— Она…
Он резко остановился, и Сэм поднял на него взгляд.
— Что?
— Хренов Стив Роджерс тут! — крикнул Баки.
Это было правдой: Роджерс и Романова болтали друг с другом около барной стойки. Баки не очень хорошо видел их из-за роя танцующих людей, но ему показалось, что Роджерс улыбался своей крошечной кривой улыбкой. Он закатал рукава рубашки, открывая абстрактные геометрические татуировки на предплечьях, и даже в тёмном помещении был в огромных хипстерских очках с чёрной оправой.
— А, ну да, — сказал Сэм. — Почему нет?
Баки не был уверен, чему именно так удивился: ведь нельзя было сказать, что весь кампус ненавидел Роджерса. Но парень на публике всегда был таким напряжённым и настороженным, что Баки никогда не думал о нём, как о тусовщике. Он прокричал это Сэму, и тот пожал плечами.
— Должно быть, Романова притащила его сюда, — крикнул он в ответ.
— Они встречаются?
— Мужик, я надеюсь, что нет.
Баки ухмыльнулся и поднял свой стакан, чтобы вместе выпить. В этот момент заиграла Uptown Funk, и Баки решил, что уже давно настало время диких танцев.
[9] Нерд (англ. nerd — зануда, «ботаник») — стереотип человека, чрезмерно глубоко погруженного в умственную деятельность, исследования вместо разумного разделения времени на работу и прочие аспекты общественной и частной жизни.
[10] Тьютор (англ. tutor — наставник) — исторически сложившаяся особая педагогическая должность. Тьютор обеспечивает разработку индивидуальных образовательных программ учащихся и студентов и сопровождает процесс индивидуализации и индивидуального образования.
Он любил танцевать. На самом деле любил. Музыка играла так громко, и огни мигали так ярко, что он мог легко потеряться в них. Он менял партнеров и улыбался, продвигаясь вперед, и ему было достаточно встретиться взглядом с человеком, чтобы начать танцевать с ним. Он ритмично хлопал и топал, потея и задыхаясь, и через какое-то время он уже танцевал с каким-то парнем, у которого были очень светлые глаза и дьявольская улыбка.
— Я Реми, — крикнул тот сквозь громкую музыку, но всё, что услышал Баки, было «Я заинтересован». Он хотел танцевать дальше, всё ещё хотелось двигаться, но эта ночь становилась по-настоящему интересной. Все были пьяны, все были заняты, и Баки чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы подкатить к этому парню.
Две песни спустя рука Реми мигрировала ему в задний карман джинсов. Баки наслаждался этим и знал, что Тони по очевидным причинам оставил комнаты наверху открытыми, так что, если у этого парня были презервативы, Баки был более чем готов позволить всему случится. Никто не смотрел на них. Может быть, он даже сможет сделать так, чтобы Реми удерживал его, пока они будут трахаться. Он пододвинулся ближе со смутным намерением прикусить Реми за мочку уха и, возможно, прокричать в него своё предложение, — и конечно, в этот момент через плечо Реми он увидел, как Роджерса грубо стаскивают с барного стула.
Романову нигде не было видно; все остальные были слишком возбуждены, или нетрезвы, или всё вместе, чтобы заметить. Роджерса силой вытащили из дома, входная дверь за ним закрылась.
— Сейчас вернусь, — крикнул Баки и, поднырнув под руку Реми, стал прокладывать дорогу через толпу неуклюжих танцоров.
Почему меня это заботит, спрашивал он себя, пытаясь думать о Реми, об упущенной возможности, но всё равно продолжал, пошатываясь, двигаться через комнату к входной двери. Он был гораздо пьянее, чем думал, но холодный ночной воздух ударил его как кувалда, выбивая всю алкогольную дымку.
Он осмотрелся. Всё было тихим и неподвижным, за исключением смеха, криков и приглушенных басов, доносящихся сквозь толстые окна. Баки вздрогнул и потёр руки. Роджерса и другого парня нигде не было видно. Может быть, он погорячился…
— Ты реально снова пытаешься встать? — вздохнул грубый голос так близко, что Баки почти подпрыгнул. Тишину разорвал громкий лязг, как будто кого-то толкнули на мусорные баки.
— Я могу делать это целый день.
Это был Роджерс. Он звучал запыхавшимся, почти хрипящим. Снова послышалась возня, а потом сдавленный глухой удар, сопровождающийся вскриком боли.
— Это не так уж сложно. Ты можешь носить любые забавные футболки, какие хочешь, Роджерс, но держись подальше от меня со своей рыцарской хуйнёй. Понял?
Баки просто стоял как идиот. Они были прямо за углом, в переулке за домом братства.
Внутри что-то разбилось — стакан, или тарелка, или что-то ещё — и все радостно заулюлюкали. Баки мог почувствовать дрожь басов прямо в своих кишках, но всё, что он слышал, были звуки, доносящиеся из переулка.
— Господи… не вставай снова, Стив, ты тратишь и моё, и своё время.
Ещё один звук, удар и ещё один вскрик.
— Иисус, это как будто бить ребёнка. Вот как тебе удалось выживать все эти годы? Люди настолько тебя жалели, что боялись на самом деле ударить?
— Видимо, у тебя богатый опыт битья детей, — прохрипел Роджерс.
— Роджерс, да ладно. Ты на самом деле хочешь, чтобы я сломал тебе и другую руку?
У Баки зашумело в ушах, и, прежде чем сам понял, он сбежал вниз по лестнице.
— Стив!
Дерьмо, — он такой идиот, он… Но его рот продолжал открываться, будто он его совсем не контролировал.
— Стив, — повторил он, замедляясь и оступаясь на гравии. — Стив. Где ты, Стив? — Сейчас он действительно вмешался. — Стив, я т’бя ‘щу. — Он начал покачиваться, чтобы казалось правдоподобнее, и хихикать, как Пеппер вечером. Как будто это было чертовски смешно. — Стив, ты тут?
Он почти врезался в Рамлоу, который выходил из узкого переулка.
— Воу, — сказал Баки, отшатываясь назад. — Эй, ты не Стив. Т’знаешь, ‘де Стив?
— Не здесь, — сухо ответил Рамлоу.
— Но я слыш’л голос, — Баки вцепился в его куртку, делая вид, что пытается не упасть.
— Чувак, отпусти. Ты в дрова. Вернись внутрь и отоспись.
— Я не пьян! — громко сказал Баки.
Через плечо Рамлоу он заметил Роджерса, который, пошатываясь, пытался встать на ноги. Кровь на его лице выглядела гротескно яркой, как в фильме ужасов категории Б.[11] Баки никогда не видел ничего подобного. Боже, Баки за всю жизнь ни разу не участвовал в драке.
— Я н’пьян, — повторил он, в то же время усиленно пытаясь придумать, что, блядь, он собирается делать. — Эй, это Стив! Привет, Стив!
— Эй, — толкнул его Рамлоу. — Уходи, сейчас же.
Баки уставился на него, широко раскрыв глаза.
— Господи. О, чувак, что… что у тебя на рубашке?
— Что? — переспросил Рамлоу, опуская глаза — и тут Баки ударил его головой.
Он всегда подозревал, что ударить кого-то головой не будет так просто, как это показывают в фильмах, но это оказалось действительно так. Его лоб ударился о нос Рамлоу под неудобным углом; Рамлоу попятился назад, открыв рот, и с визгом упал на землю.
— Иисус! — закричал он, хватаясь за нос. Густая тёмная кровь хлынула по его рту и подбородку. — Что, блять, за хуйня, ты, ублюдок!
Он вскочил на ноги, хватая Баки за плечи и впечатывая его в кирпичную стену.
— Я убью тебя, ты, ёбаный кусок дерьма!
Баки парализовало. С запозданием он попытался освободиться, но Рамлоу уже замахнулся, и тут Роджерс опустил крышку мусорного бака ему на голову.
Рамлоу снова отшатнулся, падая на задницу, и остался так: он не потерял сознание, но на этот раз выглядел оглушённым. Роджерс опустил крышку, и Баки схватил его за руку.
— Давай убираться нахер отсюда, — сказал он. — Пошли!
[11] Фильм категории B (англ. B-movie) — малобюджетная коммерческая кинокартина, которая при этом не является ни артхаусом, ни порнофильмом.
Они побежали от дома братства под редкими деревьями, украшающими участок травы поблизости, пока Роджерс не остановился и не сложился пополам, упёршись руками в колени и хрипя. Казалось, будто он на самом деле не может дышать, он достал из кармана какую-то пластиковую штуковину и засунул её в рот.
Это был ингалятор — Иисус, он астматик. Баки просто смотрел, пока Роджерс болезненно пытался восстановить дыхание.
Несколько минут хрипов спустя, Роджерс смог перевести дух, и с трудом выпрямился. Его лицо было кровавым месивом, что стало выглядеть ещё хуже, когда он вытер рукой рот. Красные потёки перекрыли его геометрические татуировки; кровь капала на воротник. В одной руке он держал свои очки — каким-то чудом они не разбились, должно быть, он заранее снял их.
Он снова вытер свой разбитый нос и вдохнул.
— Ты в порядке?
Это было вообще не то, что ожидал Баки.
— Я… Я в порядке? — переспросил он. — Что это вообще за вопрос?
— Я не знаю, — возразил Роджерс. — Почему ты там так замер на одном месте?
Баки мгновение смотрел на него, а потом заорал:
— Потому что я никогда раньше не попадал в драку, извращенец!
Роджерс моргнул.
— Господи боже, не смотри, блядь, на меня так удивленно! Это нормально!
Он понял, что дрожит от адреналина и шока. Роджерс нахмурился:
— Ты… — он поёжился от холода, но его обвиняющий взгляд никуда не делся. — Ты не пьян.
— Что? — переспросил взятый врасплох Баки, быстро дыша. — Нет, конечно, я не пьян.
— Так что, ты пытался, — Роджерс шмыгнул носом, — влезть в драку?
— Я пытался вытащить из неё тебя!
Роджерс замер.
— Он дожал бы его сам, — сказал он сухо.
— Он сказал, что снова сломает тебе руку! — внезапная мысль поразила Баки. — Блять, у тебя сломана рука? Блядь, тебе нужно в больницу?
— Успокойся, — снова поёжился Роджерс. — Моя рука не сломана.
— Да ладно? Теперь я начинаю задумываться, почему ты так в этом уверен, — наполовину саркастически, наполовину серьёзно сказал Баки. Роджерс выглядел просто ужасно. Две верхние пуговицы его окровавленной рубашки были оторваны, а волосы в грязи, которая могла быть жидкостью из мусорных баков.
— Я уверен, — сказал Роджерс, в очередной раз поёжившись. Он всё ещё не восстановил дыхание, выпуская в морозный воздух облачка пара. — Он говорил о прошлом разе.
— Прошлом разе? — что-то щёлкнуло в памяти Баки. — Погоди-ка. Ты не ломал руку, спасая с дерева кота?
Роджерс посмотрел на него снизу вверх, удивлённый взгляд быстро сменился жёстким.
— Отъебись, — сказал он дрожащим от гнева голосом.
— Нет, я… Чувак, — сказал Баки, хватая его за плечи и встряхивая. — Эй. Ты можешь остыть на минутку? Пожалуйста.
Роджерс просто настороженно смотрел, ничего не говоря.
— Я не… Я не смеюсь над тобой. Клянусь. На самом деле, я думал, что история про кота была стоящей.
Он подождал, но выражение лица Роджерса почти не изменилось, хотя он стал чуть менее напряжённым. Он был настолько готов в любую минуту атаковать, что внутри Баки буквально что-то заболело.
— Мне жаль, — сказал он, и Роджерс отвёл взгляд.
— Ладно, хорошо, — пробормотал он. — Надо идти.
Баки немного неловко отпустил его. Несколько мгновений они провели в тишине: пока Роджерс снова ёжился, Баки наконец-то удалось немного успокоиться.
— В любом случае, что за херня у тебя с высоким тёмным мудаком? — спросил он через какое-то время.
Роджерс пожал плечами и напряг челюсть — вероятно, чтобы не стучать зубами.
— Он что-то добавил в напиток девчонке, — пробормотал он и поморщился, как будто у него что-то заболело. Дерьмо, на самом деле всё его тело должно было болеть.
— Он сделал что? — ошеломлённо переспросил Баки. — Она выпила это?
— Нет, стакан оказался на полу. Никто не видел.
— Но как... Нет, ладно, знаешь что? Мы должны сначала посадить тебя куда-нибудь, — обеспокоенно сказал Баки. Роджерс выглядел так, будто через мгновение рухнет на землю: он продолжал дрожать от холода и всё ещё с трудом дышал.
— Я в порядке, — сказал он.
Баки поднял брови.
— Ты уверен? — сказал он. — Потому что ты, кажется, в полном дерьме. Там, откуда я родом, это серьёзное состояние.
Роджерс моргнул, как будто пытаясь решить, нужно ему обидеться или нет.
— Давай, — позвал Баки. — Это недалеко. Пожалуйста.
Роджерс поморщился, но, к огромному облегчению Баки, двинулся вслед за ним по тёмной мокрой траве. Теперь, когда схлынул адреналин, Роджерс двигался ещё более натянуто. Их путь лежал по пологому холму, и этого было достаточно, чтобы его дыхание снова перехватило.
— Ты в Зимнем? — прохрипел он, смотря на виднеющиеся тёмные очертания общежития.
— Ага, — кивнул Баки. — А ты?
— Лихай.
Ну, это окончательно решило дело — его общага была на другом конце городка.
Теперь Роджерс совсем не справлялся с дыханием, и Баки почти спросил, хочет ли тот сделать остановку, но потом подумал и просто остановился. Роджерс тоже остановился и сделал пару затяжек из своего ингалятора, а потом уставился на Баки, как будто ожидая, что он будет смеяться.
— Ты абсолютно сумасшедший, — проинформировал его Баки. Это прозвучало поражённо даже для него самого.
Выражение лица Роджерса немного смягчилось.
— Отъебись, — снова пробормотал он, но на этот раз без враждебности.
Он убрал ингалятор и пошёл по газону дальше. Баки мог видеть огни своего общежития — никогда до этого оно не казалось таким далёким.
— Я не знаю твоего имени, — сказал Роджерс, смотря в землю.
Баки моргнул.
— Ты не знаешь?
Он был уверен, что говорил ему. Или не говорил?
Роджерс поднял бровь.
— Что? Ты тоже университетская знаменитость?
— Ага, — огрызнулся Баки. — Не слышал об этом Тамблере? Ежедневный Бак. Весь посвящен фотографиям моей задницы.
Уголки губ Роджерса приподнялись в маленькой почти-улыбке.
— Тебя зовут Бак?
— Баки. Баки Барнс. Ну, на самом деле это не моё имя — это короткий вариант для Бьюкенена. Что тоже не совсем моё имя.
— Ну, это все объяснило, — просипел Стив.
А потом он упал на колени и сблевал в траву.
— Дерьмо, — прошипел Баки. Худое тело Стива билось в конвульсиях, как будто его сжимала огромная рука. — Дерьмо!
Стив поднял руку, чтобы успокоить его, и, сплюнув последнее, откашлялся, глубоко вдыхая и наполняя лёгкие воздухом.
— Все нормально, — сказал он хрипло. — Я знал, что так будет. — Он вытер рот. Казалось, будто он совсем не обеспокоен происходящим, хотя дышал так, будто умирал. — Так всегда бывает, когда меня бьют в живот.
Что это за ёбаный пиздец, а не парень?
— Забираю свои слова обратно. Ты не сумасшедший, — сказал Баки, помогая ему подняться. — Ты самоубийца.
— Нет, — неопределенно ответил Роджерс. То, что он даже не возмутился помощи Баки, показало, как он на самом деле слаб. Баки не понравилось, насколько холодной была его кожа, и он попытался идти немного быстрее. Вместе он доковыляли до общаги Баки и с ощутимым облегчением проскользнули внутрь.
Его комната была на третьем этаже. Баки вызвал лифт и обеспокоенно осмотрел Роджерса. В ярком свете коридора он выглядел гораздо хуже, а правый глаз стремительно опухал.
— Почему ты вообще искал меня? — спросил Роджерс.
Двери лифта со звонком открылись.
— Что? — переспросил Баки, затаскивая его внутрь.
— Почему ты искал меня, — повторил Роджерс, прислоняясь к стене лифта. — Ты вышел на улицу, крича моё имя.
— Я видел, как Рамлоу утащил тебя, — ответил Баки, нажимая кнопку.
Роджерс нахмурился.
— Мне не нужен ангел-хранитель.
— Как и мне, — не впечатлился Баки. — Но ты всё равно наорал на него вместо меня в первую неделю и разозлился, когда я посмел выразить недовольство. Так что поцелуй меня в зад, приятель.
Роджерс снова моргнул.
Двери открылись на третьем этаже, и Баки, вытащив из кармана ключи, открыл дверь.
— У меня тут нет аптечки, пойду спрошу у коменданта[12]. Ты уверен, что тебе не нужно в больницу?
— Я в порядке. Просто несколько синяков.
— Сумасшедший, — повторил Баки и пошёл к двери коменданта. Через две долгие минуты её открыл высокий светловолосый сеньор. Он выглядел слегка раздраженным, несмотря на то, что, очевидно, ещё не ложился спать, и был был безупречно одет, хотя на часах было два часа ночи.