Но потом всё снова закрутилось, завертелось, мистер Беллами забегался, после той же второй пары его затормозил декан и повесил на него курс методики у двух групп на переквалификации, а когда он заглянул, чтобы отправить Доминика по его же делам, начал трезвонить Кирк.
– Подарков не везу, – Мэттью фыркнул, ему-то, честно сказать, было совсем не до подарков, – хотя нет, заказанный парфюм.
– Ты всё сказал?
– Я на поезде.
– Кто-то угнал твой десятый мерседес?
– Перекрестись, клеветник! Что тут такого?
– И нам придётся разъезжать в моём «поёбаном временем и коррозией авто, которое только и годится, чтобы быть макетом для ретро-сцен в модных киношках».
– Какие мы злопамятные.
Мэттью оглянулся, чтобы проверить, не может ли кто-нибудь подслушать его. Иначе с Кирком общаться не получалось, да и не хотелось.
– Просто напоминаю на всякий случай, что твой друг – и вовсе не элита.
– Говоря короче, – Кирк отфыркивался. – Я позвоню тебе, когда буду на Оксфорде. Успеешь там… а, хотя, ты ведь упустил своё нездоровое малолетнее увлечение.
Мэттью закатил глаза. Он так и не рассказал Кирку про перемирие, сделал лишь намёк, на который Том вряд ли обратил внимание, так что знатный намечался сюрприз.
– Как скажешь. Во сколько примерно это будет?
– В шесть или в семь.
– До встречи, пупсик.
Скинув звонок, Мэттью прижал телефон к груди и улыбнулся. Он не мог даже представить себе, что может произойти, если Кирк и Ховард окажутся в одной комнате. С их обоюдной склонностью лезть куда надо и не надо.
Кто-то вдруг схватил за бедро, а после захлопнул дверь.
– Испугали, мистер Ховард, – Мэттью не спешил отстраняться от объятий. Доминик уткнулся лбом в изгиб его плеча, лёг точно, как часть механизма или паззла. Капранос витал где-то между корпусами, а на послеполуденном перерыве между сменами никто бы и не вздумал сидеть в аудитории.
– Убегаю на работу. Вы о чём-то хотели поговорить, я так понимаю, – он всё-таки убрал голову, только лишь чтоб оставить на том месте поцелуй. – О чём-то важном.
– Именно.
– Надеюсь, не о курсовой, – хихикнул Доминик, отстраняясь. Вздохнул и зашелестел пакетом, наверное, надевая его ручки на запястье другой руки.
– Оставьте это мне, я ведь езжу на авто, – приняв пакет, Мэттью упрятал его под стол.
– До встречи, – наградив его поцелуем в подбородок, Доминик удалился. Его походка была ещё более энергичной и уверенной, чем обычно.
Неужели в жизни так бывает?
Тот же вопрос он задавал себе, когда первым его стремлением, увидев клубнику-переросток в отделе с зеленью, было купить хотя бы килограмм. Доминик наверное никогда и сам не осознавал, как сильно он любит клубнику. Клубничная жвачка, клубничные йогурты, печенье с «клубничной» начинкой на обед (первое, что мистер Беллами когда-либо купил Доминику), и далее.
Затем корм для кота. Доминик, увидев название, смеялся. Да, не мог же мистер Беллами покупать своему Принцу напичканную консервантами ерунду? К их общему удивлению, кот отказывался от кусочков куриного мяса, подолгу избегал их и ел только когда сильно приспичит, пил только молоко (хотя, Мэттью читал, оно плохо усваивается, на самом-то деле). Оставленный на столе бутерброд с сыром был растащен на ошмётки по полу, а сыр – съеден. Какой хозяин, такой и кот.
Пару наборов коржей и сливки, это уже для Доминика, который проявил себя кулинарным энтузиастом, но кроме выпечки готовить ему явно было не дано.
Дух весны обвевал его лёгким ветром со всех сторон, норовя скинуть с плеча шарф, когда он загружал пакеты в багажник. Весны, которая так бы и прошла мимо него, как и в прошлые годы, когда сезоны сменяли собой друг друга без особого для Мэттью значения.
Жизнь в один миг стала такой насыщенной, что он не находил в себе ни капли уныния. Только бесконечное спокойствие и комфортное хладнокровие. Всё на своих местах.
Том позвонил куда раньше чем ожидалось. Уже в шесть вечера он был на Оксфорде, и у Мэттью оставалось совсем немного времени чтобы убрать обёртки с пола и закинуть грязные полотенца в стирку. Вместе с сигналом стиральной машины раздался будильник, названный «Пупсик», так что, оставив Принцу еды, Мэттью выскочил из дома и уселся за руль, закурив по прямой дороге от побережья.
Даже в авто с закрытыми окнами ощущался сильный ветер, только визуально – он склонял деревья, которые не торопились отращивать почки, а небо было очаровательно-серое, безнадёжное. С вопросом времени в ушах всё становилось куда лучше.
Спокойная радость от приезда получила свою кульминацию, когда приятно пахнущий древесным парфюмом человек накинулся с объятьями и стал судорожно стучать по спине ладонью, восклицая:
– Братишка!
– Том, Том-Том-Том, – Беллами зажмурился. Одна часть его противилась резкому тактильному нападению, а другая искренне радовалась и боялась в одно и то же время. Как же они будут общаться? Должны поладить. Обязаны.
– Поехали быстрее, я так хочу жрать. У меня челюсть не повернулась съесть то, что я купил на Оксфорде. Отдал какому-то бездомному.
В дороге Том ещё успел рассказать десять тысяч историй о том, как проходили его рабочие будни, и как он всё время подумывал попросить фотографию кота, чтобы уж наверняка убедиться, что Мэтт его не продал и не утопил в ближайшей луже. Злые шутки смешили Беллами, и он, с риском для жизни, курил и вёл авто, что редко себе позволял, дёргая коленом в ритм песне.
– У тебя выходной в пятницу?
– Выходной, – эхом откликнулся он. – Но я бы не хотел проводить его без…
– Отлично, куда-нибудь выберемся. Забей ты на этого кота!
Это не кот. Хотя, если верить зоркому чувству юмора Капраноса…
– Ему уже полтора месяца. Господь всемогущий, как ты жил без меня всё это время!
– Так много эмоций, Томас, – поддразнил Мэтт, вдыхая дым полной грудью на очередном светофоре. А дальше – прямая дорога к побережью, снова.
Том был в преступно хорошем настроении, поэтому делал комплименты всему, что видел. Для начала, ему понравилась валяющаяся в углу майка Доминика – он недавно купил её на какой-то распродаже.
– Ты купил себе майку? А всё ведь не так уж и плохо с тобой, ты не безнадёжен, – Кирк скинул свои сумки у дивана, на него кинул комок, который собой начала представлять майка. Мэттью бережно распрямил её и сложил в квадрат на спинку.
Кирк позволил себе есть прямо у телевизора, и грозился провалить миссию, на что Мэттью смотрел, сморщив нос. Вместо того, чтобы возмущаться, он уселся рядом, поставил тарелку на колени и откинул голову, чтобы создать себе иллюзию покоя.
Прошло уже два с половиной часа. Эта мысль была его последней – через полчаса его вырвал из дрёмы Том и заставил поесть. Мэтт был как-то уж слишком слаб, ему не хотелось ничего делать. Вымотался.
– Пойдём, покурим. Скоро спать.
– Мгм, – мыкнул Мэтт, дожевал и поднялся.
– Да ешь ты уже!
– Неполезно на ходу, – проворчал он, поднимаясь за неспокойным другом по лестнице.
– Ты какой-то спокойный.
Кирк тут же закурил, сев за стол на место Доминика. Спаси меня Господи.
Мэтт принялся мыть посуду, пока Кирк объяснялся.
– Ну, какой-то по-хорошему спокойный, не безразличный. Это даже лучше, это круто. Только нужно хорошенько отдохнуть перед пятницей. Я уже прогуглил, куда мы поедем, убойное местечко.
– Не собираешься в ближайшее время в Германию?
– Нет, я устал работать за границей. Еда не та, обстановка не та, погода не ущербная, – Кирк махнул рукой, в которой дотлевала сигарета.
Когда Мэттью принялся варить кофе, внизу щёлкнул замок. Хлопнула дверь. Кирк прикурил ещё одну.
Он не успел вымыть всю клубнику, только одна чашечка стояла в холодильнике, остальное так и осталось в пластиковом контейнере на верхней полке.
– Добрый вечер, – Доминик повесился сзади, ожидая, пока Мэттью повернёт голову, чтобы поцеловать его в нос. – Ну и день, умереть не встать. О, – он на секунду замер, а потом пожал протянутую руку. – Доминик.
– Том.
– Как же я голоден, – он открыл холодильник. Мэттью сжался глубоко внутри. Он совсем не знал, чего ожидать в следующий момент, это ему было не по нраву. – О боже, – Доминик тем временем достал тарелку с клубникой. – Вы – волшебник.
– Спагетти в кастрюле. И не забудьте выпить таблетки.
Но Доминик уже отвлёкся на Томаса, в своём обычном амплуа, устроившегося с видом хозяина заведения на его стуле.
– Chancellor? Говорят, они каждую пачку упаковывают вручную.
– У одного моего клиента табачный магазин в Берлине, так что грех не воспользоваться ситуацией, – Кирк пододвинул пачку к Доминику. – Тяжело, когда твой брат – партизан.
– Я пытался, – заметил Мэттью, поставив две кружки кофе на стол, а после сам же и принялся разогревать ужин для Доминика. Он просто не знал, куда себя деть.
Всё же неловкости даже не оставили шанс на появление. Доминик был в прекрасном настроении. Он осторожно закурил длинную сигарету и закусил клубникой.
– Никакого кофе.
– Один глоток, – Доминик уселся прямо напротив Тома. – Как будто трубку куришь, только дыма меньше. В последний раз я пробовал такой табак в Лондоне, тогда. И верхняя полочка той загадочной шкатулки.
– Мистер Ховард, – Мэттью едва удержался от того, чтобы щёлкнуть Доминика по носу.
– Это я ему привёз, – хмыкнул Том, наслаждаясь сигаретой.
– Зачем пропадать хорошим вещам, – Доминик усмехнулся тоже. – Косячки это всё-таки тема. Но я так и не научился нормально их крутить, а машинка для слабаков.
– Точно, – Том кивнул, – у меня ушло полгода на нормальной плотности косяки. Я ведь не наркоман со стажем.
– Урод, – фыркнул Мэттью. – Ты предлагал, я крутил.
– И ампулы тебе под подушку клал, ага.
– Маму твою имел, пей свой кофе. Приглашаешь домой человека, а он тебе… – продолжал бормотать едва слышно Беллами.
– У тебя завтра пары? – спросил вдруг Кирк.
– Нет, – одновременно ответили Доминик и Мэттью.
– Я хотел отпроситься с работы.
– Отпросись, я кое-что придумал, – Том заговорщицки улыбнулся, когда Беллами присоединился к ним за столом, поставив перед Домиником тарелку.
– Bene, – Доминик принялся за еду. – Мистер Беллами так мало рассказывает о… обо всём. Он говорил, у тебя своё дело?
– Извращенец, – прошептал Кирк.
Мэттью пнул его под столом и как можно более мило улыбнулся.
– Рассказывай.
Том хмыкнул.
– Я с двадцати лет мечтал о своём парфюмерном деле…
Через полчаса они уже валялись на диване и обсуждали идеи для рекламной компании новой коллекции, а Мэттью заперся в спальне, чтобы перевести дух. С ними было невозможно находиться в одной комнате. Они просто ни на секунду не затыкались. Кирк ещё гаденько посмеивался, когда Доминик обращался к нему так, а он платил той же монетой, с умыслом. Пошёл он к чёрту, это не смешно. Это – правильно.
Ему ещё нужно было разобрать кое-какие бумажки, но это было не обязательно. Чуяла жопа, что времени на выходных не будет. Кирк так и не рассказал, куда он планировал съездить, но и Мэтту было всё равно. Наверное, он расскажет Доминику.
Кажется, я умру раньше, чем предполагалось.
Пережив наплыв беспокойства и выкурив пару сигарет, Мэттью вышел из спальни, откуда его так никто и не попытался достать, и спустился вниз.
– А потом она сказала: этот мистер Беллами просто душка. С намёком на то, что я должен ей что-то срочно о нём рассказать, поддержать разговор. Я бы выпила с ним чаю, но он никогда не приглашает меня!
Кирк рассмеялся так громко, что стены должны были затрястись, а Доминик хихикнул в кулак.
– А тебя приглашает?
– Я сам прихожу, – Мэттью, прислонившись к тёмной стене, мог слышать улыбку в голосе Доминика.
– Это правильный подход. Если ждать, чтобы Мэтт что-то сказал, можно состариться.
На счастье, Принц пробежал мимо, и Мэттью подловил его на руки, морщась от тут же схвативших его за руку когтей.
Он ступил в гостиную, отпустив на свободу кота, который тут же юркнул за диван. Когда Доминик брал на руки Принца и спокойно клал к себе на колени или на другую руку, он лежал совершенно спокойно. На этот раз ситуация повторилась.
– У этого кота невыносимый характер, – пробормотал он, не зная, куда сесть. Доминик вытащил на свет божий ранее покоившееся в углу кресло и разлёгся в нём, а Томас оккупировал диван. Он скинул ноги и похлопал по подушкам.
Сев, Мэттью откинул голову на спинку и прикрыл глаза.
– Пора бы уже спать, – предложил Доминик откуда-то сбоку.
– До определённого момента я думал, что ты кот, – хмыкнул Том.
Мэттью открыл глаза как раз в тот момент, когда Доминик улыбнулся, кинув на него тяжёлый взгляд. Чаще всего, он казался тяжёлым, липким, но не только потому, что сами по себе веки у Доминика были тяжёлыми, а брови прямыми.
– Я в душ, – Мэттью потёр глаза пальцами. – Голова кругом.
Доминик и Том сопроводили его молчанием, но уже через пять минут, когда он спускался по лестнице со свежей майкой, о чём-то смеялись между собой, тихо переговариваясь.
– Я не стану на колени, чтобы молить тебя обожать меня, – напевал он, оказавшись в душе. Он понял, что по привычке не закрыл дверь, но вряд ли можно было опасаться нападений со стороны Тома. Было бы смешно.
Пойми меня. Пойми меня.
И Доминик оправдал ожидания. Он долго возился у зеркала, наверное, побрился – незначительный стук о раковину.
Вот мольба моего сердца к тебе, никто не знает меня лучше тебя.
Резко отодвинув шторку в сторону, Мэттью замер.
– Вы выглядите уставшим, – промычал Доминик, сплюнув пасту. – Вода ещё есть?
– Вам хватит, – он наконец-то обмотался полотенцем. Глубоко в душе ему очень хотелось чего-то, но он никак не мог понять, чего именно.
– Что не так? – обеспокоился Доминик, обнимая за плечи и немного массируя их пальцами.