Уилл уже открыл рот, собираясь ее успокоить. Они всего-то проедут через границу, и все на этом, никаких проблем. Именно так, как и хотели. Если, конечно, Уилл действительно хотел именно этого.
— Вообще-то, — вдруг услышал он собственный голос, — мне бы хотелось позвонить от вас, вы ведь не против? Я тут и в самом деле сигнал поймать не могу, а вам будет спокойнее. Кто-то должен знать.
— Да, конечно, заходите, — одобрительно кивнула она. — Я как раз чай заварила. Не хотите выпить чашечку?
— Было бы очень мило с вашей стороны, — сказав это, Уилл последовал за ней. Ключи он оставил на переднем сидении. Ганнибал может поступить, как сочтет нужным.
Внутри «пограничный пункт» оказался таким же уютным, как и снаружи. Было похоже, что это и в самом деле просто жилой дом.
— Вы здесь живете? — спросил он Мишель.
— Да, точно. Продолжительный рабочий день, но в субботу и воскресенье у меня выходные. Честно говоря, мне тут ежедневно едва ли пять машин доводится пропускать. Вам чай с молоком и сахаром? Телефон вон там.
— Да, пожалуйста, — сказал он, выходя в коридор. Телефон стоял на столике рядом с лестницей. Аппарат был старомодным: тяжелым, черным, с дисковым набором. Уилл медленно набрал номер Зеллера, не позволяя себя слишком задумываться, что он творит.
Ему ответили после третьего гудка.
— Йо, Зеллер.
— Ты всегда отвечаешь на звонки вот так? — чуть помолчав, спросил Уилл.
— Когда у меня хорошее настроение, — не задумываясь ответил Зеллер, но его разум тут же осознал, что именно происходит. Испуганный, Зеллер не говорил больше ни слова, только дышал в трубку.
— Ты не рассказал Джеку, — очень тихо произнес Уилл, покосившись в сторону кухни.
Зеллер все молчал. Затем, недовольно фыркнув, он наконец-то ответил:
— Пока не рассказал Джеку. А насчет того, что ты мне тогда наговорил… он и в самом деле возьмет тебя с собой, или же всадит и тебе, и Джеку пулю в затылок и оставит вас гнить где-нибудь в канаве? Это же ФБР. Наша задача — сажать преступников в тюрьму, а не устраивать серийным убийцам свидания со смертельным исходом.
— Я мог бы солгать тебе, — сказал Уилл. — Манипулировать тобой — и результат был бы тот же.
Зеллер с шумом втянул носом воздух.
— Да-да, конечно. Так я тебе и поверил. Уж точно не в том состоянии, в каком ты был тогда, — по звуку Уилл понял, что Зеллер плечом прижал телефон к уху. — Я думал, вы оба убьетесь в автомобильной аварии.
— Надеялся на это? — спросил Уилл.
Зеллер бросил трубку.
Уилл тщательно стер свои отпечатки пальцев с телефонной трубки краем рубашки, а затем тоже вернул ее на аппарат. Несколько секунд он просто стоял, не двигаясь, ощущая атмосферу уюта и спокойствия в этом маленьком доме. Где-то неподалеку лаяла собака. Затем Уилл услышал, как в соседней комнате Мишель громко топала тяжелыми форменными ботинками. Фарфор клацнул, когда она начала разливать чай.
Уилл нашел ее в гостиной. На подносе уже стояли две наполненные чашки. Молоко Мишель тоже уже добавила. А вот кусковой сахар лежал в стоящей рядом небольшой мисочке.
— Я не знала, сколько сахара вы предпочитаете, — сказала женщина.
— Спасибо, — Уилл добавил один кубик сахара. — Это ваша собака?
— Нет, соседская. Рáсти. Хороший пес, вот только вечно воет на луну, даже когда ее не видно.
Уилл снова подумал о Долархайде.
— Был у меня знакомый с похожей проблемой.
— С тобой все в порядке, сынок? — вдруг обеспокоенно спросила Мишель.
Уилл быстро кивнул в ответ.
— Как я и говорил, просто хочу ненадолго сбежать от всего этого.
Ненадолго. А может быть, навсегда.
Пока он допивал чай, Мишель все болтала об их городке. У Уилла становилось все тяжелее на сердце. Это место, как и многие другие, конечно же, тоже повидало на свою долю человеческой жестокости, но прямо сейчас Уилл чувствовал себя вирусом, загрязняющим местный воздух одним своим присутствием. Он настоял на том, чтобы самостоятельно вымыть свою чашку. Он проследил, чтобы на ней также не осталось его отпечатков, да и по пути на улицу старался ни к чему больше не прикасаться — отчасти, чтобы эксперты-криминалисты ничего не нашли, а также — чтобы следы его пребывания здесь не навредили Мишель.
Вновь усевшись за руль, Уилл помахал женщине на прощание. Мишель помахала ему в ответ.
Ганнибал ничего не сказал. Если он, конечно, все еще был в машине. Если не сбежал, решив, что Уилл собирается сдать его властям. Слишком слабая надежда, вернее, вообще никакой надежды. Ганнибал и не думал покидать его. Уилл это ясно понимал. Если Уилл вообще хоть что-то понимал в этой жизни.
Как только Уилл решил, что они оказались на достаточном расстоянии от границы, он остановил машину у обочины, чтобы убрать вещи, которыми обложил Ганнибала. Ничего из них на него не давило, да и воздуха у него там должно было быть достаточно, и все же ему, скорее всего, там было жарко и не очень удобно. Убрав вещи, Уилл увидел, что на лбу у Лектера выступила испарина. Забравшись на заднее сидение, Уилл склонился над ним. Ганнибал не шелохнулся, все так же лежа на спине. Рубашка на нем была наполовину расстегнута, обнажая его шею и живот.
Внутренней стороной запястья Уилл коснулся лба Ганнибала. Он показался ему слишком горячим, даже с учетом того, что Лектер больше получаса провалялся под двумя спальными мешками.
Губы Ганнибала чуть изогнулись в призрачной улыбке.
— Переживаешь за меня?
— Я, кажется, видел в одной из этих коробок градусник.
— Если это тебя хоть как-то успокоит, то давай, — согласился Ганнибал.
Уилл решил, что да, успокоит. Его разум был в полном беспорядке. Он ожидал, что переход через границу внесет какую-то ясность, проведет четкую линию между его прошлым и будущим. Но ведь и от обрыва он тогда ожидал того же самого. Найдя градусник, он заставил Ганнибала взять его под язык. Хотя бы минуту Лектер помолчит.
Градусник пискнул, и Уилл взглянул на дисплей. Тридцать семь и пять. Он показал результат измерения Ганнибалу.
— Когда организм находится в состоянии стресса, несильный жар — обычное дело. Мой — однозначно в состоянии стресса.
— Это все, что ты можешь сказать? — спросил Уилл.
— Пока не будет заметного улучшения или ухудшения моего состояния — больше ничего.
Уилл пялился на цифры, пока дисплей термометра, моргнув напоследок, не погас.
— Поездка на машине вряд ли пошла тебе на пользу.
— Разумеется, нет, но она ведь уже почти закончена. Ну или, по крайней мере, мы скоро сделаем перерыв. Можешь ехать дальше?
— А у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда, — ответил Ганнибал. — Можем остановиться здесь. Можешь убить меня и продолжить путь в одиночку. Можешь вернуться на границу и сдать меня. Но если ты имеешь в виду, можно ли выбрать что-то, что окажет лучшее влияние на безопасность, здоровье и свободу нас обоих, то — нет.
Уилл медленно кивнул.
— Да, я понял. Как долго еще ехать?
— Монреаль примерно в полутора часах пути. Можем остановиться в отеле, поесть нормально, выспаться и приготовиться ехать дальше.
— Хорошо. Полтора часа, — Уилл ожидал худшего. Вернувшись на водительское сидение, он снова вывел автомобиль на дорогу.
После Вашингтона Монреаль был самым крупным городом из всех, что они проезжали. Огни фонарей, казалось, светили на Уилла со всех сторон, до боли ослепляя своей яркостью. Фары встречных машин били Уиллу по глазам, и он даже испытал прилив благодарности, когда Ганнибал показал ему строение из стали и стекла, которое и было нужным им отелем.
Не пользуясь услугами парковщика, они сами отогнали машину на крытую автостоянку. Заглушив двигатель, Уилл сидел в темном салоне.
— Я сниму нам номера, — сказал Ганнибал.
— А ты вообще дойдешь так далеко?
Номера. Множественное число. Уилл не мог определиться, испытывал он облегчение или разочарование. А затем вдруг осознал. Одна только мысль о том, чтобы выпустить Ганнибала из поля зрения…
— Один номер, — выпалил он.
— Два смежных номера, — ответил Ганнибал. — Ты будешь моим личным секретарем.
— Все еще Уильям Рим?
— Нет. От этой личности необходимо будет избавиться, — Ганнибал отдал Уиллу новые документы. Затем показал ему собственное удостоверение. У обоих — обычные имена, по крайней мере, Уилл в них никакого скрытого смысла не увидел.
— И да, я вполне дойду, — добавил Ганнибал. — Я, конечно, буду счастлив наконец-то лечь в постель, но и то, что я в машине поспал сегодня, тоже помогло.
Он переоделся прямо на заднем сидении, в тусклом свете парковочных фонарей, медленно надевая вещь за вещью, которые брал из сумки, куда Уилл покидал все, что нашел, перед тем, как покинуть дом над обрывом. Его костюм не был похож на те, что он обычно носил: из темной шерстяной ткани с синеватым отливом, строгого покроя и слишком облегающий, возможно, дорогой, но не слишком броский. К нему — бледно-голубая рубашка, которую он застегнул на все пуговицы. Никакого галстука. Образ уставшего бизнесмена, который мог прибыть откуда угодно.
— Откуда мы? — спросил Уилл.
— Вашингтон вполне подойдет, но не думаю, что кто-то станет об этом спрашивать. У меня нет никакого желания покидать номер, пока мы не будем готовы сдать ключи и ехать дальше, — он взглянул на Уилла и продолжил: — Ты не должен привязываться к нашим временным личностям, Уилл. Мы — не эти люди. Мы едва ли на время надеваем их маски, а затем движемся дальше.
— Говоришь так, словно мы призраки.
— Мы и есть призраки. Ты нам это обеспечил. Мы мертвы для мира, который знал нас раньше. Теперь наше существование в любой форме — лишь теоретическое предположение, пока мы не обозначим себя явственнее, — чуть помолчав, Ганнибал добавил: — Могу я одолжить твое кольцо?
Уилл перевел на него отсутствующий взгляд.
— Что?
— Твое обручальное кольцо. Имеет смысл сделать вид, что я — женатый бизнесмен, крутящий интрижку с собственным секретарем. Никто не удивится смежным номерам, если мы сразу же дадим им повод подумать самое худшее.
Уилл продолжал пялиться на него. Где-то неподалеку зеленоватый луч света отразился от потолка, и одна из ламп издала тихий жужжащий звук. Хотя, возможно, это лишь мысли, роящиеся в голове Уилла, начали жужжать, словно пчелы. От зеленоватого света осунувшееся лицо Ганнибала приобрело болезненный оттенок, кажущийся в тот момент совершенно уместным.
— Использовать мое обручальное кольцо, чтобы… Нет. Нет, Ганнибал. Нет, не можешь.
Ганнибал в ответ лишь кивнул, взял самую легкую из сумок и направился к лифтам.
Уилл, оставшись в темном салоне автомобиля, опустил взгляд на кольцо, которое теперь тоже поймало зеленоватый отблеск. Оно не потерялось даже после того, как они упали в Атлантический океан. Уилл сознательно его не замечал. После того, как он носил его так долго, отсутствие этого кольца будет иметь за собой слишком глубокий подтекст. Теперь он размышлял, а не стоило ли тогда отдать это кольцо Зеллеру, чтобы он вернул его Молли? Но нет, он же уже проходил через что-то похожее? Он не помнил. Разве не думал он, глядя на мертвого Дракона, оставить кольцо с ним? Бросить его в крылья из крови, словно памятный подарок? Или это был лишь очередной сон наяву?
Наклонившись вперед, он, закрыв лицо руками, с силой надавил ладонью на раненную щеку. Было больно. Уиллу хотелось, чтобы было больно.
Он так и сидел, не шелохнувшись, пока Ганнибал не вернулся и не открыл дверь у водительского кресла. Лектер положил руку на ноющую спину Уилла.
— Я не должен был просить тебя об этом, — сказал он Уиллу.
— Да, не надо было этого делать.
— Но мы должны жить в соответствии с действительностью, жить, принимая себя такими, какие мы есть, а не ориентируясь на сожаления и призраки прошлого, — Ганнибал, погладив Уилла по спине, переместил руку выше, на его затылок. — Хочешь, чтобы я ушел? Я выживу. Я знаю этот город. Смогу найти кого-нибудь, кто, не сболтнув лишнего полиции, окажет мне медицинскую помощь. Можем разойтись, если хочешь.
— Выживешь? В самом деле? — Уилл чуть повернул голову, достаточно, чтобы увидеть лицо Ганнибала, обрамленное, словно нимбом, зеленоватым светом лампы. — Потому что я не знаю, выживу ли я.
Ганнибал, взглянув на него, кивнул.
— Тогда, наверное, нам стоит подняться в отель и заказать что-нибудь поесть.
Это заняло какое-то время. Ганнибал не хотел, чтобы их видели вместе, а Уиллу еще нужно было напялить на себя что-нибудь, выглядящее к месту в роскошно убранном вестибюле отеля. Ганнибал уже ушел, и Уилл в конце концов решил, что сменить рубашку будет достаточно. Ему все равно не нужно было ни с кем говорить. Уилл уже получил от Ганнибала ключ-карту. Все, что ему оставалось сделать — затащить себя на восьмой этаж, зайти в номер, рухнуть в постель и проспать ближайшие двенадцать часов.
Первая часть плана прошла как по маслу. Во многом Уиллу помогла повязка, скрывающая почти половину его лица: люди, едва взглянув от него, тут же отводили глаза, то ли не желая показаться грубыми, то ли инстинктивно избегая любого напоминания о боли, даже от незнакомца. В любом случае, до номера Уилл добрался без каких-либо происшествий.
Номер был оформлен в изысканных бежевых тонах. Сшитые из стеганой ткани занавески не пропускали солнечный свет. Портили все только безвкусные картины на стенах. В центре комнаты — огромная двуспальная кровать, на вид чуть ли не хрустящая от чистоты, так, что до нее даже страшно было дотрагиваться.
Кинув свою сумку на кровать, Уилл толкнул дверь, соединяющую его номер с номером Ганнибала. Тот, как оказалось, уже отпер ее своим ключом. Свою сумку Ганнибал привез на специальной складной тележке для багажа, и теперь стоял посреди комнаты, на вид такой же недосягаемый, как и кровать. На костюме Лектера не появилось ни складки, волосы все так же были тщательно уложены, но по легким морщинам в уголках губ и мешкам под глазами было заметно, насколько сильно он был изнурен.
— Ложись давай, — сказал ему Уилл.
— Сначала я бы хотел раздеться, — ответил Ганнибал, усевшись на край кровати и опустив взгляд на свои туфли.
Уилл видел, как Ганнибал, переодеваясь на заднем сидении, чуть ли не пополам складывался от боли, прижимая руку к своей ране. Он не понимал, как Лектеру удавалось не закричать. Ножевая рана в плечо Уилла была всего сантиметра четыре глубиной, но боли причиняла столько, что Уилл едва смог натянуть рубашку.
— Тебе помочь? — спросил он Лектера.
Ганнибал все так же не сводил взгляда со своих туфель, словно мог снять их одной лишь силой мысли. В конце концов, он кивнул Уиллу.
— Пожалуйста. Если тебя это не затруднит.
Уилл опустился на колени рядом с кроватью. Толстый светло-бежевый ковер на полу оказался очень мягким. Устроившись поудобнее, он, поставив ногу Ганнибала себе на колено, развязал шнурки на его туфле и снял ее. Затем проделал то же самое со второй туфлей. Ганнибал все еще был в носках Зеллера. Уилл снял и их тоже.
— Тебе придется встать, чтобы снять брюки, — сказал Уилл.
Поднявшись на ноги, Ганнибал расстегнул ремень и ширинку. Его брюки упали. Уилл подал ему руку, и Ганнибал, опираясь на нее, окончательно выпутался из штанин. Уилл сложил брюки, а Ганнибал тем временем начал расстегивать пуговицы на рубашке. У него получалось совсем медленно, и Ганнибал, хмурясь, смотрел на свои пальцы так, словно не понимал, почему они так плохо его слушаются.
Поднявшись на ноги, Уилл заставил его усесться обратно на кровать. Закончив расстегивать пуговицы, он помог Ганнибалу снять рубашку.
— Вот, теперь ложись, — сказал ему Уилл.
На этот раз Ганнибал, не сказав ни слова, подчинился. Забравшись под одеяло и опустив голову на подушку, он выдохнул с таким облегчением, что звук этот словно эхом отозвался в костях Уилла. Хотел бы он сейчас быть на месте Ганнибала.
— Еще что-нибудь? — спросил Уилл. — Может, мне… — он обвел комнату совершенно пустым взглядом.