Благодаря плетям у вулканца выходит выскользнуть из хватки Джима, не потревожив его. Потом убрать одеяло с его тела полностью. Накрыть его тело своим, устраиваясь между расслабленных ног.
– Джим, – шёпотом в его губы, осторожный поцелуй, потом губами же ниже, поцеловать подбородок.
Спок поступает нелогично. Совокупление со спящим партнёром нелогично. Целовать и желать спящего партнёра нелогично, но самообладание отказывает ему – он жаждал Джима всё то время, пока тот сидел на мостике, недоступный для касаний и поцелуев.
Он разводит ноги капитана чуть шире, сгибает их в коленях. Ведёт пальцами по прекрасному телу, крепкому, мужественному, потом пальцами – между ягодиц, найти смазанный и ещё растянутый вход. Секундой спустя туда проникает плеть, а потом и пенис прижимается к кольцу мышц изнывающей чувствительной головкой.
– Джим, – прошептать еле слышно, последний раз, прежде чем овладеть спящим капитаном.
Селек спустился по небольшому трапу корабля и сразу же, как замученный Джонс, без сопротивления позволил ждущей охране отконвоировать себя в зал допроса. Подчинённый им орионец шёл покорно, но его всё равно держали на прицеле фазеров.
Их всех троих усадили и оставили так под охраной начальника безопасности. Селека единственного не приковали к стулу, и это было странно.
Капитан появился через семь минут восемнадцать секунд в сопровождении Спока, доктора МакКоя, выглядящего сильно уставшим, и посла Спока. Селек рад был видеть капитана пришедшим в себя и с трудом успокоил участившийся пульс при его появлении. Улыбка вряд ли ускользнула от взгляда Кирка, хотя Селек тут же принял серьёзное выражение лица.
Капитан жестом отослал из зала охрану, прошёл к центральному креслу за столом и сел в него, Спок устроился за его левым плечом. Селек заметил, как одна из лиан незаметно скользнула из-под ручки кресла, коснулась запястья Кирка и исчезла ниже.
Усаживающийся по правую руку от капитана доктор тоже это заметил, судя по недовольному взгляду и тому, что он выругался себе под нос. Для уха вулканца вполне слышимо.
Посол кивнул Селеку, прежде чем сесть. Как показалось, ободряюще.
Селек понял голову выше. Может быть, он не коммандер больше, но и вины в случившемся за собой не чувствует. Гораздо острее и больнее ревность к растению-вулканцу. И он знает, потому что в ответ на эту мысль поднял голову и посмотрел в упор.
В культуре вулканцев не приняты благодарности, но я хочу сказать тебе «спасибо» по-человечески. Я буду тебя защищать перед капитаном за спасение своей жизни.
«Не нужно. Достаточно того, что мы спасём от вымирания твой вид».
– Компьютер, – уверенно произнёс капитан, – начать запись протокола.
– Запись протокола номер двенадцать восемьдесят один по делу операции по взятию орионских работорговцев открыта, капитан, – отозвался электронный голос.
Капитан Кирк, хмыкнув, сцепил перед собой пальцы. Смотрел на Селека строго, чуть прищурившись.
– Джим, подожди со своими протоколами, – ворчливо перебил офицер МакКой. – Дай я хоть царапины мальчишке обработаю, им как будто играли в чёртов бейсбол вместо мячика. А потом будешь уже спрашивать и допрашивать.
– Компьютер, остановить запись и стереть то, что уже записано. – Капитан со вздохом обернулся к МакКою. – Это терпит. Он не при смерти, как видишь.
– Дело ваше, капитан, – огрызнулся доктор и, скрестив на груди руки, стал смотреть в потолок.
– Компьютер, возобновить запись. Итак, согласно записи в бортовом журнале, звёздная дата 482266, нами был задержан торговец Сирано Джонс, перевозивший на своём корабле представителя разумной формы жизни, неизвестной Федерации ранее. По инициативе коммандера Селека была организована операция по поимке орионского торговца, продавшего форму жизни Сирано Джонсу. Коммандер Селек, отчитайтесь о результате операции.
Селек «забыл как дышать», кажется, такое выражение употребляли люди, столкнувшиеся с неожиданной ситуацией.
Но он справился с собой в одну целую три десятых секунды. Выпрямился и начал по форме:
– Докладывает коммандер Селек. Согласно принятому плану операции, мной был установлено соглашение с мистером Джонсом в звёздную дату…
========== Глава 11 ==========
После того, как с формальностями было покончено, протокол записан и отправлен командованию и все члены заседания вышли из зала, Джим поманил к себе Селека.
– Ты же понимаешь, что мы сейчас просто разыграли красивую сцену для командования? – спросил негромко.
Вулканец кивнул, чуть сжав губы.
– Отлично. Значит…
Джим достал падд, посмотрел время. Начало альфа-смены, оставлять мостик надолго нельзя.
Позади ощущалось тепло Спока – запястье всё ещё хранило ощущение от прикосновения его плети.
– Сейчас я иду на мостик, ты – со мной. Сегодня ты коммандер. Орионцу под стражей ничего не сделается. После конца смены мы идём в твою каюту, говорим.
Он чуть вскинул голову. Раньше, помнится, такого жеста за старпомом не водилось.
– Есть, сэр. Прошу дать время на посещение медотсека. Считаю неприемлемым появление на мостике в таком виде.
– Конечно, мистер Селек, – Джим улыбается ему. – Приводите себя в порядок, я жду вас на мостике. Да, и зайдите в научный отдел, освободите Чехова от обязанностей научного помощника.
– Есть.
Он разворачивается по-военному чётко и уходит.
Шеи касаются мимолётно пальцы Спока.
– Твоё поведение было логично и гуманно.
– Ему нужно отдохнуть, расслабиться, – Джим перехватывает их, прижимает к своим губам. Усмехается, услышав шипение со стороны МакКоя (которое тут же сменилось топаньем от них подальше). – Я в его годы… и на его должности мог наворотить столько же и больше.
– Значит, мой протеже может рассчитывать на снисхождение? – Это уже мягкий голос посла, на который Джим отрицательно качает головой.
Молодой Спок придвигается ближе, Джиму даже кажется, что он слышит шуршание плетей под его вулканским балахоном. И взгляд – тёмный, глубокий.
– Ни в коем случае, посол. Коммандер Селек заслужил моё уважение за эти полтора года, и я не оскорблю его снисхождением.
Тот помедлил с ответом. А Джим, ожидая его, смотрел в глаза Спока, держал его пальцы в своих и ощущал, как низ живота теплеет от близости вулканца.
– Конечно, Джим, – наконец, согласился посол. – Ты позволишь мне увидеться с Селеком до его появления на мостике?
Капитан, спиной ощущая следующего за ним Спока, дошёл до турболифта, скомандовал: «Мостик»…
Они целовались в остановленном лифте, по телу Джима скользили ненасытные плети. Он задыхался от обилия ощущений, от жадных губ вулканца, потом плети скользнули под одежду…
На мостике они появились только через десять минут (по словам самого Спока – через десять целых двадцать четыре сотых минуты после того, как зашли в лифт). Джима – и он надеялся, что это не заметно – ещё несколько секунд пошатывало после бурного оргазма. В этот раз вулканец ублажал его орально, пока плети растрахивали зад, и эту комбинацию они ещё как-то не пробовали. Хорошая комбинация.
Взгляд Сулу, который увидел, как привычно Спок становится за спиной Джима, усевшегося на капитанское кресло, надо было видеть. Остальные реагировали не настолько бурно, разве что Чехов улыбался до ушей.
Планета, условно названная Дельта-Эф один, находилась в семи днях полёта на шестом варпе – и слишком близко как к нейтральной зоне, так и к скоплению орионских синдикатов. Даже Чехову понадобилось время, чтобы высчитать максимально безопасный и короткий маршрут к ней.
Теперь оставалось только ждать – самое сложное, с чем обычно сталкивался Джим за всё время своего капитанствования. Спок, гладящий его запястье плетью, спокойствия на смене не добавлял, но и останавливать его не было желания. Всё равно никто не смотрит, а если смотрят (как Сулу), то точно не на запястье капитана. Глаза азиата беспокойно бегали от Спока к вернувшемуся и подлеченному Селеку и обратно.
Джим, в очередной раз заметив беспокойный взгляд рулевого, только усмехался и поудобнее устраивался в кресле.
Настроение стремительно ползло к верхней отметке. Рядом Спок – и будет рядом ещё почти месяц, он не погибнет окончательно, Селек, зараза, уцелел, пленный орионец даже если опомнится и откусит себе язык, уже не страшно, нужные данные они от него получили.
После окончания смены они: Спок, Прайм и Селек – собрались в каюте последнего. Прямо клуб любителей поэзии: посол сидел с кружкой травяного отвара, спокойный и невозмутимый как обычно, Спок стоял позади Джима, положив ладони ему на плечи. Только Селек стоял прямо, будто проглотил что длинное и твёрдое, и садиться явно не собирался.
Джим откинулся спиной на спинку стула – теперь плечи чувствовали живот Спока.
– Итак… – Капитан чуть прокашлялся, – первый и самый главный вопрос, который волнует меня с самого начала этого происшествия. Селек, ты почему запрос командованию на операцию перед побегом не отправил?
Молодой вулканец уткнулся взглядом в пол.
– Бюрократия – дело небыстрое, капитан. А действовать надо было быстро.
– По этой же причине я ничего не сказал тебе, Джим, хотя знал о его плане, – негромко уточнил Спок.
– Не влезай, Спок, – Джим сказал это строго и сухо. – Ответа от командования можно было бы не дожидаться, но это здорово избавило бы меня от проблем с подгонкой хронологии запросов и действий на корабле. Так, Селек, чтобы ты понимал…
Пришлось прочистить горло, пощипать себя за переносицу. Селек раньше не вызывал нареканий, поэтому сейчас было трудновато.
И только Прайм сидит и чаёк потягивает. Замечательно.
– Я одобряю твою инициативу. Находчивость, смелость, соображалка – это всё хорошо. Но вот меня как капитана ты подставил и нарушил дисциплину.
– Я… осознаю. – Он сцепил руки за спиной, поднял голову порывистым, резким движением и уставился в упор.
А глаза темнее, чем у Спока
Чёрные
– Капитан… я объясню. Разрешите… поговорить с вами наедине. Это не займёт много времени.
Прайм слегка приподнял одну бровь и как-то по-особому изящно опустил чайную чашку.
– Наедине? – Джим чуть оторопел, но кивнул. – Да, коммандер. Спок?
– Я подожду тебя, Джим, – указательный и средний пальцы вулканца скользнули по его шее. А Прайм уже шуршал у двери.
Селек видел, каким взглядом капитан проводил уходящего Спока-растение. В этом было явственно ощутимое желание близости любимого существа – во всех доступных смыслах. Пусть уже через секунду двери закрылись, а Кирк вернулся в рабочий режим.
Теперь коммандер стоял напротив капитана, выпрямившись. Они и раньше оставались наедине, но исключительно по рабочим вопросам. Селек сцепил за спиной пальцы.
– Говори, – Джим кивнул ему. – Можно не по уставу.
– Да, капитан. Я позволил себе поддаться эмоциям, потому что… последний год, точнее, триста шестьдесят семь целых и восемь сотых календарных дня я… восхищался вами и испытывал вполне определённое чувство сильной… влюблённости. Это заставляло меня невольно подражать поведению вашего предыдущего коммандера, к которому вы были привязаны, что не вызывало нареканий, но не давало нужного эффекта. В данном случае решение было принято мной спонтанно в ответ на… – Дальше говорить было тяжело, и Селек заставил себя через силу, – чувство ревности к Споку-растению. Я решил, что единственный способ обратить на себя ваше внимание – это позволить себе действовать так, как поступил бы я, а не коммандер Спок. А я не стал бы ждать ответа на запрос командованию и тем более тянуть, когда ваше состояние сложно было назвать удовлетворительным. Я осознаю свои ошибки, несдержанность и некомпетентность в отношении работы, а также заверяю, что подобное не повторится, и я не позволю эмоциям взять верх. Любое наказание посчитаю заслуженным и логичным… – Селек встретился с прямым взглядом ярко-голубых глаз. – Капитан.
Капитан смотрел на него, не моргая, пять секунд, после чего зажмурился, сжал указательным и большим пальцем правой руки переносицу, мотнул головой.
– Так. Ладно. Раз уж… такая свистопляска, давай ты будешь обращаться ко мне по имени. В течение этого разговора точно, а там – по обстоятельствам. А то я себя… странно ощущаю, вот что.
Это было неожиданно. Но Селек в восьмидесяти шести процентах случаев не мог предсказать поведение капитана.
– Хорошо, если вам так проще… Джим. Полагаю, наказание вы объявите при всех?
Какое, к чёрту, наказание, если Джим уже думал вообще не о нём. У него просто не укладывалось в голове, что его коммандер сколько там… год в него влюблён. Примерно. Пощипывание переносицы хотя бы помогало сосредоточиться и выглядело более-менее солидно, в отличие от того же взъерошивания волос – с юности привычка.
– Да, и… сядь, пожалуйста. Сядь.
И жестом свою просьбу дублировал, чтобы наверняка.
Когда кровать старпома негромко скрипнула под его весом, Джим шумно вздохнул, открыл глаза, руку от переносицы убрал. И смотрел на вулканца – серьёзного и большеглазого.
– Твоё наказание будет сугубо дисциплинарным, и чем меньше народу будет о нём знать, тем меньше вопросов они будут задавать. С завтрашнего дня ты отправляешься на гауптвахту. Формально – за проявление неуважения к старшему по званию. Тебя не затруднит врать, если будут спрашивать?
Он слабо кивнул.
– Нет, этот аспект не вызовет затруднений.
– Так, с этим разобрались. С тем, где именно ты допустил промахи в ситуации с угоном корабля, тоже ясно?
– Могу составить отчёт, в котором предоставлю подробный разбор совершённых за последние сто двадцать часов ошибок.
– Составляй, если хочешь, хоть на досуге перечитывай, мне он не нужен.
Джим глубоко вдохнул, успокаиваясь. Опёрся локтями на колени. Серьёзно и прямо уставился на поджавшего губы Селека – а тот и правда был куда более эмоционален, чем Спок.
– Я не знаю, как быть с твоими чувствами, Селек, – признался честно. – Поэтому… ты сказал – я тебя услышал. Давай о твоём поведении поговорим. Ты, значит, – покрутить кистью руки, – не такой? Ну, как вёл себя всё время службы.
– Верное замечание.
Джим задумался ненадолго, потом тряхнул головой.
– В общем, я от тебя в плане поведения сверх Устава ничего требовать не могу и не буду. Но если хочешь, могу дать совет. М? – Посмотрел на полувулканца, вопросительно подняв брови.
Он сложил руки на груди и кивнул.
– Всегда лучше получить информацию, чем гадать о неуслышанном.
– Логично говоришь, – усмехнуться, – ну слушай. Прекращай косить под Спока. Мозги у тебя работают хорошо, мне нравится, а эмоциональность… я тоже эмоционален, доктор… крайне эмоционален. С этим вполне можно нормально служить. Сработаемся.
– Полагаю, уже перестал. Моё признание не походит на поведение предыдущего коммандера, не находите?
Что-то в тоне молодого вулканца явственно подсказало, что он хочет закончить разговор, хотя внешне Селек этого никак не проявил.
– Просто ты меня огорошил.
Джиму хочется добавить, что не просто огорошил, а охренеть как огорошил, но вместо этого он поднимается со стула, кивает Селеку.
– Всего доброго, коммандер. Я оповещу гауптвахту о вашем наказании.
Когда двери за капитаном закрылись, Селек, не давая себе позорной поблажки проявления каких-либо эмоций (они раздирали сознание в разные стороны, от ревности до злости, от тоски до отчаяния), переоделся и сел медитировать. Уже больше двух суток сознание без медитации и сна металось между потерей контроля и полной апатией – последняя грозила накрыть прямо сейчас. Тело ныло от усталости и отсутствия нормальных тренировок.
Селек не привык давать себе отдыха сверх сугубо необходимого, и теперь, пытаясь сосредоточиться и очистить сознание от мыслей, понял, что терпит чудовищную неудачу. Мысли, не подчиняясь слабеющему контролю, заполонили сознание.