А потом так хотелось, чтобы уже все закончилось, увидеть Снейпа и рассказать, но по закону подлости дни на этой неделе тащились куда медленнее, чем на прошлой. Толстые, скучные книжки по магии и карты составляли все развлечение, аврорские байки давно закончились и Билл по мере приближения к дню Икс становился все менее словоохотливым и все более мрачным. Гарри тоже чувствовал это гнетущее, давящее, словно паутина затягивалась не вокруг торговцев живыми ингредиентами, а вокруг них самих. Даже вечерние походы в курильню уже радовали как разнообразие.
Наконец в среду Гарри не вытерпел.
- Могу я уйти отсюда хоть на один вечер?
Билл пожал плечами.
- Иди уж, горе, - сказал он. – Один вечер я и без тебя обойдусь. Надеюсь, тебе не надо напоминать про маскировку.
Перед тем как покинуть Лютный Гарри, разумеется, наведался к мастеру Джонатану и купил гавайской. Потом в одной мерзкой лавчонке обзавелся кальяном. На Гриммо же на всякий случай приказал Кричеру сесть в кресло в спальне и следить за каждым своим движением, втайне надеясь, что эти движения не будут слишком неприличными. Потом еще раз проговорил сам с собой то, что передумал за эти дни, и поднес мундштук ко рту.
========== Глава 6. ==========
Облегчение Гарри, когда он увидел Снейпа на прежнем месте, было не передать словами.
- Что новенького, Поттер? – спросил тот, когда Гарри приблизился.
- Мы договорились, что вы будете звать меня Гарри.
Лицо Снейпа исказила усмешка.
- Что ж, Гарри, вы нашли ответы на ваши вопросы?
- Мне кажется, что да.
Губы Снейпа скривились, глаза, которые сегодня казались более человеческими, блеснули.
- А если нет, выгоните? – уточнил Гарри.
И в этот момент до него дошли две вещи. Во-первых, Снейп на самом деле не мог его выгнать, потому что это был его, Гарри, сон! И в предыдущие разы сон обрывался тогда, когда это было нужно ему самому, либо того требовали обстоятельства. И во-вторых, Снейп ведь на самом деле хотел, чтобы Гарри нашел ответы. Снейп хотел, чтобы Гарри его забрал!
Ощущение триумфа, всемогущества, которое он, наверное, в силу своей биографии, должен был почувствовать множество раз, но не чувствовал никогда, по крайней мере так – никогда, захватило его. Снейп только ласково усмехался, глядя на него, и ничего не говорил. И отчего-то у Гарри возникло понимание – он знает. Знает, что у него самого тоже есть вопросы.
- Это личное, - сказал он. – Вы ведь ответите? И тогда я отвечу на ваши.
- Рискните, - предложил Снейп.
- Малфой и вы, - выпалил Гарри. Он даже зажмурил глаза – так боялся передумать, струсить. – Почему вы не возвращаетесь ради него? Если все эти годы…
Снейп издал короткий, отрывистый смешок. Потом, помолчав немного, ответил:
- Вы, Гарри, похоже, решили, что мы с Люциусом любовники. Уверяю вас, что, насколько я знаю Люциуса, у него все в порядке с Нарциссой и он не нуждается в дополнительных стимулах.
- Тогда что он делает у вас в палате?
- То же, что и вы, полагаю. Пытается вернуть меня к жизни. Для этого совершенно не обязательно испытывать сексуальное влечение. Достаточно глубокой дружбы и, - Снейп снова засмеялся, - такой незначительной вещи, как долга жизни, например.
На этот раз в его смехе было веселье, как если бы он раскусил Гарри, в то время как Гарри и сам себя не раскусил.
- Но ведь кто-то есть или был?..
Снейп закатил глаза:
- Прояснение этого вопроса как-то существенно для ваших ответов?
- Я… не знаю.
Гарри замер. Несколько мгновений они со Снейпом смотрели друг на друга. Гарри отмечал, что краски стали живее, и та же серая мантия Снейпа, хоть и осталась серой, но приобрела такой вид, будто ее только что-то кто-то подновил. И цвет лица…
- Так и будете пялиться на меня, Гарри? Нет, в последнее время никого…
Гарри спрятал лицо в ладонях. Он не знал, как задать уточняющий вопрос. Потом решился:
- А не в последнее время?
- Многие балуются по молодости, Гарри, - спокойно ответил Снейп. – Полагаю, что я не исключение.
Гарри выдохнул. Он и сам не понимал, зачем пытался удовлетворить свое мучительное любопытство и почему оно было столь мучительным, но ответы Снейпа ему казались жизненно-важными. Хотя… что толку от того, что Снейп напрямую скажет, что да, он участвовал в пожирательских оргиях? Сделает ли это его менее нужным? Да, Гарри чувствовал, что нашел то слово. Снейп был нужен ему, и неважно по какой причине на самом деле.
- А у меня вот не было никого, - заметил Гарри.
- Я должен обрадоваться этому факту? – с недоумением спросил Снейп, однако сквозь недоумение проглядывало веселье. – Или глубоко скорбеть?
- Не знаю, - Гарри и сам прыснул.
Он посмотрел на свои руки на коленях. Из-за отсутствия палочки здесь всегда ощущалась некоторая беспомощность. Но почему Снейп беспомощен? Почему Снейп терпит подобные вопросы?
- Вы ведь не можете уйти отсюда, верно?
Но, когда он говорил это, он уже знал ответ.
- Это ведь мое пространство, так?
- Разумеется, Гарри.
- Но ведь если это мое пространство, значит, я могу устанавливать свои правила? Значит, я могу отпустить вас прямо сейчас?
Прислушавшись к себе, Гарри понял, что это утверждение далеко от истины. Снейп тоже покачал головой и даже добавил:
- Видимо, нет.
Гарри вздохнул.
- Возможно, дело в том, что вы позволили мне установить правила и теперь должны им следовать, - предположил Снейп.
- То есть отвечать на вопросы?
- Возможно.
Наверное, в этом был смысл. В конце концов, он шел сюда именно с этим намерением. Или нет?
- Я много размышлял в эти дни и думаю, что вы неправы, - сказал Гарри.
- Вот как?
- Когда вы мне рассказывали про ту девушку, которую убьют… вы показывали мне кусочки паззла и картину, которую можно из этого сложить. Но это на самом деле варианты без выбора. Нет третьего. Того, чтобы можно было и зелье сделать для спасения жизней и не губить никого для этого. И я думаю, что не правы ни вы, ни Дамблдор. В том, что кто-то должен расти в нелюбви, чтобы сделать что-то выдающееся для людей. В том, что нужна отверженность Слизерина, чтобы сделать правильный выбор. Любовь моей матери защищала меня. Ваша любовь к моей матери привела вас на нашу сторону. Лорд вырос в отверженности, однако видел лишь малую часть картины.
Снейп слушал внимательно, не перебивая.
- Я хочу стать политиком. Сначала главой аврората, а потом, если получится, министром. Хочу собрать команду единомышленников-реформаторов, таких же, как я. Хочу сделать так, чтобы в этой стране хотя бы на уровне образования и общества никому не приходилось выбирать, расти в отверженности или в уважении.
Он боялся, что Снейп начнет смеяться, но это не произошло.
- Это трудная задача, Гарри, - заметил тот.
- Я знаю. Возможно, она невыполнимая. Возможно, при всей моей жизни, а я постараюсь, чтобы она была долгой, этого не достичь. Но я хочу, чтобы были люди, которые продолжат мое дело.
Чем больше он говорил, тем больше убеждался, что все его рассуждения были правильными.
- Ясно, - сказал Снейп, разглядывая его. В этом взгляде отчетливо сквозило что-то новое, похожее на уважение и… признание? - Но от меня-то чего вы хотите, Поттер?
- Гарри, - машинально поправил он.
- Гарри, - ласково согласился Снейп. – От меня-то ты чего хочешь?
- Вы же видите, я не справлюсь без вас. Мне нужна поддержка, нужно, чтобы кто-то направлял меня, вставлял мозги на место, как это вы сделали своими вопросами, заставлял думать. Вы мне нужны. Очень. Благодаря вам я понимаю обе стороны.
Снейп покачал головой.
Внутри у Гарри все сжалось. Ответ был неправильным.
- В таком случае тот, кто тебе действительно нужен, Гарри, это – Люциус. Полагаю, он с радостью возьмет на себя эту миссию. Люциус не из тех, кто долго помнит обиды, зато из тех, кто способен оценить потенциал и вложить все силы в становление выдающегося политика. Тем более если будет знать, что я хотел этого. Я не нужен тебе.
Как ни странно, в словах Снейпа была грусть. И это придало Гарри смелости.
- Нужен, конечно же, - заговорил он. – Черт возьми, как еще я могу убедить вас, что без вас…
На этом месте он предсказуемо споткнулся. Конечно же. Что он без Снейпа, не сможет жить, что ли? Так уже смог. Но… Гори оно все огнем!
Гарри вскочил и сделал тот шаг, который отделял их друг от друга. Потом взял Снейпа за подбородок и посмотрел ему в глаза. Белки Снейпа по-прежнему пугали, и никакой новой красоты в этом бледном, землистом, лице не появилось, но Гарри видел уже что-то совсем другое, что-то такое уже сильно за внешностью, и даже за характером Снейпа, и даже за тем, что зовут душой. Он не знал, правдой или ложью было все то, что он знал о нем, но он видел связь между ними двумя, он видел свою часть связи и, если только он не ошибался…
И он поцеловал Снейпа в сухие, обветренные, но твердые губы, на мгновение разомкнувшиеся под его губами, а потом уже не мог остановиться, принялся целовать все подряд – в лоб, в подбородок, в нос. Потом отстранился и схватил Снейпа за руку, разглядывая, как в первый раз, переплетенные со своими длинные тонкие пальцы. Снейп не сопротивлялся, но и не отвечал. Однако в его лице проступали краски удовольствия, он приоткрыл рот и дышал заметно чаще, чем обычно.
- Теперь ты видишь, - сказал Гарри. – Я не справлюсь без тебя. С этим – не справлюсь.
- Действительно, не справишься, - ласково усмехнулся Снейп.
И тут Гарри почувствовал толчок где-то под ребрами - пора возвращаться. И это было очень неприятное чувство.
Он видел, что лицо Снейпа тоже исказилось. Но потом вспомнил, что теперь… теперь-то ему не придется бегать сюда, теперь все будет по-другому?
- Теперь ты уйдешь? – спросил Гарри.
- Конечно, - улыбнулся Снейп и тихонько дотронулся до его губ сухими, теплыми, живыми кончиками пальцев.
Это было последнее, что Гарри увидел перед тем, как очнуться в своей комнате. На этот раз, по счастью, никакого пожара не было, зато было обеспокоенное лицо Кричера.
- К хозяину Гарри пришли.
Наскоро натянув джинсы и свитер, с бешено стучащим сердцем Гарри помчался в гостиную. Но это оказался не Гиппократ. На диване сидел Билл, а у окна стоял Кингсли.
- Я же говорил тебе, что он наверняка под кайфом, - сказал Билл Кингсли, едва взглянув на Гарри.
- Работа требует, - вызывающе ответил Гарри. – Кроме того, у меня все под контролем! Кричер…
- Сядь, - с досадой прервал его Кингсли и поморщился, словно от головной боли. – Вопрос избавления народного героя от зависимости мы будем решать, когда закончим основные дела. Сейчас нужно обсудить детали операции.
Они проговорили еще около часа. Все это время Кингсли был очень мрачен, и, Гарри казалось, словно порывался сообщить ему что-то, но не решался при Билле, но потом все-таки ушел первым, а Гарри под присмотром Билла отправился в Лютный, как предполагал – чтобы выслушать очередные нотации. Но, видимо, перед операцией Билл не был настроен изображать из себя ментора. Поэтому сразу же лег спать, а Гарри с облегчением отправился к себе, и, по обычаю, долго лежал без сна, только на этот раз его вовсе не мучило ни собственное любопытство, ни чужие загадки. Он представлял себе то одно, то другое, и в том числе как позовет Снейпа на прогулку туда, где нашел его, в реальности, теплой летней ночью, и они расстелют мантии среди камней прямо на тропинке и будут заниматься понятно чем, а потом будут лежать в обнимку и считать звезды.
Весь четверг он провел как на иголках. Билл ушел сам, но запретил выходить ему, и Гарри каждую минуту хотелось нарушить запрет – в конце концов, с чего кто-то взял, что пара часов его отсутствия в Лютном сегодня провалит завтрашнюю операцию? А если завтра что-то пойдет не так и его убьют? Что, если он Снейпа вообще больше никогда не увидит? Но когда желание отправиться в Мунго стало почти непреодолимым, Гарри обнаружил, что Билл предусмотрительно забрал с собой его оборотное и таким образом сомнениям был положен конец.
Потом он чудом заставил себя выкинуть из головы Снейпа и сосредоточиться на операции, поминутно напоминал себе, как бы в этом случае себя повел Снейп. И все прошло гладко, даже чересчур гладко, и когда все было кончено, когда первая группа авроров, одного за другим, выводила из помещения Кэлверта, мастера Джонатана и того, третьего, а вторая снимала сонные чары с несчастных посетителей притона, Гарри мог бы удивляться своей везучести, если бы у него на уме не было только одного.
- Мне теперь полночи в аврорате торчать, - с досадой сказал Кингсли, обозревая сцену преступления и пустые окна с осколками стекол, - не хочешь составить компанию? Поучился бы оформлению-первичному допросу заодно.
Несмотря на то, что он явно был удовлетворен исходом операции, что-то грызло его. И лицо его казалось таким усталым, как будто Кингсли прожил уже не одну тысячу лет и это была нелегкая жизнь. Гарри тоже было почувствовал что-то такое, когда увидел контейнер с сердцем. Но в палате Мунго его кто-то ждал, и он не мог сейчас всерьез думать о чем-то плохом.
- Нет, спасибо, у меня еще есть дела.
- Ну как хочешь. – Кингсли тут же отвернулся от него и принялся отдавать распоряжения насчет отправки по домам разбуженных бедолаг.
Гарри стартовал в Мунго прямо в оборотном, аппарировал к крыльцу, и под мантией невидимкой поднялся на нужный этаж. Лестница выводила на площадку, откуда расходились два больничных крыла. Что-то неприятное кольнуло у Гарри в груди, когда он увидел, что над левой дверью нет света. Дверь была заперта, но хватило простой Аллохоморы. Коридор был погружен в абсолютную, первозданную темноту. Подсвечивая дорогу Люмосом, Гарри сначала свернул направо, к кабинету Сметвика, но на стук никто не откликнулся, а простым чарам дверь не поддалась.
Палата Снейпа была на другой стороне коридора, почти в самом конце. По сути, Гарри не было никакой нужды идти туда. Он уже знал, что там увидит. Но он вошел.
Его встретила пустая палата с безукоризненно застеленной кроватью. Ни единого признака, что кто-либо когда-либо вообще нарушал эту тишину.
Гарри без сил опустился на постель. Каким же непроходимым дураком он был!
- Теперь ты уйдешь?
- Конечно.
Конечно. Это же был его мир. Его правила. И Снейп ушел.
========== Эпилог ==========
Теперь все вставало на свои места. Теперь понятно становилось, почему Кингсли был так мрачен в среду – он уже знал, что Снейп «ушел», и это было то, что он хотел сказать Гарри, но, зная особое отношение Гарри к Снейпу, не смог.
- Северус, - прошептал Гарри, - как же так.
А ведь он его сам так ни разу и не назвал по имени…
Конечно, теперь становилась очевидной вся изначальная глупость затеи. Гиппократ пытался вдолбить ему, что случаи выхода из столь глубокой комы не просто редки, единичны на столетия, но Гарри все равно упорствовал. Из чувства вины ли, из желания ли наверстать упущенное… А потом – потому что все казалось таким естественным, так логично вытекающим, правильным. Казалось, что не может быть иначе.
- Кем ты себя вообразил, придурок? Второй Дамблдор нашелся, тоже еще тот воскрешатель мертвых.
Гарри вдруг подумал, что это действительно так – ведь и он мог сгубить себя в погоне за призраком. Что ж, по крайней мере, теперь он знает, что хочет делать в ближайшие лет сто. Неплохая, прямо сказать, перспектива. Завтра он наведается к Малфою, а после этого купит или даже сварит зелье, избавляющее от пристрастий. Да, сварить в данном случае, наверное, будет правильнее. И больше никаких необдуманных поступков.
Кроме одного.
В другое время Гарри и не подумал бы в десятом часу вечера сунуться в Лютный, особенно в ту часть, которую следовало пройти до относительно благополучной части, - если в Лютном вообще хоть что-то могло быть благополучное, - где располагалась курильня. Но сегодня, как он и предполагал, после облавы аврората, весь переулок затаился, в редком окне можно было увидеть проблески огня, и не было даже проституток c сутенерами на выходе. До самой курильни Гарри никого не встретил.