Самое лучшее время в местах не столь отдаленных – это ночь. Только ночью можно хоть на краткий промежуток времени стать самим собой или погрузиться в безмятежный, как в далеком предалеком детстве сон, правда, скрипучая шконка совсем не похожа на теплую мягкую кровать с подушкой, набитой гусиным пером, да и соседи по камере вряд ли смахивают на “искателей грез”. Кормушка была открыта, за железной дверью дремал надзиратель, ни с того, ни с сего зажегся свет, а в конце коридора послышались голоса начальства. Спящие нехотя открыли глаза, дверь с разрывающим визгом открылась – пришлось встать, как положено. Впрыгнул сержантик, отдал честь, скомандовал:
- Осужденный Крючковский! Подъём! С вещами на выход!
- Я?! Погоди-ка, начальник! Мне ещё год сидеть! Ты ничего не попутал? – опешил Банго, резко подскочив.
- Слышь, у меня приказ! На выход! Или ещё не насиделся? – сержант скорчил рожу. – Живей!
- Понял! Уже лечу! – радости цыгана не было границ.
- Так-то лучше! – смягчился, но наручники все равно достал.
- А чего случилось, что меня досрочно отпускают? – вещи были собраны.
- Ничего не случилось, заебал ты всех уже, понял? Потому и отпускаем! Лицом к стене, руки за спину! – защелкнул на запястьях наручники и вывел из камеры.
Остановились около кабинета следователя Викторова. Сержант постучавшись, заглянул и доложил:
- Товарищ майор! Осужденный Крючковский доставлен!
- Заводи и свободен! – майор накинул на плечи мундир.
Банго, озираясь, вошел и, не спрашивая разрешения, бухнулся на ближайший стул. Повисла пауза, потом, прокашлявшись, заговорил Викторов...
Виталий Витальевич Викторов – маленький, сутуленький старичок, тертый патрон, компетентнейший работник данного объекта, раньше – спецназовец и герой, после тяжелого ранения хромал на левую ногу, был контужен... Окружающие сторонились: одинокий, замкнутый, агрессивный, ну в общем – повернутый на криминальной почве следак, с всякими заморочками из прошлого. Его знали все, но понимали лишь избранные.
Оглядев Банго, ерзающего от нетерпения на стуле, он присел на краешек стола, свесив больную ногу, подбирая слова, начал диалог с длиной тирады:
- Ты радуешься? Напрасно! То, что ты выходишь на свободу – это ничего не значит, Крючковский! Я прекрасно тебя знаю, я имел честь познакомиться с материалами дел, поэтому с наблюдения не снимаю! Если ты вздумаешь продолжать свои деяния – сядешь снова! Будь моя воля – топтал бы, дружок, зону до конца дней! И плевать, что мне угрожали расправой! Кто тебя “крышует” непонятно, но я докопаюсь до истины, поверь! Я в органах больше 30 лет и пересажал столько, что этой чертовой тюрьмы уже мало! – Викторов достал из кармана конверт, протянул собеседнику. Тот хотел было взять, но наручники так и не сняли.
- Знаешь, а мне по-барабану, что ты там плетешь! Ты, начальничек, бессилен в данной ситуации! Я снова на свободе, потому и радуюсь! И вообще, быстро сними с меня наручники, волчара! – рявкнул цыган, оскалив зубы, совсем по-животному.
- Непременно, только сначала я тебе кое-что объясню! – Викторов помахал конвертом, потом измял его и швырнул в мусорное ведро. Затем достал ручку с листком, черкнул несколько слов, в следующее мгновенье схватил свою палку, похожую на багор, зацепил рукоятью шею Банго, дернул так, что тот не удержавшись, оказался практически на коленях у стола.
- Ах ты, оборотень позорный! Я тебе это верну, скоро! Сам на коленях окажешься!
- Слушай меня, мразь! Пока ты находишься в этом кабинете – я босс! Приказываю только я! Так было, есть и будет! А дружкам своим передашь, что запугать меня не удастся, а купить и подавно! – взгляд майора стал стальным.
Он запихал листок в воротник грязной и залатанной рубахи Крючковского.
- Да не знаю я ни про каких дружков! Я не рассчитывал, что меня отпустят именно сейчас!
- Они, зато хорошо знают! И тебя, и меня! Вот правда, мне не удалось отследить номер того воротилы, который предлагал за тебя залог! Хорошие связи в уголовном мире? Наверное, благодаря хозяину? – говоря о Лексе, специально перешел на полушепот, оттолкнув это от себя, даже покривился.
- Хозяина не смей трогать! Лекса – покойник! А их не тревожат по пустякам! Да! Мы с ним многое хотели завершить, но так случилось, что его избили охранники и выжить он не смог, я знаю их в лицо! Всех до одного! И отомщу! Клянусь, – верный пес говорил тихо, с болью. – Пока я жив, я верен тебе, Лекса!
- Я тоже об этом слышал, но на самом деле охранников подкупили заключенные! Твой Лекса был ненавистен всем вокруг, даже “вашим”, это не я такой бессердечный, скорее – он! Ладно, хватит о былом, на будущее – не пытайся меня провести! Ах, да! Ещё подписка о не выезде с тебя! – ткнул пальцем в графу, где должна была стоять закорючка, отстегнул наручники, дал ручку.
- Эй! Что за бред! Никакой подписки! Я собираюсь в Сочи!
- Ну, извини! Закон есть закон! И вообще, хватит, уж может так жить? – правоохранитель перешел на тон дружеской беседы.
- Живу, как умею! Не тебе меня судить! Давай свои бумаги на подпись! И пойду я отсюда, пожалуй, а то совсем задохнусь от тоски! – разминая затекшие руки, Банго не переставал коситься на мусорное ведро, в то, куда Викторов выкинул неизвестный конверт – любопытство сжирало изнутри.
- Можешь даже не пялиться! Тебе оттуда ничего не светит! Это моя взятка, но мне она не нужна! – Виталий Витальевич, кряхтя, достал из шкафа папку с личным делом.
- А чего это ты, начальник, взятками брезгуешь? Или тебе зарплату выдают? – едко заметил зек. – Неужели?
- Не твое собачье дело! Ставь подпись и катись! Я слежу за тобой, помни!
====== Глава 9. ======
СОЧИ.
Бесцеремонно подъехав к табору, Игнат остановил машину около дома Саппоро, к сожалению, для себя отметил, что света в окнах уже не было, кроме тускло-мерцающего ночника на первом этаже, за тонкой тканью не полностью задернутых штор виднелся утонченный и нежный, но вместе с тем невероятно сексуальный силуэт девушки. Кира! Она ещё не спит!
Бероев, вдохновленный таким раскладом, неуклюже подобрался почти к самому подоконнику, по-жирафьи вытянул шею в надежде посмотреть на её прелести. Так... вот она сидит на кровати, распускает волосы, прежде заплетенные в конский хвост, похоже, что спать всё же хочет – трет рукой глаза, поправляет подушку, ненадолго чуть приподнимается, натягивая пижамные штаны, потом через голову снимает платьице и бюстгальтер, на несколько секунд обнажая грудь, затем быстро влезает в огромную футболку и тянется к ночнику... О, нет, ну почему все так скоро заканчивается! Игнат заскрипел зубами, нечаянно забывшись, прикусил язык так, что чуть не выдал своего присутствия. Гормоны разбушевались, он сжал кулаки, приходя в себя. За его спиной раздался раздраженный возглас. Дьявол! Попался!
- Ничего себе! Это как же называется, молодой человек!? – Лачо возвращался с работы. – Я вроде к вам обращаюсь!
- Я... ну, я просто... здрасьте! – криво улыбаясь, кавказец стоял вполоборота, дабы не демонстрировать возбуждения ниже пояса.
Однако цыган сразу все понял.
- Да уж... здрасьте, юноша, я, конечно, все понимаю, но это слишком!
- Я вообще-то к Лёве, он дома? – спросил так невинно, что у Лачо отвисла челюсть.
- Его нет, а цветы вы тоже ему привезли? – хозяин дома кивнул на зажатый между ног букет. – Не знал, что у вас столь близкие отношения!
- Что? Нет! Вы не поняли! Цветы, разумеется, не для него!
- Наверное, для меня? – открыто поддел парня мужчина.
- Для Киры! Я очень хотел её увидеть! Могу я войти? – голос почти дрожал от злости. – Ненадолго…
- Как я убедился, только что вы её увидели! Слишком поздно для любовных визитов, не кажется?
- Нет, лично я за круглосуточную любовь! – Бероев улыбнулся во всю ширь лица.
На их голоса вышла Хитана в халате, обняла мужа.
- Здравствуйте! – лучезарно улыбнулась, – Лачо, ты сегодня так припозднился, все в порядке? – она недоверчиво покосилась на Игната: от этого взгляда пошли мурашки, он отошел от окна, встав по струнке, как приличный пай-мальчик, протянул букет.
- Вы сможете передать Кире утром?
- Да что с тобой делать! Давай сюда! – Лачо снисходительно мотнул головой, чмокнул Хитану в щеку – на этом распрощались.
Закрыв дверь в дом, он небрежно кинул цветы на стол. По лицу пробежала тень.
- Вижу, ты не в восторге от этого типа, как и я?
- Да! Представляешь, я иду, а он Кире в стекло дышит! Ох уж эта молодежь! Куда подевались старые добрые правила хорошего тона?! Кстати, а сынок наш опять где, коней пасет, небось?
- Любимый, ну не всем же быть такими дипломатами, как ты у меня! Я благодарна судьбе, что моим мужем стал именно ты! Да, Лёвка ушел на реку, а у Кирюши был сегодня тяжелый день, она спать рано легла и от ужина отказалась, потому что нога болела – пораниться где-то успела уже! Хотя, ты прав: мне тревожно, особенно после того, как увидала её ухажера! Какой-то он мутный! – шувани потянулась к вазе, чтобы поставить розы.
- Осторожно. Они с шипами! – предупредил Лачо, скинул пиджак и ботинки.
- Знаешь, мне показалось, что я его где-то видела...
- Это сын нашего нынешнего мэра. А он тот ещё урод! Куда народ смотрит! Выбрали себе на голову! Теперь и будем плясать под кавказскую дудочку! Ох, как же я ненавижу демократические выборы! Все может пойти с молотка! Вся администрация ходит перед ним на цыпочках! Тьфу! Он хочет купить компанию Хабарова!
- Вот значит, чего ты такой подавленный и раздраженный! А Хабаров что?
- Пока ничего. Я очень надеюсь, что откажется. Милая, пойдем спать! Я ни ног, ни рук не чувствую, да и голова разламывается от всяких мыслей... – он заключил Хитану в объятья и поцеловал. Легли. Уснули. Но вдруг на весь дом разнесся дикий крик...
Немая сцена между Зорой и Лёвой затянулась. Оба не двигались, напряженно вслушиваясь в голоса ночного леса, смешанные с бешеным биением их сердец, частым неровным дыханием.
Волки приблизились; судя по тому, что вой, то низкий и хрипловатый, то звонкий и заливистый, напоминающий собачий визг, перемещался быстро, можно было понять, что на охоту вышла вся стая. Бежать глупо, разве что спрятаться. Но куда? Кругом только непроглядной стеной стоящий ельник! Можно, конечно, забраться на дерево, но не факт, что сию секунду найдется такое коряво-прочное. Прочность – это отдельный вопрос, ведь главное, чтобы выдержало хотя бы одного... ну, на войне как на войне!
Зора, стараясь не потерять самообладания, лихорадочно придумывала пути отступления, в конце концов, придя к выводу, что поодиночке шансов выжить, станет намного меньше, решила остаться рядом с каким никаким мужчиной.
Внезапно все стихло. Абсолютно все. Так просто не бывает! Секунда... другая... третья... от напряжения свело мышцы, девушка неловко шевельнулась, почувствовав кожей тепло крепкого оголенного плеча стоящего рядом Саппоро, от этого стало спокойнее, ей хотелось что-нибудь сказать, правда, в свете недавней перепалки, решила сдержаться. Поворот головы позволил приблизительно разглядеть профиль вытянутого лица: довольно заостренные черты лба и подбородка, узкие скулы, плотно сжатые губы, жесткая щетина, широкие ноздри слегка изогнутого носа и длинные, кудреватые локоны, забранные за уши. А он не так плох внешне, как на характер! Брутальность явно в моде! Цыганка с ужасом осознала, что любуется им сейчас, когда в любой момент может пострадать от реальной опасности – хищников, бессмысленно и беспощадно! И что самое удивительное – страх, наполнявший тело ещё минуту назад ушел, уступая место сладостно-тягучей симпатии, не смотря на то, что они едва знакомы и что показательно – никакой уверенности в том, что он будет её защищать, не было.
В затуманенное новыми ощущениями сознание Зоры ворвался рык... буквально в нескольких метрах сверкнули зеленые, пронизывающие насквозь глаза. Волчий взгляд – один из самых красноречивых в природе! Она инстинктивно попыталась отступить, но Лев резко и больно схватил её за руку, шепнув, почти не открывая рта:
- Тихо. Не дергайся и не бойся. Это единственный шанс уцелеть. Стой на месте, не отводи глаза, не нагибайся, дыши через раз...
- А вдруг...
- Никаких «вдруг» – не шевелись! – шипел он.
- Здесь только один, а другие? – послушно замерла как статуя.
- Другие рядом, но если кинется этот, остальные подхватят – не сомневайся.
- Я не думала, что вблизи они такие...
- Какие? По-моему, идеальное воплощение величия и силы, – парень провел языком по зубам, – А какие глазищи!
- Восхищаешься ими? – она была искренне удивлена и зачарована.
- Да. Прекрасные охотники, санитары леса, между прочим! – отпустил её руку, на что Зора внутренне возмутилась, кто бы мог подумать, что это краткое прикосновение ей так понравится!
Тем временем волк подошел совсем близко, оскалившись, сверлил потенциальную добычу непроницаемыми очами, из пасти потянулся дымок (наступали ночные заморозки), зрачки его, широкие, оставались неподвижны, казалось, что они стеклянные.
Подул ветер – опахнуло мокрой шерстью и экскрементами. Зора громко шмыгнула носом, животное вмиг сфокусировалось на ней, готовясь к броску...
Сердце в пятки скатилось. Какая-то доля секунды... зажмурившись, она была готова к самому худшему, но сильный толчок и крик Лёвы, заставили сгруппироваться.
Дальше ничего нельзя было разобрать: рык, клацанье зубов, подтявкивание, нечленораздельные стоны, без крови тоже не обошлось... цыган прижал её своим весом (довольно тяжело выдержать такого богатыря) отчаянно продолжая борьбу, пытался скинуть с себя хищника!
Собрав все силы, Лев изловчился крепко зажать волка ногами, тот поскуливал, но продолжал огрызаться, тогда парень пустил в дело розгу, которую совсем недавно использовал вместо кнута – удары невероятной силы заставили серого отступить. Но тут подоспела стая…
Перепуганные супруги Саппоро вбежали в комнату к Кире. Она, скомкав одеяло, лежала на боку в холодном поту, озираясь по сторонам.
- Кира! Что случилось?! Мы чуть с ума не сошли! Думали – пожар! – Хитана включила свет, приоткрыла окно.
- Ничего. Кажется, ничего. Приснилась дурь какая-то... – лепетала девушка, смутившись от присутствия Лачо.
Он облегченно выдохнул, потер лоб.
- Ночные кошмары – кошмар моего не слишком веселого детства. Часто кричал так, что соседи порой вызывали неотложку. А сейчас не до этого – сплю как убитый! С моим графиком ни на что нет времени, а уж на кошмары и подавно! – расстроено улыбнулся и оставил дам одних, плотно закрыв за собой дверь, ещё несколько минут стоял в задумчивости.
- А ну-ка, рассказывай, что за кошмар? Хоть о плохих снах и не треплются, но твой крик как гром среди ясного неба. Что-то у меня нехорошее предчувствие! – шувани взяла свободную подушку и с ногами забралась на кровать.
- Ну, я даже не знаю. Это был такой бред, что и вспоминать не хочется.
- Кира, запомни: если тебе что-то снится, значит, скоро произойдут перемены в жизни! Сны как проекция в будущее, иногда – в прошлое, к ним нельзя относиться, как попало, уж я-то знаю! Даже дурные сны приносят какую-то весть. Всегда. Я, конечно, снами ещё не занималась, но надо начинать. Рассказывай.
- Я боюсь о таком говорить... просто во сне мама и папа... – Кира уткнулась лицом в подушку, чуть не плача, сжалась как эспандер под действием силы.
- Говори! Что случилось с родителями в твоем сне! Слышишь? Говори! Если им действительно угрожает опасность, то я это почувствую сразу!
- Они были связаны, кругом стояли какие-то мужики в черном с автоматами, слышался детский плач, притом, сама я смотрела как бы со стороны на происходящее, словно меня там не было, но я все видела, а помочь не могла, пошевелиться тоже! Потом поплыл какой-то едкий дым – горел табор! Мой табор! Бежал табун, правда огонь был быстрее, и почти все лошади погибли, но некоторые выбрались, на одной из них был Коля, вдруг я услышала выстрел и раздирающий душу крик папы... Коля в крови лежал у моих ног... звал меня...
- Хватит! Стоп! Это уже слишком! Что за бред! Вот это уж точно бред, – Хитана помотала головой, стряхивая с себя оцепенение, резко встала и серьезно добавила: