Жар волнения и томное ожидание колотили со всех сил женщину. Этой ночью все изменится. Она станет единственной женой Падишаха! Подобно знаменитой Хюррем Султан.
Топ Капы. Комната фавориток.
Практически бесшумно, стараясь не повторить прошлой ошибки, Эмине пробралась через спящий гарем и оказалась на этаже фавориток. Двое охранников, полусонные, сторожили двери покоев Нурбахар. Быстро сообразив, что делать, Эмине вышла из-за угла.
— Ага! — тихо позвала она.
Охранники сверлили женщину подозрительными взглядами.
— Скорее! Там… Там… — невнятно бормотала служанка, показывая за угол.
Напряженный охранник, оставив напарника у дверей, направился посмотреть, о чем говорит Эмине. Она завела его за угол и резко полоснула по горлу острым кинжалом. Зашипев и закашляв, ага упал к ее ногам и густая кровь засочилась из раны.
— Что там происходит? — возмутился второй, и, заглянув за угол, также лишился жизни и упал на пол, истекая кровью и шипя от боли.
Перешагнув через мертвые тела, Эмине глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Она должна это сделать ради своей госпожи. Что с ней будет, если поймают? На ее совести уже две смерти! Двери призывно были приоткрыты. Из щели сочился тусклый свет от свечей. Женщина тихо вошла в комнату и огляделась. Никого, кроме спящей Нурбахар. Подкравшись к кровати девушки, Эмине покрепче сжала в руках кинжал, чтобы они прекратили трястись. Она занесла руки над головой для большей силы удара. Еще мгновение и хатун была бы мертва, но внезапно в комнату ворвались охранники. От ужаса и страха Эмине выронила кинжал на пол и тот, лязгнув, упал. Ей скрутили руки, заставили пасть на колени.
— Нет! Нет! — истошно кричала Эмине, пытаясь вырваться из цепкой хватки мужских рук и от ее криков проснулась Нурбахар.
Ее голубые глаза налились беспросветным ужасом и непониманием.
— Эмине?! Так это была ты?
Вопрос остался без ответа. Все взгляды устремились на женщину, степенно вошедшую в заполненную людьми комнату. За ней семенил Сюмбюль-ага.
— Султанша! — кричала Эмине, — Пощадите меня! Клянусь. Клянусь, сделаю все, что вы хотите! Только не казнь. Прошу вас!
Михримах Султан ленивым жестом приказала ей замолчать.
— Прекрати кричать, хатун. Ты, как я вижу, не глупа и понимаешь, в каком безвыходном положении находишься?
В ответ служанка лишь горько разрыдалась.
— И сделаешь все, что я прикажу. Взамен на твою жизнь.
— Да. Да, султанша! Все, что пожелаете.
Михримах Султан довольно ухмыльнулась.
— Султанша, — возмутилась Нурбахар-хатун, и отчего-то лицо ее было искажено в гримасе боли. — Неужели вы ее пощадите?
— Я вершу твою судьбу, хатун. Открываю дорогу к богатству и роскошной жизни. Молчи и не встревай!
Нурбахар-хатун уже ничего не слышала, скорчившись от боли в животе. Из ее горла вырывался сдавленный крик.
— Воды. Воды отошли! — вымолвила она, тяжело дыша.
— О Аллах, — встревожилась золотоволосая султанша. — Скорее за лекаршей! Пусть придет и с собой захватит повитуху. Дай Аллах тебе терпения, хатун, — выходя из комнаты, проговорила она. — Аги, ведите девушку за мной!
Топ Капы. Султанские покои.
Поклонившись, Михримах Султан вошла в покои брата. Мехмет, сонный и напряженный, внимательно вглядывался в ее лицо.
— Что случилось? Почему ты во дворце?
— Это неважно, повелитель. Прости за то, что потревожила в столь позднее время.
— В чем дело?
Султанша быстро обо всем рассказала, не забывая волнительно хмуриться.
— Не может быть. Моя Эсмахан отдала приказ?
— И мне не верится, Мехмет. Но это правда. Я собственными ушами слышала ее разговор со служанкой. Речи ее источали ненависть и злобу…
— Пусть приведут хатун, — распорядился ошеломленный Мехмет, сложив руки за спиной.
Когда Эмине вошла, то во всем призналась, горько рыдая и сотрясаясь от страха.
— Султанша приказала мне, господин! Пощадите! Я выполняла волю своей госпожи…
— Ты убила двоих охранников, хатун. За это преступление полагается соразмерное наказание. Смертная казнь. Завтра же распрощаешься с жизнью!
— Повелитель, нет! — взвизгнула Эмине. - Михримах Султан, помогите! — она схватила подол ее платья и повисла в ногах.
— Ты слышала приказ Повелителя? Не мне решать… Прими свою судьбу.
— Но вы…
— Замолчи! — прервала ее Михримах Султан и вырвала подол из ее рук. — Охрана, посадите хатун в темницу до утра. Мехмет… Пусть сердце твое не омрачается болью. Эсмахан тобой любима, от этого глаза твои затуманились. Она все эти годы скрывала свою истинную сущность…
— Довольно, Михримах, — прервал ее султан. — Ступай к себе.
— Есть еще одна новость, о которой тебе необходимо узнать.
— Что еще?
— Нурбахар-хатун рожает. Дай Аллах, династия пополнится прекрасным шехзаде. Сколько лет ты ждал этого?
На лице мужчины проступила едва заметная теплая улыбка.
— Валиде обо всем известно?
— Нет. Я не стала ее беспокоить ночью из-за Эсмахан и родов Нурбахар. Ей нездоровится.
— Что с валиде? — обеспокоился султан, даже встав с тахты, на которую едва сел. — Почему мне ничего не известно?
— Видимо, она не пожелала беспокоить тебя этим. Не волнуйся. Сейчас она спит, набирается сил. А завтра я обо всем ей расскажу.
Султанша чувствовала внутреннее удовлетворение. Она смогла открыть Мехмету истинное лицо этой змеи Эсмехан. Интересно, как отреагирует Валиде?
Сокрушаясь и переживая, Эсмахан Султан вошла в покои супруга, который вызвал ее, несмотря на столь позднее время.
Михримах Султан, гордо вздернув подбородок, стояла неподалеку, даже не смотря на вошедшую султаншу. Она понимала, что все разрушено. Эмине не справилась. Мехмет одарил женщину долгим, мучительным взглядом.
— Правда ли то, что рассказала Михримах и твоя служанка, Эмине?
Эсмахан Султан наполнилась ядовитым гневом. Михримах! Так вот, чьих это рук дело… Сдержавшись от того, чтобы не взглянуть убийственно на женщину, она явственно изобразила непонимание.
— Разумеется, нет! Повелитель мой… Михримах Султан, видимо, подкупила мою Эмине, чтобы та оклеветала меня перед вами. Султанша желает избавиться от меня!
Черные брови султана сошлись на переносице. Его лицо обратилось в единственную преобладающую эмоцию — возмущение.
— Зачем мне это нужно? Я лишь хотела спасти ни в чем неповинную Нурбахар от твоей ненависти и открыть нашему повелителю глаза, — уверенно проговорила золотоволосая султанша, смотря прямо на брата.
Вздохнув, султан жестом приказал Михримах выйти.
— Ступай в свои покои, сестра.
— С твоего позволения, — изящно поклонилась та, и проходя к дверям, метнула на Эсмахан торжествующий взгляд.
Супруги остались наедине. Тишину нарушал лишь треск горящих дров в камине и пение ночных сверчков, льющееся сквозь открытые двери на веранду.
— Что с тобой случилось? Прежнюю Эсмахан я не узнаю!
— Не верь им, Мехмет! Не позволяй разрушить нашу любовь.
Женщина в исступлении упала на колени перед ним, сжав в руках ткань кафтана.
— Все это обман! Как я могу решиться на убийство?
— Довольно твоей лжи. Ступай в свои покои. Не желаю более видеть тебя.
Вырвав ткань из ее рук, Мехмет в злости вышел на веранду, чтобы остудить разум и чувства в ночи и ее свежем воздухе.
Выйдя из покоев, сломленная и льющая слезы, Эсмахан Султан брела к свои покоям, в мыслях сокрушаясь за неосторожность и потерю благосклонности своего любимого. Сколько лет длится их любовь? Неужели это ничтожное обстоятельство сможет разрушить ее? Нет! Прощение султана обязательно настигнет Султаншу.
Самостоятельно открыв двери, женщина вошла к себе, желая обрести единение. Желание ее осталось не выполненным. Надменно улыбаясь, на тахте сидела Михримах. Горько усмехнувшись, Эсмехан поспешно вытерла блестящие слезы с щек.
— А ты не изменилась, Михримах…
— И ты, Эсмахан. Столько лет прошло, а ты со своим мозгом размером с горошину отчаянно пытаешься плести интриги. Но ничего не выходит, верно?
— Верно. Ведь интриги и коварство по твоей части.
Михримах Султан, встав с тахты, подошла к двоюродной сестре. Лицо источало высокомерие, надменность и оскорбление.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать! Я — дочь султана Сулеймана и Валиде Хюррем Султан. Сестра султана Мехмета и султанша династии Османов.
— И я султанша династии, Михримах! Не забывай этого. Моя мать — Шах Султан.
Глаза женщин извергали молнии и пламенный гнев. Обоюдная ненависть охватила их обеих. Отныне, ничто не способно погасить ее между ними.
— Нет! Нет в тебе ни благородства, ни чести. Ты потеряла их, когда согласилась на брак с собственным братом! Вы, втайне от моего отца заключили никях и согрешили. Мехмета, теперь уже Повелителя, я обвинять не смею. Ты вскружила ему голову! А теперь, в стыде, скрываешь свое истинное имя, называясь Бахарназ, чтобы люди не догадались о твоем грехе! Жаль! Жаль, что долгие годы назад ты не умерла в хамаме, когда я ударила тебя за дерзость по отношению ко мне.
Эсмахан в злости подошла еще ближе к Султанше. Темные глаза ее горели ненавистью и неприкрытой злобой.
— Довольно, Михримах! Ступай в свой дворец и продолжай медленно умирать в одиночестве. Я Хасеки. Мать единственного Шехзаде Орхана, будущего Повелителя мира. И даже ты не смеешь так отзываться обо мне.
Ухмылка исказила прекрасное лицо султанши луны и солнца.
— Быть может, уже не единственного. Нурбахар рожает. Этой ночью вершится твоя судьба. Молись, чтобы хатун родила девочку. Иначе всем твоим мечтам конец. Кончишь, как Махидевран!
Михримах вышла из покоев и в злости направилась к себе. От гнева ее мысли в хаосе метались в разуме. Но гнев и ненависть быстро уступили обиде и унижению. Оставшись наедине с собой и мыслями в своих покоях дворца Топ Капы, Михримах, сломавшись и не выдержав всей боли и страданий, выпавших на ее долю, несчастно разрыдалась.
Эсмахан права. Отныне остатки жизни она будет волочить одиночество и боль утраты на своих плечах. Нестерпимая тоска и жгучая боль разрывали ее душу на части от скорби по своему вдовству, по умершему в детстве сыну Осману, который был так похож на отца. Она помнила то горе, когда их единственный сын Осман скончался в черных руках эпидемии. Она пережила его с Рустемом, пусть и постепенно угасающим от другой болезни.
Тогда она не сломалась, потому что, как всегда, чувствовала его поддержку, любовь и преданность. Как же ей не хватало этого сейчас… Почему же она не ценила этого, когда супруг был рядом с ней?
Вдоволь излив долго сдерживаемые слезы, Султанша обратила взор затуманенных глаз на рубиновое кольцо. И в памяти всплыло теплое воспоминание, бередящее исстрадавшуюся душу.
“Рустем поспешно застегивает пуговицы темно-коричневого кафтана, стоя перед огромным, во весь рост, зеркалом.
Позади, на краю ложа сидит сонная Михримах, которая едва поднялась с кровати из-за шума, которой создал Рустем. Он опаздывал на заседание совета Дивана, который, как Великий Визирь империи, должен возглавлять.
Пуговиц было столь много, причем маленького размера, что грубые мужские пальцы паши с ними не справлялись.
- Что за портной сшил этот кафтан?! - негодовал мужчина. - Слепой? Или он решил поиздеваться надо мной, пришив столь мелкие пуговицы?
Сдержав улыбку, Михримах подошла к супругу.
- Позволь мне.
Вздохнув, Рустем опустил руки по швам. Султанша принялась ловко застегивать маленькие пуговицы одну за одной.
Глаза паши с теплой любовью, плескавшейся в них, опустились на лицо жены, спокойное и сосредоточенное.
- Михримах.
Не отрываясь от проделываемой работы, молодая женщина едва заметно улыбнулась.
- Что?
Рука Рустема взметнулась к ее золотистым распущенным волосам, густой волной струящихся по спине и плечам.
Запустив в них руку, он с наслаждением притянул супругу к себе.
- Я еще не закончила. И ты опаздываешь на совет.
Несколько легких поцелуев обдало ее чувствительную кожу на шее, которые отозвались во всем теле трепещущей дрожью.
- Лишь при одном взгляде на тебя, моя госпожа, на твой прекрасный лик, я теряю разум и проваливаюсь в забытье.
Смущенно улыбнувшись, Михримах мягко отстранилась и вернулась к застегиванию последних пуговиц.
- Вижу, вам не понравился мой подарок? - наигранно надменно спросила она, указав взглядом на левую руку супруга, что до сих пор ласкала ее волосы. - Рубиновое кольцо ни разу не красовалось на ваших руках, паша.
Рустем тихо рассмеялся.
- Ты имеешь изысканный вкус на драгоценности, Михримах, но это кольцо… слишком уподоблено женскому.
- Неужели? Думаете, своим подарком я хотела принизить вашу мужественность?
Закончив с пуговицами кафтана, Султанша удовлетворительно кивнула, окинув мужа оценивающим взором.
- Нет, что вы, - ухмыльнулся мужчина и наклонился к столику у зеркала, на котором лежала чалма из темно-коричневой ткани, подходящая под кафтан.
- Тогда одень его.
- Ради тебя все что угодно.
Открыв шкатулку, стоящую на том же столике, паша отыскал массивное золотое кольцо с рубином и, смотря в глаза жене, одел его на левую руку.
- Мне пора незамедлительно отправляться в Топ Капы.
- Удачного дня, Рустем, - сдержанно улыбнулась Михримах. - Снова коротать день в одиночестве…
- Я всегда рядом с тобой, как далеко бы не был.
Нежно поцеловав женщину в улыбающиеся губы, паша покинул покои, напоследок обернувшись к обожаемой Султанше.”
Безбрежная тоска окутала Михримах, словно кокон.
Рустем всегда держал данное слово. И сейчас он выполнил свое обещание. Она почувствовала его незримую поддержку.
Она не сломается. Что ей слова какой-то Эсмехан? Она самая влиятельная и знаменитая дочь султана. Богатейшая в Османской империи женщина.
Она когда-то поклялась Рустему. Когда он умирал на ее руках, корчась в болезни, Султанша поклялась ему, себе и их детям, умершему Осману и прекрасной Хюмашах.
Она сдержит данное обещание. Никогда в ее жизни не будет других мужчин и чуждых детей, рожденных от них.
Рустем вместе с их сыном Османом рядом с ней. Хюмашах и внуки всегда рядом. Великолепная Валиде Хюррем Султан благодаря Аллаху поддерживает своей любовью и заботой.
И одиночество обманчиво.
Покои фавориток.
Будто в забытье, Эсмахан Султан медленно идет в комнату, откуда доносится детский плач, что для нее, словно убийственный яд. За что Аллах так наказывает ее? Или это не наказание, а урок, данный ей свыше? Стоит быть осторожнее и осмотрительнее. Враги повсюду. Они так и ждут, когда она падет и сгинет в страданиях.
Перед глазами словно красная пелена, но Султанша упрямо идет на плач ребенка. И неизвестность пугает ее. Что, если родился Шехзаде? Тогда наступит конец спокойствию в гареме. Появится новая династия от Нурбахар. И две династии начнут ожесточенную борьбу за власть. В эпоху султана Сулеймана пала Махидевран Султан и ее Шехзаде Мустафа. И властвует Хюррем Султан со своим сыном. Что ждет Эсмахан и ее Орхана? Смерть и нищета?
Оказавшись в комнате, Эсмахан Султан ошеломленно взглянула на уставшую и счастливую Нурбахар, что воркует над своим новорожденным ребенком в своих руках.
Повитуха собирается покинуть комнату, но султанша останавливает ее.
— Кто? Кто родился?
Повитуха улыбаясь, вздыхает.
— У хатун родился мальчик, султанша. Новый шехзаде.
Эти слова, словно гром среди ясного неба обрушились на женщину. Мир потерял свои очертания и черная пелена полностью овладела султаншей.
========== Глава 4. ==========
Топ Капы. Покои Валиде Султан.
После вчерашнего осмотра лекарши и принятия назначенного ею лекарства, Хюррем Султан, проснувшись утром, чувствовала себя куда лучше и свежее. Головная боль хоть и стихла, но не исчезла.
Служанки кружили вокруг своей госпожи долгое время, и вскоре величественная Валиде Султан гордо восседала на своем излюбленном месте, медленно попивая шербет и сверкая в тёмно-красном платье, украшенном драгоценными камнями.