Казалось, ночь сгинула, прошли целые сутки, но, нет — день катился тот же самый, длинный и больной, как дорога в пустоши. Гарри совсем потерялся: что чувствовать, что думать? Ему даже внезапно почудилось, будто все последние события со Снейпом — сон, нет, не сон… а морок, бред. Что он там орал? На Снейпа? И отключился, вроде. А Северус…
— Чёрт! Северуса же забрали авроры! — Поттер дёрнулся куда-то идти, но голова совершенно не соображала, болела нестерпимо, ломило в висках, тошнило. Стены качались, к потолку делались очень узкими, а двери подозрительно размножились… И перед глазами плавали какие-то мерзкие красные блямбы. «Это потому, что я пил и не ел сегодня. Блин, и вчера, кажется, не ел тоже», — он сжал голову руками, ища плечом и спиной опору, но не успел — завалился со стоном на малфоевскую постель.
*
— Ни хера себе! Он, что, тебя бил?! — Драко немилосердно тряс Гарри за плечо. — Что случилось?
— Не… не ори, у меня сейчас голова лопнет, — простонал тот, едва узнавая свой громоподобный голос.
— Что ты там шепчешь? — Малфой наклонился ниже. — А? — и хотел было дёрнуть полусонного друга за руку, чтобы поднять, но его предусмотрительно остановила Гермиона:
— Милый, с ним что-то не так… В лазарет — срочно!
Рывок, то ли от сильных рук, то ли от магического поля, шум, голоса… дальше Гарри не помнил, отключился.
*
— Мадам Помфри, где Поттер? — требовательно прозвучал за белой ширмой знакомый раздражённый голос. — Вы покрывали его прогулы в последние дни. Как это понимать? А теперь что?
— Северус, нет необходимости кричать! — шёпотом отвечала медичка. — У мальчика был серьёзный удар, сосудистый криз. Да, в его возрасте! Не делай такие глаза, бывает. Я оставляю его тут на два — минимум! — два дня. Не тирань его, у Гарри хрупкое здоровье.
— Ещё чего! — фыркнул Снейп. — С какого перепуга, он же сикер(1) в квиддиче, а это прекрасный тренинг для вегетатики.
— Всё пройдет, ему просто надо отдохнуть… Прошу тебя, но ко мне его доставили чуть живого.
— Тогда мне надо с ним поговорить, выйдите.
— Профессор Снейп! — возмутилась было Помфри, но возмущаться вполголоса у неё явно не получалось.
— Поппея, — не допускающим неповиновения тоном завершил дискуссию декан Слизерина. — Не съем я вашего национального героя, хочу лишь проверить. А у вас есть неотложные дела, я уверен.
Добротные кожаные, но мягкие туфли пожилой колдосестры не издавали никакого шума, а шуршание её накрахмаленного пинафора(2) напоминало шум моря. Гарри втихомолку улыбнулся. Плечо и лицо Снейпа показались из-за загораживающей кровать ширмы, как крыло чёрного урагана на секунду назад безмятежном светлом небосводе.
— Я смотрел вашу ссору, как театр теней… — тихо сказал Гарри и безрезультатно поискал очки на прикроватной тумбочке. Северус оправил мантию и уселся на краешек узкого больничного ложа. Наклонив голову, он внимательно смотрел на лежащего в постели ученика, но ничего не говорил.
— Профессор, я что-то не то сказал? — Улыбка, готовая снова родиться из состояния лёгкой радости, ещё несколько мгновений назад жившей у Гарри в груди, так и не достигла губ; наоборот, они невольно задрожали. Ненаблюдательный взгляд, впрочем, не обратил бы на перемену внимания, так она была молниеносна. Но Снейп всё заметил и накрыл лежащую поверх одеяла руку Гарри своей длинной и сухой ладонью:
— Зачем ты захворал?
— Что?
— Мне необходимо всё время держать тебя в поле зрения, да? — Северус склонился. — Ты же просто кладезь неприятностей, иначе просто не можешь. Как чувствуешь себя? Кстати, хочешь знать, что сталось с Авроратом?
Гарри слушал и не верил. Может, это продолжение бреда, выверты мозга, испытавшего удар крови, что лавиной послало перенапрягшееся сердце? Он, маггловский мальчишка, знал, что значит криз: что-то с сосудами, давление в них. Но то, что Сев… Северус разговаривал с ним так спокойно и обыденно, как будто они делали это каждый день — было реальностью… Удивительно, неправдоподобно… Словно и не было ничего в классе зельеварения, никакой вынужденной мастурбации, не было сегодняшних «приключений», драки с Роном, боли и крика, истерики, не было сумасшедших объятий… поцелуя… А вот так просто он, профессор, господин Снейп, пришёл навестить, говорит что-то, держит за руку; голос рокочет, будто отлаженный двигатель на холостом ходу… Поттер смотрел на шевелящиеся губы Северуса, но слов не слышал:
— А?
— Гарри, куда ты пропал? Эй! Не слушаешь?
— Что теперь будет… дальше? — Гарри, ещё не договорив, ужаснулся: как девица в мелодраме! — То есть, как там… за что вас… тебя… забрали?
— Дальше будет жизнь, — чуть пожал плечом Снейп, — и всё, что ты… мы захотим, — он помолчал. — Тебе ещё надо школу закончить. Да? Это важно. — Лёгкое сомнение в его голосе удивляло даже сильнее, чем все прочие слова.
— Ага, — кивнул Гарри и отвёл глаза, сделал вид, что снова ищет очки. — И что… это… как ты с аврорами разобрался? — Тема казалась нейтральной. Молчать было невыносимо тяжело и неправильно, а думать, осмысливать то, что происходило прямо сейчас — невозможно. Как будто не те мысли могли всё испортить, разрушить. «Что именно испортить (всё!)?» — эта сложная формула тоже не хотела приживаться в голове, норовила или ускользнуть трусливым прытким ужиком, или задавить шею, и вместе с ней дыхание, мощными кольцами удава. Гарри цеплялся за реальность, боялся потонуть в водовороте мыслей и чувств, таких противоречивых, опасно противоречивых, не желающих принимать крайности.
— А… — Уголки губ Снейпа приподнялись. — Ну, это было просто. Аврорат — хоть и серьёзная, но контора, в которой очень уважают охранные грамоты. Ты же, наверняка, читал «Три мушкетера»? Я обождал немного, выслушал официальные обвинения, числом пять, включая твоё похищение, и предъявил им одну занятную бумажку.
— Ничего не понимаю, — Поттер попытался сесть.
— Лежи. — Рука перестала поглаживать его пальцы и надавила, мягко опрокидывая Гарри назад на подушки. — Вот, надень очки, — Снейп, не отворачиваясь от Гарри, пошарил другой рукой на тумбочке, сунулся в выдвижной ящик и протянул слегка помятую оправу с круглыми стеклами. — Так нормально?
— А что было в той бумаге? — Поттер неловко пристроил очки на нос. И стал, смутившись, рассматривать краешек белоснежного манжета, выглядывающего из отворота рукава Снейпа. Тот ухмыльнулся:
— «То, что сделано подателем сего письма, совершено по моему приказу и на благо Англии». Помнишь?
— Ришелье? То есть, кто подписал? — Гарри удивился комичности ситуации. — Они что, поверили?
— Ну, не тупи, какой к дракклам кардинал? Бруствер, конечно же, и печать Тайной канцелярии Визенгомота, пятый отдел магического контроля.
— Даже не слышал о таком.
— А и никто не слышал. — Гарри собрался что-то спросить. — Это моя выдумка, — продолжил Снейп. — Я Кингсли как-то раз заморочил по пьянке и заполучил этот полезный документик, но всё подлинное. Так, шутки ради. Ты слишком всерьез относишься к властям. Неужели забыл этот балаган… никчемные оловянные солдатики, пешки… ладно, — он выпрямился и встал. — Жду тебя завтра в большом зале.
— А что будет? — И нелепое: — Ты пьёшь? — после вспышки тревожных образов: «По пьяни у Бруствера выклянчил бумажку? Может, он пьяница? У Снейпа есть слабости?»
Эйфории не было. Гарри окутал кокон покоя, почти сна. А наркоз голоса Северуса, как зародыш, золотое зернышко будущего счастья, тихо качался в колыбели его души. Ответа он уже не услышал — уснул.
*
— Ты мне толком ничего не рассказал! — Гермиона сдула прядь волос со лба и, сложив руки на груди, отвернулась к окну.
Малфой подошёл, попытался обнять:
— Не заставляй меня врать, ты же знаешь, я умею. Просто мне не следует тебе это рассказывать, а тебе не нужно знать.
Гермиона покачала головой:
— Драко, я же вижу, что вы что-то натворили.
— Милая, привыкай, теперь проблемы буду решать я, по праву мужчины и мужа. Сам, — он усмехнулся, — заварю и сам расхлебаю.
Хотя, честно говоря, чувствовал себя Малфой преотвратно. И… дико трусил. Привыкнув всё взвешивать и анализировать, просчитывать на десятки ходов вперед, с Поттером он попал впросак. Блин, а с тем всегда так! Признавать, что друг не виноват, не хотелось. Драко вздохнул:
— Я… втравил Гарри в гадкую историю. Но, Герми, поверь, ничего не могу тебе рассказать, дело очень деликатное, личное. Понимаешь?
Гермиона сердилась, а после этих слов разволновалась ни на шутку:
— Нет, так не пойдет! Ты же знаешь, Гарри всегда геройствует, жертвует собой, но его нельзя оставить с этим одного. Надо сейчас же идти в медицинское крыло. Что ты выяснил в Гринготтс? Это как-то связано? — Грейнджер схватила своего парня за руку. — Ты… ты его обидел.
— Ну, что ты, любовь моя! Я искренне прекрасно к нему отношусь. Ты же видишь — мы с некоторых пор отлично ладим. — Драко обнял Гермиону и попытался усадить на диван, нежно убрал волосы с её виска и шеи, потянулся губами. В общей гостиной послышался какой-то шум. — Сейчас сходим, конечно, навестим его. Всё будет хорошо, — он отвлекся, — что там первоклашки пищат?
В дверь девичьей спальни старшекурсниц без стука, в облаке чёрной развевающейся мантии, влетел взбешенный Снейп. Не обращая внимания на испуганный возглас и слабое Гермионино «Здравствуйте, профессор», он прошел на середину комнаты, резко развернулся и приказал не допускающим возражений рыком:
— Грейнджер, подождите за дверью! А лучше ступайте в больничное крыло. Ваш друг болен. Не бледнейте — он не при смерти. Вернуться можете через час. Малфой, стоять! — рявкнул он на Драко, который, удерживая Гермиону за руку, так и стоял столбом. — Мисс префект, выполняйте.
Гермиона вздёрнула подбородок, возмущённо сверкнула глазами, но подчинилась.
— А теперь, господин Драко Люциус Малфой, молитесь, чтобы ваши оправдания были крайне, крайне убедительными, — хищно прищурился Снейп.
— Профессор, сэр, — проблеял тот и судорожно сглотнул, — это целиком моя вина. Это я предложил Гарри сводить его в бор… в бар, в смысле…
Снейп сей же миг оказался рядом и, схватив за грудки, тряхнул Драко, будто ватную игрушку:
— Да как ты посмел, идиот? — тем не менее, негромко и почти спокойно процедил он. — Мне безразлично, что ты скажешь. Я тебя, выблядка лживого, как облупленного знаю. Отбрехаться вздумал? Как в голову твою нечестивую пришло Поттера — Поттера! — к шлюхам потащить? А, благодетель хуев? Вы хоть понимаете, Ваше Слизеринское Величество, — голос Снейпа стал вкрадчив, как шелест ползущей в траве гадюки и так же полон ядом как она, — что, если ещё хоть раз, хоть пол-раза сунетесь, или даже подумаете просветить и развратить… — попробуйте только! — я уничтожу вашу уютную жизнь, — уведомил он, и, отпустив Малфоя, оправил свои манжеты. Драко совершенно оледенел, он никогда не слышал профессорского мата и не видел декана в такой ярости; а смена настроений и тембров снейповского голоса вообще добивала.
— Кстати, твоя невеста не догадывается, с кем и как ты до нее блядовал? Не узнала бы ненароком. — Снейп был зол, и от сарказма, прозвучавшего в его словах, Драко стало совсем страшно.
— Сэр, я… Сэр, никогда и ни за что… — начал он.
— Верю, верю, — вдруг разведя руки в стороны в примирительном жесте, проговорил, нехорошо улыбаясь, Снейп. И, резко взмахнув палочкой, неизвестно, как оказавшейся в его левой руке, выписал ею замысловатый рваный пасс, в клочья располосовал на Малфое брюки, кое-где прорезав кожу бёдер. Огрызки ремня и ошмётки ткани свалились на пол, Драко застыл, широко раскрытыми глазами уставившись на собственную наготу и капли крови, набухающие на глубоких царапинах. Он боялся пошевелиться, даже прикрыться руками не решился.
— Запомни, я предупредил, — обдал его последней убойной дозой ледяного презрения Снейп и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
*
А наутро следующего дня…
Нельзя сказать, чтобы новость произвела на всех сильное впечатление и вся школа прямо-таки гудела, ничего подобного! Младшекурсники были заняты своими наиважнейшими делами, мелкими кознями, играми и уроками; шестой и седьмой курсы пошептались, повздыхали: «Не везёт национальному герою. Но… вроде, и… справедливо ведь — совсем Поттер зазнался, даже не здоровается, в общий зал уже третий день не является». Только семнадцать второгодников почуяли неладное: что это за особый режим подготовки, о котором объявил декан Слизерина? А Гермиона Грейнджер повернулась к Малфою, вопросительно взглянула, взяла его за руку и поспешно потянула в коридор:
— Рассказывай! — потребовала она.
— Милая, я не могу, то есть, я правда не в курсе. Ты же сама разговаривала вчера с Гарри?
— Разговора, как такового, не вышло. Мадам Помфри сказала, что посещения запрещены, больного нельзя беспокоить — он спит. Я только узнала, что жизнь Гарри вне опасности, а теперь так не думаю, — многозначительно посмотрела Гермиона на жениха. — Он даже не стал со мной говорить! Драко, что происходит? — она потянулась к Малфою, но вдруг испугалась увидеть в его глазах лёд и отчуждение; тревога сковала сердце: неужели всё её счастье и спокойствие — ложь? Любовь — обман? Как происходящее с Поттером связано с их с Драко отношениями, она не понимала, но паника нарастала как снежный ком. Вчера, после явления Снейпа, не удалось увидеться ни с одним из них. — Почему ты не открыл мне ночью дверь?
— Герми,— Малфой шагнул навстречу, обнял, прижал к себе крепко-крепко, его руки подрагивали. — Это не моя тайна, у нас же всё хорошо… Снейп… Ты же видела… Знаешь, меня никогда так не унижали, надо было успокоиться, я просто забыл отпереть дверь и… заснул. Прости!
— Правда? — Гермиона вздохнула. — Буду знать, как ты борешься со стрессом. Почему приходил Снейп, и что значит это наказание для восьмого курса? Такого ещё не бывало! Что ты… вы с Гарри натворили? Почему молчит директор, мне показалось, она была поражена не меньше всех остальных.
— Позволь мне остаться порядочным человеком. Если Поттер захочет — расскажет сам. Вон он, кстати, идет:
— Гарри, не спеши…
*
Чуть ранее…
«Почему его нет на завтраке? Вон, и Помфри отсутствует. Ему что, стало хуже или прячется?»
Северус спал плохо, вернее задремал только в предрассветных сумерках. Правда, выплеснутые за последние сутки эмоции всё еще бурлили адреналиновым эхом в крови и сделали короткие сновидения тревожно-приятными. От своего решения декан был намерен не отступать ни на йоту. «Всё в моих руках, — думал он, поднимаясь в общий зал, — даст бог, не совершу больше ни одной ошибки. Тут не может быть никаких осечек — слишком многого хочу, слишком долго ждал… Всё отдам, но будет так, как надо!»
Но Поттер не пришёл…
«Это ничего не меняет!» — Северус кивнул коллегам, поправил мантию, и, прежде чем на столах появилась еда и приборы застучали о тарелки, он встал; гомон в зале мгновенно умолк.
— Минуту внимания! С вашего, госпожа директор, позволения я хотел бы сделать объявление. С сегодняшнего дня я ввожу новое расписание для восьмого курса: лабораторные работы отменяются и теоретические занятия заменяются лекциями в общем потоке с седьмым курсом, то есть по вторникам и четвергам, по две пары. Вместо этого выпускники переводятся на индивидуальный график консультаций, который каждый сможет получить у старосты сегодня в полдень.
Стол второгодников, теперь не принадлежавших ни к какому факультету и курировавшихся лично Снейпом, умеренно зашумел. Миневра Макгонагалл подняла брови, что собрало все морщины на её лице в наглядную карту Атласских гор, и прочистила горло:
— Профессор Снейп…
— Извините, я ещё не закончил, — не обращая внимания на её реплику, продолжил тот. — Режим занятий и свободного времени будет утверждён профессорам Макгонагалл, тренировки и участие в квиддичских матчах отменяются. Воскресные посещения Хогсмида тоже. Первый зачёт по индивидуальным программам — через десять дней. Часы доступа в библиотеку будут определены отдельно. И мистер Поттер получает наказание в виде ежедневных отработок в классе зельеварения до конца семестра, включая выходные и праздники вплоть до начала экзаменов. Приятного аппетита.