Тёмная дорожка, проходящая по искусственному меху.
Кровавые слёзы.
— Шутник, — задумчиво протянул Вэрнон, откладывая серебристый «MacBook» последней модели в сторону и откидываясь на подушки.
Он лежал на кровати, глядел в потолок и пытался сосредоточиться на увиденном прежде, но, как назло, в голову лезло нечто иное. Конкретно — воспоминания об ушедшей ночи. Времени, когда покровы оказались частично сорваны, и Рэд рискнул пойти с ним на контакт.
Легче от этого не стало.
Узнать, кто скрывается за обезличенным прозвищем, не удалось.
Вэрнон хотел сделать это самостоятельно, без посторонней помощи.
Ему нужен был Рэд.
Для себя.
И отдавать его на растерзание дядюшки и его шестёрок, он не собирался, потому уже сейчас фактически шёл против родственника, объявляя начало нечестной игры на два фронта.
Тайное знание, о котором никто не догадывался.
Да, исходящие Вэрнона и входящие Брайана не были секретом для работников полиции Наменлоса. Даже если бы Рэд удалил историю, пробить, кому этим вечером звонил Брайан, кто звонил ему, и с кем он общался незадолго до смерти, получилось бы запросто, по первому требованию. Скрывать это — занятие бесполезное. Неоспоримый факт. Рэд тоже понимал, насколько напрасны и бессмысленны лишние телодвижения, потому историю не подчищал, оставив, как есть.
Вэрнон солгал Джейку, сказав, что вечером общался с Брайаном, и всё было нормально. На деле, его попытки дозвониться до преданной собаки Ингмара оборачивались неудачей.
Шесть раз.
Шесть предложений электронного голоса оставить сообщение после сигнала.
Удача и ответ ждали его на седьмой попытке.
Незнакомый голос, лишённый опасений, немного — самую малость — насмешливый. Готовность общаться в определённых рамках. Не лезть в душу друг другу, не пытаться играть в приятелей. Нейтральное общение, минимум подробностей, никакого бахвальства и гордости за совершённые поступки. Никакого смеха и громких заявлений в стиле «я вас всех поставлю на колени». Или раком. Или и так, и этак. Вовсе нет. Рэду наплевать было на Наменлос и на теневую власть, здесь царившую. Он преследовал свои цели и, наверное, ему можно было без сомнений присвоить одно звание.
Идейный.
Он убивал не ради денег.
Не ради привлечения внимания со стороны семьи Волфери.
Ради осуществления своей затеи.
Ради… чего-то, чего Вэрнон не знал, но не терял надежды — докопаться до истины.
Переломный момент наступил неожиданно, породив уверенность в том, что однажды маска будет разбита, и он, Вэрнон, увидит человека, скрывающегося под коротким, мало что поясняющим стороннему наблюдателю именем.
Но подвижки произошли.
Лёд тронулся.
Они разговаривали этой ночью.
И этот разговор нельзя было стереть из памяти Вэрнона так, как удалось уничтожить переписку с Брайаном.
Рэд разделывал свою жертву на составные части и вёл великосветскую беседу с Вэрноном, рассказывая ему о своих планах, подтверждая недавние подозрения и, в какой-то степени, обещая не покушаться на то, что ему заведомо не по зубам и не по рангу.
Умный и жестокий, совершенно беспринципный и на всю голову отмороженный молодой человек с отвратительным голосом, напоминавшим скрип старой телеги.
Сегодня они играли в игру, рассчитанную на двоих.
Она была придумана задолго до них, а потому на уникальность не претендовала даже минимально.
Пришлась, как нельзя кстати.
Вопрос-ответ.
Почувствуй себя непрофессиональным журналистом, делающим первые шаги в специальности. Осваивающим её и пытающимся не налажать по полной программе, уничтожив чужое желание — поддерживать диалог.
Задай вопросы и попробуй узнать всё, что тебя интересует.
Правда, попробуй.
Что тебе стоит?
Рискни.
Вдруг сегодня повезёт?
Рождённые по ходу общения вопросы, на которые можно было бы ответить развёрнуто и полно. Короткие, рубленые ответы, больше походившие не на разговор с живым человеком, а на общение с программой, которая выдаёт заготовленные фразы, не умея маневрировать из стороны в сторону. Голос металлический, без эмоций, без дрожи и минимального сожаления о содеянном. Потрясающее равнодушие, которому можно позавидовать.
Не будь Вэрнон сам таким же отмороженным человеком, способным убивать без сомнений и длительного мозгоёбства, его бы проняло и заставило погрузиться в состояние страха, будто в омут с головой. Нырнуть и захлебнуться, наглотавшись тёмной отравленной воды, от которой нет противоядия. Точнее, есть. Смелостью называется. Но смелым на пустом месте не станешь, в дополнение, а вообще-то основой к ней должна идти уверенность в своих силах. Знание, что противник заведомо слабее, хотя бы на пару сотых доли процента, но слабее. Рядом с равным или тем, кто сильнее, хочется сражаться на одной стороне, а не враждовать.
Вряд ли Рэд спал и видел, как пополнить их ряды.
Ему и без Волфери отлично жилось.
Они просто умудрились перейти ему однажды дорогу. Даже не они, а парочка их людей. Не самых важных, не самых значимых, потому не слишком волновавших Вэрнона. Он копался в этом больше для вида, нежели из-за желания отомстить Рэду, сотворив с ним то, что тот делал со своими жертвами.
Он наблюдал.
Не завидовал.
Было бы чему.
Он сам умел не меньше.
Изучал.
Сканировал.
Пытался влезть в чужую шкуру и найти причины, толкнувшие на путь убийства.
Да, пожалуй, эта задача и была для него самой значимой.
Здесь речь шла не о страхе, как таковом, а о попытках отыскать мотивы, понять, откуда тянутся нити, связавшие таинственного убийцу с его жертвами, и почему они вообще появились? Почему он пришёл только сейчас, а не раньше на пару лет или не позже на пять? Это было самопроизвольно? Или осознанный выбор? Множество нюансов и многообразие теорий, которым хотелось получить опровержение, подтверждение… Не важно, что именно. Главное — определённость, а не подвешенное состояние и вынужденное гадание на кофейной гуще. Но Рэд не открывал перед ним душу и вряд ли собирался делать это в дальнейшем. Их разговор не был запланирован заранее, спонтанное импровизационное шоу.
Убийство почти в прямом эфире, с той разницей, что нет картинки перед глазами — приходится довольствоваться тем, что услышал, и самостоятельно представлять, как оно могло бы смотреться, появись возможность взглянуть на изображение. Оценить выражение лица, резкость и продуманность движений, подготовку инструментов для проведения своеобразной операции, результат которой ныне красовался на экране ноутбука.
Хирургическая, алмазная точность, работа виртуоза, набившего руку, неоднократно практиковавшего что-то схожее и не совершающего ошибок.
Несколько огнестрельных ранений, сломанная челюсть, сломанный нос, внушительная гематома на теле, вырезанная полоса кожи. Тонкая, но ставшая причиной немалого количества пролитой крови. Не просто вырезанная, а фигурно — парочка завитушек, служащих иллюстрацией попытки изобразить какой-то узор.
Ритуальное убийство?
Да нет.
Вряд ли.
Не тот случай.
— Чокер себе сделать хотел, детка? Материал не понравился? — спросил Вэрнон, потирая переносицу и усмехаясь.
Разумеется, вопрос получился риторическим. Рэда здесь не было и не могло быть, в принципе.
Вэрнон перелистал подборку снимков, акцентируя внимание на другой фотографии, демонстрировавшей ему горло Скайфорда, изуродованное ножом.
Полоска снятой кожи осталась на месте.
Её обнаружили рядом с телом, вложенную в ладонь покойника. Неизвестно, что Рэд собирался с ней делать. Факт, что по итогу от первоначальной идеи отказался. А, может, напротив, реализовал всё так, как хотел и планировал. Просто они не поняли и не оценили размах и глобальность задумки, не имея представления о стартовых мотивах.
Он поставил телефон на громкую связь, не боясь быть обнаруженным случайными свидетелями. Возможно, не напрасно. Никому из здравомыслящих людей не пришла бы в голову идея, связанная с посещением заброшенного здания в столь позднее время.
Если только они не заслуженные искатели приключений, пренебрегающие здравым смыслом и имеющие его во все дыры.
Возможно, в этот вечер он, Вэрнон, с Рэдом не перебросился бы и парой слов, если бы не спонтанное желание Ингмара — пообщаться со своей шестёркой. Не сумев дозвониться самостоятельно, он отчего-то решил, что Брайан в обязательном порядке ответит ненавистному абоненту и тут же примется объяснять причины длительного молчания. Уважение против презрения. Кому отдадут пальму первенства? Это было нелепо, но Ингмар давно обращался с логикой так же, как и искатели приключений из недавнего примера взаимодействовали со здравым смыслом.
Вэрнон смутно догадывался, чего хочет от Брайана Ингмар, отчего так бесится, не получая желаемого и вынужденно отступая.
Наверняка заботливый дядюшка жаждал, чтобы Скай проследил за Вэрноном и доложил обо всём, не упуская из вида ни единой мелочи. И в период подготовки к встрече с Сайфером, и непосредственно во время оной, и после.
Шпион его Величества.
Как же, как же.
Шпион, который хотел сбежать, не предупредив дорогое и любимое начальство, не посвятив его в свои планы. Интересно, что сказал бы Ингмар, узнай он о вероломстве своей шавки? Определённо, не обрадовался бы. Но степень гнева могла быть разной, начиная от той, что сопоставима с лёгким ветром, заканчивая штормовым предупреждением и максимально разрушительным ураганом.
Однако ему не суждено было узнать.
Вэрнон не собирался откровенничать с дядей о том, что услышал в приватном разговоре, оставив новые знания при себе.
Не собирался он откровенничать и о том, что ещё ночью, задолго до появления полиции, побывал на месте преступления, разыскивая там следы постороннего пребывания, а натыкаясь на пустоту. Рэд исчез раньше, чем появился Вэрнон. Исчез, не оставив на память о себе ничего, кроме плюшевого мишки, который в реальности смотрелся ещё отвратительнее, нежели на плёнке, с этим своим пугающе живым глазом, имплантированным хирургом-новатором, в то время, как на лице Скайфорда появилась зияющая пустотой глазница.
— Работаешь на кого-то?
— Нет.
— Удивительно. Я думал о вероятности такого расклада, но всегда отметал вариант, в котором не фигурировала бы поддержка. Бросить вызов системе управления Наменлосом и попробовать изменить её… Это одновременно так самонадеянно и так нелепо, что я не знаю, как относиться к твоим порывам. Признать их геройством? Или сумасшествием?
— Как хочешь.
— Значит, ты одиночка?
— Очевидно.
— И что привело тебя в наш город?
— Дела.
— Важные?
— Подумай.
— Важные.
— Молодец.
— Ещё жертвы будут?
— Возможно.
— Этот ответ стоит расценить, как согласие?
— Может быть.
— И кто следующий?
— Не волнуйся, не ты. Ты мне вообще не нужен.
— Правда? А Скайфорд говорил, что ты обещал утопить Наменлос в крови, и…
— С каких пор твоё имя и название города стали полноценными синонимами? — поинтересовался собеседник, и Вэрнон представил саркастичную ухмылку на тонких губах.
Подсознание с завидной настойчивостью подкидывало ему на оценку образ человека с тонкими губами. Таким злые улыбки идеально подходили. Словно одно было создано для другого.
И наоборот.
— С давних. Если ты угрожаешь городу, значит, ты…
Рэд не дослушал. Перебил, частично раскрывая мотивы своего поведения, внося ясность.
— В таком случае, бедняга Скай читал мои послания через задницу. Или просто ею. Я не говорил, что утоплю в крови город. Я обещал, что он, не город, а Скай, захлебнётся своей кровью, и это обещание я исполнил. Он захлебнулся. Интервью окончено. Приятно было пообщаться, мистер Волфери. На этом спешу откланяться. Дела ждут и отлагательств не терпят. Может, пересечёмся однажды. А, может, и нет. В любом случае, невелика потеря.
— Для тебя или для меня?
— Для обоих.
Рэд сбросил вызов ровно в тот момент, когда система засекла местоположение телефона, показав Вэрнону, где стоит искать диковинную красную птичку, способную стать достойным украшением коллекции.
Не успел.
Птица улетела раньше, чем он успел сделать ответный ход. Ни единого пёрышка в качестве сувенира не оставила.
— Ещё не вечер, — произнёс Вэрнон, подходя ближе к медведю, нажимая ему на живот.
Не сдержал нервного смешка, услышав, как медвежонок признаётся ему в любви. Голосом, похожим на голос того, кто эту игрушку здесь оставил.
Отшвырнув медведя, Вэрнон покинул пустующее здание и, убедившись, что ловить здесь нечего, отправился домой.
Сварил кофе, выкурил сигарету и отправился досыпать, урвав себе хотя бы пару часов отдыха. Бессонная ночь сказывалась на общем состоянии.
Вэрнон чувствовал себя не лучшим образом.
В середине дня разбудил его телефонный звонок.
Рамирес, принесший плохие новости.
Злободневные сообщения, с его точки зрения, но уже потерявшие актуальность для Вэрнона, наблюдавшего за всем в режиме реального времени, задушевно болтавшего со своим коллегой и знающего, что за убийством Брайана последует ещё одно. Или не одно, а серия их. Не обязательно эти преступления будут похожи между собой. Первое и второе отличались друг от друга разительно. Ничто не мешало и в третьем случае проявить фантазию, замутив нечто феерическое, неповторимое и незабываемое.
Рэд показался из тени.
Не окончательно, продолжая поддерживать ореол таинственности вокруг своей личности, но, тем не менее.
Это была его ошибка.
Наверняка он думал иначе.
Заблуждался.
Вэрнон не торопился переубеждать.
— Иди ко мне, — произнёс он. — Иди же.
Произнёс и засмеялся. Так счастливо, как смеются дети, получившие в своё распоряжение желанную игрушку.
Он ещё не получил.
Но знал, что сможет это сделать.
*
Крайние несколько дней его жизни напоминали сумасшедший аттракцион. Карусель, что вращается на сумасшедшей скорости, и нет возможности остановить её, чтобы передохнуть хотя бы немного, сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, уничтожить перманентную тошноту, порождённую кружением и высокой скоростью. Остановка планом не предусмотрена, не в ближайшее время. Что там, за поворотом, ожидает, сложно сказать сходу, потому не стоит заранее обольщаться.
Некоторые планы пришлось подвергать корректировке, менять местами, устраивая грандиозную рокировку. Среди прочего оказалась и грядущая встреча с Сайфером, прошедшая несколько раньше запланированного срока.
Как и ожидалось, обмен ничем омрачён не был, всё прошло, как по маслу. Сложись подобная ситуация при других обстоятельствах, Ингмар рассыпался бы в благодарностях за чудную организацию, похвалах и прочих способах словесного поощрения, но сейчас, привезя дядюшке новости и товар, Вэрнон получил в награду только хмурый взгляд и царственный взмах руки, трактовать который разными способами не выходило. Единственный существующий вариант, никаких манёвров и иносказаний.
Иди, свободен.
Вэрнон думал, что так ни слова от старика и не добьётся, но голос Ингмара настиг его у самой двери кабинета и заставил повременить с завершением визита:
— Стой.
Вэрнон послушно выполнил просьбу.
— Что-то ещё?
— Ты ищёшь? — спросил Ингмар.
Уточнять, чья судьба его занимает, не требовалось. Здесь не существовало большого разброса личностей, о которых можно вести речь. На повестке дня был и остаётся единственный шутник.
— Да.
— Успешно?
— Более или менее, — откликнулся Вэрнон, прислонившись к двери плечом и исподтишка наблюдая за дядей.
Ингмар сидел, сцепив ладони в замок и прислонившись к ним лбом.
— Точнее?
— Скорее более, чем менее, — хмыкнул Вэрнон.
— Хорошо.
Многословностью Ингмар в этот день не отличался.
— Я найду, — пообещал Вэрнон. — После праздников в обязательном порядке.
— Почему такие сроки? Почему не раньше?