Мэттью провёл по его плечам влажной рукой. Всегда такая горячая кожа.
– Я уже говорил, что меня преследует желание отсосать?
Хмыкнув, он присел на мокрый край ванной и стянул полотенце вниз.
– О да, это определённо поможет моей усталости, – Мэттью запустил руку в светлые волосы. Доминик сомкнул колени, чтобы ему было удобнее стоять и… вперёд.
В рай.
Ощущение недотраханности, оставшееся от предыдущего утра, без сомнения, и у Доминика тоже, изводило как-то неосознанно. Не видеть его целый день было даже слишком легко – ничто не отвлекало, не беспокоило, дела овладевали ходом времени и кружили в своём собственном круговороте. Но увидеть Доминика снова, без майки, с щёткой за щекой, и не потрогать за задницу – так жить было нельзя.
На этот раз уже Доминик спускался руками по тёплой от душа коже, прижимал к себе ближе, лишал последнего дыхания. В ванной и так было душно, пар ещё витал где-то над головами, а воздух весь выкачали, забрали прямо из лёгких. Он никогда раньше не получал столько удовольствия от болтливого рта Доминика, дерзкого, бесстыжего рта.
– C’est parfait, – один раз простонал он и снова задышал.
– Эй, ребята, мне только… – спину обдало холодным потоком воздуха, впущенного вошедшим. Дверь тут же хлопнула и закрылась. – Блять, вашу мать, – и ещё много слов глухими отзвуками доносились из-за неё.
– Глубже.
Высвободившись на секунду, Доминик позволил погладить свою щеку пальцами и собрать слюну с нижней губы.
– Baise-moi, – сформировалось на его красных, пухлых губах, и исчезло.
Не думая о бедном Кирке, который любил ложиться спать ровно в десять вечера, Мэттью схватил его волосы в кулак и делал то, что ему было сказано.
Конечно, нужно было подождать ещё немного, чтобы нагрелась вода, но Доминик так и не уступил Кирку душ. Общение общением, а воспользоваться ситуацией – святое дело.
Возбуждённый, умом, и разморённый, Мэттью улёгся на постель. Он уже оставил Тому постельное, так что пусть разбирается сам.
Доминик пришёл скоро, и по одному его взгляду было понятно – ночь ещё только началась. Запах его кожи сводил с ума, хотя Мэттью не мог точно описать его, он сходил с ума, теряясь в тактильных ощущениях.
Его любовник не был его другом, но другу он предпочёл любовника. Им с Кирком было о чём поговорить, но он бы даже под страхом смерти не оставил эту горячую кожу без внимания. Доминик одним своим видом призывал к действиям, как и всегда. К чёрту слова. По его жестам всё было ясно.
– Хочу, – он сипел от боли.
– Ещё немного, – Доминик пытался не сводить ноги от удовольствия. – Мне нужно ещё пару минут.
Пару минут в таком состоянии были вечностью.
– Не стони, умоляю, – инстинктивно нажимая пальцами туда, где это нужно более всего, Мэттью зажмурился. Грудь Доминика тоже вздымалась так тяжело, он задыхался, если не выпускал наружу ощущения.
– А то что?
– Потеряю сознание.
Доминик хмыкнул, сжимая его руку бёдрами.
– Кое-кому сейчас ещё хуже. Ему мои ст… ох, – он снова упёрся пятками в постель и напряг бёдра, не в силах больше выдерживать удовольствие. – Ох блять!.. но он крут, – выдохнул Доминик за секунду, жмурясь.
– Он не самый лучший пример для подражания, – пробормотал себе под нос Мэттью.
– Сейчас, – Доминик оттолкнул от себя, перевернулся. – Прямо сейчас, – выгнул спину и сжал подушку. – Ну?
И его желаниям невозможно было не подчиниться. Как когда-то давно, в первый раз. В груди жгло, дышать было опять нечем, уже надоедало это, но – хотелось. До безумия.
– Хоть бы дверь закрыли, – помятый Том варил себе кофе уже в девять утра, когда Мэттью вышел выпить воды. Он проснулся от дикой жажды. Ему нужно было разбудить Доминика, чтобы тот выпил свои таблетки, но пока что не хотелось.
– Тогда Принц не смог бы зайти.
– И никаких извинений, – Том вздохнул. – Спешу напомнить, что я не знал, что вы уже вместе.
– Вместе, – слово задержалось на кончике языка, и Мэттью смаковал его, как последний глоток кофе. – Не смей портить его, – добавил он, выпив воды. – Я не выдержу третьего раза.
– Я тут при чём? – хмыкнул Кирк.
– Ты понимаешь, при чём. Прекрасно понимаешь.
– Научить мальчика жизни – меньшее, что я могу. Он хорош.
– Спасибо, что одобрил, – Мэттью положил Принцу еды и ушёл, не дожидаясь ответной колкости.
Доминик раскинулся на спине, и лечь обратно практически не представлялось возможным. В холодном свете утра он был даже немного бледен, а волосы спутались и торчали вверх. Руки и ноги его были длинными, это указывало на, возможно, ещё пару сантиметров роста в перспективе, которые Мэттью упустил.
Он был хорош. Красив.
Едва слышно вздохнув, он остановился у постели на минутку. Мэтту всё же удалось залезть под правую руку Доминика и уткнуться носом в подушку. Ещё хуже было теперь то, что он по факту был обречён жить с двумя жаворонками целую неделю.
Когда он проснулся во второй раз, внизу уже играла музыка, а из кухни пахло горелым. Запах был остаточным. Мэттью обнаружил кое-как потушенное рагу – они оба не умели готовить, – но на вкус оно было вполне сносным. Закусив тостом и хорошим кофе, который ему привёз Кирк, Мэттью направился в ванную, не остановленный никем.
Том и Доминик были заняты друг другом. Они очень много говорили и то и дело шутили, смеясь так, что слышно было даже сквозь шум воды.
– Я считаю, это очень подходящий исполнитель.
– Он мне всегда нравился.
– Мне тоже!
– Потому что вы гламурные твари, – кинул через плечо Беллами и пошёл переодеваться. Эти двое замолкли на секунду, а затем разоржались безо всяких сожалений.
– Братан, я забираю твою кису, – Кирк свесил голову с подлокотника чтобы посмотреть на вернувшегося Мэттью.
– Он хочет, чтобы я танцевал в его рекламе. Совсем поехал, – Доминик пихнул Тома ногой.
– Он зашёл на кухню лунной походкой, – улыбнулся Том.
Доминик любил танцевать в наушниках перед холодильником, или когда одевался на работу.
– Я уже отпросился. Так, куда мы едем, ещё раз? – спросил он, почёсывая свой светлый затылок.
– Пейнгтон.
– Эксетер, – протянули одновременно Доминик и Мэттью.
– Что?
– Не, ничего, нет, – забормотали оба, а Ховард потряс головой. – Воспоминания.
– Ничего, перекроем, – усмехнулся Кирк. – Так что мы выбрали? Suit & Tie?
– Ты сумасшедший, Том!
– Я иду собираться. И вы собирайтесь. Надо ещё успеть в банк, – кинул Беллами и удалился.
Доминик должен был завести себе счёт, как любой порядочный человек. Одно счастье было у британца – его накопления в банке, куда складывались мизерные и не очень остатки зарплаты и прочие радости жизни, вдруг свалившиеся на голову.
В голове у него было целое ничего, только издавна знакомые мелодии, пока он одевался, а после – эти дьяволы начали порицать его выбор.
– Мэтт, братиш, ты ведь тот ещё модник внутри, давай!..
– Мистер Беллами, эта жилетка, эта жилетка!.. Вы не можете не…
Он в конце концов позволил одеть себя во что им нравилось. Доминик в своих новеньких чёрных джинсах блистал улыбкой, а Кирк заботливо приглаживал жилет.
– Ну вот, – хмыкнул Том. – Совсем как ты любишь.
– Отлично, – оглядывая творение рук своих со всех сторон, Доминик улыбался. – Эти штаны совсем не старомодные в таком ключе, а классические.
– Вы закончили? – пробормотал Мэттью. Внимание его начинало смущать, какая им вообще была разница до того, как он был одет. Ах да, господа гламурные твари не должны находиться с оборвышем рядом. Всё красиво.
Кирк сел за руль, и тут же зазвучал какой-то отвратный хип-хоп. Доминик устроился рядом с Мэттью на задних сидениях и то и дело норовил игриво коснуться коленом или прилечь на повороте. От него пахло точно так же, как от Кирка вечером – ночной парфюм был немного не своевременным, но таким шикарным, что занюхаешься.
– Косяки есть? – спросил Мэттью, давая Ховарду то, чего он хотел – обнимая за пояс и прижимая к себе.
– Есть, – откликнулся Кирк, а Доминик принялся дышать на ухо и покусывать шею.
– Ещё только час дня. Пупсик, прибавь оборотов, – выдал Мэттью, отдаваясь во власть этих безумцев.
Именно эти люди, друзья и любовники, были теми, кто подавал ему нужные кирпичики, которые он клал в нижний этаж своей души. И он отдавался им со всей старательностью, и было даже очень хорошо делать это, как будто Кирк впервые вёз его невесть куда, а Доминик покусывал в шею и улыбался всем телом.
– Вперёд, в прошлое, – хмыкнул Беллами, откидывая голову назад, чтобы дать Доминику простор для действий.
В банк они ввалились за полчаса до закрытия, и у Доминика, и у него были позывы на стояк, но кого это волновало. Момент был вполне себе торжественным, и Доминик, оправляя свой серый кардиган, уселся перед консультантом, пока Мэттью и Том стояли около стойки неподалёку. Первый жалел, что в руке его не было стакана виски.
– Ничего не будет с твоим мальчиком, не переживай, – улыбнулся одними чертовскими глазами Кирк. – Он знает себе цену.
– Потому мы и трахаемся уже третий месяц, – хмыкнул в нос Беллами, отводя взгляд от худощавой фигуры в пяти шагах.
Гордость в серебристом взгляде и желание поцеловать – вот и всё. Вы официально влипли, мистер Беллами.
Комментарий к О друзьях и любовниках
я так устала и я такая злая. быстрее бы уже рождество
З Ы 23.12.
чувак который это сделал знай Я ПРОСТО В VOICE ОРУ
https://pp.vk.me/c628228/v628228690/28ab9/WznEVyBi40A.jpg
(peyring/slice of life/ to go on pussy)
а также пан беллами
========== О культурном отдыхе ==========
Рестораны на побережье всегда отличались отличным патио, с которого можно было наблюдать ничем непримечательные волны Ла-Манша. Мистер Беллами всегда любил их, эти волны – он жил с ними, завтракал с ними и ужинал, целых пять лет. К любому можно было привыкнуть за столь долгий срок, а уж к тому, кто молчит – тем более.
Кирк напротив, рука Доминика на колене – всё как в блестящем фильме. На тарелке вегетарианский цезарь с тремя сортами сыра, а в душе – настоящий праздник и предчувствие чего-то совсем уж великолепного. Вместо обычных сигарет достали косячки и вперёд. К звёздам.
За едой, вином и разговорами, разговорами Доминика и Кирка, двух самых близких людей, всё казалось нереальным. Вскоре, пошатываясь, пришлось отлучиться отлить. Но это ничего. Доминик тоже придёт.
Через полчаса, через час – не важно. Горячая шея, кожа его, её аромат, смешанный с запахом фирменного парфюма. Хотелось как минимум ещё один косяк, пока он спускает штаны. Всё как в безумном круговороте, в фантазии, выдумке больного разума. Он на коленях, у стены, и похуй, что на стене написано «уёбывай» – хорошо до преступности. Горячо и хорошо. И громко.
Кирк ухмыльнулся, когда они вернулись.
– Ну что, разогрелись?
– Ага, – Ховард закинул ногу на ногу и сверкнул улыбкой. Его визитка.
– Ты мог бы стать звездой кино, – хмыкнул Беллами и закинулся ещё одним бокалом вина.
– Не так быстро.
– Спасибо. О, бог мой…
– Ховард.
– Я всё ещё здесь. И пятьдесят людей тоже.
«Мне похуй» - хотел ответить он. Но промолчал. Взгляд Ховарда, этот взгляд, соблазняющий на что угодно, хоть прыгнуть в ледяную воду. Хотя отстраняться было всё равно, что сделать это – ледяное и возбуждающее действие.
– Десерт?
Кирк, заебал.
– Мне понадобится второй раунд, – Мэтт улыбнулся и взял ещё косячок. Они ничем не отличались от обычных табачных, так что кого это вообще волновало. Он чувствовал себя на высоте, а сбоку вторым его телом был Доминик. Сияющий от удовольствия. И доставленного, и того, что вернули.
Но он имел в виду далеко не десерт. В голове уже давно играло что-то совсем своё, а после ещё одной порции и перекура и вовсе прояснялось, и казалось, что трезвеет разум. Это было совсем не тем, чего он хотел.
– Хорошая песня, – подумал он вслух, подпирая подбородок ладонью.
– У меня на примете есть ещё одно место, – Кирк выдохнул дым так, как Доминику ещё предстояло учиться и учиться. – Тебе понравится.
– Отлично.
Но он, кажется, сидел под боком и мотал на ус.
– Хочу танцевать.
– Ты будешь в костюме, скинешь пиджак – белая рубашка и тонкий галстук, и этот припев. Знаешь, – Кирк стряхнул пепел прямо в пустую тарелку, – этот парфюм будто с тебя снят.
– Зюскинд бы одобрил, – хмыкнул Беллами.
– Молодой человек, который любит хорошие вещи, хороший алкоголь, хорошие тусовки…
– Хороший хуй, – Мэтт захихикал в плечо.
– Не без этого, – склонил голову Том.
Доминик закрыл лицо руками.
– Я сейчас усну с вами двумя.
– Я обсуждаю твой будущий успех, а ты спать собрался, – Кирк кинул салфетку в тарелку и затушил сигарету. – Пойдём пешком. Тут недалеко.
Было решено не заходить в магазин – Том чуть не избил обоих при намёке на то, что они не смогут заплатить лишнего за алкоголь. Доминик хихикал на ухо и улыбался туда же, а Мэттью хмыкал – намекать на то, что Тому что-то не по карману, было опасно для жизни, но всегда действовало безотказно.
– Хочу обратно в клуб, – шепнул он. – Сейчас бы мы с вами оторвались на полную.
– Точно, – эти слова вызывали дурацкую улыбку. – Тёрлись бы вы об меня так, как об Эдварда, хм.
– Если бы вы были чуть более упороты, мы могли бы обработать вас вдвоём, мистер Беллами.
– Мне нравится эта мысль, – прохрипел он. Их с Домиником сносило ветром на каждом шагу, а Кирк, как полководец, шагал впереди, запахиваясь в пальто.
– Хватит секретничать, пошевелитесь.
– Кстати, какой язык вам всё-таки нравится больше? – вдруг поинтересовался Доминик.
– Разве это не очевидно?
Самодовольно ухмыляясь, Доминик потянул Мэттью вперёд за рукав, чтобы нагнать ускакавшего вперёд Кирка. За очередным поворотом они забрались под какой-то навес.