Ночь прошла довольно-таки благополучно. Развалившись прямо в одежде на запыленной софе с резными ножками, я проспала всю ночь и проснулась лишь оттого, что кто-то слишком сильно стучал в дверь. Мой багаж доставили на рассвете.
Я ненавижу, когда меня будят в такую рань! Я орала нецензурными словами на несчастных грузчиков, переносивших вещи. И за то, что коробок оказалось в три раза больше, чем я планировала — Анжела обо мне побеспокоилась, и за то, что они уронили коробку с книгами... Положение спасла Эсми Каллен.
Это просто невероятная женщина! Она пришла чуть свет помогать мне разобраться с горами пыли, сетью паутин по углам, но это было не главное... Я как ребенок, чуть не расплакалась, увидев в ее руках термос с кофе и выпечку.
Через неделю дом сиял чистотой и будто стал источать силу. Я не позволила Эсми выкинуть старинную мебель из комнат, вместо этого я отправилась к замечательному реставратору — Билли Блеку, который выполнил свою работу быстро, качественно и недорого.
Карлайл Каллен, изредка помогавший нам прибить, прикрутить, перетащить, увидев результаты наших трудов, с улыбкой отметил, что дом стал выглядеть как в былые времена. На мой нескромный вопрос по этому поводу профессор ответил, что хозяин дома был в жуткой беде, но теперь все наладится. После этого супружеская пара, быстро собравшись, ушла. Когда они ушли, я долго смотрела на ржавое пятно посреди гостиной, которое мы не смогли вывести ни одним чистящим средством, и со вздохом застелила его пушистым белым ковриком.
Потом я бродила по дому, представляя себя принцессой в старинном замке. Словно вновь очутившись в детстве и чувствуя необузданную радость, я смеялась, кружила по кухне с яблоком в руках, прыгала по ступеням. Именно в тот момент в гостиной послышался громкий хлопок. Я тихонько спустилась вниз, пытаясь найти причину, но, к сожалению или счастью, мне не удалось ничего увидеть.
Еще через дня три к хлопкам я привыкла. Даже уже знала, что он раздается в момент, когда солнце скрывается за горизонтом, и мир погружается во мрак.
Вторую странность дома была замечена днем позже и была не менее интересна, даже удивительно, что я не обратила внимания на это раньше. Для начала скажу, что моему удивлению не было предела, когда я обнаружила забитые доверху холодильник и погреб. Видимо, хозяин дома был слишком любезным и решил помочь молоденькому преподавателю в незнакомом городе. Кто бы он ни был, в первые дни моего обустройства я ему была очень благодарна, мне не надо было беспокоиться еще и о пропитании. Я вообще ни о чем не могла беспокоиться после бурной деятельности по приведению дома в порядок. Через три дня я стала замечать, что продукты стали пропадают точно так же, как и появляются. Здесь я даже периодичность не смогла вычислить. Мне, конечно, не жалко, но осознание того, что кто-то бродит по дому, было не самым приятным.
Вечером одиннадцатого дня моего пребывания в доме я сидела на софе, потягивая вино из хозяйского погреба и пытаясь угадать из-за чего раздается этот хлопок, повторяющийся изо дня в день. Из динамиков стереосистемы тихо лилась музыка Шопена, мягкий свет торшера тускло освещал комнату, книга Стивена Кинга лежала на коленях ужасающей обложкой вверх — все было обычно, пока день не подошел к своему завершению.
Легкая голубовато-серая дымка, мягко передвигающаяся к окну, была первым признаком, что происходит что-то ненормальное. Розоватый свет прощающегося с землей солнца, окрасил аномалию в бесконечное множество цветов. А в момент, когда комната погрузилась во мрак, нарушаемый лишь мягким светом торшера, прозвучал громкий хлопок...
Когда я открыла глаза, спиной ко мне стоял парень. Высокий светловолосый парень, появившийся с громким хлопком у окна в гостиной из странной дымки...
- Какого черта ты голый? - заорала я, глядя на замечательный зад незнакомца.
- Если ты дашь мне одеться, Белла, то я все исправлю, - послышался чуть смущенный голос.
- Мы знакомы? - продолжала я пялиться на пятую точку парня.
- Более чем... Так ты выйдешь из комнаты? - спросил парень, что-то рассматривая в темноте улицы.
- С какого это перепугу я должна выходить из комнаты? Дом принадлежит мне, а ты сюда пробрался незаконно! Я лучше в полицию позвоню, - сказала я, вслепую нащупывая мобильный телефон на маленьком столике — оторваться от зрелища я не смогла.
Если бы парень не был дымкой минут пять назад и не вламывался в мой дом минуту назад, то я бы обязательно в него влюбилась... даже если бы он пришел ко мне в гости голым... тем более, если бы он пришел в гости голым...
- Передавай привет Эммету, - бросил взломщик... Черт, окно-то закрыто, значит, он ничего не ломал. Пока я соображала, кто такой Эммет, он продолжил: - Ну, раз ты не хочешь выходить, а наоборот пялишься на мой...
- Ничего я не пялюсь!
- Да неужели? - парень стал поворачиваться, чтобы посмотреть на меня.
- Не вздумай! - заверещала я, вскакивая на ноги. - Придурок!
Я бросилась на кухню. Достав огромный тесак из ящика, я стала поджидать своего гостя с огромнейшим нетерпением...
- Белла, поставь чайник! - услышала я голос незнакомца.
- Все дела бросила и кинулась ставить чайник, - буркнула я под нос, воюя с желанием посмотреть: правда ли он одевается или все-таки ворует мою стереосистему.
Чарли бы мне шею свернул, если бы узнал, что я не вызвала полицию, когда увидела блондина в своем доме. Хотя нет, первым грехом гостя было не то, что он пришел без приглашения, и даже не то, что он пришел голый — он был изначально виноват в том, что родился не девочкой. Именно папа разгонял всех моих ухажеров, и именно поэтому я поступила в такой далекий от моего дома Гарвард.
- Ну, я же попросил по-человечески, неужели так трудно поставить чайник? - проворчал парень, проходя мимо меня к плите.
Я перехватила нож поудобней и приготовилась защищаться в случае чего. На парне была белая спортивная майка и темные джинсы с низкой посадкой. Его босые ноги и чуть уставший вид натолкнули меня на не очень правильные в сложившейся ситуации мысли.
- Белла, успокойся. Я не собираюсь тебя насиловать, убивать и тем более, мне нечего красть из собственного дома, - вздохнул незнакомец, усаживаясь за стол.
Он был красив. Светлые волосы и глаза, напоминающие цветом ту дымку у окна...
- Это мой дом, - не своим голосом произнесла я.
- Ошибаешься, это мой дом, но я сдал тебе его в аренду... Майкл Гласс — последнее привидение в Морганвиле.
Он протягивал мне руку и смотрел в глаза, наверно, надеясь, что я не кинусь его убивать. А я и не собиралась этого делать. Я засмеялась так, как не смеялась никогда, даже нож выронила.
- Так, говоришь привидение? Большего идиотизма я не слышала, - хохотала я.
Майкл удрученно вздохнул и пошел наливать растворимый кофе в мою любимую большую кружку.
- Это мое! - кинулась я на парня.
Немного не рассчитав силы, я буквально снесла с ног несчастного вора чашек и растворимого кофе. Мне повезло чуточку больше — я упала на него. Бедный парень лежал на спине, я - на нем, а осколки моей любимой кружки валялись вокруг нас.
- Вообще-то я тебе и хотел налить кофе, - спокойно проговорил Майкл.
- Я могу сама себе его налить, - прокряхтела я, пытаясь собрать свое тело воедино и не замечать двусмысленности нашей позы.
Но вместо того, чтобы стоять на ногах, я оказалась прижатой к полу с нависшим надо мною парнем.
- Как ты это сделал? - нахмурилась я.
- Руками, Белла, руками, - покачал головой он. – Послушай, ты живешь здесь больше десяти дней, и за это время я ни разу не нападал на тебя. Давай договоримся, что ты тоже прекратишь попытки меня убить. Просто спокойно выслушай меня, хорошо?
- Очень сложно спокойно слушать того, кто появился в твоем доме из непонятной дымки и прижимает тебя к полу, - ответила я, размышляя, стоит ли применить прием, который мне показал бывший возлюбленный.
- Обещаешь выслушать? - недоверчиво посмотрел на меня Майкл.
- У меня есть выбор?
- Нет, - серьезно сказал парень поднимаясь.
- Тогда зачем спрашивать?
Я проигнорировала руку, протянутую мне для помощи, и, не глядя на Майкла, пошла за шваброй. Любимая кружка с Микки Маусом была подарком Анжелы на мое пятнадцатилетие, в течение десяти лет я пила только из нее, но вот появляется неизвестно кто неизвестно откуда и вынуждает меня менять привычки.
Пока я подметала пол, парень убрал нож на место и налил горячий кофе. Было странно наблюдать, как он в свойственной только мне манере вымеряет в одну из кружек ровно две ложки сахара и ровно пять ложек молока. Кружку с горьким черным кофе он поставил перед собой, а кофе с молоком - напротив.
- Это мне? - недоверчиво спросила я, нерешительно встав у стола.
- Да.
- Откуда ты...
- Белла, - закатил глаза Майкл, но потом успокоился и обреченно продолжил, - я тебя все объясню.
- Хорошо.
Его история была похожа на сказку с миллионами «почему» и «не может быть». Морганвиль был обычным провинциальным городком. Находясь, мягко говоря, в захолустье он привлекал к себе мало внимания туристов и правительства. Так продолжалось довольно долгое время. Люди занимались кто чем: торговля и работа в небольших государственных учреждениях, ремесла, фермерство. Жизнь в городке сильно запаздывала по сравнению с современным миром, но его обитатели и не стремились идти в ногу со временем. Лишь некоторые студенты задерживались здесь, найдя свою любовь или просто устраиваясь на работу в местный не столь престижный колледж.
Сонную атмосферу разогнало появление двух чужаков. Более тридцати лет назад в городке появились новые жители — Виктор и Кэтрин Эстлейн. Сначала они не привлекли особого внимания окружающих. Они обустроились в небольшом домике в центре Морганвиля. И ровно через тринадцать дней случилось первое убийство...
Амелия Стенфорд - милая женщина, преподававшая музыку в младшей школе и жившая на окраине городка - стала первой жертвой. Ее тело нашли в собственной спальне в луже крови. Затем погиб Джаспер Уитлок — перспективный студент, приехавший на практику в наш колледж. Он был найден на чердаке общежития. Одинокие молодые люди погибали каждый день! Не просыпаясь в собственных постелях, не возвращаясь с ночных смен — полиция была бессильна. Конечно, под подозрение пала только что прибывшая семейная пара Эстлейн, но, даже когда их заперли на двое суток в тюремной камере, убийства продолжились. Вскоре количество жертв достигло двадцати девяти.
- Тридцатым был я, - вздохнул парень. - Я возвращался из бара... Что? Что ты так на меня смотришь будто я - твой муж, и мое желание зарабатывать деньги — преступление?
- Ты работал в баре?
- Не совсем... Я был музыкантом. Пел, сочинял и играл на гитаре, - объяснил парень. - Мои родители нашли престижную работу во Франции, а я отказался ехать к лягушатникам. Несмотря на юный возраст...
- Сколько?
- Мне было восемнадцать, когда родители уехали из города. Ты не представляешь, как я был этому рад! - Не обращая внимания на мой непонимающий взгляд, он продолжил свой рассказ: - Когда я остался один на один с собой, у меня появилось много времени заниматься тем, чем хочу именно я. Я стал сочинять музыку, песни и изредка исполнять их в местном баре, - парень был полностью погружен в воспоминания, легкая поволока застлала его глаза, делая их необычный цвет тусклым. - Так вот, я шел с очередного выступления. Чтобы за мной не увязались многочисленные даже для нашего городка поклонницы, я проскользнул через запасной выход. Еще на улице я почувствовал, что за мной кто-то идет, но не придал этому значения. В конце концов, не все девушки настолько глупы, чтобы поджидать меня в баре.
Дальше он стал рассказывать совершенно невероятные вещи, я даже, чтобы не выглядеть идиоткой и скрыть выражение лица, пошла делать себе бутерброд.
Майкл вернулся домой. Все было как обычно: беззучное ток-шоу по телевизору, включенному лишь для освещения комнаты, тихий перебор струн в поисках новой мелодии и бутылка пива. Он заметил Кэтрин, когда та уже сидела на кресле напротив, подпирая подбородок пальцами. Девушка прошептала, что до безумия влюблена в музыку, создаваемую Глассом... Кэтрин соблазнила парня. Он словно был загипнотизирован ею, делал все, что она приказывала. Последнее, что он помнил о своей жизни в человеческом облике — безумные глаза прекрасной демоницы и странный ритуальный кинжал в ее руке.
- Мое тело нашли только через два дня. Я не пришел на занятия. И друзья, обеспокоенные исчезновением, пришли в дом. Через незанавешенное окно они увидели меня, распластанного обнаженным в луже крови на полу в гостиной. Двери и окна были заперты. - Он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: - Все это время я находился в оцепенении — не мог даже отойти от собственного бездыханного тела. Невидимый и неосязаемый дух. Я долго пытался понять, почему не появился ни пресловутый свет, ни демоны, которые должны терзать души грешников вечность. Поверь, это было слишком мучительно - ждать, когда найдут то, что от тебя осталось. - Он поднялся из-за стола и пошел споласкивать наши кружки, продолжая говорить: - Когда тело унесли, я словно освободился. Мне стали доступны перемещения по дому. Но я все также не мог выйти на улицу. Лишь после того, как мое тело тайно кремировали, все изменилось...
- Что значит «тайно кремировали»?
- Виктор и Кэтрин сожгли наши тела - все тридцать - на огромном костре неподалеку от Морганвиля. Наши уголовные дела выкрали из полицейского участка, из памяти людей стерлись наши убийства. Да что там убийства? Мы вообще перестали существовать даже для родных, нас словно никогда и не было.