— Ну что ж, Поттер, не буду тебя… — холодно начал цедить Драко, поднимаясь, но тут этот неадекватный идиот неожиданно перегнулся через стол, быстро накрывая его правую руку своей ладонью.
Малфой так опешил, что сел обратно. И еще больше растерялся, когда Поттер мягко погладил сжавшийся в его ладони кулак большим пальцем, благодарно улыбнулся и вновь обернулся к официантке.
— Шоколадно-банановое для меня и сливочное для моего друга.
— Какого, к боггарту, друга?! — опомнившись, зло прошипел Малфой, вырывая свою руку и бросая в сторону зардевшейся девицы злющий взгляд. — Что замерли? Слышали заказ? Выполняйте!
Драко решил не думать ни о том, с какого чёрта Поттер называет его другом, ни откуда он знает про его любимое мороженное, ни почему сам подгоняет официантку, вместо того, чтобы оскорбленно убраться восвояси.
Хотя ладно, ответ на последний вопрос он знал. У Малфоя слишком сильно дрожали ноги, чтобы была хоть какая-то надежда куда-то уйти в ближайшие пять… десять… пятнадцать минут. На своей руке он всё ещё чувствовал тёплую ладонь Героя, кожу, казалось, всё ещё покалывало от мягких поглаживаний, а кровь всё больше разливалась в двух направлениях — щеках и паху.
Поттер выглядел до отвращения довольным. Он в расслабленной позе развалился на стуле, крутя между большим и указательным пальцев, ножку оставленной Пенси креманки и не сводил с Малфоя изучающего и какого-то непонятного взгляда.
— Я рад, что на этот раз ты…
— Что ты передал Пенси? — перебил Драко.
На самом деле он сам точно не был уверен, что тогда, в дверях, ему не показался этот быстрый блеск. Но стоило только этой сцене снова проскользнуть в памяти, как слишком многое казалось подозрительным и неуместным. По крайней мере, не в случае Гарри Поттера и Пенси Паркинсон.
Возможно, в другой ситуации он бы предпочёл требовать ответ у самой подруги, но сейчас ему нужно была любая тема, что угодно, лишь бы Поттер снова не попробовал с ним о чём-то там заговорить. Драко не знал точно, что именно от него хочет очкарик и, если честно, не мог даже предположить, но почему-то был уверен, что это будет опасная тема, которую просто необходимо избегать.
— Что? — почти ровно переспросил Поттер, но маленькой задержки для Драко оказалось достаточно.
Он прищурился и, подавшись вперёд, впился в лицо Героя внимательным, пытливым взглядом.
— Здороваешься с Паркинсон за руку, Поттер? — Драко поджал губы, скептически изогнув бровь. — Не смеши меня.
— Хорошо, — очкарик помрачнел и Малфой неожиданно понял, что вовсе не рад этим изменениям. — Я передал ей пятнадцать галлеонов.
— За… — подтолкнул Драко, уже догадываясь, что не хочет слышать ответ.
— За возможность ещё раз попробовать нормально поговорить с тобой.
— Чёрт возьми, Поттер! — дрожь в коленях прекратилась в один момент, так же, как и отступило всё более и более болезненное возбуждение. Малфой подскочил на ноги, уже не заботясь о том, сколько взглядов привлек к себе и с негодованием уставился на этого бесчестного, лживого, лицемерного застранца. — Поверить не могу! Сначала Забини спорит на меня! Теперь Паркинсон продает меня за… ещё раз, сколько?
— Пятнадцать галлеонов, — негромко повторил Поттер, всё так же не поднимаясь с места, но теперь от прежней радости не осталось и следа. Герой смотрел на него с огорчением и, кажется, даже виновато.
Но, разумеется, сейчас Драко не было до этого дела. Собственная злость никуда не делась, но теперь её перекрыла горькая, почти детская обида.
— Пятнадцать галлеонов? Серьёзно? Так мало?
— Не о том печёшься, Малфой, — нахмурившись, сухо заметил Поттер и сделал попытку подняться, чем тут же вернул Драко в реальный мир.
— И то верно, — нахмурившись, зло уставился он на гриффиндурка, — найди себе другую забаву, идиот, прекрати преследовать меня и подкупать моих друзей!
И, забыв о всех правилах приличия, не вспоминая ни о своем титуле, ни о фамилии, ни о привитом с детства воспитании аппарировал прямо из кофейни.
И только оказавшись в своей комнате с тенью мстительного удовольствия подумал о том, что теперь Поттеру придётся оплачивать не только заказанное им мороженое, но и то, что оставила на столе продажная предательница Паркинсон.
*
*
— Я… тебя… ненавижу… — горячо шептал Малфой, вытянувшись на своей кровати поверх «пухового Поттера» и, точно течная кошка, выгибаясь на нем, стараясь как можно ощутимее потереться о такое желанное тело. Это когда-то Драко было достаточно елозить возбужденным членом о его бедро, теперь же он хотел прижиматься грудью к его груди, чувствовать напряжённым животом чужой живот и зарываться лицом если не в волосы, то хотя бы в плечо.
Потный и влажный он задыхался от возбуждения, снова и снова потираясь о всё тело своей любимой и ненавистной подделки, раз за разом толкаясь пахом в его бедро.
Если бы только «пуховой Поттер» ещё мог бы трахнуть его, то было бы совсем идеально. Но сколько заклинаний он не принимал, сколько предметов не прикладывал к его паху, всё было либо слишком мягкое, либо слишком твердое для его крепко сжатой, девственной задницы. Конечно, можно было бы взять в руки что-нибудь наиболее подходящее, развести ноги пошире и воткнуть это что-то в себя, но… черт побери, не то, чтобы он специально хранил девственность для чёртового Поттера, но отдавать ее ручке от щётки, узкому и длинному фиалу с мыльным зельем или рукоятке собственной палочки Драко был не готов. Если уж с кем-то и лишаться её, то хотя бы с псевдо-Героем, но, как оказалось, полный образ очкарика был слишком тяжёл в употреблении, чтобы Малфой мог без всякой посторонней помощи трахнуть себя слишком твёрдым и холодным членом, трансфигурированным из того же фиала.
В общем, когда Драко в очередной раз не сумел сбросить напряжение и растворить свою злость в почти настоящем сексе с «пуховым Поттером» он не выдержал и… подрался с ним.
Наверное, честнее было бы сказать, что он просто избил этого придурка-из-одеяла. А когда Малфой неожиданно опомнился и сообразил, что вот уже битых пятнадцать минут пинает совершенно равнодушного к этому псевдо-Героя, перетащил бесстрастное тело на кровать и начал извиняться. Он выцеловал и вылизал каждое место, куда он либо помнил, что пришелся очередной удар, либо предполагал, что мог попасть. Драко ласкал его, мешая тихие упреки и обвинения с извинениями и обещаниями никогда больше не делать ему больно. А когда от собственных манипуляций член стало просто невозможно оставлять в жёстоком плене штанов, Малфой скинул одежду и стал делать то, что делал сейчас.
А именно — тереться о своего героя.
— Слишком хороший, — в очередной раз выдохнул Драко, прижавшись своим членом к его бедру и блаженно поведя задом из стороны в сторону. — Несносный урод, который думает о себе слишком много! Ненавижу! Чёртов Поттер! Как же я тебя обожаю…
И снова тихие стоны смешались с шуршанием сбитых простыней и влажными шлепками потной кожи самого Малфоя о почти кожу «пухового Поттера».
— Ненавижу! Так люблю… Ненавижу за это! — в последнем экстазе выкрикнул Драко и, выплеснув семя на живот своего поддельного Героя, без сил повалился на него, благодарно выцеловывая какие-то узоры на чужом плече.
— Урод… любимый… — удовлетворённо и недовольно пробормотал он, наслаждаясь посторгазменной истомой и близостью какого-никакого, но всё-таки Поттера.
Малфою уже стало казаться, что он начинает проваливаться в сон, когда до его слуха долетело тихое бормотание.
— Мерзкий хозяин Драко обижает прекрасного Гарри Поттера… Великий Гарри Поттер в руках отвратительного хозяина Драко… Фирки не может смотреть, как подлый хозяин Драко издевается над другом домовых эльфов, великим Гарри Пот…
— Не нравится — закрой глаза… — вяло проворчал Малфой. И только услышав собственный голос сообразил, что не спит и мерзкий писклявый голосок ему вовсе не приснился.
Резко распахнув глаза он порывисто сел и уставился в угол комнаты, где из тени комода на него пялились огромные, испуганные глаза домового эльфа.
— Фирки! — испугано взвизгнул Драко и даже не успел устыдиться этого позорного звука. — Какого чёрта?!
Эльф вместо всяких слов повернулся к комоду и, замахнувшись всем телом, от души приложился лбом по твёрдому дереву. Так хорошо, что даже отлетел на полметра. Драко почувствовал некоторое удовлетворение, но быстро взял себя в руки, не позволив мелкому подхалимажу обмануть себя.
— Ты давно здесь, поганый лупоглазый урод? — сурово спросил Малфой, нашаривая рукой покрывало и стыдливо прикрывая наготу — свою и «друга домовых эльфов великого Гарри Поттера».
Видя, что его маленькая уловка не удалась эльф поднялся на ноги и, тяжело вздохнув, снова проковылял к шкафу.
— Фирки послала хозяйка Нарцисса, — пробормотало существо, снова примериваясь к деревяшке, — Фирки следит, чтобы юный хозяин Драко не упился горячительными напитками до неподобающего юному лорду состоянию. Фирки докладывает хозяйке Нарциссе, если юный хозяин Драко берёт слишком много вина из подвалов Малфой-мэнора. Фирки… — эльф снова размахнулся, но Малфой успел вовремя это остановить.
— Прекрати, тупое создание! Убирайся прочь и не смей рассказывать хозяйке Нарциссе ничего из того, что видел здесь!
Эльф замер, как-то подозрительно покосился на Драко и с хлопком исчез из комнаты.
А Малфой ещё долго сидел на кровати и пытался убедить себя в том, что мерзкая, довольная улыбочка на и без того отвратительном лице домового эльфа ему просто померещилась.
*
*
Когда Грег позвал его на чай, Драко был уверен, что никогда ещё не любил этого увальня так сильно, как сейчас. Малфой сам себе до отвращения напоминал хаффлпаффца, но в свете предательства Забини и Паркинсон, даже сам себя не мог упрекнуть.
Гойл — единственный, кто у него остался, такой верный и такой надёжный! Только его нельзя было подкупить деньгами и шмотками, его не интересовали слухи, и он не был азартен. А уж когда Малфой узнал про его секрет, он и вовсе долго не понимал, как Грегори Гойл смог убедить Распределительную Шляпу, что Слизерин ему подойдёт больше, чем Хаффлпафф.
Но сейчас, когда все Настоящие Слизеринцы воткнули Драко нож в спину, он был благодарен судьбе, что у него есть Грег.
Грег ничего не хотел от него и ничего не требовал и Малфой был уверен, что его другу от него было ничего не надо. Он просто прислал ему сову с приглашением на чай и Драко ни на секунду не сомневался, что к чаю будут те прекрасные заварные пирожные, которые в последнее время стали настоящим коронным блюдом в кулинарных достижениях его друга.
Так что с самого утра Малфой ждал назначенных пяти часов по полудню, как настоящего праздника. Он и сам не понимал, как одиноко ему было после предательства своих друзей и только после письма Гойла понял, что один «пуховый Поттер» не может заменить ему настоящего человеческого общения.
К пяти часам Драко поправил на себе элегантную тёмно-зелёную мантию, осторожно взял из медной чаши пригоршню дымолётного порошка и, пройдя в камин, чётко проговорил адрес своего последнего, верного друга.
Первое, что Малфой увидел, когда переступил порог камина в гостиной поместья Гойлов, был нервно ёрзающий на диване Поттер. Увидев Драко, он резко поднялся на ноги, неловко улыбнулся, открыл рот, чтобы что-то сказать… Но Малфой его уже не услышал. Сжав в руке палочку он аппарировал и до самой ночи заливал предательство последнего друга не слишком дорогим алкоголем где-то на окраине Хогсмида.
*
*
— А, снова ты…
Не слишком трезво протянул Малфой, выйдя из камина в собственной спальне и сразу увидев бесстрастно развалившегося в кресле «пухового Поттера». Он не помнил точно, когда последний раз его трансфигурировал и почему забыл вернуть ему прежний вид одеяла, но сейчас, после почти двух бутылок Огденского, был не в том состоянии, чтобы размышлять об этом. Вместо этого Драко через голову стянул мантию, напрочь забыв про застёжки, кинул её за спину куда-то в район камина и нетвёрдой походкой направился к своему псевдо-Герою.
— Поздравляю, придурок, ты единственный, кто у меня остался, — нависая над своей подделкой, горько поделился Малфой. — Этот… этот… ты купил всех моих друзей! Ради Мерлина, что ты предложил Гойлу? Древний рецепт тыквенного пирога по фамильным секретам рода Блэков?!
Пару мгновений он вглядывался в лицо «пухового Поттера», словно ждал от него ответа, но так и не получив махнул рукой и, привычно плюхнувшись ему на колени, занялся своей рубашкой.
— Ну и молчи. Мне всё равно не слишком интересно, — обиженно пробормотал Драко, вопреки своим словам нарочно двигая руками слишком резко, пытаясь расстегивая пуговицы попадать острыми локтями по обнаженной груди своего личного гриффиндурка.
Если бы только выпитый за сегодня алкоголь так сильно не подкосил его координацию, он попадал бы гораздо лучше, но и так сумел пару раз заехать ему в грудь и под ребра. В живот, к сожалению, попасть так и не удалось, но у Драко ещё были большие планы на брюки и колени.
Впрочем, когда с рубашкой было покончено и она отправилась куда-то не то в сторону комода, не то в сторону кровати, а сам Малфой взялся за пуговицы на штанах, стало понятно, что с животом и коленями не получится ровным счётом ничего.
Драко обиженно закусил губу, но решил принять это поражение достойно и вместо того, чтобы лелеять обиду на своего последнего компаньона, избавился от остатков одежды и с удовольствием голышом развалился на его коленях.
Было приятно и… тепло. Никогда ещё, кажется, его «пуховый Поттер» не был таким горячим, но, в принципе, оно было и понятно — Драко надирался в каком-то отвратительном трактире на окраине и без того не слишком роскошной деревушки, если бы не алкоголь, он бы продрог там до костей. Видимо, сейчас, когда огневиски перестал постоянно литься ему в горло, тело всё же решило поделиться тем, как же оно за сегодня замучилось и промерзло и горячим казалось бы всё в любимой хорошо отапливаемой заклятьями и камином комнате…
Полный сочувствия к самому себе Малфой тяжело вздохнул и, поёрзав голыми ягодицами по теплым коленям псевдо-Героя, подхватил его руки, обвивая себя жаркими объятиями.
— Молодец, всегда знаешь, что мне нужно, — удовлетворенно пробормотал он, откинув голову на плечо своей подделки и прикрывая глаза. — Судя по всему, меня теперь редко будут от тебя отвлекать, так мы сможем ещё больше времени проводить вместе. Ты счастлив?
Чуть повернув голову, он с трудом разлепил глаза и с надеждой посмотрел на своего одеяльного Героя. Нет, особо счастливым он не выглядел, но, если поднапрячь воображение, казалось, что он немного покраснел и в его бесстрастных обычно глазах мелькнул живой интерес. В конце концов, это было большее, чего Малфою когда-либо удавалось добиться от своего личного заменителя Гарри Поттера, а потому Драко справедливо решил, что тот заслужил свой поцелуй и, вновь зажмурившись, потянулся к его щеке. Только, видимо, сбился в пути и почему-то поцелуй, вместо щеки, пришелся на губы. Не слишком огорченный этим Малфой со вкусом провел по ним языком и, отодвинувшись, счастливо выдохнул.
— Ну-ка, смотри, как у нас с тобой сейчас всё хорошо получается! Может быть, весь секрет в выпивке? В конце концов, в последний раз она нас познакомила! — Драко глупо хихикнул и снова расслабился у него на плече. — Может быть, если я сейчас достаточно пьян, ты меня, наконец-то, трахнешь? Я, ты, моя девственность специально для тебя, припоминаешь? Не всё же всяким тупым Уизлеттам беречь себя для своего Героя… — Малфой хотел сказать что-то еще, но смачный зевок оборвал его.
Всё было хорошо, но две бутылки Огневиски — не лучшее возбуждающее средство. В конце концов Драко в своей жизни имел много опытов и все они неизменно подтверждали — алкоголь хорошему стояку не помощник.
Сейчас, когда у них всё так удачно складывалось, это было обидно, как-никогда, но искать палочку, призывать антипохмельное, возвращаться к куда уже менее румяному и заинтересованному на трезвую голову «пуховому Поттеру»… Уж лучше сразу отправиться спать.