Северус наблюдал за Поттером, постукивая пальцами по деревянной поверхности стола.
— Ты взялся за какое-то новое дело помимо взломщика Мердока?
— Нет, — нахмурился Гарри.
— Как продвигается расследование?
— Хорошо, — осторожно ответил Поттер. — Вы сомневаетесь в моей компетенции?
— Я не единственный, о ком беспокоится Кингсли.
— Что ж, можете сказать министру, что со мной всё в порядке. Мне пришлось провести кое-какие исследования, касающиеся запирающих заклинаний и контрпроклятий, вот и всё.
Северус, ухмыляясь, покачал головой.
— Ты снова лжёшь мне?
— Нет! — возмутился Гарри. — Хотите взглянуть на мои заметки?
Снейп уставился на молодого аврора, чьи зелёные глаза яростно сверкали от гнева. Поттер склонился вперёд и буквально выплюнул ему в лицо:
— Давайте, сделайте это, я не стану закрывать сознание.
Соблазн был велик, но к настоящему моменту Гарри сумел достичь небывалых высот в высоком искусстве окклюменции. Он легко мог заставить их поменяться ролями, а Северус не испытывал ни малейшего желания впускать Поттера в свой разум.
— В этом нет нужды, — проронил он наконец.
Гарри усмехнулся.
— Боитесь?
Лицо Снейпа мгновенно помрачнело.
— Осторожнее, Поттер. Не советую переходить черту.
— Я не боюсь, — насмехаясь, ответил Гарри. — В отличие от некоторых.
В следующую секунду пальцы Северуса стискивали челюсть Поттера железной хваткой, а чёрная палочка вжималась в горло молодого аврора. Убийственным тоном он прошептал:
— Legilimens.
Поттер в библиотеке, глотает книгу за книгой.
Поттер проливает кофе на одну из книг, поспешно вытирает страницу рукавом рубашки.
Поттер входит в Министерство ранним утром; в здании нет ни души, кроме Северуса. Он оглядывается на его кабинет, видит манящую полоску света под дверью, но уходит, чтобы заварить себе кофе.
Поттер идёт по улице, проходит мимо цветочного киоска. И возвращается, чтобы погладить лепестки белой лилии.
Северус почувствовал, как изменилась их связь. Он ощутил, как разум Поттера мягко коснулся его собственного и осторожно надавил, продвигаясь всё дальше вперёд. Они проделывали это множество раз с тех самых пор, как Снейпу снова пришлось обучать Поттера окклюменции, входившей в обязательную программу будущих авроров. И Северус проигрывал в этом противостоянии каждый грёбаный раз. Поттер прощупывал его мысли и возвращался обратно в свой разум, проскользнув сквозь ментальные щиты Снейпа, словно не замечая их. Он никогда не применял силу; прикосновения его разума ощущались как нежная ласка. Но больше всего Северуса удивляло то, что Поттер никогда не злоупотреблял своей над ним властью. Он лишь осторожно касался тех воспоминаний, где он присутствовал сам. В последнее время Северус даже не пытался сопротивляться ему, гадая, когда любопытство Поттера станет сильнее принципов морали.
«Не советую переходить черту», — говорит он Поттеру.
Леди Кора рассказывает о ритуале ухаживания.
«Первый — простое объявление о намерениях, при этом каждый из кандидатов, как правило, присылает визитку и цветы, — звучит в голове её голос и затихает.
Северус наблюдает, как Поттер играет с детёнышем грифона, и в душе разливается какое-то странное тепло.
Он смотрит на Данте.
«Грифоны выбирают партнера один раз и на всю жизнь», — эхом вторит голос Коры собственным сомнениям. Жизнь с незнакомцем. Способен ли он на такое?
«Я называю это «надеждой», Снейп», — произносит Поттер в его голове. Или, быть может, это просто ещё одно воспоминание.
Гарри, заливаясь румянцем, покинул его сознание, и Снейп потряс головой.
— Как ты это делаешь? — в миллионный раз полюбопытствовал он.
— Вы и правда хотите это знать? — поинтересовался Поттер. Он соскочил со стола и принялся расхаживать по кабинету, мягко касаясь предметов самыми кончиками пальцев. Наконец он добрался до роз и осторожно погладил один из бутонов.
— А сам-то ты в курсе, как это делаешь? — желчно спросил Северус, тоже вставая. На этот вопрос Поттер обычно отвечал молчаливым пожатием плеч либо самодовольным замечанием о том, что он просто хорош. Но в этот раз он казался серьёзным.
Снейп подошёл к молодому аврору. В окне позади них виднелись Лондон и Темза. Ярко светило солнце, хотя на самом деле снаружи шёл дождь.
— Как? — тихо спросил Северус.
— Честно говоря, это довольно легко, — рассмеялся Поттер, бросив на него быстрый взгляд, и снова принялся поглаживать розы. — Вы отдали мне свои воспоминания. — Он вздохнул.
— Я не понимаю, — обронил Северус.
Гарри посмотрел на него; выражение его зелёных глаз казалось почти обвиняющим.
— Ваши воспоминания — в моём сознании; они теперь часть меня. Когда вы рядом, вы их ощущаете. Они хотят вернуться к вам, но теперь они мои. И я следую за ними сквозь щиты. Вы позволяете мне пройти, поскольку считаете, что я принадлежу вам. Но это не так. Только часть меня. Всё это так запутанно и просто одновременно. Когда я внутри вашего сознания, всё просто, — пробормотал он отстранённо.
Снейп нахмурился, наблюдая за Поттером. Молодой человек, словно загипнотизированный, уставился в глаза Северуса, и в то же время казалось, будто он заглядывает в самую его душу. На одну секунду Снейпу показалось, что Поттер, вполне вероятно, способен на невербальное Legilimens.
Гарри встряхнулся и широко улыбнулся.
— Простите, — засмеялся он, передвинув очки на макушку, и потёр ладонями глаза. — Это и правда сбивает с толку. Особенно после. Между прочим, я никогда не воспринимал вас как человека, которому следует дарить красные розы. — Он с усмешкой указал на цветы.
Убедившись, что странный эпизод завершён, Северус презрительно глянул туда же.
— Ненавижу их. Каждый грёбаный цветок. А ещё он подписался «ваш скромный слуга». Идиотизм. Он вне игры. Я никогда не заключу брак с Номером Один.
Поттер на это расхохотался.
— А что насчёт остальных?
— Пока всё тихо, — едва он договорил, как дверь кабинета распахнулась, и в неё ворвались три громко ухающие совы. Снейп побагровел от ярости и, когда птицы расселись кто куда, захлопнул дверь.
— Зачем? Зачем они присылают свои проклятые цветы в мой офис? — возопил он.
Поттер не слушал его жалобы, он поглаживал самую маленькую птицу, которая устроилась на его плече, сжимая в клюве небольшой конверт. Северус отобрал у неё письмо, едва не разорвав его пополам. Оттуда что-то выпало на пол. Поттер наклонился и поднял это.
Северус прочёл записку вслух.
— «Первый — во имя веры, что мы можем быть едины. Второй — во имя надежды, что нам удастся стать друзьями. Третий — во имя любви, которую мы хотим обрести. И четвертый — по имя удачи, потому что — если посмотреть правде в глаза — нам она понадобится». Мне нравится, — сообщил он.
Северус услышал странный звук и поднял взгляд. Поттер хихикал. Он показал Снейпу предмет, который подобрал с пола. То был трилистник с четырьмя листочками.
— Один посылает вам сто алых роз, и вы недовольны; другой — четырёхлистный клевер, и вам это нравится. Серьёзно, Снейп. Угодить вам… просто нереально.
Северус уставился на вторую птицу, которая сидела на шкафу. У неё в клюве был зажат жутко напоминающий букет свёрток. который сразу же ему не понравился. Поскольку всё его внимание полностью сосредоточилось на сове, Поттеру он ответил машинально:
— Встань передо мной на колени, и я покажу, как легко мне угодить.
И застыл на мгновенье, гадая, действительно ли он произнёс это вслух. Судя по молчанию Поттера, так оно и было. С пристыженным видом он повернулся к Гарри, который уставился на него широко распахнутыми глазами. У Снейпа внезапно появилось странное ощущение, что тот всего в шаге от того, чтобы на самом деле опуститься на колени.
— Прошу прощения, это вырвалось… нечаянно… Чёртовы птицы…
— Да… — заикаясь, выдавил Поттер и провёл рукой по волосам. — Да… я… так и понял.
Северус кивнул и снова повернулся к сидевшей на шкафу птице. Та ухнула и выпустила свой пакет. Снейп поймал его и разорвал коричневую бумагу.
— Взгляни на это, — простонал он, демонстрируя Гарри цветы. — Подсолнухи. Ты это видишь, Поттер? Подсолнухи. Я похож на типа, которому нравятся подсолнухи?
Гарри расхохотался так неудержимо, что ему пришлось прислониться к стене.
— Я вам не чёртов Ван Гог, я не люблю подсолнухи, — продолжал возмущаться Северус. — Они огромные, жёлтые, жизнерадостные. Кому, чёрт возьми, нравятся огромные, жёлтые, жизнерадостные цветы? Никому. Проклятье, — рявкнул Северус и швырнул букет в мусорную корзину.
Поттер вытер слезы.
— Мы могли бы сплести из них венок.
Тихий океан и тот застыл бы под ледяным взглядом Снейпа. Чтобы подчеркнуть своё мнение по этому вопросу, взмахом палочки тот поджёг и розы, и подсолнухи. Поттер отскочил, чертыхаясь.
Северус распечатал третье письмо.
— «Пусть солнце сияет так же ярко, как моя любовь к тебе. Позволь мне ухаживать за тобой и в конце концов объединить наши семьи после стольких лет». Это имело бы больший смысл, если бы мне была известна твоя фамилия, идиот.
— Кто это был?
— Ты имеешь в виду, кто из них уже выбыл из игры вслед за Номером Один? Следующий на очереди — Номер Три. Номер Четыре — тот, что прислал клевер. Давай посмотрим, что у нас тут. — Северус повернулся к последней сове, которая устроилась на его столе, и длинной коробке, прикрепленной к её лапе. — Лучше бы в коробке не было цветов, — объявил он несчастной птице. Сова игриво ущипнула его своим острым клювом и протянула лапку. Северус отвязал коробку и положил ее на стол. Гарри тут же оказался рядом.
— Ох, — выдохнул Снейп.
— Это не цветок, — заметил Поттер. — И даже не особо красивый. — Он потянулся к растению, усыпанному голубыми листьями и синими ягодами. Северус перехватил его руку и удержал, внимательно изучая подарок. Неизвестный отправитель оставил корни неповрежденными, за что Северус был ему безумно благодарен.
— Оно и не должно быть красивым, — объяснил он. — Растение ценится не своей красотой, а тем, что убивает одной своей ягодой. — Он наконец выпустил руку Поттера, которую тот теперь старался держать подальше от синего лютика. — А ещё тем, что его корни обладают целебной силой.
— Ну разумеется, исцеление является вторичным по сравнению с ядом. — Поттер забрал у совы письмо и распечатал его. — «Много лет назад я встретил человека, который проводил эксперименты с этим растением. Тогда у него закончился материал, надеюсь, мой подарок сможет помочь. Я мог бы сохранить своё инкогнито, но не хочу. Я никогда не сумею ужиться с таким человеком, как вы, а вы никогда не захотите, чтобы в вашей постели оказался ваш бывший студент».
Северус поднял взгляд, потому что Поттер перестал читать. Он понял, кто отправитель, едва только увидел растение.
— Проблема не в том, что ты был моим учеником, самовлюблённый засранец. Твоя мать охотится за моими деньгами, и кроме того, ты никогда не сумеешь выполнить свою часть сделки. Верность и ты? Да я видел тебя с большим количеством парней и девушек, чем любого их моих слизеринцев.
Поттер мягко улыбнулся ему и продолжил читать:
— «Вы можете позволить мне ухаживать за вами и в конце концов отказать. Разрешите мне провести несколько спокойных месяцев вдали от моей семьи. В свою очередь, у меня есть ещё несколько подарков для вас. С уважением, Блейз». Забини? — недоверчиво спросил Поттер.
— Верно. Место Блейза охотно заняла бы его мать, если бы я рассматривал женщин в качестве потенциальных партнёров. Полагаю, на него надавили. Однажды он помог мне с моими экспериментами во время отработки. Я поймал его, когда он занимался блудом. В буквальном смысле. Плату он брал услугами, домашними заданиями, а также скромными презентами в виде минета — здесь, «ручных» ласк — там.
— Вы примете его ухаживания?
Северус вздохнул и махнул палочкой, отправив записку в корзину. И поджег её для большей уверенности.
— Да, приму. Его мать — ужасная женщина. Неудивительно, что он хочет немного покоя.
— Но разве это не против правил? Сообщать вам своё имя?
Снейп закатил глаза.
— Можно подумать, ты всегда играешь по правилам.
— Это не я собираюсь заключить брак, — парировал Гарри.
— И не я нарушаю правила. Послушай, Поттер, это нелегко. Я не желаю иметь дело с людьми, для которых всё это не всерьёз. Это не ухаживания, а какая-то подковёрная возня. Для них — не для меня. Для них это повод пустить пыль в глаза; просто грёбаные брачные игры — не более того. Выбирать партнера на всю жизнь на основании каких-то цветов и подарков и одной личной встречи? Дурацкая шутка. Чем изобретательнее потенциальный жених сейчас, тем больше у меня надежды, что я и правда сумею полюбить его в будущем.
— Не делай этого, — умоляюще проговорил Поттер, хватая Снейпа за руку. — Ты же сам сказал, что это шутка. Тогда ради чего ты идёшь на всё это?
— Ради Гриффинстоуна, — просто ответил Северус. — Нынешний наследник, Роджер — игрок. У него больше нет состояния, нет поместья, его дом вот-вот отберут за долги. Когда-то у него была великолепная коллекция мётел, но даже её он лишился. Как я могу позволить этому человеку унаследовать Гриффинстоун?
— Какое тебе до него дело? Это не твой дом! — Зелёные глаза Поттера буквально умоляли.
— Но там жила моя мать, — тихо ответил на это Северус. — Данте был её другом. Могу ли я позволить Роджеру продать грифона, чтобы его превратили в очень дорогую подушку? Допустить, чтобы дом, где выросла моя мать, развалился кирпичик за кирпичиком?
Поттер глубоко вздохнул и выпустил руку Снейпа.
— Понимаю. — Он почесал в затылке и снова поднял глаза, на этот раз улыбаясь. — Итак, пока что твой фаворит — Номер Четыре?
— Вроде бы так. Но до конца августа ещё полно времени.
Поттер с несчастным видом плюхнулся в кресло. Северус сделал то же самое, а затем положил перед собой три листа пергамента и длинное чёрное перо. Он написал всем одно и то же. Как благодарен он и как польщён. Конечно же, он не мог дождаться, когда начнётся обряд ухаживания. Выразил благодарность за прекрасные цветы. О, от этих слов он почувствовал себя больным, и то, что их пришлось повторить трижды, ничуть не помогало.
— Я бы подарил тебе лилию, — сказал вдруг Поттер. Голова Снейпа дёрнулась вверх, а рука слегка дрогнула, оставив пятно на пергаменте. Гарри не смотрел на него, он разглядывал улицу за окном, наблюдая за облаками над Лондоном. И крутил в руках трилистник. — Одну-единственную белую лилию. — Он перевёл взгляд на Снейпа, улыбнулся и добавил: — Её ты тоже бы сжёг?
Северус знал, что даже если бы Поттер прислал ему тысячу красных роз и тысячу подсолнухов, он принял бы все и лелеял их каждый день.
— Мне нравятся лилии. Они элегантные. И чрезвычайно ядовитые.
Поттер посмотрел на него, на мгновенье нахмурился, а затем расхохотался.
— Знаешь, что? Рабочий день закончился. Давай спустимся вниз, здесь есть отличный паб неподалёку, — предложил он с широкой усмешкой. — С такими женихами тебе придётся кстати добрая пинта.
— Или даже две, — согласился Северус, вставая.
❧ ❧ ❧ ❧ ❧ ❧
Две пинты превратились в четыре, затем — в полноценный ужин всё в том же пабе, за которым последовал пудинг и всего один маленький глоток скотча. Или, может, немного больше, они не считали. Невероятно, но Северус провёл прекрасный вечер с Гарри Поттером, в течение которого оба с удовольствием болтали о чём угодно, и не только о работе — которая оставалась всё же главной темой. Среди прочих тем чаще всего всплывало имя Коры, а также Боб и их общее восхищение Карлсоном.
Они вышли из паба почти в одиннадцать и прогулялись пару кварталов по весеннему Лондону. После лившего весь день дождя воздух был чист и свеж, а ещё было довольно тепло — впрочем, возможно, сказывалось действие немалого количества алкоголя, которое поглотил Северус.