— Обещаю, — растерянно отозвался Гарри и поспешно добавил: — Господи, ты сам слышишь, как ужасно это звучит? Не будешь сопротивляться массажу! Чёрт! Но спасибо, что оставил мне лазейку для срочных вызовов.
— Вспомни о своем Гриффиндоре, Поттер, и не используй эти самые вызовы в личных целях, — по-прежнему недовольно отозвался незнакомец. — И продолжай, пока я даю тебе время! То, что было нужно мне, я уже получил.
— А, да. Прости. Обещаешь ли ты… э… с кем я заключаю этот Обет, что всё, что я скажу тебе наедине в течение установленных тобой шести дней, ты не передашь ни живой, ни мёртвой душе в устной, письменной или любой другой форме?
— Обещаю.
— А также обещаешь ли ты, что не сделаешь ничего интимного…
— Чёрт, Поттер! — резко перебил его Джон, но не стал выдергивать руку. — Я и так обещал тебе, придурок! Быстро добавляй: «что я не разрешу и не одобрю в той или иной форме».
— Но… эм… ладно, хорошо. Обещаешь ли ты, что не сделаешь мне и со мной ничего интимного, что я не разрешу и не одобрю… м… в той или иной форме?
— Обещаю! — поспешно отозвался тот, и резко выдрав свою руку, зашипел: — Идиот! Я поступил с тобой более честно, чем ты! Ты пытался не оставить мне вообще никакого шанса!
— Но ты же сам пообещал! — поспешно возмутился Гарри.
— Да, но если ты сам не разрешишь! Черт побери, разумеется, я надеюсь хотя бы попытаться соблазнить тебя, но я же не буду тебя ни к чему принуждать!
— Ну… эм… прости?
— Идиот.
Гарри растерянно помедлил. Ему казалось, что он сейчас буквально сам дал разрешение соблазнять себя этому парню. Это совершенно точно не то, что он планировал делать, но, кажется, уже было поздно. Впрочем, тот обещал, что ни к чему не будет принуждать его, даже поклялся, что на любые действия ему потребуется одобрение Гарри, а он, разумеется, ничего одобрять не собирался.
Что ж, быть может, всё и не так плохо. Чуть успокоившись этой мыслью, он расслабился и снова откинулся на спинку кресла, которое теперь, должно быть, больше походило на диван. Впрочем, это было неважно, разумеется.
— Что теперь? Будем разговаривать?
— Ты не голоден? — вместо ответа неожиданно спросил Джон.
— Что? — Гарри растерянно приподнял голову.
— Я просто спросил, не хочешь ли ты есть? Судя по всему, у тебя сегодня был день не из приятных. Не удивлюсь, если ты и крошки в рот не засунул.
Это была абсолютная правда, но до сих пор даже Гарри не обращал на это внимания. Весь день его мысли были заняты предстоящим вечером, а вечером… Ну, разумеется, тоже было не до еды. Странно, что не он сам первым об этом подумал. И почему-то это было до глупого приятно.
— Ну… на самом деле немного, — смущенно признался Гарри. — Ты снимешь мне повязку, чтобы я мог поесть?
— Хорошая попытка, Поттер, — в шелестящем голосе Джона снова послышался смешок. Впрочем, когда он опять заговорил, там неожиданно появилась удивительная для Гарри неуверенность. — На самом деле, я буду не против, если ты разрешишь покормить себя. Ничего такого, честно. Никакой клубники в сливках или там бананов. Не то, чтобы я совсем этого не планировал, но… — голос становился все тише, пока совсем не сбился. Джон прокашлялся и недовольно закончил: — В общем, Поттер, я же могу тебя покормить? Да или нет? Ты просто не можешь быть настолько ханжой, чтобы тебя оскорбляло даже это!
— Вообще-то это странно, — осторожно поделился Гарри, но услышав, как Доу шумно втянул носом воздух, быстро добавил: — Но, в принципе, я смогу с этим жить. Чёрт с тобой.
— То-то же! Я тоже так думаю, — Джон явно пытался звучать самодовольно, но в его голосе отчетливо проскользнуло облегчение, и это неожиданно вызвало у Гарри улыбку.
И всё-таки этот парень был не так плох. Если бы всё произошло при других обстоятельствах, если бы он не был парнем, если бы сам Гарри не был настолько уверен, что парни — это совершенно не его, быть может… Однако, в нынешних обстоятельствах у бедолаги просто не было шанса, и Гарри было искренне жаль, что тот выбрал такую неудачную цель для своих чувств.
— Так что у нас на ужин? — преувеличенно бодро поинтересовался он, прогоняя собственные мысли, а заодно пытаясь перевести тему.
— У тебя. У тебя на ужин говяжье филе в красном вине по французскому рецепту с гарниром из жареного картофеля. Это не местная кухня и не та, где ты питаешься обычно, тебе должно…
— Ты что, следишь за мной? — пораженно перебил Гарри.
Джон хмыкнул, смешавшись.
— Конечно же, нет. Что за вздор? Мания преследования? Мания величия? Что на тебя нашло, Поттер?
— Ты сам сказал, что знаешь, где я ем обычно! Откуда, черт побери, ты…
— Газеты, идиот. За тобой следят газеты, и разве что о цвете сегодняшнего твоего исподнего не докладывают. Скажешь, это открытие для тебя?
Гарри запнулся, снова захлопнув рот. Он не читал газет. Не читал именно потому, что хотел хотя бы притвориться, что собственная жизнь только лишь его личное дело, а не передвижение свежего мяса, на которое всегда найдется парочка голодных до новостей хищников. Или стервятников. Он предпочел бы думать скорее про вторых.
Хотя бы сделать вид, что не знает всего этого, и в какой-то момент это ему даже удалось. Да, он не знал светских новостей и результатов прошедшей квиддичной игры, но всегда находился кто-то, кто поделился бы с ним чем-нибудь важным. Те же Рон с Дином просто физически не могли молчать про квиддич.
— Ты что, правда забыл, что за каждым твоим шагом следят журналисты? — от рассеянных размышлений его оторвал удивлённый голос Джона.
Гарри неловко пожал плечами, потом помедлил и, сдавшись, со вздохом кивнул:
— Ну, на самом деле, немного. Именно из-за этого я перестал читать их. У меня есть предписание, что в обычной жизни, без каких-либо экстренных рабочих событий или отдельного разрешения, газетчики не могут подходить ко мне, а читать всю эту макулатуру я перестал достаточно давно. Сначала я не знал, пишут они обо мне ещё или нет, а потом забыл. А… они правда так часто упоминают меня на страницах?
— Судя по всему, значительно чаще, чем тебе хотелось бы, — с насмешкой отозвался Джон, а затем преувеличенно тяжело вздохнул: — Надо же было связаться с парнем, который ещё и газет не читает. Иногда мне кажется, что я пал слишком низко.
— Вообще-то, я герой Магического Мира, — недовольно отозвался Гарри и с удивлением понял, что его почти задевает такое пренебрежение. Чёрт, это уже точно никуда не годилось!
Кажется, когда он ждал от этого человека подлости и насилия, всё было даже лучше. Теперь же, когда их общение перешло на другой уровень, Гарри поймал себя на том, что ему нравится говорить с ним. Нет, конечно же, это всё ещё было достаточно смущающе, и он прекрасно помнил и с чего всё началось, и что Джон не отбросил своих попыток его соблазнить. И всё-таки он не мог врать самому себе — когда самая неприятная часть разрешилась, это странное и почти оскорбительное местами общение начало приносить ему удовольствие.
— Пожалуй, что ты прав, — вклинился в его мысли голос собеседника. — А раз так, то не буду впустую тратить наше время. На все эти наши разборки его и так ушло непозволительно много. Итак, ужин и массаж, а потом я подумаю, что достаточно приличного можно придумать на завтра.
— Звучит, как свидание, — проворчал Гарри, устраиваясь на диване поудобнее, если уж речь зашла о еде.
— Вероятно, я открою для тебя Антарктиду, Поттер, но это оно и планировалось. Странно, что ты мог забыть об этом после того, как я вчера…
— Я понял! — поспешно перебил Гарри. — Так что насчет ужина?
— И верно. Что ж, приступим.
Диван рядом с ним снова прогнулся, послышался шорох одежды, а потом удаляющиеся шаги. Гарри прислушался к звону посуды, скрипу ножек не то стула, не то стола по полу. Хлопок, явно сопровождающий открытие бутылки, скорее всего, вина, а затем и плеск.
Теперь, когда ему нечего было бояться, отслеживать всё это из темноты было даже забавно. А ещё подумалось, что нужно ввести в аврорскую программу что-нибудь такое же, с умением ориентироваться без различных органов чувств.
Подушка рядом с ним снова прогнулась, послышался звон приборов по тарелке, Гарри уловил пряный и аппетитный запах мяса, а затем чужой палец аккуратно очертил его губы.
— Давай, Гарри. Приятного аппетита, — неожиданно близко, почти у самого его уха прошелестел теплый голос, а когда он неуверенно и смущенно открыл рот, к нему аккуратно поднесли еду, и неожиданно прекрасный вкус тут же растекся по языку.
— О… Вау! Как это здорово! — с чувством поделился Гарри, тут же забыв о неловкости и с удовольствием смакуя прекрасно приготовленное мясо.
— Не сомневаюсь, — со смешком раздалось рядом, а затем всё повторилось.
Джон неизменно прикасался к его губам, то очерчивал, то нежно гладил, то настойчиво проводил сверху вниз, чуть отводя нижнюю, а Гарри, перебарывая смущение, неизменно открывал рот. Все это чертовски смущало его, но одновременно с этим было до стыдного приятно. Почему Джинни никогда не кормила его? Почему никогда не устраивала романтические свидания? Наверное, он сам должен был всё это делать, и он даже иногда пытался, но, чёрт, это же не значит, что он не хотел какой-то такой дурацкой заботы от своей любимой девушки. Может быть, всё это было слишком сопливо для парня, но Гарри был способен признать, что после того детства, которое осталось позади, он до стыдного сильно нуждался в заботе и любви. Понимала ли это Джинни? Задумывалась ли об этом? Или, быть может, она всё это знала, но это было не для неё? Быть может, она хотела, чтобы рядом с ней был сильный и крутой парень, а не кто-то, вроде Гарри, так мечтающий о тепле и заботе? Она была сильной девушкой и всего добилась сама. Ей нужен был герой, но если герой больше не был им, то она готова была быть и с кем-нибудь попроще, но куда сильнее.
Гарри как-то внезапно и, наверное, совершенно неуместно, понял всё это для себя и растерянно замер. Надо же, как всё оказалось до обидного просто. Должно быть, она и не расставалась с ним, потому что жалела.
— Вижу, вы не со мной, мистер Поттер, — раздался рядом с ним холодный голос, и Гарри вздрогнул из-за того, что тот опять перешел на «вы», становясь из на удивление приятного Джона снова отвратительным «шантажистом».
— Не надо, — тихо попросил Гарри. — Сейчас не надо так, пожалуйста.
— Что такое? Что случилось на этот раз? — голос звучал немного раздраженно, но Гарри поразительно быстро отделил эту шелуху, распознав под ним беспокойство.
Ну надо же, этот шантажист, насильно притащивший его сюда и угрожающий его другу, беспокоится и заботится о нем даже больше, чем собственная девушка. Это было чертовски смешно. И немножечко грустно.
— Прости, я помню. У нас условия и Обет, я не должен отвлекаться. Прости. Что там ты дальше хоте…
— Гарри, не заговаривай мне зубы. Что опять случилось? Тебя оскорбляет мясо?
Гарри был уверен, что сейчас у него нет никакого настроения улыбаться, но последняя фраза заставила его фыркнуть и усмехнуться самыми уголками губ. Ну, чёрт возьми, вот что за человек? Надо же ему было при всём при этом быть шантажистом! И мужчиной.
— Нет. Конечно же, нет. Я просто подумал о Джинни.
— Вот, значит, как.
Шелестящий голос наполнился таким льдом, что Гарри даже испугался. И только когда поспешил оправдаться, понял, что испугался он не возможной мести, а того, что Джон и впрямь его неправильно поймет.
— Нет, я не о том! Я просто подумал, почему она никогда не делала ничего такого. Ну, таких свиданий, не кормила меня. А потом понял, что это все для девчонок. Она мечтала о герое и хотела видеть кого-то сильного рядом с собой, а не тряпку вроде меня, о которой самой нужно заботиться.
— Ох, ну и идиот же ты, Поттер, — Джон тяжело вздохнул, а затем привалился плечом к его плечу. Чужие пальцы запутались в волосах, и Гарри опять обрадовался, что на нём повязка, позволяющая под ней незаметно закрыть глаза от неожиданного удовольствия. — Ты герой, Гарри. На самом деле герой. Ты отдал всё и был готов отдать ещё больше. Ты выиграл войну, убил… ты сам знаешь кого. Именно ты проложил всем нам путь в сегодняшний день, к свободе и успеху. Все мы знаем твою биографию, и что за дракклово дерьмо было твое детство, но никто по-настоящему не понимает, через что ты прошел. То, что после всего этого ты нуждаешься в поддержке и заботе, не делает тебя слабее. Наоборот, ты очень сильный человек, раз сумел не озлобиться после всего, через что прошел. А это твоя… Джинни… Да она просто дура, раз не ценит тебя. Я бы предложил тебе её бросить, но вряд ли ты примешь совет заинтересованной стороны.
— Я подумаю, — сглотнув, севшим голосом отозвался Гарри и привалился к чужому плечу, просто наслаждаясь легкой лаской, когда пальцы перебирали волосы.
Так неправильно было, что ему всё это нравится, но он просто не мог не ценить сказанных слов, того, что кто-то позволяет ему быть слабым, оправдывает, не пытается ничего требовать и диктовать, зато пытается заботиться и не скрывает своей симпатии.
Ну отчего же это должен был делать именно этот человек?
Джон рядом с ним чуть подвинулся, ткнулся лбом в висок, и Гарри почувствовал теплое дыхание у себя на щеке.
— Ты наелся? — прошептал тот, по-прежнему перебирая темные пряди.
— Да, — прошептал Гарри в ответ, на удивление легко расслабляясь в такой близости от своего шантажиста.
— Тогда ужин закончился. Мне ужасно признавать это, но даже при том, что ты всё испортил, всего лишил меня и в итоге развёл столько соплей, мне очень понравился этот вечер. И я рад, что у меня в запасе есть ещё пять. Сейчас я прочитаю заклинание и уйду. Досчитай до двадцати, а потом можешь снимать повязку и идти домой.
— Что? Но ты же хотел… — Гарри сам не знал, зачем говорит это, но почему-то вместе с облегчением пришло разочарование, и уже через минуту, когда первое отступило, осталось только второе.
— Я же говорю, что ты всё портишь. Не в этот раз. До завтра.
— До завтра, — прошептал в ответ Гарри.
Над ухом тихо хмыкнули, а затем, буквально на секунду, тёплые губы прикоснулись к его щеке. Джон отстранился, прошептал заклинание, поднялся с дивана, а после последовал хлопок аппарации.
Гарри честно выждал указанное время, а после стащил с глаз повязку и откинулся на спинку дивана. Этот вечер, кажется, был не в пример лучше вчерашнего. С ним не делали ничего плохого, сняли все обеты, пообещали, что не будет никакого насилия. Он в очередной раз повторил себе, что Джон негодяй, шантажист и почти насильник, да и вообще никакой он не Джон. Но сколько бы он не уговаривал себя верить в это, так и не смог избавиться от разочарования, что этот человек так быстро ушел.
А ещё, что он так и не сделал массаж, как обещал.
И совершенно неожиданно пришла совершенно нелепая мысль: чертовски обидно, что тот так ни разу и не сказал честно, что влюблен в Гарри.
========== Часть 4 ==========
Следующим утром просыпаться было не в пример хуже предыдущего, и это при том, что вчерашний вечер отличался в лучшую сторону. Гарри встал с чувством какой-то глухой тоски, и первой же его мыслью было, что, быть может, к вечеру настроение его изменится. Стоило только Гарри поймать себя на этом, как он попробовал откреститься от этой мысли, но ничего так и не получилось. Он на самом деле ждал вечера.
На этот раз, когда в аврорате он снова встретил хмурого Рона, вчерашнее отвращение и злость даже не подумали поднять голову, и Гарри с удивлением понял, что, быть может, даже простит потом своего друга. Если у того, конечно, выйдет из головы все дерьмо, что там завелось, и появятся мозги.
А ещё, помявшись, он улучил момент и написал с работы письмо Джинни, в котором сообщил, что им лучше расстаться, и что он не будет её осуждать, если свой отдых она проведет, как свободная девушка. А также, что им нужно будет поговорить, когда та вернется, но уже постфактум. И это решение, и письмо, которые еще недавно казались такими тяжёлыми, неожиданно дались легко и просто, и принесли только облегчение, разом изрядно подняв ему настроение.