— А как…
— Они уйдут на целый день и оставят только охранников. Это наш шанс, единственный… Ты когда-нибудь убивала?.. — неожиданно спросил он.
— Ради того, чтобы выбраться отсюда, я убью любого… — сжав зубы жестоко проговорила девушка.
— Я в тебе не сомневался… — удовлетворенно кивнул Гарри.
========== Глава 4. ==========
— И как мы убежим? — очень тихо спросила девушка. Они оба практически не спали ночью — так были взбудоражены.
— Сейчас войдет наша «праздничная еда». Боевик будет один. Твоя задача — заманить его сюда… И чтобы он на миг потерял бдительность… Дальше я сам…
***
Рогозина была наготове.
Легко обнажавшись до пояса, она ждала стук шагов. Ее сердце было одновременно наполнено диким страхом и великой надеждой — что они все-таки вырвутся из заключения. Гарри замер в сам темном и самом близком углу.
Боевик сквозь решетку поставил им плов (невиданная роскошь!) и новый кувшин. Девушка легко рассмеялась, привлекая его внимание, и поманила к себе, вставая максимально близко к решетке.
Боевик заулыбался, когда увидел, как она призывно ласкает себя и собственную грудь. Он встал прямо перед решеткой, облизываясь и, спустя минуту колебания, ключи зазвенели в замке.
Все произошло за секунды. Гарри, как черная тень, накинулся на него и провернул его шею до щелчка. Галина мигом закрыла грязную кофту. Боевик без единого звука рухнул на пол. Она пощупала пульс.
— Готов. - Сухо констатировала она, ничуть не жалея убитого.
— Так… — Гарри уже шарил по его карманам. — Ключи… Пригодятся. Патроны — лови… О, винтовка. Это мое… Отлично, заряжена полностью и снята с предохранителя. Нож… Бери себе… Так, бронежилет… Давай, надевай… Сейчас и тебе оружие раздобудем… Зажигалка. Нужная вещь. Гранаты… Берем.
— Ну?
— Все, пошли… Только тихо.
Оба крались по этажу — он был полупустым.
— А?.. — вопросительно глядя на других пленников по несчастью в камерах, проговорила она, когда они оба втащили мертвое тело частично переодетое в одежду Гарри. Так их долго не хватятся…
— Галя, нет времени! Пошли! Либо ты — либо они! У них без орудия и без моих знаний лагеря все равно нет шанса!
Девушка вздрогнула, и поняла, что настаивать бесполезно — ключи-то все были у него. Они спустились вниз без помех. Гарри увидел из-за угла на выходе всего лишь одного боевика.
— Так, — прошептал он, — можешь заорать, как будто тебя режут? И быстро скройся на лестнице. И нож мне отдай…
— Не вопрос!
Рогозина отдала ему нож и постаралась заорать как можно громче. Леденящий душу вопль, прозвучавший очень правдоподобно и неожиданно для охранника, выбил того из колеи, и он, разумеется, пошел посмотреть на источник крика.
Гарри вонзил ему нож в самое сердце. Тот, так же не издав и звука как и первый, осел на каменный пол и затих. Даже крови не было видно. Когда Рогозина спустилась, Гарри уже протягивал ей пару пистолетов и патроны, флягу (явно с водой) и надевал на себя бронежилет. Нож он вытащил — и только после этого на пол начала проливаться кровь.
— Отлично. Так, давай его на лестницу…
Труп был надежно уложен в импровизированной нише. Они пробежали «коридор» и Гарри остановился на выходе.
— Нет никого. Я все правильно рассчитал… Пошли.
Удивительно, но им пока везло — никто по дороге не встретился. Осталось миновать двух других дозорных на выходе из лагеря, и они свободны. Те сейчас сидели в палатке и, в честь праздника, выпивали, горланя на все горло. Но проблема была в том, что мимо них не пройти — палатка была открыта. Зато с одного бока можно было подобраться…
— Я придумал, — прошептал Гарри. — Жди здесь… И будь наготове — придется пострелять…
Рядом с ними были еще две раскинутые палатки. Рогозина вместе с мужчиной пряталась за одной из них. Она моментально направила пистолет на проход…
Гарри быстро перебежал на сторону к другой палатке, щелкнул зажигалкой, и по тенту вверх взметнулось пламя. Через минуту та уже полыхала…
Боевики как один выскочили из своего укрытия. Рванули к ней, и…
Рогозина выстрелила. Попала. А затем и Гарри спустил затвор автомата. Оба рухнули, как подкошенные, не успев понять, что случилось. Гарри зажег и вторую палатку, вычистил карманы обоих бандитов и, был вместе с Галиной таков…
***
Оба что есть мочи бежали прочь от проклятого места. Даже стоявшая жуткая жара их не могла остановить — так была страшна мысль попасться на глаза бандитам. Но вот перед ними предстал небольшой обрыв и текущая быстро небольшая горная речка. Они острожно спустились вниз.
Препятствие можно было только переплыть…
— Похоже, нам придется поплавать… Там мост и застава. Ее нам не миновать… А я, вот, не умею… — проговорил Гарри, переводя дыхание и выпивая из горсти холодную воду, — плавать… Плохо… Но…
— Можно поискать брод… или неглубокое место.
— Можно… Но мы оторвались ненадолго. Нужно плыть… Тяжелое оставляем, а легкое — с собой…
Куртка мертвого боевика стала им отличным рюкзаком. Рогозина, так как плавала лучше и повесила «тюк» с оружием на свои плечи, связав рукава на себе покрепче.
— Ты расслабься, — проговорила она ему, — я уверена, что ты сможешь… Вода унесет нас сама…
Гарри таким решительным сейчас не был. Рогозина первой вступила в ледяные воды горной реки… Гарри неловко плыл за ней, плохо держась на воде, и изредка кашляя, глотая “водичку”.
***
Хорошо, что мост был арочный и низкий. Боевики (человек пять), глядевшие в совсем другую строну, не заметили как двое людей с трудом плыли. Гарри давно зацепился за какую-то корягу, так удачно проплававшую мимо, и плыл, держась за нее как за спасательный круг. Он чуть было один раз не захлебнулся, и девушка с трудом смогла вытащить его из воды.
Шум воды и водовороты заглушал их плеск.
Они оба замерли под аркой, зацепившись за каменную неровную кладку.
— Можно гранаты кинуть, — очень тихо проговорила женщина. — Я точно достану… Они отвлекутся и мы проплывем…
— Отлично…
Гарри смог просунуть руку и, найдя в импровизированной сумке две гранаты, протянул ей.
Выдернув чеку, она моментально кинула ее на мост, прямо под ноги одному из боевиков. Так же поступила и с другой. И они оба как можно скорее легли на воду… и поплыли.
Грохнуло знатно. Остатки моста посыпались вниз, а боевики, оглушенные (и кто еще был жив), попадали на противоположные стороны от моста…
Чудом не задело двух несчастных беглецов, плывущих на волнах и водоворотах прочь.
Вода несла их все дальше и дальше…
***
Они выплыли из горных водоворотов с трудом и сразу же попадали от изнеможения на берег как только более-менее выбрались — и в течение нескольких минут просто обессилено лежали на гальке. Гарри тяжело кашлял — он успел порядком наглотаться ледяной воды.
— Нам надо отсюда уйти… Поскорее. Кха-а…— его в это миг вырвало водой.
Девушка кивнула. Сил отвечать ему у нее не нашлось.
Еще полежав с минуту, они встали, и, пошатываясь из стороны в сторону, направились прямо на спасительные заросли хвойного леса.
***
— Мы дешево отделались… — проговорил Гарри. И снова тяжело закашлялся. Рогозина тут же поняла, что он заболевает. Поттер, оказывается, слегка оглох при взрыве на правое ухо и сейчас слышал только через левое.
Оба сидели у небольшого костра. Гарри смог притащить сучьев и веток, а женщина, с помощью чудом уцелевшей зажигалки, разжечь пламя. Ночь была темная и спокойная. Луна плыла по звездному небу будто бы лебедь на волнах.
— Да… — женщина поежилась — в отсыревшей одежде было очень неуютно.
Желудок ворчал и болел — жрать хотелось неимоверно.
— Я посмотрю, может чего поесть найду… Ягоды хоть какие-нибудь… Будь наготове…
— Хорошо.
***
Гарри появился через минут двадцать — девушка как раз сушила над огнем куртку боевика. Она еще им пригодится.
— Я, тут, кое-чего нашел… В дупле сосны. Нам сегодня везет…
Гарри, улыбаясь, протягивал ей соты, завернутые в носовой платок доверху наполненные медом. В некоторых мед был старый и темный, но были и ярко-золотые соты, наполненные свежим медом доверху. Но им было все равно - это был настоящий пир за много недель.
— Ух ты! — Галина, жадно блестя глазами, подбежала к нему. — Можно?
— Ешь, сколько влезет… — Гарри извлек из-под бронника еще сот, — надолго хватит… правда для этого пришлось попотеть…
— Ой, ты весь в меду! — хихикнула она.
Девушка неосознанно коснулась пальцами теперь измазанного в меду бронника, и положила пальцы в рот. Ее серо-стальные глаза встретились с зелеными, и через несколько секунд они уже жадно целовались, впиваясь друг в друга ногтями и оставляя на коже глубокие царапины.
Он повалил ее на природное «ложе» из мха и трав; она сдалась на милость победителю, сдирая все еще влажную одежду с его разгоряченного тела…
***
После произошедшего спонтанного полового акта оба сели ужинать тем, что принес мужчина. Наевшись, впервые за произошедшие дни, досыта вкусного и сладкого меда, оба, обнявшись, сели около костра.
— Я тебя не отпущу, Галя… Никогда…
— Я знаю… Гарри… — она медленно провела по его обнаженному торсу. Обоим сейчас было наплевать на летающих кровопийц - комаров, которых тут было множество. После плена они были рады и им - лишь бы это были не крысы…
— Как только мы вырвемся из этого ада, я обещаю, что мы все равно будем вместе. Я закончу свои дела в Англии и вернусь к тебе… Обещаю…
***
Спустя двое суток их пути, на них наткнулся один из взводов российских военных, производивших разведку территории противника. Чудо, что среди них нашелся давний друг Рогозиной — Сергей Майский, и он смог отправить донесение о найденных в штаб. И он узнал ее…
Гарри добровольно сдался им; рассказал все о боевиках все, что он услышал и увидел, и то, что он был пленником несколько месяцев. Военные не стали заключать его под стражу — Галина рассказала им как он ее спас, да Гарри и не рвался и не бежал никуда…
В эти дни они почти не расставались, даже несмотря на то, что Поттер в последние дни заболел простудой — его мучила высокая температура, и он непрерывно кашлял. Купание в ледяной воде даром не прошло.
За Гарри пришли скоро. И он уехал, горячо попрощавшись с ней.
***
Несколько месяцев после она провела в хорошем госпитале, оперируя раненых и леча больных. По работе врача она соскучилась. От Гарри пришло всего одно письмо — телеграмма, так как он выучил часть, куда ее отправили, дату рождения и имя-фамилию. Он писал, что все у него хорошо, и он будет ее ждать в Москве. Рогозина работала с большим усердием и на износ, до тех пор пока не рухнула в обморок на одной из операции.
У нее диагностировали беременность. Третий месяц… До этого момента она никак себя не проявляла, а задержку она списывала на постоянный стресс.
И ее первым же рейсом вертолета отправили в Москву.
***
Поезд вез усталую до нельзя женщину в родную, и, казалось, такую далекую Москву. Вертолет, поезд, затем еще один, а затем нудная поездка на машине — и дорога вымотала ее до нитки. Она мечтала добраться до ванной или хотя бы как следует омыть лицо и стянуть военную форму, коей ее обеспечили в штабе — все ее вещи(кроме крестика и обручального кольца) остались в сгоревшем лагере. Отцу удалось дозвониться, и он намеревался встретить ее прямо на вокзале.
После долгих месяцев пребывания на войне, Москва с первых секунд показалась ей не родной и любимой, а слишком шумной переполненной народом. Отсутствие громких и гулких взрывов было… странным. На вокзале туда-сюда мельтешили люди с чемоданами, сумками, пакетами, дипломатами, сумками-переносками… Она быстро собрала нехитрую поклажу — в основном там были документы, «военник» пара грамот-благодарностей и немного личных вещей… И вышла в уже опустевший тамбур.
Ее глаза сразу же зацепились за две фигуры, стоявшие будто бы поодаль от основной массы встречающих.
В одной из них она сразу признала отца. Отец ощутимо сдал — ее виски были седыми, лицо чуть более морщинистым чем когда она — родная дочь, уезжала, покидая его.
— Галя! Дочка! — вырвалось у отца.
Она, моментально забывая обо всем, кинулась в его объятия. Как же она скучала по папе!
— Галь, тебя тут еще кое-кто заждался… — проговорил отец, отпуская ее.
Рогозина моментально выпрямилась и взглянула на еще одного встречающего. Узнать в хорошо одетом (по мерке москвичей) мужчине — Гарри, было не так-то просто.
— Привет… идиотка, — сказал он, улыбаясь.
Двое - мужчина и женщина, через минуту, потонули в горячем, страстном поцелуе.
Николай Иванович нехорошо улыбался.
— Как ты тут очутился? — слегка удивилась она Гарри.
— Как-как — через консульство попросил найти твоего отца. Его нашли быстро — он же, оказывается, у тебя судья… — Гарри подмигнул старику.
— Теперь уже бывший. — Поправил он его. — На пенсию я вышел, дочь… С год как наслаждаюсь покоем… Гарри нашел меня, попросил выслушать… И вот, уже с три недели как, он терпеливо ждет тебя у нас, живя вместе со мной на даче…
— Меня пустили на постой…
— Я скучала по тебе, Гарри… И по тебе, папа…
— Что-то тебя резко из штаба домой отпустили… — проговорил мужчина-отец. — В чем причина?
— Есть причина… Может, не здесь поговорим?..
— Ах, да, — Гарри пошарил по карманам. — Давайте в машине поговорим, а? Я не так давно сдал на права здесь…
— А документы откуда?..
— Это долгая история… — Гарри вознес глаза к сводчатому потолку. — В общем, пошли…
Он взял у нее дорожную сумку из рук и, дождавшись Николая Ивановича, шедшего под руку с дочерью, пошел вперед…
***
Машинка оказалась чистенькой и сияющей черной «Волгой». По-видимому, Гарри не хотел выделяться из общего массива городских жителей. Он больше молчал за рулем — понимал, что дочери хочется поговорить с отцом сильнее, чем с ним самим. Зато он протянул ей купленную бутылку свежей воды и вкусную, сдобную свежеиспеченную булку — у нее даже слюнки потекли, когда она ее увидела и почувствовала этот печеный запах. Давно она вот так просто не кусала плюшку.
— Гарри хороший, — заметил Николай Иванович, неотрывно глядя мужчине в спину. Для нее это была наивысшая похвала — Славу, ее первого мужа, он не слишком жаловал, чувствуя, что никакой особой любви у них друг с другом не было. Женились-то они спонтанно, на эмоциях. Он был против свадьбы, но и мешать им не стал… — пусть и с таким прошлым тяжелым… Я рад за вас… Пусть и при таких… страшных обстоятельствах вы познакомились…
Рогозина невольно дернулась — воспоминания о плене и заключении все еще не давали ей по ночам нормально спать.
— Спасибо вам, — проговорил просто Гарри, и в его голосе все-таки порезался его английский акцент. — Мы скоро будем на месте — всего полчаса езды осталось…
***
Как же хорошо после долгой дороги домой смыть с себя все! Как приятно снова сидеть за обычным столом, в родном доме! Галина уплетала приготовленный чудесно теплый обед за обе щеки, слушая рассказ Гарри.
А он рассказал многое. Рассказал, как его, поправившегося, отправили от греха подальше в Великобританию, какую-то медаль и бумагу даже дали… Как он вернулся в дом к родственникам, а оказалось, что дом заколочен и адвокаты давно ждут его… Единственного живого наследника.
Они погибли, когда он был еще в плену. Разбились на машине.
Дурсль и раньше любил «опрокинуть за воротник», вот и не справился с управлением на скользкой дороге, и его лихо закатило под грузовик, а машина после загорелась. Гарри уплатил налоги, продал дом и бизнес Дурсля, так как не собирался жить в ненавистном для него месте, и покинул Англию, оформив все документы, хотя многие называли это безумием.
Гарри положил большую часть денег во вклад в одном из зарубежных банков; часть он перевел в валюту, и тоже положил на вклад, а на остатки — приехал сюда.
Плюс, оказывается, его родители тоже были далеко не бедными.