Коммандер расслабился, перестав сидеть навытяжку, из-под полуоткрытых век уставился в пол каюты. Некстати вспомнилось, что капитан его выше, хотя эта информация не имела никакого смысла.
Сегодня Селек добился своего. Кирк его заметил и говорил впервые с ним, а не с безликим коммандером. Но на этом победы закончились. После разговора он ушёл – точно к Споку, ожидавшему за дверью. А когда они вернут это растение на планету – что будет? Но капитан хотя бы не увидит второй раз смерть Спока, и разве не ради этого затевался весь план с посещением Осириса-3 и нарушением директив?
Ещё – чтобы спасти умирающий вид, истребляемый пиратами.
Ещё – потому что устал быть «тенью Спока».
Ещё – потому что залез бы в любую дыру и бросился на любого врага – лишь бы этого не понадобилось делать Кирку.
Множество причин. Вполне логичных причин.
Нет, сегодня с медитацией ничего не выйдет.
Селек кое-как доплёлся до кровати и рухнул поверх идеально застеленного покрывала. Спать после продолжительного лишения себя медитации значило предоставить разум ярким, реалистичным и выматывающим снам, но он слишком устал, чтобы сопротивляться.
========== Глава 12 ==========
На последующие дни единственной работой, которую Джим выполнял, исключая ежедневные отчёты (все как под копирку, ничего не происходит, только научники от счастья пляшут, изучая Спока), стало согласование миссии по освоению планеты живых растений.
Мнения командования умудрились разделиться – более чем у трети свербела в заднице пресвятая Первая директива.
– Вы должны понимать, – талдычил по видеосвязи адмирал Сайбон, он в совете слыл самым дипломатичным, – цивилизация живых растений вряд ли хоть сколько-нибудь близка к освоению космического пространства. И поэтому следует соблюдать крайнюю осторожность…
– Вы осознаёте, что эта цивилизация уже претерпела контакт с орионцами? Семена похищали, проклюнувшихся детей продавали в рабство, и вы мне говорите…
Кирк не сидел – он стоял позади своего стула в конференц-зале, держался за его спинку и изо всех своих сил старался быть дипломатичным. Прайм предупредил, что кандидатуру скандального капитана с трудом утвердили на установление первого контакта с растениями. В пользу Кирка здесь играло то, что он нашёл и вырастил Спока-растение, рекомендации посла и близость к нужному участку. И до сих пор в его кандидатуре сомневалась почти треть совета, а ещё треть была резко против.
Малейшее проявление несдержанности. Малейшее неповиновение – и ему припомнят и первые отчёты научников, где Спок проходил не как разумная форма жизни, и расхождение в хронологии по началу операции захвата орионского торговца, и напряжённые отношения с первой, мать её, директивой.
– Крайнюю осторожность, капитан, – повторил Сайбон, приподнимаясь. Хотел выглядеть внушительнее, наверное. – Эта планета находится в крайне неудобной части галактики. К пространству Федерации она тоже не принадлежит. И мы не знаем, какие ещё формы жизни…
Пришлось вежливо выслушивать аргументы противников контакта с растениями – тупые, притянутые за уши аргументы. Кирк вообще подозревал, что некоторые адмиралы из совета связаны с орионскими синдикатами – иначе с чего им так переживать?
Насчёт самого Сайбона тоже были сомнения.
– Но на моём корабле есть представитель этой формы жизни, – мягко заметил капитан, когда адмирал выговорился. – И он заявляет себя как их официальный представитель. Он просит нашей помощи и защиты.
– Он даже проклюнулся не на своей планете, капитан Кирк, – тот сочувственно (или притворно-сочувственно) покачал головой. – Откуда мы можем быть уверены в его словах?
– Я поручусь…
– Вы эмоционально заинтересованы в защите этого… существа, признайте! – Кажется, Сайбон начал терять терпение. – Это тоже играет не в вашу пользу, капитан Кирк. Вы должны быть предельно осторожны и не устанавливать контакт без нашего разрешения. Конец связи.
Экран погас, а Джим, душевно выматерившись, швырнул стулом в стену. Лёгкая конструкция из сплава алюминия с каким-то непонятным металлом, звякнув, отлетела в сторону. Уже третий разговор с Сайбоном на эту тему заканчивался одинаково, и сейчас ему явно дали понять, что четвёртого быть не должно.
Эмоциональная заинтересованность. Конечно. О его привязанности к умершему коммандеру знали все, а догадывались, какого рода эта привязанность, почти все.
Он провёл в конференц-зале ещё несколько минут: выравнивал дыхание, успокаивался, приходил в адекватное состояние. Перед выходом пригладил волосы, оправил форменную рубашку.
Глубоко вздохнул.
Скомандовал открыть двери ровным тоном.
Но от ждущего его за дверьми Спока его состояние, конечно, всё равно не укрылось. Да, не стоило и пытаться, телепатия слишком сильная, но…
Как же хотелось оградить его хотя бы от толики дерьма.
– Ты расстроен, – мягко заметил вулканец, привычно следуя за ним по правую руку. – Джим, тебе не стоит пытаться решить все вопросы сейчас. Я уверен, посол Спок поможет.
– Я хочу защитить тебя и твой народ, – Джим вытащил падд, активировал. Ему уже пришло несколько сообщений: два от медицинского, один от охранного. – Я хочу быть уверен в том, что смогу помочь вам.
– Ты сможешь нам помочь, Джим.
Голос Спока звучал уверенно. Хотел бы Джим быть настолько же уверен в его словах. Но мысли о разговоре с адмиралом не шли из головы: Кирк комбинировал факты, прикидывал, как обойти распоряжение не вступать в контакт без разрешения. По всему выходило, что можно (к примеру, транспортировать на поверхность Спока, он же не связан директивами), но вот хрен в командовании это ему спустят с рук.
До планеты оставался день пути.
Вернее, день и двадцать два часа пути.
Двадцать два часа и сорок минут.
Джим начинал понимать, почему вулканцы так цепляются за эти точности до секунды. Он почти начал ощущать время физически, и оно текло слишком медленно.
Спок ласково поглаживал лианой его запястье – он приучился делать это незаметно для окружающих. Они теперь постоянно были вместе, экипаж, кстати, привык, уже никто не пялился. Сулу пялился, но он не в счёт.
Селек умотал в научный отдел. Пока «Энтерпрайз» преодолевала расстояние до нужной планеты, старпом почти всё время проводил в лабораториях, а Джим старался его лишний раз на мостик не вызывать. Всё ещё не очень хорошо понимал, как вести себя с невзаимно влюблёнными в тебя полувулканцами.
Чехов вертелся и подскакивал на месте всё время, пока не занимался непосредственной работой навигатора. Постоянно тыкался в падд и цвёл улыбками.
Рабочий настрой команды неизменно снижался, когда им нужно было лететь, лететь и лететь, и так целыми днями. Джим не винил их за это и даже делал послабления в дисциплине. К тому же, сейчас ему и самому было бы неплохо дать себе послабление в дисциплине – борьба с бюрократической машиной ради жизни Спока и его народа отнимала слишком много душевных сил.
Будто прочувствовав (хотя почему будто?) мысли капитана, поглаживание лианы на запястье стало настойчивее. Спок такие послабления только приветствовал: они занимались сексом в лифте, в пустующих подсобках, в шаттлах при проверке состояния корабельного транспорта, в конференц-залах, в ванной, в душевой тренировочного зала, и каждую ночь Джим засыпал вымотанным очередным горячим сексом с вулканцем. А Спок был неутомим, брал его членом, плетьми, отдавался сам, перевитый зелёными стеблями, цветущий и похожий на нечеловечески прекрасное божество.
Лиана, оставив запястье, спустилась к пальцам Джима, принимаясь «целовать» их. И всё это прямо на мостике.
Джима просто вело на то, каким несдержанным по вулканским меркам сейчас был Спок. Если его сознание – сознание того, погибшего Спока, то и догматы поведения должны быть те же, а Спок…
Беззастенчиво совращал капитана на мостике, прямо при команде. Спок затаскивал его, кажется, во все безлюдные места корабля, чтобы ублажить, и именно Спок каждый раз останавливал турболифт, когда они ехали в нём в одиночестве.
Но сейчас Джиму хочется немного потомить себя – и вулканца. Он откидывается на спинку кресла, кладёт руки на подлокотники, чтобы Споку было удобно ласкать их незаметно, и расслабляется.
В пальцы слева тут же тыкается ещё одно щупальце, потоньше. Украдкой пролезает под ладонь, щекоткой скользит вдоль и забирается в рукав, в то время как первое всё ещё гладит пальцы.
Невольно вспоминается, что эти щупальца делали с Джимом ночью… и утром, до смены… и на обеденном перерыве, когда Джим, вместо того, чтобы пойти в столовую, пошёл в свою каюту. И там эти самые лианы, только смазанные, скользили по его бёдрам, обвивали член, сжимали яички…
Джим усилием воли подавляет приближение эрекции.
Спокойно.
Дышать ровнее.
Сулу оборачивается, спрашивает, обходить ли астероидный поток или выставить щиты. Да, Сулу, обходить – и улыбочку ему.
Кажется, Джим начинает влюбляться в волшебную сноровку споковых плетей – а они же и учатся, заразы, выучивают, как и где капитану больше нравится, где можно долго дразнить, а от чего он кончает через несколько стимуляций.
От медленных, чувственных поглаживаний сознание начинает уплывать на ласковых волнах, и Джим уже пытается прикинуть – а мог бы Спок взять его прямо тут? Интерес гипотетический, но всё же. Он мог бы оплести капитана, проникнуть щупальцами под его одежду – даже раздеваться не надо, мог бы целовать ими или ласкать…
Слух улавливает тихий скрип – оказывается это Спок вжал пальцы в несчастную спинку кресла и проскользил ими по обивке. К трём щупальцам присоединилось ещё одно – пробралось под кресельной ручкой справа, в промежуток между стыком спинки и сиденья, и проникло под форменку, щекоча мягкими выростами. Номер три, которое в рукаве, плотными кольцами обвиваясь по предплечью, поползло выше. До этого как-то не приходилось задумываться – а до какой длины Спок вообще способен их вытянуть, эти щупальца? Третье вот явно уже вытянулось больше чем на два метра.
Щупальце под форменкой обвивается вокруг поясницы, скользит ниже, поддевает бельё, заползает внутрь.
Спок что – решил-таки сделать это прямо здесь?
А стояк как же? Он и так уже штаны натягивает, слава богу, пока не особенно заметно.
Джим сглатывает. От действий вулканца его бросает в жар, как бы на лице не отразилось. Раздвигает ноги, чуть сползает по спинке, чтобы щупальцу было удобнее. И, повинуясь приступу вдохновения, фиксирует одну из ручек кресла в положении на удержание тела (экстремальный вариант для экстремальных ситуаций, если не работают ремни безопасности).
Это не просто закрывает пах – это ещё и бросает тень на бёдра, значит, щупальцам будет больше простора.
Эх, хорошо Споку в своей хламиде – она стояк скрывает на раз-два.
«Давай, Спок», – даже в своей голове Джим произносит это шёпотом.
Руками устанавливает падд на эту ручку, улыбаясь обернувшемуся Сулу. Дескать, чего пыришься, капитану так удобнее с документами работать.
Ему самому странно, что он решился на такое.
«Я твой».
Быстро облизать губы, прекрасно зная, что сейчас Спок смотрит на него – хотя бы боковым зрением, и… перестать сдерживать эрекцию.
Щупальца, аккуратные, чуть прохладные щупальца. Они прохладные – а член у Спока горячий, безумно горячий, когда держишь его в руке, он будто пылает. Вот это как? Где сейчас взять смазку (хотя у Джима внутри точно всё смазано с обеда), как не стонать? Спок скользит лианой (вот добавилась вторая) по бёдрам, оглаживая, подготавливая и дразня, а Джим старается дышать ровно, носом, и не допускать прилива крови к лицу.
«Чёрт возьми, Спок, постоянно тебя хочу, это нормально?»
«Это вообще реально – постоянно хотеть? Мне же не семнадцать».
«Как у меня организм выдерживает эту постельную гонку?»
Джим чувствует, как прохладный округлый кончик лианы скользнул ему между ног, прямо между анусом и яичками, прогладил там, дразня, продвинулся дальше, надавливая на мошонку между яичками, по вставшему уже члену, ткнулся в головку…
Слишком сложно не стонать, у тела уже рефлекс на эти скользящие прикосновения щупалец – мгновенное острое возбуждение. Джим разводит ноги шире, слегка ёрзает – привык к тому, что во время секса Спок везде, и теперь мало.
Второе щупальце начало своё продвижение по бедру. Гладит мошонку, пока первое занято головкой, потом ниже, к анусу, толкается внутрь. Совсем слегка, этого недостаточно для проникновения, понятно, что Спок играется с телом капитана – тот сжимает ягодицы, чтобы хоть как-то увеличить интенсивность ощущений.
Джим стискивает пальцы, одна рука на подлокотнике, вторая на падде.
«Спок, ты издеваешься».
«Трахни меня».
«Трахни меня в чёртовом капитанском кресле на чёртовом мостике».
Вторя его мыслям, второе щупальце плавно проталкивается в его тело. На прикосновение к простате Джим реагирует – длинный выдох, ещё раз сжать пальцы, мельком мысль, выдержит ли падд.
Снова оборачивается Сулу.
– Рулевой, вам заняться нечем? – Кирк благодарит небо за выдержку, благодаря которой его голос сейчас не дрожит и не срывается позорно.
– Э… – взгляд Сулу задерживается на его пальцах, вцепившихся в падд, – нет, сэр. Прошу прощения. Сэр.
– Работайте, – милостиво разрешает Джим, а когда умолкает, по его простате проезжается щупальце. И щекочет её мягкими иголочками, пока второе обвивает член двумя кольцами и движется, плавно, ритмично…
А ведь там мог быть его язык.
Джим кидает взгляд на стоящего рядом Спока, Спок смотрит на него. На мордахе – ни эмоции, ни выражения, но Кирк видит тёмную, жадную глубину его глаз. От этого сердце подскакивает к горлу, кровь всё-таки приливает к голове, губы приоткрываются. И… да, теперь Спок смотрит на них. Ещё более жадно.
И Кирк медленно, развратно облизывает верхнюю губу.
Спок лишь слегка прикрывает глаза, отводя взгляд, а по простате медленно, с нажимом, проходится щупальце – параллельно с этим второе обвивает чувствительную, разбухшую от прилива крови головку. И двигается, двигается, лишая капитана последних адекватных мыслей и возможности хоть сколько-нибудь достоверно пародировать работу на падде. Ему сейчас хочется, чтобы Спок просто повалил его на пол и оттрахал. Или утащил в лифт и оттрахал там. Главное – не сорваться, не оттрахать самому.
Щупальца двигаются быстрее, волны наслаждения бьют с обеих сторон, спереди и сзади, Кирк теряется в них, поджимаются пальцы на ногах, в паху уже зарождается тянущая волна оргазма.
И он позорно, как пятнадцатилетний девственник при виде женской груди, спускает в форменные штаны. Командир звездолёта сжимает зубы, сдерживая стон, напрягается, чтобы не было видно судорог. А Спок, будто издеваясь, последним движением проходится щупальцем по головке, размазывая по ней семя. Потом по поджавшимся яичкам. И, синхронно с щупальцем внутри, выскальзывает – из трусов, оставляя на коже влажный след, потом из штанов.
Успокоив дыхание, Джим убирает падд, возвращает на место подлокотник, встаёт. И только повернувшись спиной к пульту рулевого, говорит:
– Сулу, мостик на тебе.
Идёт к лифту.
Спок идёт следом.
Джим вызвал в зал совещаний. Прайм как раз закончил медитацию и даже по интеркому, принимая сообщение, понял, что Джима что-то сильно беспокоит. Поразительно – это не выражалось в голосе или манере общения, вероятно, слух реагировал на едва уловимые изменения модуляций голоса – но ещё при первом знакомстве с Кирком из этой реальности Прайм понял, что всегда и без телепатии может с точностью спрогнозировать его состояние. Было ли это частью сохранившейся связи между ним и Кирком или имело исключительно слуховую природу – сказать было сложно, хотя Спок всё же склонялся к первому варианту. Этот Джим – пусть моложе, пусть с несколько отличающимся характером, – был бесконечно похож на его Джима. В сущности, и был им, как сам Прайм был Споком из этой реальности.
Иногда Спок думал об этом, особенно при взаимодействии с капитаном.