- Иноуэ? – Прошептала Ичиго. – Откуда ты здесь?..
- Я привел… – Раздался голос Гриммджоу, появление которого Иноуэ даже не заметила.
Она с испугом посмотрела на него: вдруг он видел, как она проверяла Ичиго в паху. Однако непритязательный вид Джагерджака говорил об обратном. Очевидно, он только что появился рядом с ними, и, решив понаблюдать со стороны, сел чуть вдали на камнях.
- Гриммджоу? – Сдвинула брови Куросаки. Она силилась приподняться, но ей понадобилась для этого дружественное плечо обеспокоенной Орихиме.
- К-куроскаки… к-кун, – запнувшись, обратилась к ней девушка, – тебе еще рано вставать, твои раны оказались слишком тяжелыми, чтобы…
- Чтобы «что», Иноуэ? – Отмахнулась Куросаки. – Мы возвращаемся домой, ведь я нашел тебя…
- Я бы на твоем месте не торопился, – сверкнул огоньками в глазах Джагерджака.
Иноуэ сглотнула и горько поджала губы.
Ичиго перевела взгляд с одной на другого и обратно.
- Ксо! Че за фигня здесь происходит? – Выругалась синигами.
- Гриммджоу-сама, – начала было Орихиме, – вернее, просто Гриммджоу, приказал мне излечить твои раны, чтобы снова с тобой сразиться… – Всплакнула она.
- Вон оно что… – Протянула Куросаки и бессильно опустилась на землю снова. Боль от зажившей дыры болела еще слишком остро, чтобы позволить рассудку заново и здраво обдумывать произошедшее и предстоящее. Более того, Ичиго не могла избавиться от чувства, что рука Куатро Эспады до сих пор пронзает ее тело насквозь. – Улькиор-р-ра… – Простонала она имя, убившего ее, арранкара.
- Не беспокойся, он не появится, пока мы будем с тобой сражаться…
- Что ты имеешь в виду, – спросила Ичиго, не глядя на него.
- Я применил технику Каха Негасьон и отправил этого ублюдка поблуждать в другом измерении. Этот способ прекрасная возможность наказать кого-то из провинившихся нумеросов. Чтобы выбраться оттуда, им приходится потратить месяцы. Для Эспады времени на возвращение требуется меньше… Но все же достаточно, чтобы ты выздоровел, Куросаки Ичиго, и сразился со мной…
Синигами кисло улыбнулась: боль не давала выражать свои эмоции полноценно, но последняя фраза вызвала к ней забавное чувство дежавю.
- И что смешного? – Процедил Секста.
- Ты похож на одного моего знакомого… капитана… Он также всегда жаждет скрестить со мной мечи и помериться силой…
По ее щеке скатилась горячая слеза. Не потому, что она сильно скучала по Кенпачи Зараки, а потому что сама возможность думать, вспоминать, ощущать вернулась к ней, точно по волшебству. Она с благодарностью посмотрела на рыжеволосую девочку – вот она, ее настоящее чудо, ее гордость.
Орихиме, как обычно, смущенно улыбнулась в ответ. Куросаки нравилось видеть это ее смущение, производимое парнем на влюбленную девушку. От него Иноуэ становилась еще красивее, вызывая у Ичиго тоску по собственной женской красоте.
Гриммджоу Джагерджак, молча, сидел и наблюдал со своего места за немым разговором между двумя рыжими чудаками. В голове арранкара витали мысли о том, какие же, на самом деле, люди – странные существа. Вопреки редким проявлениям сверхъестественной силы в некоторых из них, они все равно предпочитали оставаться слабыми, отдаваясь во власть различным глупым чувствам вроде радости, счастья, дружбы, любви… Сам Эспада не знал сущности этому – любая слабость безоговорочно презиралась и отвергалась им. И Куросаки следовало бы знать об этом, прежде, чем они сойдутся в реванше с единой целью победить или умереть. Однако счастье Орихиме от лицезрения очухавшегося мальчишки настолько поражали Эспаду, что он с неподдельным интересом наблюдал за этой картиной, незаметно продлевая для своего соперника сладкие последние минуты его покоя. Что же, порой достойный враг заслуживал подобного снисхождения от короля перед предстоящим сражением...
====== XIV. НЕСЛОМЛЕННЫЙ ЛЕВ: БЛАГОРОДСТВО И ЖАЛОСТЬ ======
Бой между Куросаки в маске Пустого и Джагерджаком в ресуррексионе длился уже несколько часов. Новые формы и новые атаки обоих противников постоянно сменяли друг друга, и казалось, что этой схватке не будет конца, и она, как пьеса, лишь делилась на акты и отделения.
Иноуэ и, подоспевшая к месту сражения, Нелл наблюдали за Ичиго и Гриммджоу с замиранием сердца. Бешеные скорости, невероятные силы, пугающие реяцу – эти двое были так сильно похожи друг на друга, что всегда просчитывали своего соперника на шаг вперед и вновь и вновь начинали свое противостояние заново, смертельно устав, но не теряя даже на миг непреодолимое желание победить.
Здесь Орихиме не переставала поражаться тому, как синигами, оказавшаяся девушкой, ничуть не уступает своем врагу, без преувеличения, явившему поистине животную форму и инстинкты в своем высвобожденном состоянии. И без того сильный и ловкий, Джагерджак в облике Пантеры двигался еще быстрее, неуловимее, нанося Куросаки невероятной силы неожиданные удары. Если бы не Пустой в теле, Ичиго бы не поздоровилось, поэтому Иноуэ, страшно испугавшись при виде Куросаки в Маске, теперь понимала всю надобность данной защиты для временной синигами.
Наконец, когда небо Лас Ночес пронзили небывалой длины голубые сияющие когти Короля Пантер, всё вдруг разом кончилось, заставив тишину зазвучать в ушах Иноуэ и Нелл.
- Куросаки… кун!.. – Подбежала Орихиме к тому месту, где, приняв обратно облик синигами, стояла Куросаки перед растянувшимся тяжело раненным Гриммджоу на песке.
Тот дышал надрывно, истекая кровью и рыча проклятья. Его длинные голубые волосы были перепачканы грязью и кровью, запорошены песком и пеплом. Его кошачье тело безвольно подгибало лапы к себе, поддаваясь острой боли и дрожи от смертельной усталости. Казалось, что в нем не осталось ни одной живой клеточки, ни одной целой косточки, ни одного натянутого нерва… Гриммджоу полностью осознавал, что совершенно разбит врагом, который немыслимо почему, но оказался сильнее его.
Гневные голубые глаза скользнули влево, туда, где над ним возвышались фигуры Ичиго и Иноуэ. «Не смотрите на меня так! – Кричало все внутри арранкара. – Не смейте!» Меньше всего Секста хотел вызывать у своих противников жалость, а именно это сейчас нависало над ним, точно ядовитое облако, прижимавшее и без того обессиленное тело сильнее, буквально вдавливая его в песок.
- Ксо!.. – Выругался Джагерджак и попытался встать, чтобы избавиться от столь раздражающего ощущения. Однако тело, безбожно отставшее от сильной воли и меткого разума, дало слабину и ресуррексион Пантеры стал медленно рассыпаться на песчинки, возвращаясь в привычную форму меча.
«Черт! Нет! Черт! – Злился Гриммджоу. – У меня еще есть силы!»
Он снова посмотрел на синигами, в лице которого ему представлялись презрение к побежденному и надменность победителя. «Играешь в благородство? – Зубы Сексты заскрипели от злости. – Что за непростительная слабость…» По кодексу чести Гриммджоу, победитель должен был добивать свою жертву не для того, чтобы избавить ее от мучений, а чтобы утвердиться в своем преимуществе. Чего добивался своей нерешительностью Куросаки? Хотел растянуть сладостные мгновения своего маниакального удовольствия, наблюдая за тем, как враг пытается превозмочь острую боль, как тщетно пытается потребовать реванша, как проклинает все на свете, забывшись от мук.
- Н-нет!!! – Прорычал Гриммджоу. «Не бывать этому никогда!» Никогда он, король, не позволит издеваться над собой какому-то слабому человеку, никогда он не позволит себе проиграть этому ничтожеству, смотревшему на него с ненавистным состраданием.
- Что?! – Удивленно уставились Орихиме и Куросаки на поднявшегося на ноги Гриммджоу, вопреки всей той боли, которая так явственно разрывала его сущность на куски.
- Я помогу ему?.. – Робко спросила совета Иноуэ.
Куросаки кивнула:
- Да.
- Нет! – Оскалился Джагерджак и остановил девчонку жестом. – Мне не нужна ничья помощь!
Он вынул меч, на который опирался, из песка и сделал два тяжелых шага навстречу своему противнику. Кровотечение в грудной ране открылось сильнее, и красный след на белоснежной пыли стал сопровождать прерывистые попытки Гриммджоу достать врага.
- Что ты творишь? – Взбешенно посмотрела на него Ичиго, когда тот наконец-то оказался перед ней. Сила воли этого арранкара поражала, пугала, ошеломляла ее, вызывая за смешанными чувствами безмерное уважение к своему противнику. – Тебе нельзя шевелиться!.. – Заворожено уставилась она на хлещущую во всю из раны кровь.
- Мне не нужна твоя жалость, – отрезал Секста и из последних сил замахнулся Пантерой на Куросаки.
Но это была слишком слабая атака… Даже ребенок сумел бы отбить ее, и рыжая синигами остановила смертоносное прежде оружие одним прикосновением руки.
- Все кончено, Гриммджоу, – прошептала она в его шокированные глаза, горящие несломленным голубым светом.
В ее сердце что-то дрогнуло: в этой картине было что-то знакомое, но позабытое. Откуда она помнила этот раздирающей своей жизнью голубой свет? Другое время, другое место, иной контекст и свет смотревший на нее с таким же сожалением и горечью, которыми сейчас она сама глядела на него.
«Не может быть…» – Подумала девушка. Там, у подножья исследовательской башни, когда она лежала с пробитой дырой в грудной клетке и ненавидела небо, забиравшее ее последние минуты, перед угасающими глазами вдруг сменился свет и ядовито-голубой, дерзкий, требовательный, не терпящий отказа оттенок чьих-то глаз заставил ее выжить, цепляясь всеми силами за голубую бездну, точно она увлекала ее за собой прочь от смерти… «Гриммджоу?» – Ичиго не могла поверить в это совпадение, ведь глаза Сексты не вызывали надежду, они несли страх, безумие, погибель, но никак не жизнь...
«Похоже, этот арранкар вытащил тебя с того света задолго до появления Иноуэ!» – Проскрипел Хичиго, вновь и вновь оказывающийся проницательнее своей хозяйки.
- Гриммджоу? – Уставилась на него Куросаки, захотев что-то сказать, но тот лишь отпрянул от нее и вновь выставил перед собой Пантеру.
Он с вызовом впился в карамельные глаза:
- Я… готов к реваншу…
Куросаки и Иноуэ с грустью посмотрели на отчаянного упрямца, не желавшего смириться с ходом вещей. Вопреки всей логике событий, Секста Эспада лишь приумножал на пороге смерти свою боевую гордость и храбрость. И это вызывало больше, чем уважение, это вызывало у синигами непреодолимое повторно-осязаемое чувство.
- Я не… позволю тебе победить… меня… Куросаки Ичиго … – Разразился новой угрозой Гриммджоу, пошатнувшийся на ногах, но не опустивший свой меч.
«Не сдающийся. – Ичиго нашла в уме нужное слово. – Никогда и ни за что».
Несломленный, непоколебимый, неугомонный в своей жажде к победе и превосходству… Кого же ей так напоминал этот голубоволосый? Вглядываясь в его глаза сильнее, она видела очевидный и буквальный ответ: Джагерджак был точно таким же, как и она, со всей своей верой, правдой, кодексом чести и неуемной волей к победе! Его голубые глаза горели тем же неугомонным огнем, его тело также рвалось в пучину сражений, его чувства также неистово наслаждались битвой с достойным соперником…
Именно поэтому Куросаки, словно увидела все наперед. Их тянуло друг к другу, точно частицы атомов, дробящихся и сливавшихся в бесконечном хаосе боя снова и снова. Если Гриммджоу выкарабкается, то он придет за ней и получит свой реванш, а если он не прикончит ее окончательно, то Ичиго поступит через время с ним также… Их боевая гордость и невыясненное превосходство будет длится столетиями, пока однажды одному из них не надоест отвечать, пока другому из них не надоест выживать…
- Я не стану сейчас сражаться с тобой, – опустила взгляд девушка. – Ты слаб, а, значит, не сможешь ответить мне в полную силу. Когда-то, в нашу первую встречу, ты сказал мне тоже самое, и только сейчас, я понимаю всю правоту этих слов…
Она демонстративно вложила свой зампакто в ножны, хотя лицо Эспады закипело от злости и несогласия.
- Я не отпущу тебя…
- Прости, Гриммджоу, но нам с Иноуэ нужно уходить.
- Кур-р-росаки! – Взвыл Джагерджак. – Я никогда не оставлю тебя в покое! – Прошипел он, сверля ее злобными глазами.
Ичиго криво усмехнулась.
- Знаю, – хмыкнув, кивнула она. – Я буду ждать.
Он ответил замешательством в лице, а Куросаки внезапно ощутила себя капитаном Зараки, всегда упивавшимся предвкушением грядущей битвы. И хоть Ичиго не считала сражения средством для развлечения, но почему-то она не смогла отказать не прозвучавшей просьбе из уст арранкара, не смогла не согласиться на вызов, горевший в его голубых глазах.
====== XV. УДАР В СПИНУ: ЗАЩИТИТЬ ТЕХ, КТО ДОРОГ ======
Гордые взгляды пересеклись на прощание, и только Ичиго, Иноуэ и Нелл собрались уходить, как лицо Джагерджака перед ними молниеносно исказила внезапно откуда-то налетевшая на него боль, разрывающая воплем слух путников и воздух в округе.
- Гриммджоу! – Все трое непонимающе уставились на арранкара, который, точно скошенный цветок, резко обрушился наземь. Из его спины торчал огромный серпообразный меч, вогнанный почти на всю глубину тела Сексты.
Невероятно, каким образом, еще живой, тот, сплевывая колючий песок, прилипший к окровавленным губам, с ужасом покосился назад:
- Н-нойтора, вероломный ублюдок… – Джагерджак выплюнул это ругательство со сгустками крови из своего кашляющего горла.
- Гриммджоу! – Растянутой маниакальной улыбкой произнес появившийся арранкар. – Так, так, так…
Медленно двигаясь сзади по направлению к поверженной жертве, Ннойтора остановился у его тела и безжалостно вырвал из окровавленной спины свое оружие.
- Слабак! – Грубо пнул он ногой Сексту.
От внушительной силы удара голубоволосый пролетел несколько метров вперед, падая навзничь под вскрик Орихиме. Непроизвольно он посмотрел на девчонку, которая почему-то переживала за него. Он не мог найти объяснение этому, как и тому, почему его предал собственный товарищ. Гриммджоу был повергнут в шок и лишь смотрел, как другой Эспада приближался к нему снова с явным намерением довести начатое дело до конца.
– Если уж не можешь справиться, то хотя бы исчезни с моего пути, – Ннойтора беспощадно наступил каблуком на рану в груди Сексты.
Гриммджоу простонал от боли, что не могло не вызвать довольный смех у арранкара-садиста.
- Сдохни, тряпка! – Сверкнул он занесенным над головой серпом.
Джагерджак, не отводя взгляда замерших голубых глаз, наблюдал на будто бы замедленное движение оружия Ннойторы. Так и не оправившись от шока, он приготовился почувствовать в своей груди холод стремительно опускающего на него лезвия.
Однако звон скрещенных мечей словно бы пробудил его. Гриммджоу увидел перед собой черную спину хрупкого, маленького, по сравнению с возвышавшимся арранкаром, рыжеволосого синигами.
- Я не позволю, – коротко бросила Ичиго и с криком отбила атаку Ннойторы.
Тот, мягко говоря, офигел.
- Что-о?!
- Это бесчестно нападать на безоружного и раненого противника.
- А мне плевать вообще-то на этот мусор… Так что проваливай, синигами, и дай мне прикончить этого мудака, позорящего всю Эспаду.
Он сделал шаг к Гриммджоу, но Куросаки вновь выставила свой зампакто вперед.
- Ты и пальцем не коснешься его, повторяю… – Она взмахнула мечом: – Гетсуга Теншо-у!
Джагерджак в полном недоумении узрел лучшую атаку Куросаки Ичиго, которая почему-то в первый раз не нападала на него, а, наоборот, защищала.
Лязг мечей, вспыхивающие реяцу, мелькающие на сверхскорости тени – все заново закрутилось вихрем для Куросаки, только теперь она сражалась не с Джагерджаком, а с Квинтой Эспада. Разница в силе была налицо, хотя Гриммджоу показал себя как невероятный боец, виртуоз скорости и мастер прямых атак. Однако, несмотря на все безумие, овладевавшее Секстой в бою, которое застилало глаза, дурманило кровь, затмевало рассудок, он и в сотую долю не был так опасен, как этот маниакально упивавшийся поражением соперника Джируга.
Боль являлась его основной целью. Она приносила ему садистское удовлетворение, искажая огромный рот в психической улыбке, поэтому он старался не оставить ни одного живого места на теле Куросаки. Совсем скоро Ичиго горела от множества синяков и ссадин, которые появлялись на ней еще быстрее, чем она всегда могла уворачиваться от атак даже самого сильного врага. Однако странное серпообразное оружие двигалось в руках Ннойторы с неимоверной, просто беспощадной скоростью, кромсая с легкостью ее одежду и кожу, точно податливое масло.