Они сидели бок о бок на холодном полу, прислонясь к стене. В чертово окно светили звезды, хрипло ворочались драконы за стеной, по временам задувал ветер. Они то молчали, то разговаривали. Отец боялся за сына, а сын подолгу молчал, обдумывая что-то. Под утро, когда из окна потянуло холодом, Селвин устало поднялся и сказал:
– Я последую твоему совету.
Джейме не нашел что ответить. Он крепко обнял сына.
– Спать? – поинтересовался он.
– Да, но сначала я должен проведать Лианну, – уверенно произнес Селвин. – Она никогда не оставалась одна: всегда или волки, или люди, кто-то был с ней. Она не уснет этой ночью или замерзнет. Я должен о ней позаботиться.
– Кто в таком случае позаботиться о тебе? – уточнил Джейме, по-прежнему стараясь оберегать сына.
– Я могу поклясться, отец, что не совершу ничего непоправимого, – ответил Селвин.
– Мне не нужна твоя клятва, – просто ответил Джейме, разведя руками. – Дай ее самому себе и сдержи. Большего от тебя никто не вправе требовать.
***
Грехи прошлого продолжали влиять на его настоящее. Измениться было недостаточно. Голова его гудела от воспоминаний, он был полубезумен, когда, наконец, вернулся к Бриенне. Она потянулась, стараясь не беспокоить уснувшую Киру, и подошла к нему, словно на его лице была написана вся тяжелая внутренняя борьба, что он вел. Бриенна протянула руки, и ее объятья стали якорем.
– Расскажи, – шепнула она тихо-тихо. Ее руки, закинутые на его плечи, белели во тьме как лебединые шеи. Он отстранился немного, чтобы видеть ее лицо, и мучительно выдавил:
- Я хотел ему все рассказать.
Бриенна знала про него все. Раз за разом он обретал покой, рассказывая ей о своих демонах, и снова боялся, что перейдет край, что она отшатнется в ужасе, оттолкнет его, не в силах выдержать. Джейме должен был увидеть осуждение в ее глазах, брезгливость, может, даже ревность, но видел только веру в него. Это было странно, неправильно, он не заслуживал этого, но это было так. И сейчас ее огромные голубые глаза светились пониманием. Она ждала его реплики, и, не дождавшись, спросила:
– Не смог?
Джейме кивнул, борясь с комом в горле.
– Я могу сделать это, – сказала жена, продолжая глядеть ему в глаза. – Мне будет проще.
– Нет, сам, я скажу однажды сам, – упрямо мотнул головой Джейме, разрывая объятья. И немедленно почуствовал себя мерзавцем. Женщина вздохнула за его спиной, положила ладонь на плечо, а потом прижалась к нему плотнее. Ее руки скользнули от пояса к его плечам, обнимая, дыхание обжигало шею. Боги, почему я не мог сразу полюбить ее, чтобы не было никакого прошлого?
– Как там Селвин? – спросила она чуть погодя, когда Джейме немного успокоился.
– Я рассказал ему историю, где Белый рыцарь не смог совладать с собой, поддался на уговоры возлюбленной и в конечном счете погубил обоих. Лианна в отчаянии, она боится за Селвина, боится турнира и хочет от нашего сына, чтобы он стал ее Рейгаром. В том же порядке или в обратном…
– Мм? – прошептала Бриенна, не понимая его метафоры.
– Девушка мечтает вручить нашему сыну свою невинность. До турнира, чтоб его отменить, или после – не знаю, - пояснил Джейме зло. – Влюбленные все такие дураки?
– Они еще очень молоды, это первая любовь, она безрассудна, – он чувствовал кожей, как губы Бриенны тронула улыбка. Укол ревности был таким мимолетным, но все-таки болезненным. Ему надо было стать терпимее, взять с нее пример, но при одной мысли, что его жена когда-то была влюблена в Ренли, ему хотелось кого-то убить. – Селвин удержится.
– Надеюсь на это, – он повернулся лицом к жене, ища в ее глазах след воспоминания. – Я когда-нибудь перестану тебя ревновать?
Она замешкалась с ответом, и он начал нервничать.
– Я про Ренли Баратеона.
– Джейме, жизнь слишком коротка, чтобы ревновать к мертвым, – Бриенна с тоской положила ладонь на его щеку. – Я люблю тебя сейчас и не буду оглядываться. Давай не будем терять наше сегодня, топя его в прошлом.
========== 24 Грезы о весне / Джейме flashback ==========
Громада стены всегда была разной. Когда Джейме впервые прибыл к месту службы, он узнал, как устроены ледяные камеры. Потом постепенно он наблюдал, как отступает осень и сменяется зимой. Лед становился все более светлым, пока, наконец, наружная поверхность не заблестела, как свежезаточенный меч. Стена была очень красива, особенно в лучах рассвета. Особенно когда твое дежурство на стене подходило к концу, и следовало смениться. Он уже слышал скрип клети, поднимаемой неспешно воротом. Смена была скоро.
Не сказать, чтобы сразу, но он начал привыкать к такой жизни. Простая пища, простые нравы, простые клятвы. Джон долго не решался присвоить ему какой-то статус, пока, наконец, не определил его в разведчики, вызвав бурю негодования. Разведчики считались элитным отрядом по сравнению со строителями и стюардами. Однако Джон пресек разглагольствования, переговорив с верхушкой командования отдельно. Как узнал много позже Джейме из слухов — Джон пояснил, что однорукий стюард или строитель — еще больший идиотизм, чем разведчик. С этим он был безоговорочно согласен. С тех пор он участвовал во множестве вылазок за стену, научился опознавать стоянки одичалых, даже постепенно начал различать их племена. Одичалые во множестве обитали с обжитой стороны стены, и местные горцы, хотя и неохотно, но все же учили их, как жить здесь, обменивались обычаями. После первых довольно напряженных лет отношения между кланами и деревнями постепенно стали налаживаться. Одичалые также командовали несколькими башнями дозора, разумеется с разрешения Королевы. И если раньше разнимать племена приходилось самим дозорным, то теперь уже их одичалые способны были собраться сами и вершить свое правосудие.
Во время одной из последних вылазок его подвели собственные братья. Бросили его в лесу, посчитав мертвым. Черт, пробовал ли кто-то из них сражаться с коня, когда у тебя только одна рука? От золотой было мало проку, она только бесила людей, поэтому Джейме от нее отказался. Щит был намертво привязан к культе, когда это требовалось. Но ночью это его едва спасло. Он провел ночь на дереве, как ни трудно было карабкаться по ветвям. Его некогда тренированное тело со временем ссохлось как сушеная рыба, в нем не осталось ни грамма жира, но добавилось выносливости. За ночь он так и не сомкнул глаз. Он видел достаточно, чтобы желать оказаться где угодно у огня. К утру, отыскав своего коня на удивление живым, Джейме доехал до стены. Не сразу его заметил дозор. Он падал от усталости, едва волоча ноги. Джона не было, никто не потревожил сон брата, когда он упал без чувств на свою кровать.
Сутки спустя командующий потребовал его к себе. Последним и очень долго он выбивал историю о том, как его могли забыть в лесу. И о том, что Джейме видел. Командующий был почти единственным, кто видел Белых ходоков. Он был способен поверить в рассказ. Джейме, хрипя от удушливого кашля, неминуемо подхваченного после ночевки в лесу, просил не наказывать дозорных. Он знал, что наказанием может быть все, что угодно вплоть до смертной казни. Джон не сразу, но обещал ему оставить их проступок без внимания. Так постепенно, крупица за крупицей, росло уважение к нему среди других братьев. Когда же наступила пора выбирать командующих новыми башнями, Джейме был приятно удивлен своей кандидатурой.
Это случилось после очередного прилета Дейенерис. Королева легко сошла с дракона, морщась от холода, запахнулась в шкуру и украла из жизни замка их командующего на ближайшие сутки. Все это время в замке травили скабрезные анекдоты, Атлас сходил с ума, а Джейме усмехался про себя. Личная жизнь Короля с Королевой не была простой. Он немного жалел Дейенерис, желая ей уже поскорее завести наследника. В прошлый ее визит Дейенерис даровала ему возможность видеться с семьей.
Он до сих пор помнил, как небрежно она сказала это перед самым отлетом, уже собираясь влезать на дракона во дворе крепости. Помнит, как хватал ртом морозный воздух, до боли сжимая кулаки, как благодарил Королеву, пав ниц прямо на грязные булыжники двора, едва припорошенные снегом. Она была удивлена, это читалось в ее лице. Ее полет казался после этого бегством. Странно, что она ждала другой реакции. Как еще он должен был среагировать, Джейме не представлял.
Джон ждал его в своих покоях немедленно. Лорд-командующий смог выторговать еще воинов. Кроме того, Королева принесла порцию новых известий из Цитадели, разумеется, прославлявших ее. Мейстеры изъяснялись витиевато и непонятно, однако из их письма выходило, что эта зима не будет бесконечной, поскольку Королева каким-то образом сместила баланс сил.
— Нас ждет короткая зима, — впервые усмехнулся Джон, подливая вина в свой кубок. Джейме жестом отказался от добавки. Алкоголь ему было совершенно не нужен. Он почти не слышал слов Джона Таргариена, его мысли занимала встреча с женой и сыном. Джон снова усмехнулся, словно знал о милости Королевы, потер шею и продолжил: — А вслед за ней теплая весна и лето. И только после осени нас ждет длинная зима и неисчислимые беды. Ты не слушаешь меня.
— Да, я не слушаю, — ответил Джейме честно. Его мысли занимал только один вопрос — сколько дней пути до Дредфорта.
— Не удивлен, — парировал Джон. — До Дредфорта долгий путь.
— Сколько дней? — Джейме не удивился тому, что Джон знает. У них сложились доверительные отношения, в чем-то даже фривольные, отнюдь не одобряемые стюардом Джона. Однако со временем Атлас поостыл и привык к нему, поняв наконец, что Джейме не претендует на что-то большее.
— На Дредфорт нет прямой дороги, ты же знаешь, — грустно покачал головой Джон. — Только до Винтерфелла месяц пути. Еще две-три недели до Дредфорта.
Джейме был шокирован. Милосердие Королевы обернулось пыткой. Пока он не вспомнил о драконах. Он не дал себя перехитрить, а Тирион хохотал как безумный, узнав о плане Джейме. Дракон летел по прямой, ему было плевать на дороги, разве что он мог сбиться с пути. Они едва не приземлились на Скагосе, но в итоге оказались в Дредфорте.
Зима и правда длилась недолго — всего семь лет. Джейме прикинул, что он увидится с женой уже весной. И с детьми. Его лицо мгновенно расплылось в улыбке. Тирион вечно подначивал его, но счастья это нисколько ни омрачало. Бриенна родила ему близнецов, которых он никогда не видел. Он старался жить тем, что у него было — своими обязанностями, ежедневным трудом — но всегда помнил о своей семье. Бриенна писала ему письма, по-своему трогательные и нежные. Он отвечал ей яростнее, чем хотел, пересказывал о пограничных стычках, стараясь смягчать подробности. Он хранил все ее письма.
На исходе зимы, когда стало очевидно, что большинство одичалых не только пережили ее, но и начали активно плодиться, Джон выделил им отдельную башню и повелел строить вокруг нее город. Этой башней стали Инистые врата, и командовал ею Тормунд Великанья Смерть. Джейме часто наведывался к ним по стене — сначала сопровождая строителей, затем в качестве гонца. Одичалые строились крепко, охотились на зверя в окрестных лесах, гнали брагу из чего могли. Не только Джейме наблюдал за ростом их городка — из других башен кто-то вечно наведывался. Однажды их почтила визитом сама Королева. Ее дракон навел страху, но Тормунд не подал виду, вышел встречать Королеву и даже преклонил колено, чего от него никто не ждал. Королева заметила это и позже прислала из столичных запасов еды и одежды для новых поселенцев. А также повелела Джону обжить еще четыре башни.
Выборы новых командиров для башен Факел, Лесной дозор у Пруда, Глубокое озеро и Каменная дверь были тревожными, но интересными. Собрались все самые лучшие разведчики, уже не говоря о командующих разными башнями. Совещались долго и громко. Незадолго до этого Ледовый порог заселили бывшими рабами, которые не были обучены служению, Твердыню ночи — копьеносицами, как когда-то и собирался Джон. А самого Джейме неожиданно выбрали командиром Лесного-дозора-у-Пруда. Его это нисколько не приблизило к жене, ибо дорога к Дредфорту так и так пролегала сначала до Черного замка и лишь потом по королевскому тракту. Однако он отнесся к своим обязанностям со всей страстью и опытом. На момент отъезда к Бриенне его гарнизон стал одним из самых сильных на стене, и он обучал окрестных одичалых приемам боя. Он не желал, чтобы вверенная ему башня была наполнена всяким сбродом. Ежедневно он тренировал своих людей сам, будучи по сути скорее мастером над оружием, нежели командиром.
Его провожали с уважением. Он выехал заранее, переложив свои обязанности на верных людей. Его вторые пять лет на стене истекали через два дня — этого было достаточно, чтобы доехать до Инистых врат. Там он встретил Тириона, и его дракон, выросший, казалось, еще больше, унес их в Дредфорт. Джейме с замирающим сердцем следил сверху, как плакала стена, как мелькали залитые водой лесные прогалины, голые стволы деревьев стояли в подтаявшем снегу, кое-где едва пробивалась трава на пригорках. Этот весенний полет был совсем другим, нежели первый. Они приземлились в сумерках, однако Тирион поспешил дальше, обещая вернуться через некоторое время. У него было какое-то срочное дело в Винтерфелле. Джейме все пытался расспросить брата про его семейную жизнь, но Тирион отшучивался. Это было что-то больное, понимал он и в какой-то момент перестал допытываться. А может, брат просто завидовал ему?
Гарнизон крепости с сомнением, но все-таки пропустил своего лорда. Джейме с удовлетворением отметил их выправку. Людей на стенах прибавилось. Несмотря на поздний час, жизнь в замке кипела не в пример бойчее, чем в прошлый его визит. Он послал слугу за Бриенной, а сам с любопытством обходил широкий двор замка.
Бриенна обрадовалась. Она вышла широким шагом откуда-то из недр замка в обычной для нее мужской одежде. Фигуру ее совсем не испортили роды, разве что бедра раздались шире. Бриенне доложили о нем как-то не так: судя по ее лицу, она ожидала увидеть кого-то другого. Наконец она его узнала и побежала навстречу. Соломенная коса билась за ее спиной. Люди были удивлены, а Джейме польщен. Леди Дредфорта встречала так только его, и это было правильно.
Уже заполночь супруги, предавшись воспоминаниям, вышли во двор с мечами. В руке Бриенны блеснул Верный Клятве, Джейме же она протянула рядовой клинок, впрочем, недурный.
— У нас хороший кузнец, — обрадовала его жена. — Нет недостатка в оружии.
Они кружили по двору, вспоминая прошлое, обретая будущее. Второй приезд его к семье пролетел как сон — быстрый и прекрасный. Его старший сын Селвин, на удивление не похожий ни на Джоффри, ни на Томмена, уверенно держал в руках меч и обладал какой-то удивительной честностью. Близнецы же без остатка поглотили его день — шумные и веселые. Дженна не обещала стать первой красавицей, но столь редкие для Севера светлые волосы и голубые глаза сразу же выдавали в нее дочь Бриенны. Она явно питала интерес к оружию, и Джейме успел выстругать ей легкий деревянный кинжал под ее руку. Герольд был ее точной копией мужского пола, однако отец без труда их различал. Девочка была более импульсивной, напоминала ему чем-то Серсею, какой она была в детстве. Герольд же, при всем внешнем сходстве с сестрой, напоминал ему Тириона. Иногда он замирал среди двора, словно задумавшись о чем-то, или мог наблюдать за какими-то обычными делами, вроде оттачивания клинка или стирки вещей, зависнув на несколько минут. Думая о своих детях, Джейме не мог не сравнивать их с детьми Серсеи. Он проклинал судьбу за разлуку с ними.
Бриенна была все той же равно терпеливой и упрямой. Она не давала ему погружаться в гнетущие раздумья. Джейме делился с ней своей тоской, а она в ответ радовалась, что все они живы, что дети хоть иногда видят отца, и все поворачивалось иначе. Он надеялся, что Бриенна не сломается от всех тягот. Похоже, ее характер только закалялся. А вместе с ним крепли характеры детей. Селвин уже самостоятельно летал на драконе до Тарта и обратно, а ведь ему не было еще десяти лет! Перед расставанием жена радостно сообщила Джейме, что решила проведать отца, отправившись всей семьей на Тарт. Туда запланировали отбыть морем, через Белую Гавань. Джейме потребовал посылать воронов на Стену из каждого места, где вороны есть. И беречь себя.
— Я обещаю тебе, — улыбалась ему Бриенна, слеза катилась по шраму на ее щеке, частично закрытому волосами. — Я буду беречь нашу семью, пока ты не вернешься.