Дерек не отвечает. Пытается продумать зачем ему эта информация.
Если убить альфу, а Стайлз скорее всего именно этого и хочет, то на его место также как и на его территорию, может прийти другой и без проблем занять её. Тогда, у того, кто займёт территорию Бэйкон Хиллс, будет…
Будет что?..
Все, кто в стаях скорее всего разбредутся. Тем более, они не настолько важны, чтобы ради них убивать альфу и забирать себе территорию.
Следовательно, так как географическое и политическое положения тут обычные, не самые выгодные, а полезных ископаемых и вовсе не…
Есть. Неметон.
— Я тебе не скажу. — Оборотень отрицательно качает головой. Пристально смотрит на мальчишку.
— И всё же… Беря во внимание то, что ты немного глупенький, я повторяю ещё раз. По-хорошему. — Стайлз складывает ладони в молитвенном жесте и указывает ими на волка. — Кто альфа на этой…
— Нет, — Дерек отвечает ещё до того, как он заканчивает вопрос. Они встречаются взглядами, не метают молнии, просто…
Просто смотрят.
Смотрят, как могут смотреть друг другу в глаза те, кто предали и были преданы.
Просто.
Стайлз тихо стонет и трёт лицо руками. Он, с какой-то стати, надеялся, что будет просто…
Он видимо и сам немного глупенький.
— Я спрашиваю последний раз. Если ты мне не отвечаешь, мы вместе с Гарольдом дружно переводим тебя на этаж ниже. Видимо ты забыл своё место. Итак…
— Гарольд ушёл, — Дерек вдруг усмехается и упирается руками в постель. Поднимает опасный взгляд прямо на мальчишку. Того передёргивает.
— Ч-что?..
— Гарольд ушёл. И ты один. Со мной. — Он резко дёргается вперёд и Стайлз отшатывается. — И кто из нас должен знать своё место?.. А?.. Ты думаешь, что я не смогу свернуть тебе шею?.. Просто взять и… — Дерек медленно поднимает руку и берёт мальчишку за горло. Скалится, показывая клыки.
А Стайлз не может пошевелиться. Он только сейчас осознаёт, что всё серьёзно. Что сейчас, если играешь ва-банк, то нужно продумывать всё до мелочей… Что сейчас ставка его жизнь, ведь…
Ведь раньше было как-то по другому.
Раньше, когда он с лисом под ручку укатил в закат и скитался по стране в поисках кого-то, — кто помог бы ему не только совладать с собой, но и зашрамировать все открытые раны, — он думал, что это всё ерунда.
Тогда, спустя полгода, наткнувшись на Девкалиона в соседнем штате, он думал, что игра. Думал, всё просто.
Он урезал все воспоминания о Хейле, запретил им подниматься выше уровня пяти метров от дна его внутреннего океана, и вроде бы норма. Вроде успокоился, хоть и опустошился.
И тогда, осиротев, тоже думал, что игра, что должно быть весело. Иронично, по-черному, но весело.
Каждый день учась контролю и владению новыми способностями у Девкалиона, раздражая этого оборотня, вступая с ним в дикие, кровопролитные спарринги, он думал, что смешно. Что уморительно.
Когда спустя ещё полгода, впал в первую истерику из-за нахлынувших воспоминаний и случайно встретил Гарольда, думал, нашёл родственную душу. Нашёл того, кто поможет всё это исправить.
А затем, — составляя вместе с травником план, плавая в куче специальных таблеток, и меняя состояния «себя» и «его», как перчатки, — он всё ещё думал, что это несерьёзно. Что, будучи уже выкарабкается и пойдёт дальше. Вернётся на прежнюю дорожку.
Даже узнав, что организм из-за таблеток медленно отмирает, а дух и не собирается его подлечивать, потому что это же «измена»… Даже тогда Стайлзу казалось, что всё не так.
Что сюрреалистичный юмор. Или же чёрный. Чернее, чем цвет похоронной одежды, теперь уже…
Кому как.
Но сейчас, чувствуя, как Дерек держит его за шею, а когти царапают кожу, и чужие глаза въедаются в его собственные, отпечатываясь на той стороне черепной коробки… Сейчас он понимает, что не смешно.
Совсем. Не. Смешно.
Стайлз смаргивает и вдруг понимает, что его сердце не бьётся, как у загнанного в угол зверька. Понимает, что всё ещё не боится Дерека.
Даже рационально осознавая, что после пыток и унижений оборотень без зазрения совести может разорвать ему глотку, Стайлз не боится.
Он медленно поднимает одну руку и кладёт её волку на грудь. И отталкивает.
Дерек медлит, чувствует, как дрожат пальцы, слегка мажет когтями по бледной коже, но всё-таки убирает руку, возвращает себе человеческий вид и непонимающе хмурится. Тихо недовольно цокает.
— Если это всё, что ты хотел мне сказать, можешь идти. Мой ответ останется тем же. Я не боюсь твоих пыток, так что запугивать тебе меня нечем. — Он дёргает плечом, будто пытаясь стряхнуть собственную беспомощность, тянется к книге, что лежит на тумбочке. Уже начинает игнорировать мальчишку.
Стайлз поднимает руку к шее, но не доводит. Она так и зависает на пол пути, а затем пальцы, пропустив бледную кожу у кадыка, проскальзывают к тёмным волосам, чуть путаясь в прядях.
— Ладно. Хорошо, — он усмехается, потягивается. — Если ты не хочешь так, будем по другому…
Наверху слышится звук подъезжающего автомобиля. Дерек слышит его, напрягается, медленно поднимает глаза на Стайлза, что ставит ноги на пол и встаёт с постели.
— Сейчас вернусь. — Мальчишка быстро выходит за дверь, запирает её за собой на ключ.
Оборотень откладывает книгу и поднимается. Делает несколько кругов по комнате. Как загнанный зверь.
А затем резко останавливается напротив бетонной стены и делает несколько ударов.
Выдох-выдох.
Удар.
Удар.
Серый смешивается с его кровью. Мозги немного прочищаются.
Ему хочется выть, рычать и рвать на себе кожу. Хочется раскрыть собственную грудную клетку и вырвать себе сердце. Хочется распороть лёгкие.
Он чувствует себя слишком беспомощным.
Он не чувствовал себя таким пока держал свою крошку Пейдж и вытирал с её подбородка отхаркиваемую кровь.
Он не чувствовал себя таким просыпаясь по ночам от криков сгорающей семьи в его снах и с ответственностью в виде Коры на руках.
Он не чувствовал себя таким…
Такое ощущение будто увеличение ужаса, — что случается с его человеком, — параллельно количеству любви, которое он дарит этому человеку. Ну и порядковый номер этого человека, похоже, тоже влияет, потому что с каждым встреченным только хуже.
А мальчишка… Мелкий пиздливый глупыш, раздражающий до зуда под кожей. Он…
И Дерек, блять, серьёзно не знает, как это началось. Не знает как позволил этому начаться…
Просто Стайлз вдруг начал проводить в лофте больше времени, чем обычно.
Просто он ходил от стены к стене, делал себе кофе и сидел за книжками.
Просто, когда Дерек однажды спросил «Почему здесь?», Стайлз ответил, что с ним не скучно. А затем чуть покраснел и быстро ретировался на кухню.
Просто, когда у Дерека случился срыв и сбежали все, Стайлз остался. Он прищурился в ответ на рычание и неприятные выкрики Хейла, а затем резко влепил ему пощёчину и заставил успокоиться.
Потом оказалось, что в воздухе был распылён аконит и если бы мальчишка тоже ушёл, постепенно внутренний волк свёл бы Дерека с ума.
Просто в какой-то момент он зациклился на тощем пареньке, что скитался от стены к стене почти каждый день.
Просто в какой-то момент этот тощий паренёк заваливается в лофт слегка выпившим и все карты мгновенно открываются.
Ведь на самом деле не «С тобой не скучно». На самом деле «Поцелуй меня, волче…».
На самом деле…
Дерек падает на пол и начинает отжиматься. У него слишком много не растраченной энергии за последние два дня.
У него слишком много не растраченных чувств за два года.
Просто, когда их отношения действительно становятся отношениями, Дерек понимает, как он проштрафился. Из-за того, что не решился на это раньше.
Потому что постоянная болтовня оказывается нехило убаюкивает его волка.
А непропорциональные конечности очень гибкие.
Пальцы — нежные, а губы — сладкие.
В голове слишком много тем для обсуждения и ещё…
Преданность.
По виску стекает капелька пота, Дерек в последний раз отталкивается от пола и садится. Сжимает зубы от не растраченной ярости.
На себя.
Потому что в этот раз он проштрафился действительно.
Потому что в этот раз он сам оттолкнул и предал…
Потому что теперь… Он… Он, как Кейт…
И это отвратительно.
И это ужасающие больно.
Действительно.
Оборотень поднимается, стягивает влажную майку, и вешает на спинку кровати. Достаёт из тумбочки чистую.
Он нарочно не прислушивается к тому, что творится наверху. Даже знать не хочет, что на этот раз ему приготовил он.
И поэтому садится назад на постель и глубоко вдыхает затхлый воздух, пропахший его собственным потом. Готовится к боли…
И совершенно не готовится к тому, что мальчишка вернётся с двумя коробками пиццы в руках…
— Итак… — Стайлз положил коробки на кровать и вернулся, чтобы закрыть за собой дверь. — Мы остановились на…
— Что это значит? — Дерек перевёл взгляд с мальчишки на еду и обратно. На его лице было слишком много недоумения.
— Эмм… В смысл…
— Подожди. — Оборотень прикрыл глаза. Провёл рукой по волосам. Усмехнулся. Всё его напускное спокойствие и сдержанность, настороженность, буквально в одночасье рухнули. — Ты не можешь так делать, Стайлз! Не можешь сначала подвешивать меня под потолком, как грёбаный кусок мяса, затем издеваться и мучить, а на следующий день кормить пиццей и душевно беседовать! Ты просто не можешь так со мной поступать! Ты… Ты…
Он сглотнул и поднял глаза на Стайлза. Тот уже подошёл к кровати и был спокоен и немного отстранён.
— Я понял. Ты не будешь помогать пока я не введу тебя в курс дела, да?.. Что ж… — Мальчишка уселся на постель по удобнее, перекрестил ноги, постелил на них принесённое полотенце. А затем открыл коробку и взял кусок пиццы. Кивнул на еду Дереку. — Бери. Она не отравлена. Мне нужно собраться с мыслями… Я же не могу выложить тебе все свои карты одним махом. Уже не могу.
Поначалу он ест в одиночестве, но спустя какое-то время Дерек тоже приступает в пище. Не без некой опаски, конечно же.
Они едят в тишине. Стараются не встречаться взглядами. Оборотень почти слышит, как в чужой голове крутятся шестерёнки и винтики.
Когда обе пустые коробки с тихим стуком опускаются на пол, а сверху на них летят полотенца, Стайлз вздыхает. Чешет в затылке.
— Итак. Я поделюсь с тобой некой информацией, довольно полезной по-моему, а в обмен ты расскажешь мне, кто из вас двоих — ты или Скотт — владеет этой территорией. Окей? — он заглядывает в спокойное и вновь равнодушной лицо волка. Тот кивает. — Ладушки… С чего бы начать…
Он хмурится, переплетает пальцы. Запрокинув голову, зажмуривается, а затем резко смотрит на оборотня.
Его глаза горят ярко-рыжим.
— Два года назад я заключил контракт с Неметоном…
×××
========== Откровения. ==========
×××
— Два года назад я заключил контракт с Неметоном…
Дерек слегка приоткрывает рот от удивления. Стайлз тушит взгляд и убирает клычки.
Они молчат.
Оборотень хмурится. Не может поверить… Не может позволить себе принять…
Это.
Ведь Стайлз, его Стайлз, он бы никогда не согласился даже на укус… И Дерек знает. Точно знает, потому что предлагал.
Один раз. Просто вопрос вскользь. И такой же «просто ответ» — нет.
А теперь…
…контракт с Неметоном…
Он старался не думать об этом. Старался не пускать эту мысль в свою голову хотя бы прямо сейчас. Но, ничего не вышло…
Как же сильно он ранил Стайлза, раз тот согласился на обращение?
Похоже, слишком, чтобы это мог выдержать обычный человек.
— Ты… Ты… — Волк стиснул челюсти, сжал руки в кулаки. Попытался собрать всю свою боль и тоже сжать. Хоть как-то уменьшить… — Это всё, что ты хотел мне сказать?..
Он вскинул бровь, а мальчишка в ответ горько усмехнулся.
— Нет. Просто думал, может, ты скажешь что-нибудь, прервёшь меня… Но раз нет, тогда я продолжу. — Он слегка прочистил горло и поёрзал на постели. — Когда в ту ночь ты оттаскивал меня от пня, я оцарапал ладонь. — Он зачем-то показал бледную ладошку с длинными тонкими пальцами и вздохнул. — Кровь попала на дерево, и это трухлявое создание, похоже, засчитало меня своим жертвоприношением. В ту же ночь, точнее, уже под утро, ко мне явилась некая тварь, назвавшая себя Духом Дикой Лисы…
Оборотень закрыл глаза и возвёл лицо к потолку. Совершенно не парясь по поводу открытой шеи и беззащитного горла, он замер в этом положении продолжая слушать.
Он просто больше не мог смотреть на Стайлза сейчас. Не только ему в глаза, но и вообще… На него.
— Мне бы очень этого не хотелось, так как это может быть воспринято тобой, как слабость или просьба о жалости, но только чтобы ты понимал… Я думал, что скончаюсь там, в собственной гостиной, на диване, вслед за отцом. Знаешь, это чувство, когда у тебя есть несколько твоих любимых игрушек и ты показываешь их своим лучшим-преданным-любимым друзьям, а те забирают их, ломают и перемалывают в пепел на твоих глазах?.. И у тебя не остаётся ни-че-го. Совершенно. — Стайлз поджимает губы. Сглатывает. — Ты чувствуешь такую лёгкость в теле… Ты пуст… Больше нет ни доверия, ни привязанности, ни ответственности за кого-либо. Просто потому что никого нет, человек-волк… Просто. Ни-ко-го. И…
— Прекрати. — Дерек резко поворачивается к нему лицом и открывает глаза. В них нет злобы, ярости или красного отблеска. В них лишь скорбь. И горечь. Так много… — Я знаю какого это. Так что…
— Ах, да. Точно. Ведь твоя треклятая ненормальная подружка подожгла твою семью… Как я мог забыть? Только не напомнишь?.. Как её звали?.. Подружка Кейт или подружка Дженнифер? — Стайлз изображает ладонями чаши весов, слегка качая их вверх-вниз. Дерек неверяще распахивает глаза. — Ты думал, я не узнаю, человек-волк? Думал, Стайлз настолько тупой, что можно за его спиной спать со всякими левыми друидшами? — лицо мальчишки искривляется в усмешке из застарелой боли и гнева. Он несколько раз сжимает-разжимает пальцы, чтобы успокоиться. — Ладно. Что было, то прошло…
— Но это не…
— Это не то, что я думаю, да? — Он насмешливо вскидывает бровь. — Не начинай, хорошо?.. Ты, возможно, мог бы убедить меня в этом два года назад, но не сейчас. Сейчас мне уже всё равно, если честно.
— Она…
— Я сказал — закончили, — Стайлзу приходится повысить голос. Он смотрит, как оборотень поджимает губы и кивает. Он выглядит слишком подавленным для себя обычного. Хотя, это и не удивительно. — Так, что дальше?.. Этот Дух оказался на редкость умён. А я на редкость невезуч. После того, как мы провели тот обряд с кучей ледяной воды и железной ванной, у меня в голове немного перемкнуло… А, точнее, моё сознание стало открытым для всякой тёмной живности. И когда пришёл Лис, выбора у меня по большей части и не было… Он предложил либо полностью поглотить меня, либо «сотрудничать». И… Ты знаешь… Я буду честным. Тебе-то я могу не лгать. — Стайлз набрал побольше воздуха в лёгкие. Выдохнул. Хмыкнул. — Я хотел этого. Когда он сказал, что я смогу отомстить, я так сильно загорелся этой идей, так сильно возненавидел тебя, Скотта… Вас всех. Я почувствовал эту жажду мести и это было великолепно. После ночи опустошённости, такой эмоциональный подъём, как божья благодать. Поэтому я не захотел звонить кому-то, просить о помощи. Я не видел какой-либо угрозы. Не хотел просить Лиса подождать, чтобы успеть всё обдумать. Я был так зол, и поэтому поспешил с решением. Я согласился на «сотрудничество». Вот.
Он расслабленно выдыхает и слегка улыбается, чувствуя, будто освободился от чего-то непосильного. Смотрит в тусклые серо-зелёные глаза, на сгорбленные плечи и опущенные уголки губ.
Он ничего не чувствует. Он заставляет себя ничего не чувствовать. Заставляет себя лгать самому себе.
И это до невозможного просто, когда внутри тебя живёт почти лжец всех лжецов.
И поэтому Стайлз улыбается ещё шире прямо в лицо Дереку.
— И что дальше? — Волк наклоняется голову набок. Медленно моргает.