами.
========== Глава 16. ==========
Взор его, как только оторвался от письма, горел разочарованием и гневом. Он обжёг напряженную Шах Султан. Поняв, как обстоит дело, султанша, ухмыльнулась тому, как легко она попалась в ловушку, и опустила взгляд в пол.
— Что всё это значит, Шах?! — загремел голос повелителя в холле.
— Повелитель, позвольте…
— Я всегда считал тебя умной, мудрой женщиной, самой рассудительной из всех сестер!
— Повелитель, — предприняла повторную попытку султанша заговорить.
Но тот, находясь под властью эмоций, не давал ей и слова произнести.
— Что явилось причиной такого приказа, сестра? Желание навредить Михримах?!
— Что Вы, Повелитель? — возмутилась Шах Султан.
Внимая каждому слову, Михримах Султан чувствовала злорадство. Она ответила Шах Султан на устроенное ею нападение, как и обещала. Чувство исполненной мести было сродни эйфории. Рустем-паша же стоял невозмутимо. Чувства, что он испытывал в этот момент, на его лице не отражались. Малкочоглу, наоборот, выглядел подавленно, поскольку он предоставил письмо султану.
— Предупреждаю, Шах Хубан, если снова попытаешься навредить Михримах и людям, которые ей дороги, поплатишься за это, несмотря на то, что ты мне кровная сестра! Отныне не хочу видеть твоих глаз…
С этими словами султан Сулейман вышел из холла быстрыми шагами. За ним поспешил Малкочоглу , бросив мимолетный взгляд на Михримах Султан. Охрана тоже покинула дворец.
В холле остались лишь Шах Султан, ее дочь Эсмахан , Михримах Султан и Рустем-паша. Эсмахан Султан, обернувшись к матери, нахмурилась.
— Валиде, я что-то не понимаю…
— И я не понимаю, Эсмахан… — разочарованно покачала головой Шах Султан. — Возвращайся в свои покои.
— Но…
— Я сказала, иди.
Поклонившись, Эсмахан Султан направилась к лестнице, бросив испуганный и озадаченный взгляд на супругов.
— Не ожидала, Михримах, что ты способна на такое… — подойдя ближе к племяннице, проговорила султанша.
— Вы даже не подозреваете, султанша, на что я способна, — улыбнулась в ответ Михримах Султан, начиная чувствовать внутреннею силу. — Я обещала Вам, что мой ответ на Ваши действия последует незамедлительно, и такой силы, что Вы вместе со своими подданными на ногах не устоите. Как видите, свои обещания я сдерживаю. Повелитель отвернулся от Вас, увидев Ваше истинное лицо, султанша.
— Видел бы он истинное лицо тех, кого так приблизил.
— Вы, наверное, не понимаете… Эти приближенные к нему люди потому являются таковыми, поскольку поистине любят повелителя. А с теми, кто пытается разрушить эти основанные на любви отношения, они готовы бороться до конца.
Ухмыльнувшись, Михримах Султан поклонилась, смотря тётушке в глаза, и, развернувшись, вышла из холла. Рустем-паша, скрывая ухмылку, тоже поклонился и вышел из холла.
Когда Михримах Султан подошла к карете, Малкочоглу и повелитель уже сидели верхом на конях.
— Рустем-паша, поедешь со мной. Нужно всё обсудить.
— Как прикажете, повелитель, — ответил тот, взглянув на супругу. — Султанша, Вы тоже отправитесь в Топкапы?
— Да, хочу вновь навестить валиде. К тому же, я давно не навещала братьев. Повелитель, Вы не против?
— Нет, конечно.
Сев в карету, султанша наконец, смогла перевести дух и выпустить на волю истинные эмоции. Следом за ней сели служанки. Хюнерли улыбнулась уголками губ.
— Султанша, Вы выглядите довольной…
— Так оно и есть, Хюнерли.
По прибытии в Топкапы распрощавшись с отцом и супругом, султанша направилась в покои своей валиде. Та встретила её с тем же горящим нетерпением.
— Выйдите, — немедленно приказала она служанкам, увидев зашедшую дочь.
Поцеловав руку матери, Михримах Султан села рядом с ней на тахту.
— Рассказывай, Михримах!
— Всё получилось, валиде. Письмо было найдено. Отныне повелитель не желает даже видеть Шах Султан.
Хюррем Султан расплылась в довольной улыбке, больше походившей на оскал.
— Нужно было видеть лицо султанши в этот момент, — девушка разделяла чувства матери. — Как Вы и говорили, все наши враги постепенно расплачиваются за свои деяния, валиде.
— Моя луноликая, наконец, ты стала такой дочерью, о которой я мечтала. Как я могла об этом не подумать?
— О чём Вы? — не поняла последних слов Михримах Султан.
Хасеки Султан вновь улыбнулась.
— Когда ты родилась…
— Я знаю, валиде. Вы огорчились, что я оказалась не шехзаде.
— Верно, — согласилась султанша. — Но тогда я и подумать не могла, как важно иметь дочь, султаншу. Мою опору, которая сможет сделать то, чего я не могу сделать. Сейчас я благодарна Аллаху за то, что он даровал мне тебя, Михримах.
Та польщенно улыбнулась словам матери. Чувствуя свою важность и значимость, девушка становилась счастливее.
— Валиде, с Вашего позволения я навещу Мехмета?
— Конечно, иди.
Поклонившись, Михримах Султан вышла из покоев матери. Оказавшись в покоях у старшего брата, она поспешила обнять его за плечи.
— Михримах? Давно тебя не видел, — приятно изумился шехзаде.
— Прости, Мехмет. Увлеклась своей новой жизнью.
— Как ты?
— Хорошо, брат. А как ты себя чувствуешь?
— У меня всё прекрасно.
После недолго разговора султанша, распрощавшись с шехзаде Мехметом, отправилась по коридору в султанские покои. Подняв голову у дверей, девушка заметила выходящих из покоев Рустема-пашу и Малкочоглу. Оба выглядели уставшимии серьезными. Заметив приближение султанши, мужчины выстроились у стены в поклоне.
— Султанша, — проговорил Малкочоглу и, чинно улыбнувшись, прошёл в свой кабинет.
Рустем-паша проводил его ненавидящим взглядом. Закатив на это его мальчишеское поведение глаза, султанша сложила руки перед собой.
— О чём Вы разговаривали с повелителем?
— Все, кто присутствовал при обыске, должны хранить молчание. Будто ничего и не было, моя султанша. Но повелитель действительно зол. Он велел оставить его одного. Лучше его пока не беспокоить.
Поджав губы, Михримах Султан почувствовала, как эйфория от победы понемногу угасает.
— Раз так… Возвращаемся в Зимний дворец.
По дороге в свой дворец Рустем-паша пожелал ехать в карете супругой.
— Как думаешь, Рустем, чего можно ожидать от Шах Султан далее? Что она предпримет? — спросила султанша.
Покосившись на служанок, мужчина всё же ответил:
— Как знать, султанша. Остается только ждать.
Поняв, что ничего более конкретного от супруга в данной ситуации не дождешься, девушка молча отвернулась к окну.
Незаметно на Стамбул опустилась тёмная ясная ночь… Уже подготовившись ко сну, МихримахСултан в нежно-розовой ночной шелковой рубашке в пол сидела на тахте у окна. В руках у неё лежала книга, открытая почти на половине. Она сосредоточенно и увлеченно читала ее. Момент её единения прервал приход Рустема-паши. Он вернулся из хамама, уже переодетый ко сну и с влажными волосами. Встретив взгляд мужа, султанша из вежливости отложила книгу в сторону.
— Я думала, ты останешься допоздна работать в кабинете. Как всегда.
— Нет сил для работы, Михримах. Сегодняшний день был долог утомителен.
— Это верно.
Мужчина сел рядом с женой.
— Позволь узнать, что за книгу ты так увлеченно читала?
— «Божественная комедия» Данте Алигьери.
Нахмурившись, паша лишь покачал головой, дивясь вкусам супруги.
— И все-таки, что ты думаешь насчёт Шах Султан? Что она предпримет? — поинтересовалась Михримах Султан.
— Думаю, она временно затихнет. Сейчас не лучшее время для нее, чтобы действовать. Она, как умная женщина, понимает, что повелителю нужно остыть.
Михримах Султан замолчала в задумчивости.
— Не переживай, — выдохнул паша, проведя ладонью по ее щеке. — Забудь пока об этом.
— О чём же мне тогда думать?
Промолчав, Рустем-паша медленно провел рукой вниз, по шее девушки. Вздрогнув от его прикосновений, Михримах Султан поспешила отстраниться.
— День, действительно, был утомительным. Хочется спать.
Сказав это, девушка хотела было встать с тахты, но супруг ухватил её за руку.
— Неужели до сих пор меня боишься, Михримах? Столько дней прошло со дня свадьбы…
Сглотнув, султанша осторожно опустилась обратно.
— Вовсе нет. Просто хочется спать.
Мужчина ухмыльнулся. Рука его медленно поднялась к золотистым волосам.
— Не нужно… — послышался слабый протест с её стороны.
Не обратив на эти слова внимания, Рустем-паша прильнул к губам султанши, и спустя долгие холодные дни в этих покоях воцарилась жаркая ночь…
Через несколько недель…
— Валиде, Вам не кажется, что Шах Султан в недобром затишье? Она что-то замышляет, — переживала Михримах Султан, сидя в холле в Зимнем дворце и трапезничая с навестившей её Хюррем Султан, пока Рустем-паша находился на службе.
— Наслаждайся спокойными днями, — коротко ответила Хасеки Султан, отпив шербета из кубка. — Разумеется, она что-нибудь предпримет. Но не сейчас.
— Откуда такая уверенность, валиде? — не унималась девушка.
Хюррем Султан лишь повела бровью, показывая, что не желает об этом говорить. После трапезы женщины распрощались. Хюррем Султан не хотела надолго оставлять шехзаде Джихангира.
После того, как султанша проводила свою валиде, она вернулась в свои покои, вяло осев на тахту. Вот уже который день ей нездоровилось. Головокружение и слабость непрестанно давали о себе знать. Даже сон и успокаивающие отвары не помогали справиться с этим.
— Хюнерли! — позвала Михримах Султан, откинувшись на спинку тахты и чувствуя, как только что съеденная пища подступает к горлу.
Служанка вошла в покои.
— Слушаю, султанша.
— Пусть прибудет лекарь. Похоже, я вновь захворала.
— Как прикажете. Еще чего-нибудь желаете?
— Принеси воды.
По прибытии из Топкапы лекарша Зейнаб-хатун внимательно осмотрела султаншу.