— Никогда.
Уилл ему поверил, и от этого ему вдруг стало легче, словно он избавился от какого-то извечного страха. Ганнибал никогда не останется с ним из чувства долга или жалости, никогда не станет делать ничего, кроме того, чего действительно захочет. Он хотел быть с Уиллом, даже если это означало его собственную смерть.
Уилл покачал головой. Ему и так было нужно много о чем подумать.
— Я снова поменяю тебе бинты, а потом немного поспим? — Уилл посмотрел на часы. Было еще только восемь. Он бодрствовал всего семь часов, но ему сейчас никакого труда не составило бы снова уснуть. Ганнибалу, как Уиллу показалось — тоже.
— Бинты могут подождать до утра, — ответил Ганнибал.
Уилл собрал пластиковые контейнеры из-под их обеда, положил в пакет со всем остальным мусором и выбросил в стоявшую в коридоре около кофейных аппаратов урну. Когда он вернулся, Ганнибал, уже раздевшись, лежал под одеялом, наблюдая за Уиллом. Тот снова остановился в дверном проеме между их номерами. Ему снова не хотелось уходить, не хотелось быть так далеко. Сегодня у него не было оправдания в виде чрезмерной усталости.
Но ему и не нужно было оправдание. Ганнибал сочтет это не более странным, чем тот вопрос о Мэйсоне и клейме. Уилл не отрывал взгляда от растянувшегося в постели Лектера, который выглядел обманчиво нормальным с челкой, ниспадающей на глаза, и сонным выражением лица. Уилл вдруг задумался, мог бы он сделать хоть что-то, что Ганнибал посчитал бы странным, и существовала ли для того вообще грань между безумием и нормальностью.
— Можно мне снова поспать с тобой? — наконец спросил Уилл.
— Разумеется.
Уилл, раздевшись, остался в одних трусах и футболке. Его собственный номер казался ему таким далеким, а кровать Ганнибала — такой удобной и теплой. Да и сам Ганнибал был теплым. Улегшись рядом с ним, Уилл перевернулся на бок и дотронулся до плеча Ганнибала. Тот без всяких комментариев позволил Уиллу это сделать.
— Утром тебе станет лучше, — сказал Уилл.
— Может быть.
— Ты так не думаешь.
— Я слишком хорошо знаю, как прогрессирует заражение, и каковы шансы выжить. Температура поднимется еще сильнее перед тем, как наступит улучшение. Если оно вообще наступит.
— На завтра прогнозируют снегопад. Что там с дорогой?
— Она открыта всю зиму, хоть и труднопроходима. Тем, кто решит по ней проехать, бесплатно выдают казенные спутниковые телефоны. Потом, когда участок грунтовой дороги пройден, и сотовая связь снова работает, их нужно вернуть.
— Я не могу вызвать помощь.
— Можешь, если захочешь. Быть не в восторге от последствий — не то же самое, что не иметь выбора вовсе.
Уилл подумал о том, как у него снова заберут Ганнибала. Сперва — в больницу, потом — куда-то в хорошо охраняемое место. Тюремная камера, наручники, смирительная рубашка, ожидание экстрадиции. Ганнибал окажется за решеткой, без единого шанса когда-нибудь снова прикоснуться к нему.
Рука Уилла сама собой потянулась к Ганнибалу. Дотронувшись до его груди, Уилл ощутил его медленное сердцебиение. Фредди Лаундс предположила. Беделия же напрямую об этом сказала. Да, Ганнибал влюблен в него.
— Засыпай, — мягко сказал ему Ганнибал. — Сейчас ты все равно ничего не можешь сделать.
— Ты не знаешь, из-за чего я переживаю.
— Мне необязательно знать. Все равно так и есть, — Ганнибал потянулся к лежащей у него на груди ладони Уилла и, после недолгого колебания, положил свою поверх нее.
— Спи, — повторил он Уиллу.
Уилл закрыл глаза. Возможно, Ганнибал и умирал, но его дыхание и пульс казались такими размеренными. Может быть, волноваться вообще не о чем. Уилл представил себе, как они, завязнув на дороге в метель, вместе лежат на заднем сидении Лэнд Ровера, понемногу замерзая, пока снежная буря не похоронит их заживо. Такая участь вдруг показалась Уиллу очень даже неплохой.
========== Глава 5 ==========
На следующее утро, сняв бинты Ганнибала, чтобы очистить его рану, Уилл замер, пораженный тем, что увидел. Участок кожи вокруг раны распух, приобретя нездоровый красный оттенок, и на ощупь стал очень горячим. Да, за сутки стало гораздо хуже.
Уилл посмотрел на Ганнибала: тот совсем не выглядел обеспокоенным или хотя бы удивленным.
— Ты знал, — сказал ему Уилл. — Ты знал, что будет вот так. Поэтому и не дал мне взглянуть на твою рану вчера вечером.
— Я подозревал. Было бессмысленно лишать тебя сна из-за того, с чем ты все равно ничего сделать не можешь. Нам ведь еще долго ехать.
Уилл молча очистил рану от выстрела спереди и сзади так тщательно, как только мог, хоть ему и было страшно даже дотрагиваться до нее. Она и раньше сильно болела, а сейчас, должно быть — почти нестерпимо.
Ганнибал, в конце концов, взял Уилла за руку, чтобы показать необходимое для обработки раны давление. Уилл тут же отдернул руку. Салфетка упала на кровать между ними. Он дотронулся до собственного бока. Было больно.
Ганнибал посмотрел на него, вытянув вперед шею, словно любопытная птица.
— Ты ощущаешь физическую боль, когда причиняешь ее мне?
Уилл неопределенно дернул здоровым плечом. Он сжал в руке окровавленную салфетку.
— Это… Нет. Я знаю, что это не по-настоящему.
— Где проходит грань между твоим ощущением собственной боли и боли других?
Уилл усмехнулся уголком рта, чувствуя, как натянулись швы на его щеке.
— Только в моей голове. Вместе с самой болью.
— Эта грань не существует изначально. Ты создаешь ее сам.
— Пришлось научиться ее создавать. До встречи с тобой вполне помогало.
— Ты ощущаешь эхо моей боли сильнее, чем эхо боли других?
— А тебе становится хуже, когда ты причиняешь боль мне?
— Да, — ответил ему Ганнибал.
— Ты хреново выглядишь.
— Нам надо уезжать. Будет только хуже.
*
Ганнибал отправился к стойке регистрации, чтобы расплатиться и выписать их из номеров, пока Уилл укладывал их вещи в машину, освобождая на заднем сидении место для Лектера. Еду и купленную походную газовую плитку Уилл положил возле торцевой двери, чтобы их легче было достать. Затем, подумав, устроил Ганнибалу на заднем сидении что-то вроде импровизированной постели из двух спальных мешков сразу.
С очень бледным, почти сероватым лицом, Ганнибал, медленно подойдя к машине, уже потянулся к ручке передней двери, но вдруг застыл, опираясь на корпус машины. Без возражений он позволил Уиллу усадить его сзади.
— Где примерно мне остановиться в следующий раз? — спросил Уилл.
— Не останавливайся. Продолжай ехать. До Лабрадор-Сити примерно пятнадцать часов, но лучше, конечно, было бы остановиться где-нибудь у обочины, чтобы поспать. На ближайшие два дня погоду обещают ясную, но затем ожидается метель. Чем раньше мы доберемся до места назначения, тем лучше.
Уилл выехал с крытой автостоянки на шоссе. Движение на дорогах Монреаля было не очень интенсивным, так что вскоре они оставили город позади. Ганнибал до самого вечера сидел тихо и почти ничего не говорил. Когда Уилл ненадолго остановился у зоны отдыха, чтобы перекусить, Ганнибал уже заснул. Уилл попытался его разбудить, но тот лишь слабо пробормотал что-то, протестуя.
Тем же вечером они воспользовались паромом до поселения Тадуссак, а затем Уилл повел машину дальше. Огни фар встречных автомобилей пролетали перед его взглядом, как последние несколько дней в ускоренной перемотке. Его лицо и глаза болели. Даже от легкого движения раненым плечом его начинало мутить, так что он кое-как привязал свою руку, чтобы она плотнее прилегала к телу, оторванным краем одеяла.
— Нужно было нормальную повязку где-нибудь наложить, — сказал он Ганнибалу.
Тот ничего не ответил. Уилл уже подумывал было остановиться, чтобы проверить, как он там. Но что он мог бы сделать, если бы обнаружил, что Лектеру стало еще хуже?
Тем временем наступила ночь. Еще час, затем второй, третий. После полуночи глаза Уилла начали слипаться. Он двенадцать часов ничего не ел. Остановившись на небольшой стоянке, которая представляла собой лишь участок промерзшей грязи, вокруг которого росло несколько невысоких сосен, Уилл выпил холодный кофе, перекусил вяленой говядиной, а затем забрался к Ганнибалу на заднее сидение.
Ганнибал лежал на спине, приоткрыв рот, раскинув руки и ноги, что для него было как-то неестественно. Уилл подтянул одеяло к его груди, а затем дотронулся до кожи Ганнибала. Она снова была горячей. А еще Ганнибал дышал совсем неглубоко. В конце концов, Уилл вспомнил о пакетах с раствором хлорида натрия.
Посветив себе карманным фонариком, Уилл вытащил их припасы. Большим пальцем он погладил Лектера по выступающей вене на руке, всматриваясь в его застывшее лицо. Ганнибал вчера долго объяснял ему, как избежать попадания воздуха в вену. Как поставить саму капельницу, как подсоединить к ней трубку, как удалить из шприца весь воздух перед тем, как пускать антибиотик по трубке.
Все это не так уж сложно сделать. И не так уж сложно не делать. Совсем просто сделать прямо противоположное. Ганнибал объяснил ему все про симптомы и лечение воздушной эмболии со всеми клиническими подробностями. Это будет в разы проще, чем скинуть его с обрыва.
Уилл шаг за шагом тщательно выполнял все указания Лектера. Ганнибал даже не дернулся, не издал ни звука. Уилл прижал пальцы к его шее. Его пульс казался Уиллу медленным, но так было каждый раз с того самого момента, как он вытащил Ганнибала из воды. Что Грэм, в сущности, знал обо всем этом? Он подозревал, что слишком мало, почти ничего. Он двигался в кромешной тьме, не имея возможности даже свечу зажечь.
Ему пришлось вынуть капельницу, как только он решил ехать дальше. От тряски на дороге в трубке могли бы снова появиться пузырьки воздуха. И снова он ощущал соблазн оставить капельницу, посмотреть, что будет. Уилл, возможно, даже мог бы убедить себя, что просто забыл.
Ганнибал едва слышно выдохнул. Его тонкие, будто пергамент, веки чуть дрожали. Он дернул головой, словно уклоняясь от чего-то, что видел только он сам. Уилл протянул руку к его волосам и, поколебавшись немного, все же прикоснулся к нему, а затем ласковым движением убрал упавшую ему на лоб челку. Потом, намочив полотенце, Уилл вытер выступивший на лбу и шее Ганнибала пот.
Вытерев и свое лицо, он выпил воды и улегся на бок. Укрыв их обоих одеялом, он оставил окно чуть приоткрытым, чтобы проветрить салон. Температура была чуть выше нуля. К утру станет холодно — или сколько Уиллу вообще удастся поспать. Но все равно Ганнибал, казалось, вырабатывал тепло совсем как печка. Уилл закрыл глаза.
*
На следующий день они выехали на грунтовый участок дороги за пределами города Гус-Бей. Машина то и дело ненадолго застревала или подскакивала на кочках, и Уилл, проехав всего полмили, остановился, чтобы проверить, достаточно ли хорошо он пристегнул ремнями безопасности все так же находящегося без сознания Ганнибала. Все равно больше ничего Уилл не мог сделать. Он подумывал повернуть назад и вернуться в Гус-Бей, но, опять же — зачем? Другого способа помочь Ганнибалу не было. Ему либо станет лучше, либо нет.
Тучи, казалось, надвигались со всех сторон, и Уилл подумал, что, скорее всего, они с Ганнибалом в своем Лэнд Ровере окажутся в самом эпицентре снежной бури. Попробовав включить радио, он услышал лишь обрывки чьих-то голосов и помехи. Возможно, радио сломалось, или же они просто забрались слишком далеко от цивилизации даже для этого.
Он подумал о радиоволнах, оплетающих города, пересекаясь в вышках сотовой связи; о сети автодорог, которая словно создана, чтобы ловить людей. Ловить с целью убийства, как рыболовная сеть, или же чтобы спасти, как страховочная сетка — воздушного гимнаста. Это еще как посмотреть. В любом случае, они уже оставили позади все сети, какие только возможно.
Сосны высотой в 12-15 футов, растущие по обе стороны дороги, постепенно уступили место сосенкам пониже, всего в 7-8 футов. Едва ли выше человеческого роста, многие из них покосились из-за постоянного ветра. Расстилающийся перед ними пейзаж почти полностью состоял из степных лугов, хотя больше было похоже на тундру. Вокруг — казавшиеся огромными, неотмеченные на картах озера; валуны у их берегов были скованы льдом.
После Гус-Бей Уилл видел на дороге всего две легковые машины, один минивэн и несколько грузовых фур, которые, с ревом проносясь мимо, поднимали ослепляющие облака пыли. На дороге было много острого, ребристого гравия, и Уилл не мог не порадоваться, что у него есть полный набор запасных шин, что он взял с собой достаточно еды и воды, и что они смогут пережить чрезвычайную ситуацию, если понадобится.
Но в какой-то момент радость от последнего вдруг перешла в раздумья, а не будет ли разумнее поступить именно так. Он мог бы съехать с дороги, спрятать машину, устроить своего рода убежище. Они могли бы исчезнуть, как Ганнибал ему предложил когда-то.
Но зима уже была близко и, вполне возможно, наступила бы раньше, чем они успели бы подготовиться. Тучи все сгущались, а Уилл вел машину дальше.
Где-то в сотне километров от Гус-Бей, Лэнд Ровер вдруг резко налетел на борозду, дал крен и почти намертво завяз передними колесами. Едва машина полностью остановилась после заноса, Уилл дал задний ход, затем снова проехал немного вперед, до обочины, но шины снова завязли. Несколько минут Уилл взволнованно обыскивал багажник, не понимая, как Ганнибал мог взять запасные шины, но не подумать о домкрате, но, наконец, все-таки нашел его, зажатый между аккумуляторным ящиком и нишей колеса.
Уилл снова поставил Ганнибалу капельницу, раз уж они были вынуждены задержаться здесь на некоторое время, и за весь день ему удалось заставить Лектера выпить всего-то чуть больше четверти чашки воды. Затем, приподняв машину домкратом, он тут же понял, в чем проблема. Зажим, удерживающий тормозной суппорт от колесного диска, разболтался от вибрации на покрытой гравием дороге. Теперь, когда машина наскакивала на кочку, тормозной суппорт останавливал вращение колесных дисков, а вместе с ними — и сам автомобиль.
Уилл, обернувшись, посмотрел на опустевшую к вечеру дорогу. Он вспомнил, как услышал странный бряцающий звук незадолго до вынужденной остановки. Должно быть, именно тогда удерживающий болт и отлетел. Забравшись на заднее сидение, он склонился над Ганнибалом.
— Эй, — позвал его Уилл. Никакого ответа. Он положил руку Ганнибалу на грудь. — Скажи хоть что-нибудь. Открой глаза, если можешь.
Веки Ганнибала чуть дрогнули, но глаза он не открыл. Уилл, вздохнув, провел рукой по его лицу.
— Ладно. Я собираюсь уйти на какое-то время. Ненадолго. Мне нужно вернуться и поискать на дороге кое-что, что мы потеряли. Но я вернусь минут через двадцать, максимум — через полчаса. С тобой все будет хорошо.
Ганнибал чуть шевельнул рукой. Уилл взял ее в свои ладони. Кожа Лектера была сухой, и на ощупь больше напоминала бумагу. Уилл, не задумываясь, поцеловал руку Ганнибала между большим и указательным пальцами.
— С тобой все будет в порядке. Я вернусь совсем скоро, ты и не заметишь. Обещаю.
Оставив укутанного в одеяла Ганнибала в машине с чуть приоткрытым окном, Уилл ушел. Он внимательно смотрел под ноги, ища взглядом что-то металлическое и пытаясь вспомнить, были ли у них инструменты для ремонта, если он не найдет потерявшуюся деталь. Проволока не помешала бы, но ее среди их вещей Уилл вообще не видел. Можно было бы использовать изоленту. Она, конечно, продержится совсем немного, но ее можно сменить, если придется. А ему придется. У них впереди еще долгий путь.
Едва начали падать первые хлопья снега, Уилл нашел зажим, отлетевший на противоположную сторону дороги. Еще немного поискав, он обнаружил болты в кювете и, как ни странно, вибрационный буфер, который, должно быть, слетел первым. Засунув все это в карман, Уилл быстрым шагом, почти бегом, двинулся обратно, к оставшемуся в машине Ганнибалу.
Преодолев четверть мили, Уилл увидел не серебристый Лэнд Ровер, а огромный черный пикап, покрытый дорожной пылью. На секунду Уилл замер, чувствуя, как от паники его сердце забилось быстрее… но, должно быть, это кто-то остановился помочь. Только и всего. Просто предложить подсобить попавшим в затруднительное положение путешественникам. Уилл просто скажет, что Ганнибал болен, и он везет его к ближайшему врачу. И все. Возможно, у водителя пикапа даже найдется немного проволоки, чтобы заново примотать ею зажим.