Лишь взглянув на переодевшегося в халат, вальяжно раскинувшегося на кровати Люциуса, он понял, что безумно хочет его! Не он сам… а его занывшее тело… Но сути дела это не меняло: здесь… сейчас… взять его! «Я решил засветиться с Малфоем, чтобы заставить Рема ревновать… Вот пусть и ревнует!»
Малфой, между тем, наполнил два бокала чем-то ароматным из старинной бутылки и похлопал ладонью по кровати рядом с собой. Блэк молча подсел к нему и отпил глоток чудесного вина. Необыкновенно сладостное предвкушение разлилось по его телу. Малфой положил руку ему на колено и медленно повёл её выше. Жилы на его руке напряглись, и Блэкс оценил, чего тому стоило не торопиться. Сам Сириус, лишь почувствовав прикосновение, ощутил мгновенную эрекцию.
Люциус усмехнулся:
— Давно ли я сам так же спешил… За тебя, Сириус! — он пригубил свой бокал. — И за него…
Малфой встал и распахнул халат. Такой реакции от самого себя Сириус никак не ожидал… Заметив его изменившееся лицо, Малфой прошелестел бархатно:
— Возьми его. Я буду нежен. — Сириус словно окаменел. — Ну, что ты? Я же вижу, что ты уже почти готов. Не тормози. Блэки никогда своего не упускают. Как и Малфои, — он погладил Сириуса по волосам, по плечам, взял его за подбородок и заглянул в глаза: — Не мучай меня, бестолочь. Я терпелив, но не настолько… Я уже представляю тебя в роли своей девочки…
«Вот оно! — схватился Сириус за спасительную соломинку и просунул ногу в щель отступления. — Что я делаю? Развлекаюсь здесь, а где-то Рем один, переживает, мучается… Мой Рем… Как бы так вывернуться, чтобы Люциус в гневе не прибил меня? Динамо с Малфоем — небезопасная игра…»
— Правда? — Хлопнул он пушистыми ресницами и заявил, икнув: — А я полагал, что мужчиной буду я!
— Что? Ты?! Не смеши меня, цыплёнок. Я исключительно актив!
— Я тоже! — сверкнул глазами Сириус и дрожащей рукой взял ошарашенного партнёра за бедро. Тот довольно долго молчал, глядя ему в глаза, и тяжело дышал. «Если он набросится на меня, — Сириус медленно и осторожно ласкал Люциуса, с восхищением и страхом разглядывая, — то мне п…ц! Шансов не дать ему просто не будет… Пропадать — так с музыкой! — Он попытался развернуть Малфоя к себе спиной.
Тот зарычал:
— Что за…?! Возьми его! Ну!!!
Почувствовав болезненный рывок за волосы, Сириус виновато поднял глаза. (Ц) Накрывшая Люциуса сладостная волна не позволила Блэку услышать то, что он в подобной ситуации, вероятно, заслужил. Малфой, не в силах твёрдо держаться на ногах, опёрся всей своей тяжестью на его плечо и закрыл глаза:
— Придурок, малолетний обманщик!.. Ты жив только потому, что твои пальчики хоть на что-то способны…
«О себе придётся позаботиться самому. Ну, и хорошо, — Сириус как можно быстрее прогнал видение роскошного малфоевского… (Ц) — Не зря, наверное, придумали верность… Не изменять любимому так приятно…».
Глава 6. Настоящий первый раз
— Тебе действительно так не понравилось в тот первый раз? — тихо спросил Сириус и уже почти услышал колючее: «А как ты думал?!»
— Наоборот, — спокойно ответил Римус, — понравилось. — Он помолчал и добавил: — Слишком…
— Тогда чего же ты боишься? — взорвался Сириус.
Люпин немного отодвинулся от него:
— Именно этого «слишком».
Сириус не находил слов…
— Тебе сама идея кажется неправильной? Я так понял? Боишься своих чувств? Собираешься с ними бороться? Удачи, дружище! — он похлопал Люпина по плечу. — Могу предложить верный вариант. Хороший способ окончательно растоптать твоё светлое, но неправильное чувство ко мне: попробуем ещё разок! Прямо сейчас! — Блэк судорожно сглотнул, его щёки вспыхнули ярким румянцем. — Что, боишься? Грозный оборотень падает в обморок при виде жалкой шавки?.. Пусть тебе будет плохо. Так плохо, чтобы ты больше никогда даже не посмотрел в мою сторону! — Он схватил Люпина за руки, сильно прижал к стене, не давая ни малейшего шанса освободиться, и прильнул к его губам с такой яростью, будто намеревался высосать через этот сумасшедший поцелуй саму душу Римуса.
*
— Я думал, Рем, что ты меня убьёшь, — растрёпанный Блэк дышал часто и хрипло.
— Я и хотел.
— Так почему не убил?
— Сил не хватило.
— А… Ну, ладно… Вот сейчас отдохнёшь и…
— Угу.
*
Сириусу было очень приятно смотреть на спящего Римуса, но он больше не мог сдерживаться и наклонился над его умиротворённым лицом, по которому блуждала еле заметная улыбка, кончиком языка очертил контур манящего рта. Раздалось сонное ворчание, но Римус не проснулся. Зато он немного разомкнул губы, и Сириус тут же воспользовался этим.
Римус резко открыл глаза:
— Я думал, мне твой поцелуй снится.
— Вот решаю, будить тебя или бесстыдно воспользоваться спящим… Нет, не хочу чтобы ты пропустил самое интересное.
Люпин как-то странно посмотрел на Блэка, запустил пальцы в его влажные волосы и… (Ц) «Ничего себе… Дождался! — Сириус не поспевал за ним и позорно прекратил неудачные попытки отвечать взбесившемуся любовнику. — В тихом омуте кто водится? Рем…» Его негромкие, но выразительные стоны сообщали Люпину, что он всё делает правильно. Сириус прижался к нему всем телом так сильно, что тот вскрикнул:
— Ты хочешь мне рёбра переломать?.. Я не убегу. На это раз — нет. Разве не видишь?
«Надо показать ему всё, на что я способен, — думал Сириус, — ну, или почти всё… Вот сейчас. Аккуратно, нежно. Неторопливо… Можно предложить и что-то поинтереснее, но…» Люпин издал протяжный тихий стон и закрыл глаза… Горячо. Волнующе. Великолепно.
Сейчас Люпин впервые воспринимал действия Блэка и свои ощущения без суеты, спешки, лихорадочного возбуждения, отключавшего голову, без нервной дрожи, без страха, без стыда. Он понимал, что и как с ним делал Сириус, и его потемневшие глаза и закушенная губа свидетельствовали о том, что пока его всё более чем устраивало…. (Ц) Но ему хотелось большего, и Люпин догадался чего именно.
(Ц) Пусть…
Затуманенный взгляд одного, и плывущий — другого… Сириус (Ц) …не отпустил Римуса, а ещё крепче прижал к себе…
*
Мальчишки… Милые, дерзкие, влюблённые…
Огромный угольно чёрный пёс перевернулся на спину и заёрзал по шерстяному покрывалу кровати, энергично перебирая в воздухе всеми четырьмя лапами. Его запрокинутая клыкастая морда довольно улыбалась.
— Что ты творишь? — возмутился Римус. — Блох, что ли, гоняешь? От тебя вся кровать будет в шерсти!
Пёс замер в блаженной позе кверху пузом, умилительно скрестив передние лапы на груди. Зайчик! Римус подсел к нему и с напускной брезгливостью на лице стал почёсывать собачий живот.
— О! — он посмотрел псу в пах. — Если ты, Бродяга, полагаешь, что это приятное зрелище, то ошибаешься! Сейчас же прекрати! Спрячь… это! Иначе я тебя к себе близко не подпущу!
Пёс резко перевернулся, встряхнулся особым образом. Римус закрыл глаза, чтобы не смущать ни себя, ни друга малоприятным зрелищем перевоплощения — и вот уже рядом с ним на кровати сидит обнажённый привлекательный парень.
— Так лучше? — с ожиданием спросил Сириус. — Теперь он тебя не пугает?
*
Мальчишки… Озорные, любящие по-взрослому, но не желающие расставаться с детством…
Они расположились подальше от посторонних глаз, на тихой лужайке, под молодым ясенем. Надо же хоть когда-то делать уроки!.. (Ц)
— Ты не слишком торопишься? Мы ведь решили позаниматься.
— Да я, вообще, сама расслабленность и умиротворение!
— О! (Ц)
Глава 7. Зверь
— Уходи!!! — прорычал Люпин.
Голубые глаза Римуса так стремительно поменяли цвет, что Сириус остолбенел! «Не ночью?!» — мелькнуло у него в голове. Только что совсем рядом светились два тёплых огонька цвета утреннего неба… правда, немного нервных. А уже в следующий миг его обожгли оранжевые горящие «угли»!
Своим чутким анимагическим обонянием Блэк уловил внезапно ударивший в нос омерзительный и страшный волчий смрад. Его спасло то, что в последнее время он часто принимал свою зверообразную форму и собачьи инстинкты довольно плотно переплелись с человеческим сознанием. Мозг Сириуса только лишь успел испугаться огромных волчьих клыков, щёлкнувших прямо у него перед носом, а ловкое тело чёрного пса, сформировавшееся в этот раз невероятно (спасительно!) быстро уже успело увернуться от когтей монстра. Оборотень едва задел бок Бродяги — тот даже не почувствовал боли от раны, — но зато отбросил пса на несколько метров. Блэк хотел встретить землю всеми четырьмя лапами, но ему не хватило кошачьей вёрткости, и собачью шею скрутило дикой болью от неуклюжего падения. Отчаянный жалобный визг вырвался помимо его воли…
Дрожавший обнажённый Римус стоял в душевой кабине под струями ледяной воды и жадно ловил ртом ускользавшие капли. Тело его было напряжено так, что мышцы казались каменными и неживыми, частые судороги заставляли его время от времени сжимать зубы, дыхание никак не могло прийти в норму. Он уже весь заледенел, кожа прибрела синеватый оттенок, но холодную воду выключил только тогда, когда в мозгу не осталось ни одной другой мысли: «Холодно! Сердце сейчас замёрзнет… Холодно!» Вытираться и греться он не торопился. Стоял, держась руками за кафельные стены, стучал зубами и не открывал глаз. До его почти отключившегося слуха донеслось странное цоканье и хлюпанье лёгких шагов по влажному полу ванной комнаты. Обернувшись, он увидел косматую собачью морду. Глаза пса в обрамлении длинных пушистых ресниц смотрели преданно и печально. Горячий шершавый язык лизнул его в бедро. Римус увидел большую кровоточившую рану на боку собаки и отвернулся. Стоять мокрым и голым в холодной душевой под пристальным взглядом пронзительных собачьих глаз было, мягко говоря, неуютно.
— Что ты делаешь, Блэк? Думаешь, запах мокрой псины меня возбуждает? Да! Но не так, как бы тебе хотелось… Успел заметить? — Люпин завернулся в полотенце и бочком, чтобы не касаться огромной собаки, протиснулся из душа. Та поплелась следом за ним. — Тебе известно, что волки ненавидят собак? — Он даже не вытерся толком, а принялся замёрзшими непослушными руками поспешно натягивать одежду. — Если, конечно, эти собаки — не течные суки. — Бросил колючий взгляд в сторону пса, который сел и склонил голову набок. Впервые в жизни Люпин не сдержал злых издевательских слов: — Послушай, Блэк, а ты когда сидишь, тебе хвост не мешает? На яйца не давит?
«А тебе?» — пронёсся в голове чужой голос. Люпин озадаченно посмотрел на высунувшего язык Бродягу, но решил пока не придавать особого значения своей внезапно возникшей способности телепатического общения с животными.
— Я же, когда почувствовал, что не сдерживаюсь, приказал тебе убираться! — он сурово посмотрел в собачьи глаза. — Или ты думал, что я кричу нечеловеческим голосом, рычу, дёргаюсь и обрастаю шерстью от сексуального возбуждения? — Пёс кивнул. Люпин бессильно опустился на скамейку. — Я чуть не убил тебя, — произнёс он еле слышно и обхватил голову руками.
Блэк воспользовался моментом и почти бесшумно обернулся в человека.
— Ты меня спас, — присел он рядом, набросив себе на пах мокрое полотенце Римуса. — Оттолкнул… Правда, шею придётся лечить, — помял ноющую холку, — но позвоночник в порядке.
— Дай посмотрю твой бок. Рана плохая. — Люпин хотел повернуть Блэка, но тот остановил его. — Ты не понимаешь, как я опасен!
— Понимаю. Видел собственными глазами и почувствовал на собственной шкуре. Тот ещё аттракцион!
— Я думал, что учусь с этим справляться… Но раньше было по-другому. Всё изменилось. Я совершенно не могу сдерживаться, когда… Когда мы вместе. Зверь рвётся наружу!
— Полнолуния не каждый день, — беспечно болтал ногой Блэк, — мы могли бы держать график. Это неприятно, но зато не так… больно, — он поморщился от резкого движения. — Будем считать, что у тебя критические дни.
Люпин нахмурился ещё больше.
— У меня правда не хватает сил, — он устало потёр глаза, — ни контролировать свои приступы… ни сопротивляться тебе…
— Приступы свои ты контролируешь просто потрясающе! Иначе бы я не сидел здесь сейчас живой и полный желаний. — Серые глаза озорно блеснули. — Сила не в том, чтобы не оборачиваться. А в том, чтобы, став оборотнем, не забывать, что ты человек! — серьёзно произнёс Сириус и улыбнулся. — А сопротивляться мне? Можешь даже не тратить силы! Ничего не выйдет! Блэк всегда получает то, что хочет!
«Зря одевался», — мелькнуло в голове у Люпина, и он отбросил тяжёлое мокрое полотенце, целомудренно прикрывавшее Блэка.
— Забавно, правда? — усмехнулся тот, проследив за его взглядом. — И хвост не мешает…
Глава 8. Чтобы никто не пострадал
Запыхавшийся, не чувствовавший ног, Блэк остановился в нескольких шагах от перегнувшегося через перила Люпина. С верхней площадки Астрономической башни тот, словно зачарованный, смотрел на плиты школьного двора, казавшиеся с этой высоты мелкими клеточками, и как будто не замечал прибежавшего к нему сломя голову, взмыленного друга. Сириус, несмотря на чудовищные опасения, разрывавшие его готовое выскочить из груди сердце, нашёл в себе силы не дразнить Римуса своим взволнованным видом и заговорил лишь после того, как немного успокоил дыхание:
— И что ты, Рем, интересного там увидел?
Люпин нехотя разогнулся, повернулся к нему, но не отошёл от края площадки.
— Я сегодня ночью задрал оленя, — сообщил он.
— И что, вкусно было? — улыбнулся Блэк.
— Очень! — с вызовом ответил Люпин. Помолчав, добавил: — Не помню… А если бы это был Сохатый?
— Не думаю, что ты покусился бы на Поттера, — Блэк понял, куда тот клонил, но сделал вид, что не разделяет тревог Лунатика.
— Я ничего не помню, — совсем тихо произнёс тот, — почти ничего… Он становится очень сильным. Неуправляемым. Он побеждает меня. У меня больше нет сил приказывать ему.
— Кому? — обычно понятливый Блэк играл в дурачка.
— Себе!!! — взорвался Люпин.
Сириус подошёл к нему, взял за руку и встал между ним и перилами ограды. Распознав этот не очень хитрый манёвр, Люпин усмехнулся:
— Ты что, боишься, что я спрыгну с башни?
— Нет, — абсолютно уверенно ответил Сириус, — я знаю, что ты этого не сделаешь. «Ещё несколько минут назад я чуть не умер, ожидая увидеть внизу твою разбитую вдребезги глупую башку!»
— Теперь уже точно не сделаю, — кивнул Люпин, — пробовал — не получается… Он очень хочет жить и не пускает меня. Нужно, чтобы это сделал кто-то другой…
— Что сделал? Убил тебя?! — заорал Сириус. — Ты совсем свихнулся!
— Не кричи, — поморщился Люпин, — у меня голова болит.
— О!
— Ты знаешь, зачем меня сегодня вызывал Дамблдор? — Люпин вздохнул. — Кто-то покалечил девушку в Хогсмите. Скорее всего, оборотень. Видишь, как нас много развелось? — Он сверкнул глазами, сквозь бледную лазурь проступили огненные блики, и цвет его радужки приобрёл зеленоватый оттенок. — «Это было бы очень красиво… при других обстоятельствах», — отвлёкся Сириус. — В окрестностях школы работают мракоборцы. Наш директор решил уточнить, не я ли позабавился с несчастной. С чего бы это ему так думать? Он ведь всегда доверял мне. Сам уговорил родителей и притащил меня в школу. Помогал сколько раз. А тут вдруг заинтересовался моим алиби! Но я на него не обижаюсь, нет. Потому, что… оборотень — есть оборотень! И мне это известно лучше других. Хищный зверь! Чудовище! Но самое страшное, Блэк, что я не мог оправдаться! И не потому, что потерял от возмущения дар речи. А потому, что не мог с абсолютной уверенностью сказать Дамблдору, что это был не я!
— Но ведь это был не ты, — Сириус в последний момент умудрился сменить уже слетевший с губ вопрос на утверждение.
— Хорошо, что хоть ты НЕ СПРАШИВАЕШЬ, — Люпин отвернулся. — Я не представляю, что с этим делать… Знаешь, что ещё меня останавливает? — его голос дрогнул, на глаза навернулись давно сдерживаемые слёзы. — Или кто? Родители. И ты.
«Вот и отлично», — Сириус, делая вид, что не замечает его мокрых глаз, подтолкнул Римуса к лестнице.
*
«Это когда-нибудь кончится очень плохо, — мысли в голове Люпина ворочались медленно и тяжело, — очень, очень плохо… Но у меня есть шанс не допустить. — Его вялая правая рука безвольно водила по левому запястью осколком стекла. — Пока я ещё не в полной его власти, пока зверь во мне не стал альфой. — Стекло не было острым, но оставляло на коже следы, похожие на ожоги (не только серебра боятся оборотни…). — Но он уже так освоился, что запросто командует, — Люпин уронил осколок и не мог найти в себе силы наклониться за ним, — никогда не позволит мне самому решить… Надо что-то придумать. Чтобы никто не пострадал. Друзья, Сириус. — Он прильнул к покалеченному запястью и принялся зализывать горевшие болью полосы. — Как часто мне стал сниться сон, — Люпин запрокинул голову, — в котором я, проснувшись утром, вижу рядом с собой в постели Сириуса с перекушенным горлом или выпотрошенным животом! Это сводит меня с ума. И больше всего на свете я боюсь, что сон станет явью. Боюсь даже больше, чем полной луны… Надо попросить у Эванс её трактат о горных троллях. Что-то, я помню, было там об их лютой ненависти к волкам…»