— Когда ты в последний раз спал?
— На парковке, — пробормотал в ответ Уилл.
— Нет, я о полноценном ночном сне. В постели.
Уилл лишь рассмеялся в ответ. Чем больше он об этом думал, тем забавнее ему все это казалось. Открыв глаза, он посмотрел на Ганнибала.
— Молли всегда хорошенько высыпалась за ночь. Готов поспорить, ты тоже?
— Не в последние несколько недель, — вздохнув, ответил Ганнибал.
— Ты думаешь обо мне, когда лежишь в постели без сна?
— Постоянно, Уилл. О чем бы мне еще думать?
— Звучит так, будто ты пытаешься язвить, но это правда, — сказал Уилл, позволив своим глазам снова закрыться. — Я знаю, что это правда.
— А ты? — в свою очередь спросил Ганнибал. — Ты думаешь обо мне?
Столь же часто, как искренне верующие возносят свои молитвы. Уилл не был уверен, произнес ли он это вслух или нет. Но это не имело значения. Он был уверен, что Ганнибал об этом знал. Должен был знать.
========== Глава 3 ==========
После сна разум Уилла прояснился достаточно, так, что теперь он мог мыслить рациональнее и продумывать их последующие действия дальше ближайшей заправки. Двигаясь все дальше на север, они четыре раза останавливались в разных магазинах товаров для туристов. Покупая каждый раз всего одну-две вещи, Уилл расплачивался наличными. Когда один из продавцов спросил, что случилось с его лицом, Уилл сказал, что это был несчастный случай на охоте. По опыту собственного детства он знал, что почти любое увечье или травму можно списать на это.
Ушло совсем немного времени, чтобы купить достаточно вещей, чтобы ими, как они и планировали, можно было замаскировать на заднем сидении их сумки с медицинским оборудованием, а также самого Ганнибала.
— Просто лежи там как можно тише, — сказал ему Уилл. — Если машину решат обыскать, то мы окажемся в полной заднице.
Ганнибал, пусть и с недовольным видом, все же согласился. Видимо, ему не понравилась перспектива быть классифицированным как часть багажа.
— Содержимое сейфа где?
Уилл вынул нужную сумку из-под переднего пассажирского сидения и передал Ганнибалу.
Затем Грэм услышал, как Ганнибал, шурша бумагами, просматривает документы. Уилл вспомнил пачки налички и запечатанные конверты. Возможно, в них были свидетельства о собственности. Ганнибал сказал, что у него был дом. Вряд ли всего один. Уилл, уставившись на дорогу, задумался, где они в итоге остановятся после того, как доберутся до Ньюфаундленда.
Ганнибал передал Уиллу водительское удостоверение, паспорт и несколько кредитных карт.
— Уильям Рим? Ты серьезно? — воскликнул он, едва взглянув на документы, и, повернувшись к Ганнибалу, увидел, что тот, как обычно, даже не пытался скрыть веселья от собственной шутки.
— Ты ведь назвал свою лодку «Нола».
— Я тогда не был в розыске, и к тому же отсылка к битвам при Ноле не настолько понятна, как то, что ты решил назвать меня в честь республики, которую пытался завоевать.
Ганнибал, даже тихо вздохнув, все равно казался до странности довольным.
— Позволь сказать, что, независимо от результата, я рад, что битва уже окончена. Я выбрал именно такой вариант, потому что он лучше всего подходит для одноразового применения, а еще его легче всего связать с нами. Если Джек все-таки возьмет наш след, то пусть это произойдет на границе, а не за ее пределами. Канада — большая страна, а в Ньюфаундленде много необжитой территории. Легко спрятаться, но тяжело кого-то найти.
— Ладно, хорошо, — вздохнул Уилл. — Мне еще нужно будет бумажник купить в следующий раз, когда мы остановимся. Или ты и об этом уже позаботился?
— А сам ты не посмотрел?
— Я тогда просто покидал все в сумку. Я, знаешь ли, переживал… — Уилл замолчал на середине фразы. «Что ты умрешь», — собирался он сказать, и в его голове это звучало вполне нормально. А вот «Я переживал за тебя» — совсем по-другому.
— Я торопился, — наконец сказал он.
— Ну конечно. Нет. Тебе нужно будет что-нибудь купить. И мне бумажник тоже нужен.
— Тогда присмотрим что-нибудь в следующем же гипермаркете, — сказал Уилл только ради того, чтобы увидеть, как Лектер снова недовольно поморщится. — Еще, думаю, мне стоит купить краску для волос.
— Нет, — твердо сказал Ганнибал.
Нахмурившись, Уилл повернулся, чтобы, посмотрев на выражение его лица, понять логику такого решения. Заметив пристальный, ненасытный взгляд Лектера, он быстро отвернулся. Было совершенно ясно, что логикой тут и не пахло. Сфокусировав взгляд на дороге, Уилл вдруг понял, что ему вдруг стало жарко. Слишком жарко, чтобы это можно было списать на подогрев в салоне автомобиля.
— Ну тогда куплю очки, — сказал Уилл.
— У тебя же они есть.
— Не с собой.
Те очки остались в его номере, в отеле округа Колумбия, вместе с одеждой, которую он взял с собой, наполовину выпитой бутылкой виски, оставленной на прикроватной тумбочке, и приличным счетом на почасовую оплату просмотра телевизионных программ. Уилл вдруг задумался, оплатит ли Джек этот счет сам или заставит Молли это сделать.
Вторая пара очков Уилла осталась дома. Должно быть, они все еще лежали на его тумбочке. В той же самой комнате, где побывал Фрэнсис Долархайд. Возможно, тот, глядя на очки, знал, кому они принадлежат. До своего отъезда Уилл, по настоянию Молли, пытался осилить «Гордость и предубеждение». Книга все так же лежала там, с принесенным ему Уолтером высушенным древесным листком в качестве закладки. Они тогда положили листок под пресс и, чтобы сохранить цвет, покрыли его лаком. Это сработало, хоть Уилл и не был в этом уверен. Кленовый лист, замороженный во времени, так и остался красно-золотистым с тонким зеленоватым ободком по краям. Все это так и осталось на своих местах, ожидая его возвращения. А он продолжал уходить все дальше и дальше.
Долархайд побывал в его доме совсем недавно, в отличие от самого Уилла. Он стиснул зубы, чувствуя жжение от ножевой раны в плечо и боль в челюсти. Долархайд был мертв; его труп растянулся на камнях в луже собственной крови, и Уилл испытывал от этого необъяснимую, жестокую радость. Эта самая радость, раскаленным лезвием вонзающаяся в его грудь, была одной из многих причин, почему ему не стоило возвращаться.
Примерно через полчаса они нашли гипермаркет. Уилл купил там очки, консервированную фасоль, хлеб, сыр и другие вещи, которые могли бы им пригодиться. Он долго стоял перед полкой с краской для волос, пытаясь понять, почему он позволяет Ганнибалу указывать ему, что делать с его собственной внешностью. Уилл боялся, что и в его собственном решении никакой логики не было.
Он расплатился по кредитной карте на имя Уильяма Рима и неторопливо вернулся в Лэнд Ровер. Понемногу начинало смеркаться, и с запада красновато-золотые лучи закатного солнца окрашивали этими же оттенками верхушки холмов.
— Кто-то за это платит? — спросил Уилл, вновь садясь в машину.
— Ты о кредитных картах? Их баланс автоматически пополняется с моих счетов. Ничего не привлекает ненужное внимание быстрее, чем коллекторы. Кроме, возможно, уклонения от уплаты налогов.
— А ты налоги, конечно же, безукоризненно выплачиваешь.
— В отношении меня один раз проводили аудиторскую проверку. Как оказалось, государственные органы даже задолжали мне больше тысячи долларов.
Уилл не смог сдержать улыбку. Он вновь выехал на шоссе. Пункт пропуска через границу в Херронс Лайн закрывался в восемь. Им нужно было добраться туда к семи. В идеале — после того, как уже стемнеет. В конце рабочего дня все уже будут хотеть лишь одного: наконец-то пойти домой, что тоже им на руку. Но все это будет совершенно бесполезным, если окажется, что распечатка его фотографии с описанием раны на лице уже висит у пограничников на стене.
— Я мог бы позвонить Зеллеру, — сказал Уилл. — Узнать, как там все.
— Не вижу, какое преимущество мы бы могли сейчас из этого извлечь, — возразил Ганнибал. — У Джека либо есть описание твоей раны, либо нет. Да и можешь ли ты и в самом деле доверять информации агента Зеллера?
— Наверное, нет. Но я ненавижу неизвестность.
— Большинству людей тяжело пережить продолжительный период нестабильности и неуверенности в своем будущем, но порой без этого никак не обойтись. Сейчас — как раз такой случай.
Уилл был рад лишь тому, что для него эта неизвестность продлится не так уж долго.
*
Они остановились, когда уже стемнело, на въезде в городок Хаутон, штат Вермонт, население которого, если верить табличке на въезде, составляло всего 1286 человек. Примерно столько же человек проживало и в Херронс Лайн. Уилл видел впереди сонные улочки, заполненные одноэтажными дощатыми домами, несколько магазинов, в витринах которых до сих пор горел свет, яркие вывески заведений, предлагающих блюда итальянской кухни или пиво, и затемненный участок в центре — скорее всего, это был парк. Чуть дальше — освещенная бейсбольная площадка.
Он услышал, как открылась торцевая дверь автомобиля. Вылезший оттуда Ганнибал прошел вдоль машины к переднему сидению, где был Уилл, и было видно, что ему приходится напрягать все тело, чтобы не упасть. Подойдя к Уиллу, Ганнибал положил руку ему на плечо. Уилл не был уверен, кто из них на самом деле должен был поддерживать другого, но затем Ганнибал вдруг покачнулся, и Уилл схватился сзади за его рубашку, притягивая Лектера ближе к себе.
— Ты уже должен был улечься, — сказал ему Уилл.
— Я уже ложился. Мне нужно было убедиться, что я могу хоть как-то двигаться.
Уилл подумал о лежащем перед ними небольшом городке. Херронс Лайн — еще меньше. На границе, возможно, будет всего один кордонный, может быть, два. Вполне вероятно, что Ганнибал сможет с ними справиться даже в таком состоянии.
— Просто не… — Уилл, сглотнув, замолчал на середине предложения.
В темно-фиолетовом небе над их головами начали появляться первые звезды. Уилл снова посмотрел в сторону бейсбольной площадки и попытался представить, как двойное убийство повлияет на тихое местечко вроде этого. Думать об этом было тяжело, но все же несколько проще, чем о том, как это повлияет на семьи сотрудников пограничной службы. Как это отразиться на их женах, мужьях, матерях, детях. Еще больше несчастья и сломанных судеб.
— Я не стану ничего предпринимать, пока ты сам меня не позовешь, — сказал Ганнибал.
— Такой вариант ничем не лучше.
— Ты в любом случае будешь испытывать вину. Решение должно быть за тобой.
Уилл только кивнул в ответ. Возможно, сейчас это было лучшее, на что он мог надеяться.
— Тебе дать пистолет? — спросил он Ганнибала.
— Не надо. Звук выстрелов привлечет местную полицию. Оставим этот вариант на самый крайний случай. У меня есть вот это, — Ганнибал вдруг, словно из ниоткуда, извлек короткий острый нож, и его лезвие ярко сверкнуло в свете фар. — Тебе тоже нужно что-то вроде него.
— Обойдусь.
— А что ты будешь делать, если я окажусь недостаточно быстрым? Погонишься за ними и сломаешь им шеи? Это вполне может сработать, но есть варианты и попроще.
Уилл закрыл глаза, словно надеясь, что так сможет сбежать от этого разговора.
— Зато так будет чище и аккуратнее, — сказал он.
— Да, но это не подходит для чрезвычайной ситуации, когда ты и так не в лучшей форме. Это требует опыта.
— А у тебя богатый опыт в том, чтобы, догнав человека, сломать его шею?
— Уж побольше, чем у тебя. Хотя, конечно, ты уже потренировался на Фредди Лаундс. Так ты собирался с ней поступить, когда силой вытащил ее из машины? Ты сломал ей шею? Насколько получилось чисто? Или у тебя на уме было что-то другое?
Уиллу стало больно дышать.
— Я ее душил. Возвращайся в машину. Нам пора ехать дальше.
Ганнибал еще пару раз молча обошел машину вокруг, а затем подчинился. Улегшись на заднем сидении, он дал Уиллу обложить себя походным снаряжением, прикрыв их коробки с медицинским оборудованием. Палатку и рюкзак Уилл положил так, чтобы их было хорошо видно через оконное стекло.
— Все нормально? Ты там дышать можешь? — наконец спросил Уилл.
— Жарко, но не слишком дискомфортно.
— Только не усни.
— Я буду рядом, если тебе понадобится моя помощь, Уилл, — тихо ответил Ганнибал.
Уилл вернулся на водительское кресло и поехал дальше. В центре Хаутона он чуть дольше, чем требовалось, задержался на красном сигнале светофора, глядя на бейсбольную площадку.
— Отец подарил мне бейсбольную перчатку, когда мне исполнилось десять, — сказал он. — Биты у нас не было, но мы тренировали подачу мяча, когда находилось подходящее место и немного свободного времени. Но это было не так уж часто. Мне даже никогда особо не нравился бейсбол.
— Положительные ассоциации могут быть связаны почти с чем угодно, — отозвался Ганнибал. — Мы вспоминаем эмоции, которые испытывали, а не само действие.
Чуть помолчав, он спросил:
— Ты играл в бейсбол со своим пасынком?
Уилл медленно кивнул, хоть и знал, что Ганнибал его сейчас не видит. Он играл и с Уолтером, и с Молли. У себя на заднем дворе они устроили что-то вроде импровизированной бейсбольной площадки, разграниченной растущими там деревьями. Они часто шутили на тему «построй его, и он придет»* после того, как впервые показали Уолтеру «Поле его мечты». Он был в восторге и от этого фильма, и от бейсбола в целом. Ничего удивительного, его отец ведь играл в команде «Майами Марлинс». Уилл же со своей новенькой перчаткой и плохой подачей был лишь его жалким подобием.
— Летом, — наконец ответил он Ганнибалу. — Просто чтобы чем-то себя занять.
Несмотря ни на что, он и в самом деле получал от этого удовольствие.
— Нам лучше поторопиться, — добавил Уилл. — Пропускной пункт закрывается в восемь.
*
Они добрались туда к половине восьмого. На настоящий пропускной пункт это было мало похоже: всего-то легкий шлагбаум со светоотражающими полосами, чтобы его было видно в темноте. Рядом — небольшой домик, выкрашенный белой краской, с небольшим навесом над крыльцом. Домику не хватало только такого же белого невысокого заборчика и парочки кресел-качалок на веранде. Сбоку от нее даже был разбит небольшой цветочный сад. Уилл разглядел бутоны засохших роз, цепляющихся стеблями за трельяжную сетку.
Входная дверь открылась, и наружу вышел сотрудник пограничной службы. Включился свет. Это оказалась пожилая женщина в теле, с седыми волосами, собранными на затылке в тугой пучок, и очками в красной оправе. Улыбаясь, она просеменила к его машине. На именном бейдже у нее на груди значилось имя Мишель.
— Добрый вечер, — сказала она Уиллу, наклонившись к окну автомобиля.
— Добрый вечер, — кивнул ей Уилл.
— Паспорт, пожалуйста?
Уилл подал ей паспорт, и она начала его пролистывать. Не было похоже, что она заподозрила в Грэме находящегося в розыске преступника, скорее, он просто был единственным, кого она видела за целый день.
— Как тут тихо, — сказал Уилл.
— Поэтому нам здесь и нравится. По работе или на отдых?
— На отдых. Просто захотелось уехать ненадолго.
— В поход? — спросила женщина, посветив фонариком на заднее сидение.
— Ага. В направлении Лабрадора.
— Там довольно-таки дикая местность. Уверены, что у вас достаточно бензина и питьевой воды?
— Да, достаточно, — заверил ее Уилл. — Никаких проблем.
И все же женщина сомневалась.
— Кто-нибудь знает, куда вы направляетесь? Когда вы собираетесь вернуться? — нахмурившись, спросила она.
Он, несмотря на боль, заставил себя улыбнуться.
— Ну, теперь вы знаете. Я планирую вернуться в воскресенье вечером.
— Откуда вы? Назовите конкретный город.
Уилл чуть напрягся: конкретный город. Нет, она все же его не подозревала, во всяком случае, не предполагала ничего страшнее, чем то, что Уилл — городской пижон, уставший от всего и решивший броситься в омут с головой.
— Вашингтон, округ Колумбия, — ответил он.
— Политик или юрист? — спросила она, удивленно приподняв брови.
— Ни то, ни другое, честное слово.
— Что ж, это, конечно, не мое дело, но вы должны сказать кому-то, хорошо? Не полагайтесь на мобильную связь: вашу задницу она там не спасет. В городе-то телефоны едва ловят, не говоря уж о том, как там дела обстоят.