Утром меня разбудила Ребекка и сообщила, что сегодня мы едем к Гилбертам. От ее идеи я не был в восторге. Я не любил всю их семейку, но моя сестра слишком упертая и вместо того, чтобы спать, я сидел в машине. Буквально считая минуты до прибытия, я не заметил, как машина свернула и остановилась у кладбища Мистик Фоллс. С недоумением я посмотрел на сестру, а она лишь сказала, чтобы я навестил ее. Я глубоко вздохнул и вышел из машины, достав несколько красных гвоздик, которые чудесным образом оказались на заднем сиденье автомобиля; неуверенными шагами направился к ней.
Я поздоровался с ней, когда встал напротив могилы, не ожидая ответа.
На мраморном памятнике красовались вырезанные буквы, которые составляли ее имя и… дату смерти. Капельки от дождя обрамляли каждый кусочек мрамора, несколько желтых листьев безжизненно лежали на памятнике. Я смахнул листья и вытер озябшей рукой капли с надписи, затем положил гвоздики и стал смотреть на буквы. Я говорил с ней, как будто она живая стоит передо мной. Отвечал на ее немые вопросы. Вспоминал, как когда-то она подралась с Ребеккой. Я вспомнил выпускной, вспомнил слова, которые ей говорил. Я спросил у неё: помнит ли она, что я сказал ей на прощание, смотря на буквы, составляющие ее имя.
«Он твоя первая любовь, а я намереваюсь быть последней, сколько бы времени на это не понадобилось» - послышался такой родной и нежный голос у меня за спиной. Я, сбитый с толку, обернулся и увидел ее. Она стояла передо мной такая же, какой я ее навсегда для себя запомнил. Я не верил своим глазам; моя рука самовольно потянулась к ее лицу, чтобы дотронуться, понять, что это не игра воображения, но она прошла сквозь нее. Девушка огорченно прикрыла глаза.
Она призрак…
Я хотел узнать, как могу ее видеть, но она сказала, что ей нужно уходить и растворилась со следующим порывом ветра. Глаза защипало, отчаянные слезы рвались наружу, но я смог их усмирить. Послышался голос сестры, и через считанные секунды она стояла на месте Кэролайн. Ее озабоченный взгляд говорил, что она слышала меня и посчитала сумасшедшим. Возможно, я уже такой.
Сделав вид, что ничего не было, я направился к машине с предлогом, что мне нужно увидеть Гилберт, – так будет меньше вопросов с ее стороны.
Автомобиль подъехал к дому Гилбертов и припарковался. Мы вышли из машины и уверенной походкой направились ко входной двери. На секунду я остановился и обернулся. На мокром от дождя асфальте стояла девушка в белом платье, в руках она держала ромашки, которые когда-то я положил на ее могилу. Она стояла и с нежной улыбкой смотрела на меня. Было видно, она наслаждалась этим моментом. Я прерывисто задышал и сделал шаг в ее сторону. Девушка не сдвинулась с места, а лишь опустила голову. По дороге проехала машина, загораживая ее, а когда авто отъехало, никого уже не было.
Ребекка спросила, что меня тревожит, но я ничего не ответил. Сестренка одарила меня не верящим взглядом и постучала в дверь. Через пару секунд послышались шаги, и деревянную дверь открыла Елена. Она бесцветно посмотрела на нас и отошла, приглашая в дом. Мы приняли ее приглашение и прошли в гостиную. В комнате на диване сидели Деймон, Джереми и Бонни. Рассмотрев всех присутствующих, я облокотился на стену и, скрестив руки на груди, в ожидании посмотрел на всех.
На вопрос: «Зачем вы нас позвали?», Деймон спросил, что я знаю об убийце Кэролайн. Сначала я не понял его мотивы, но потом до меня дошло. Его жалкая помощь состояла не в том, чтобы отомстить за Кэролайн, а в том, чтобы отомстить за Стефана, ведь его брат умер вместе с любимой.
На их предложение о помощи я лишь громко расхохотался, а все, даже Ребекка, удивленно посмотрели на меня. Несколько минут комнату оглушал смех, но он был больше пропитан болью, чем насмешкой. Сердце каждый раз разрывалось на части, когда я слышал ее имя. Но смех закончился, и на его место пришла ярость. Я хотел прямо сейчас убить их всех, но что-то меня удержало. Я кричал на них, унижал, но понимал – если бы меня сейчас видела Кэролайн, то очень разозлилась, даже расстроилась. Я ушел, крикнув напоследок, что они жалкая кучка неудачников.
Идя по дороге, я посмотрел вверх. Небо заволокло темными грозовыми тучами, не предвещающими ничего хорошего. Солнце не было видно с самого утра, хотя для меня солнце давно не выходит из-за горизонта. Могучие лапы туч захватили солнце в свои объятия. Прогремел гром, как отголосок губительного прошлого. Вспоминая это, душа погибает. А безысходность пожирает. Ничто не может заглушить это чувство, даже алкоголь. Любой человек лучше бы чувствовал физическую боль, ведь она легче душевной, которая не даст тебе покоя и будет напоминать о себе всю жизнь, а для того, кто живет вечно, это как смертный приговор. И ты никуда не денешься: куда бы ты не убежал, где бы не спрятался, она найдет тебя и медленно раздавит, уничтожит.
Пошел ливень, смачивая так и не высохшую землю. Люди рысцой забегали кто в свои дома, кто под козырьки магазинов, кто куда, и только я, не взирая на дождь, двигался по опустевшему тротуару. Сейчас мне было плевать на то, что происходит здесь, меня больше волновало то, что творится в душе. Если бы кто-нибудь смог посмотреть мне в лицо, то увидел бы задумчивое выражение, нахмуренные брови, тонкую полоску губ и озлобленные глаза, которые испепеляли каждый сантиметр асфальта.
Город осветила яркая молния, а затем вновь прогремел гром. Я поднял глаза на небо и что-то прошептал. В этот момент задумчивое выражение лица изменилось, брови перестали хмуриться, казалось, я наслаждается тем, что холодные капли дождя одна за другой ударяются о мое лицо, медленно стекая и падая на мокрый тротуар. Что-то перевернулось в моих мыслях, и через секунду на опустевшей улице никого не было.
Я ворвался в собственный дом и с вампирской скоростью прошел мимо комнаты Ребекки. Ворвавшись в свою спальню, я стал собирать вещи, но от этого процесса меня отвлекла сестра, которая вошла в комнату. Я не замечал ее, сейчас весь мой разум был заполнен предстоящей поездкой. Я хочу приехать на ту поляну, где потерял ее навсегда. Если я могу ее видеть в Мистик Фоллс на несколько секунд, где ее энергетика слаба, то наверняка смогу поговорить с ней, где она рассталась со своей жизнью, отдав всю энергию земле. Я поговорю с ней и узнаю, можно ли как-нибудь вернуть ее из мира мертвых.
Сказав Бекке на прощание, что со мной все будет хорошо, я уехал. Но уехал с твердым намерением вернуть ту, которую потерял, и убить того, кто ей навредил.
========== Глава 4. Его любовь ==========
17 декабря 2012 года.
Дорогой дневник, сегодня мне не хочется делать какие-либо вступления – я не знаю, как мне начать. Мысли слишком сумбурны и находятся в хаотичном порядке, чтобы привести их в норму потребуется слишком много времени, а мне нужно написать это сейчас.
Приехав в Новый Орлеан, я оставил свои вещи в когда-то нашем доме и ушел в сторону леса. Я шел. Быстрыми твердыми шагами, преодолевая огромные расстояния. Я просто шел, проходя мимо всего, что меня окружало. Я просто шел, смотря своими стеклянными глазами вперед, оглядываться назад было больно. Она была в прошлом, а в прошлое заглянуть я больше не могу, ведь каждый раз, когда я это делаю, сердце рвется на части, душа кричит. Столько боли я не чувствовал никогда… за все мои года существования, даже когда я закалывал свою семью, мне не было так больно.
С каждым шагом я понимал - она изменила меня. Сделала меня слабым и уязвимым, но я даже этому рад, потому что я был с ней, а это дороже всего на свете. Умерев, она вырвала мое сердце и забрала с собой. Оставила в моей груди большую рану, которая не могла затянуться, а ее кровавые края горели адским огнем.
Под ногами хрустнула ветка. Я пришел. Пришел на то место, где потерял свою любовь. Подойдя к краю поляны, я присел на корточки и провел ладонью по озябшей земле – здесь она в последний раз посмотрела на меня. Все внутри сжимается от боли и тоски.
Не знаю почему, но именно сейчас я вспоминаю, как в детстве Ребекка называла меня волком. Да, я на половину оборотень, а значит волк, но я всегда отвергал это. Я считал себя гибридом – существом более лучшим, чем вампир и оборотень. Но многие утверждают, что во мне живет волк. Когда-то мне говорили, что волки однолюбы и выбирают себе пару на всю жизнь, а когда они ее теряют, то приходят на скалу, над которой красуется голубая одинокая луна. Задрав голову вверх, они воют в память о своей погибшей паре, вкладывая в свой вой все отчаяние, а потом уходят. Я не верил в их бессмысленные слова, пока… пока не потерял ее.
Теперь я одинокий волк, который хочет выть на луну в память о погибшей любви…
Я прикрыл глаза, судорожно вдыхая морозный воздух. Завтра должен выпасть первый снег, я его увижу, а вот она нет. Она больше никогда не прикоснется к нему и не вдохнет полной грудью холодный воздух, пропитанный наступающим рождеством.
Рим, Париж, Токио…
Перед тобой теперь открыт весь мир: большие города, искусство, музыка… истинная красота – у тебя это все может быть.
Все обещания, которые я когда-либо ей давал, я выполню. Она сможет увидеть всю красоту мира и не раз. Я обещаю.
Все еще сидя на корточках, я услышал чье-то приближение, но не подал виду. По грубым шагам я узнал Марселя. Легкой походкой он шел ко мне. Что ж, похоже, день расплаты настал.
Я встаю и поворачиваюсь к своему лютому врагу. Все внутри меня разгорается огнем; тело рвется напасть на убийцу, но разум хочет поиграть, словно кот с мышкой. Улыбка озаряет мое лицо – я очень долго ждал этого момента и не упущу его.
Марсель, на мой взгляд, выглядел слишком уверенным в себе, от чего я слегка опешил, но виду не подал. Он пришел не один. До сих пор трусит перед опасностью, передо мной. От своих мыслей уверенность становится всё больше и больше во мне, мышцы наливаются силой. Я готов.
Но чернокожий медлит. Он пытается меня заговорить; смотря на него, я сначала не заметил, как на его стороне начали появляться вампиры. Десять, пятнадцать… тридцать… Я насчитал сорок вампиров, но мне это не помеха. Я убью их всех, а потом вырву сердце Марселю и заставлю съесть его. Впихну в глотку собственной рукой, если он откажется.
Меня веселил тот факт, что им меня не убить. Кол из белого дуба надежно спрятан мной. А вот я их убить смогу. Мне даже не составит труда разделаться с жалкими тушками. Марсель, какой же у тебя план?
Я всегда был на шаг впереди. Но следующее действие моего врага заставило меня нервничать. В руке я увидел кол из белого дуба, тот самый, который я спрятал в одной из статуй моего дома в Новом Орлеане. Пусть! Это лишь немного уравнивает шансы – кол только один.
Марсель все медлит. Что же ему мешает? Неужели не все карты раскрыты? Да, осталось еще пару тайн. Толпа вампиров расступается, образовывая живой коридор, и я вижу Тайлера. На его лице и мускул не дрогнул, когда он подошел к Марселю и взял у него кол. Жерар даже не шелохнулся, когда кол оказался в руках этого песика.
Я давно жаждал убить Тайлера и теперь мне ничто не помешает. Локвуд вертит в своих смуглых руках кол, а затем говорит заветные слова, которые выпускают мою ярость: «Это я убил Кэролайн».
Зеленый светофор загорелся, и в следующую секунду я бросился на Тайлера, но меня сбили с ног его приспешники. Завязался в какой-то степени не равный бой. Пелена ярости, ненависти и всех прочих негативных эмоций захватила меня. Я волк! Волк, который пришел мстить за свою потерянную любовь.
Не помню, скольких я тогда убил, но было много крови, которая заполонила все поле, не оставив и живого места. Кругом валялись разодранные тела – это все я, и я не жалею. С Тайлером мне не пришлось долго возиться. Песик хотел убежать, но без сердца далеко не убежишь. Бездыханное тело упало к моим ногам, а запах крови как новая доза наркотика.
Марсель – последний, кто сейчас умрет. Закрываю глаза и улавливаю его запах. Он стоит там, где умерла моя любовь. Как иронично. Убийца умрет там же, где и его жертва.
Неспешными шагами я подошел к Жерару. Его былая уверенность вмиг улетучилась. Как же он жалок. Хочется оставить его в живых, чтобы он убегал от меня всю жизнь, живя в страхе, но нет. Я дал себе клятву, и я выполню ее. Припечатав вампира к дереву, я решил кое-что узнать. Вербены в его крови не оказалось, и я спокойно мог залезть в его голову. Я увидел, как он мучил Кэролайн. Его воспоминания картинками пролетели передо мной.
Его гениальный план, как заманить Кэролайн. Тюрьма, в которую он поместил ее. Их первая личная встреча, где он предлагает ей предать меня. Ее попытка убежать, закончившейся пулей в затылок. Ее мучения: вербеновые травы, солнечные лучи, испепеляющие каждый сантиметр ее тела, деревянные пули в живот. Ее жалобные мольбы о помощи. Его гадкая усмешка. Приказ Тайлеру укусить Кэролайн. Ее побег, который прошел, как и планировалось – все это я увидел в самых ярких красках, но самое раздражающее было то, что я не видел в глазах виновного раскаяния.
Во мне не осталось и капли жалости. Я вырвал его поганое сердце и лицезрел, как его глаза закрываются, а тело сереет, словно прогнивший фрукт.
Я посмотрел на небо, где возвышались огромные серые облака. С него одна за другой стали падать, кружась в вальсе, белые, пушистые снежинки. Они плавно опускались на кровавую землю и моментально таяли. Их ледяные тельца не могли противостоять жару алой крови. «Я отомстил, отомстил за тебя».
Волчий вой на луну окончился, и теперь волк исчезнет со скалы…
Несколько дней я провел в Новом Орлеане, живя в своем особняке. Я не только отомстил за любимую, но и вернул себе власть. Меня это должно было несказанно радовать, ведь я добился того, чего хотел: стал королем своего города. Однако нет, я раздавлен.
Кэролайн я больше не видел. Казалось, она не хочет видеть меня после той резни. Но почему-то я ощущаю ее присутствие. Каждый день, каждый час, каждую секунду я чувствую всем своим нутром, что она стоит рядом со мной и крепко держит за руку, поддерживая меня.
Я поднял на уши всех ведьм. Приказал им найти заклинание, которое сможет вернуть ее к жизни, но ни одна из них не могла этого сделать. Я был зол; я готов был разнести весь город к чертям собачьим.
В один из вечеров ко мне пришла Софи Деверо. Поначалу я хотел ее прогнать – ведьмы в конец меня достали. Но она предложила мне то, от чего я не мог отказаться. Она сказала, что сможет вернуть Кэролайн, но только на сутки, после чего она навсегда исчезнет из моей жизни. Я согласился.
Мы проделали некий ритуал. От меня только требовалось сказать ее имя и во время заклинания думать только о ней. Ведьма начала читать заклинание. Сначала ничего не происходило, но через минуту я прочувствовал все заклинание на себе. В голову будто вонзились тысячи иголок, больно проникая внутрь; изо рта потекла кровь. Боли в голове усиливались, казалось, еще немного и я умру. Страшная агония заполонила мое тело и не хотела из него выходить. Это была адская боль. Я горел изнутри. Громкий крик разнесся по всей комнате, и ударная волна отбросила меня и Деверо в разные стороны. За долю секунды все моментально стихло. «Не сработало» - печально прошептал мой разум.
Я выгнал ведьму из дома, кинув ей вслед, что если еще раз увижу ее, то убью. Когда Софи скрылась в дверях, я взял початую бутылку виски и вышел на балкон. Отпив немного обжигающего напитка, я услышал свист и хлопок. Посмотрев на звездное небо, я увидел салют. Множество маленьких огоньков совершенно разного цвета озаряют небосвод на мгновение, а затем исчезают. Так продолжалось минут десять. Я не понимаю, почему люди так восторженно кричат, когда салют взрывается – это ведь так обыденно. Если это такая уж обыденная вещь, то почему я так зачарованно на него смотрю? Вопрос с подвохом.
Я хотел сделать еще глоток и поднес ко рту горлышко бутылки. Вдруг боль охватила все мое тело, и я упал на каменный пол. Меня будто окунули в огонь, заставили каждую клеточку тела расплавиться в адском огне. Руки и ноги стало сводить, кости ломаться, было такое ощущение, что я превращаюсь в волка, но внешних признаков не было. Тысяча острых предметов разом проткнули мое тело, заставив меня выгнуться. Новый поток боли забрал мое сознание с собой, в мир небытия.
Я открыл глаза и увидел перед собой чей-то силуэт. Взгляд удалось сфокусировать не сразу, но как только это удалось, я увидел Кэролайн. Столько месяцев я мечтал посмотреть в ее лазурные глаза; столько месяцев хотел почувствовать запах ванили и сирени, исходящий от нее; столько месяцев хотел дотронуться до ее бархатной кожи, моя мечта сбылась. Сейчас она передо мной такая светлая: луч солнца, который снова озаряет мою темную душу, заставляет сердце отчаянно отстукивать ритм, гоняя кровь по телу.