«Здравствуй, Спок, – пальцы забегали по голографической клавиатуре. – Мне сейчас очень нужен твой совет. В данный момент на моём корабле, а именно в лабораториях, находится маленькая растительная версия Спока. Моего Спока».
Письмо заняло не больше половины страницы – коротко о том, как растение попало на корабль, о его быстром росте и развитии, пара предложений о невыносимой похожести на Спока. Всё равно это письмо – не более чем информационная записка. Когда у Прайма появится время, будет гораздо проще рассказать обо всём по видеосвязи.
Джим так и закончил: «Прошу тебя, свяжись со мной как сможешь. Сначала я думал, что схожу с ума, видя в нём Спока. А теперь точно боюсь свихнуться, просто думая о том, что на корабле Спок».
Он отправил письмо, принял душ – специально не звуковой, а водный, это всегда помогало разгрузить голову. Сразу после этого – даже волосы сушить не стал – просмотрел отчёты инженерного.
Скотти был возмущён – чувствовалось даже в сухих официальных строчках рапорта. В этот раз недовольство было вызвано недостаточным вниманием начальства к тому, что в инженерном выходят из строя охладительные системы. В отчётах было сказано, что жидкий азот на исходе, но Джим же помнил, что они пополняли запасы месяц назад.
Натянув форму на влажное тело, он рванул в инженерный.
– Капитан! – Скотти подлетел к нему, едва тот переступил порог его отдела. Вечно взъерошенный, пахнущий смазочными материалами, с огрызком карандаша за ухом (считал почему-то, что паддом пользоваться во время работы неудобно) и лазерным спаивателем в руке. – Вы как раз вовремя! – рявкнул, тут же устремляясь следом за группой своих подчинённых, пробежавших мимо с какими-то проводами и коробками в руках, – в хвостовом отсеке…
– Подожди с хвостовым, Скотти, подожди… – Джим на бегу натягивал протянутые Кинсером перчатки, стараясь не отставать. – Что с охладительными?
– Это терпит! – инженер, морщась, отмахнулся. – А вот в хвостовом беда! Охрана конфисковала у Джонса его зверушек, конечно, ну разумеется, запросили у нас силовые клетки, и что вы думаете? Они их даже активировать нормально не смогли! Эти звери по всему кораблю, а у нас тут кхаруанский летучий скат!!!
Кинсер ничего не говорил, но пыхтел рядом очень выразительно. А встречающиеся им на пути рабочие даже не обращали внимания на капитана, бегущего рядом со Скоттом – привыкли.
Работа в инженерном была хороша тем, что освобождала голову от лишних мыслей и при этом никогда не заканчивалась – в последние полтора года Джим, если не было других дел, полюбил приходить сюда.
Вот и сейчас: они отловили ската, дестабилизирующего электромагнитное поле управляющих систем в хвостовом отсеке – загнали в захват силового поля, Джим затребовал у охранного блока отчёт о содержании конфискованных зверей, сделав в памяти пометку поговорить на тему беспорядков с начальником бета-смены – именно они принимали зверей. Попутно проследил, как Скотти руководит группой, латающей пробоину в хранилище жидкого азота, после чего они составили запрос на пополнение охлаждающего реагента и протестили программное обеспечение резервного процессора.
Звонок Прайма отвлёк Джима от штудирования систем вентиляции. Один из этих проклятых зверей с корабля Джонса нашёл приют в каюте энсина из научного. А именно – сильно линяющий орионский кот (те, которые славились на весь квадрант длинной и густой шерстью). Из его шерсти, втянутой в очиститель воздуха, образовался затор в периферийных отделах вентиляции.
Услышав звук входящего звонка, Джим тут же толкнул Скотта к управляющей консоли, стянул перчатки. Принял звонок в коридоре – и самому не терпелось, и не хотелось заставлять ждать посла.
– Привет, Спок. – В груди будто расслабился тугой узел при виде друга.
– Здравствуй, Джим, – выражение морщинистого лица посла смягчилось. – Я тебя отвлёк?
– Скорее я пытался отвлечься перед твоим звонком, – хмыкнул капитан и пояснил: – У меня увольнительная, Боунс настоял. Узнает, что я помогал в инженерном, оторвёт мне голову.
– Джим, – вулканец покачал головой. – Доктор не даёт неразумных рекомендаций. С твоей стороны было бы логичнее прислушаться к его советам и действительно отдохнуть.
– Да я рехнулся бы в тишине и спокойствии. Я так отдыхаю, Спок, давай закончим эту тему.
Посол склонил голову, соглашаясь.
Пролетев мимо двух энсинов (женщина в жёлтом, мужчина в синем, на лица Джим не смотрел), капитан зашёл в свою каюту, заблокировал дверь снаружи, вывел видеозвонок на голографическую панель.
Сел на стул, пригладив растрёпанные (по-прежнему влажные, теперь от пота) волосы.
Выдохнул.
– Здравствуй, Спок, – сказал уже куда спокойнее. И вулканец, в отличие от своих вулканских сородичей, не стал бурчать про нелогичность второго приветствия, а только улыбнулся. Взглядом, конечно.
– Здравствуй, Джим. Я, как ты понимаешь, ожидаю подробностей.
– Доктор сказал, что необходимые образцы для исследований получены, поэтому оставлять растение в лаборатории неразумно. Должен предупредить, что растительное существо владеет телепатией, что я открыл четыре целых и восемь десятых часа назад.
Селек не стал входить, у порога отдал Джиму горшок с растением. Выглядело оно сейчас безобидным фикусом, потому что по пути свернуло вокруг себя кокон из листочков.
Джим принял горшок, невольно прижав к себе. Листики, почуяв его близость, зашевелились. Может быть, радость от воссоединения с растением отразилась на его лице слишком явственно, потому что вулканец едва заметно приподнял бровь. Совсем иным, кстати, чем Спок, жестом.
– Получается, ни я, ни доктор не ощутили этого, потому что мы пси-нули?
– Полагаю, что так, капитан. Это объяснение кажется логичным.
– Логично, – тихо прошуршало в ответ из листового кокона.
Селек кинул на растение странный взгляд, всего на секунду, но Джим заметил.
– Он приобретает ту форму, образ которой считывает из наших сознаний. Вероятно, данная форма была первой, воспринятой им из ваших мыслей. Полные результаты исследования будут готовы приблизительно через два с половиной дня. Я могу идти, капитан?
– Конечно, коммандер. Пришлите мне отчёт сразу же, как результаты будут готовы.
Старпом бесшумно исчез, двери за ним закрылись так же бесшумно. Джим прошёл к столу, водрузил на него тяжёлый горшок, направил освещение лампы, имитирующей солнечный свет. Листики тут же раскрылись, но в этот раз не до конца, они продолжали частично прикрывать тело существа, как человек прикрывал бы свою наготу кусочками ткани.
Не вздрогнуть было сложно. Да, Селек только что сказал, что существо – телепат, что это не его настоящая форма. Но это всего лишь слова, а перед Джимом стояло растение. И если раньше его сходство со Споком со скрипом, но ещё можно было списать на воображение, то теперь… наверное, перед ним была точная копия маленького вулканца, возрастом приблизительно с трёхлетнего ребёнка. Чёлка была слегка растрёпана, но густые чёрные волосы блестели в свете лампы. Глаза, раньше просто тёмные и блестящие, больше круглой формы, стали миндалевидными, с густыми чёрными ресницами, и приобрели тот самый насыщенный карий оттенок.
– Джим. Пребывание здесь логично. Я скучал по тебе. – Голос был ещё тонкий, высокий для вулканца, но в нём уже было что-то от прохладного тона, такого до боли привычного. – Меня необходимо было исследовать, теперь мы знаем, что я не представляю для тебя опасности.
Помолчав, Спок… очевидно Спок, сказал требовательно:
– Сахар.
– С-сахар?
– Я нуждаюсь в питательной почве, сахаре, воде и свете для роста. Свет, почва и вода есть. Сахар.
– Сейчас.
Джим реплицировал сахар и тёплую воду, смешивал и понемногу лил на землю в горшке, под листья. При этом растительному вулканцу вторжение под листья явно не нравилось, и он старался закрыться от прикосновений, поэтому пришлось лить сладкую воду к самому краю горшка.
МакКой ещё раз навестил Джима перед сном. Одобрил решение показать «кактус» послу Споку, долго всматривался в зарывшегося в листья малыша. Притащил Джиму пакет питательной смеси для полива, которую надо было растворять в воде.
Капитан возился с рыхлением грунта и подавленным не выглядел. Живое что-то появилось в действиях. Он не выглядел радостней, счастливей там, или что-то подобное… он просто наконец-то казался живым Джимом Кирком, которого что-то по-настоящему интересует. Впервые за все чёртовы полтора года, наверное.
– Боунс, ты что смотришь на меня, как на лысого дикобраза? – спросил между делом.
– Да вот любуюсь, солнце ты моё, никак оторваться не могу, – огрызнулся МакКой, наблюдая за почти интимным поглаживанием листиков капитаном.
Да, Джиму определённо стало лучше.
Это после стольких провалившихся способов вытащить его из депрессии.
И причина была в хреновом растении-телепате.
С одной стороны – Джиму лучше. С другой – ещё одна привязка к погибшему Споку, а их у капитана и так хватало.
Но ему лучше. Это факт.
К ночи МакКой, уже у себя в каюте, всё больше охреневая, читал подготовленный Селеком отчёт командованию по поводу «странного растения», присланный ему на согласование.
Нет, результаты их исследований были приведены точно: химический состав, описание растения (внешнее плюс частей вегетативной системы), описана даже структура, схожая с нервной сетью, но в очень упрощённом виде. Не было ни слова о разумности. Проще говоря, вулканец составил что-то вроде проекции реального растения, упростив систему в несколько раз, и сделал это настолько грамотно, что прикопаться было невозможно. Посему выходило просто странное растение, а не разумный растительный телепат.
Приводилось предположение, что звукоподражание основано на механизме охоты – растение было хищным и воспроизводило отдельные услышанные звуки для привлечения добычи. В конце следовал вывод, что растение представляет только научный интерес и потому его лучше оставить в лаборатории, к условиям которой оно уже привыкло, для углубленного изучения свойств.
То есть, чёртов вулканец его опередил. МакКой, хоть и со скрипом, сам думал подделать отчёт, разве что не так внаглую, но тут…
Внизу шла приписка:
«Полагаю, оставить растение будет наиболее правильным решением, во-первых, из-за того, что мы с вами сможем без вмешательств продолжить изучение образца, в полной мере реализуя законный исследовательский интерес к новой форме жизни, во-вторых, потому, что это положительно влияет на состояние капитана».
МакКой от души выругался – теперь было можно – и направился к репликатору за чаем.
– Мне вот всё больше кажется, что тобой руководит не исследовательский интерес, мудак остроухий, – пробормотал тихо, подмахивая в падде свою подпись в нужной графе.
========== Глава 5 ==========
Джим с Праймом сразу, как обсудили растение по видеосвязи, согласовали маршруты – вулканцу очень хотелось взглянуть на феномен лично. Благо, то, что формально корабль всё ещё был в увольнительной, давало определённую свободу в выборе пути.
В день, когда они должны были состыковаться, Джим проснулся от прикосновения к руке. Резко открыл глаза, отдёрнул руку – рефлекс, и наткнулся взглядом на внимательные карие глаза напротив.
Он даже дышать забыл. Рассматривал густое обрамление ресниц, тёмные вздёрнутые брови, неумело приглаженную чёлку.
– Спок? – прошептал тихо.
Вулканец – на вид ему теперь можно было дать лет семь – кивнул.
– Да, Джим. Твой будильник сработает через семь целых и три десятых минуты. Мне требуется расчёска для приведения себя в порядок и одежда. Ходить в обнажённом виде нелогично.
– А… ты же рос, да? В горшке?
Джим сел, приглаживая руками волосы. Маленький вулканец сейчас абсолютно точно был не в горшке – можно было рассмотреть маленькие, со следами земли, ступни, полностью гуманоидные ноги. И ему явно не нравилось такое внимание к его телу.
– Джим, рассматривать меня так внимательно незачем.
– Но ты был в горшке, – не вопросом, а утверждением.
Чтобы не смущать Спока ещё сильнее, Джим вылез из кровати и как был, в домашних штанах, потопал к репликатору – нужно было соорудить пару стаканов воды. Себе на освежиться и Споку на позавтракать.
Горшок никуда не делся – стоял с остатками листьев под лампой. Вокруг были разбросаны комья земли.
– Ты прав, я был в горшке, но сейчас могу функционировать автономно. И мне требуется одежда и расчёска.
– Одежда в моём шкафу, расчёска в ванной. Можешь и ноги там помыть.
Через несколько минут, когда Спок оделся (выглядел он в Джимовой футболке потешно), расчесался, отчитал Джима за то, что расчёска лежит не на своём месте, они уже чинно сидели за столом. Джим жевал омлет с горошком, а мелкий тянул подслащенную воду.
– Ты очень быстро растёшь, – как бы между прочим заметил капитан. Он сейчас старался слишком внимательно мальчика не рассматривать, но взгляд невольно стопорился на бровях, глазах. Ушах.
Джим протянул руку, заслужив вопросительное поднятие брови.
– Можно потрогать? – уточнил, остановившись на полпути. Получив медленный кивок, продолжил.
Ушко было… мягким. Капитан осторожно проминал пальцами мягкий острый кончик, обводил по контуру, сжимал мочку.
– Мой метаболизм выше, чем у гуманоидных особей, – укорил его Спок. Но укорил очень заторможенно. – Ты должен был это заметить.
– О…
– И не мог бы ты оставить в покое моё ухо?
– А. Прости.
Джим убрал руку, только сейчас заметив, что кожа на скулах мальчика потемнела. Хмыкнув, он вернулся к своему омлету.
– Что-то не так?
– Да. Сейчас ты совершил крайне интимное действие для вулканцев. Я прошу тебя учитывать это в дальнейшем.
– Прости.
– Извинения нелогичны, – смягчился малыш, возвращаясь к своей воде.
Они продолжили завтрак в молчании – Джим только изредка кидал взгляд на важного семилетнего Спока, сидящего в его любимой домашней футболке и дующего третий стакан воды.
Кожа чуть зеленее. И ровнее, пор как будто вообще нет (понятно, что есть, просто маленькие). Детские пальцы, брови светлее, чем у взрослого вулканца. Волосы не так блестят.
Как же похож.
И ушко, промятое Кирком, было до сих пор зеленее нетронутого собрата.
– Возвращаясь к теме твоего метаболизма, – Джим не удержался, – ты и продолжишь расти так же быстро?
– Мой метаболизм замедлится, когда я достигну половой зрелости, но да. Он продолжит оставаться выше человеческого на…
– Подожди, подожди! – Джим понял, что не давало ему покоя всё это время. – Это значит, что…
– Мой жизненный цикл короче человеческого, Джим. – Спок отставил стакан и уставился на него тёмными глазищами.
– Сколько лет?
Внутри будто ухнуло. И ледяной водой обдало.
Кирк откинулся спиной на спинку стула. Торопливо проглотил остатки омлета во рту.
– Месяцев, Джим. Мой жизненный цикл составляет три земных месяца.
Кажется, Споку было жаль это говорить. Его черты лица утратили строгость, пальцы сплелись в замок. Из-за имитации солнечного света от лампы были видны изломы на мятой ткани футболки, зеленоватое личико прочерчивали резкие тени.
– Совсем… мало времени, – только и получилось из себя выдавить, но малыш кивнул.
– Верно, Джим. Боюсь, мне больше не быть твоим старшим помощником.
– Пресвятой варп-одиннадцать, – замысловато выругался МакКой, глядя то на экран трикодера, то на спокойно переносящего процедуру осмотра Спока. Кожа чуть темнее в зелёный оттенок да абсолютно другое клеточное строение. А так – вылитый. – Да, Джим, он проживёт такими темпами не больше дюжины недель. Метаболизм чудовищный. На данный момент сформированы все внутренние и внешние органы, соответствующие строению вулканца восьми-девяти лет.