Он вскочил со стула, метнулся ко мне и заговорил, тихо и умоляюще:
- Мне просто… Мне просто нужно знать, как… как именно я разрушил твою жизнь? Ты сказал… прошлой ночью ты сказал… Я просто не понимаю, это все что, было…
Да, действительно, чем это все было?
Я влил в себя еще две бутылочки джина, но, как ни досадно, при этом до сих пор оставался отвратительно трезвым. Из горла у меня уже рвались новые слова – ощущение было примерно таким же, как когда меня выкручивало над унитазом. Таким же, как когда я выворачивал перед ним все свое нутро в пустыне. Это просто нарастало где-то внутри и рвалось наружу.
- Вся моя жизнь пошла по пизде, - сообщил я так, словно это была какая-то новость. А потом влил в себя еще одну бутылочку – черт его знает с чем. – А ведь все шло просто отлично, пока твоя мелкая блондинистая задница не объявилась на Либерти-авеню. Я был Ебучим Брайаном Кинни, лучшим рекламщиком в городе и даром божьим для всех педиков Пенсильвании. А потом, - продолжил я и попытался посмотреть на него. Но взгляд у меня все еще не фокусировался, и потому я просто махнул рукой в его направлении. - А потом нарисовался ты. И не пожелал УЕБЫВАТЬ, - кажется, в первый раз за весь этот монолог я повысил голос. - Ты просто… цеплялся за меня, цеплялся, цеплялся, цеплялся… цеплялся, БЛЯДЬ!
Я смутно помню, что в тот момент все же взглянул на него и увидел, как окаменело его лицо. Он кусал нижнюю губу и рассматривал свои ногти. Его грудная клетка вздымалась и опадала очень быстро. Но меня это не остановило.
- А потом! Потом! Потом, когда я дал тебе все, что только мог, - я шагнул ближе, ухватил его обеими руками за плечи и с силой встряхнул, - ты просто, блядь, ШВЫРНУЛ МНЕ ВСЕ ЭТО В ЛИЦО!
В тот момент я уже перестал быть собой. Кажется, я кричал. И тряс Джастина точно так же, как меня самого когда-то тряс мой гребанный папаша. Так сильно, что казалось, мог выбить из его тела все кости. Вцеплялся пальцами ему в плечи и выжимал его, как лимон.
Потом я прекратил его трясти и увидел, что по лицу его текут слезы. И все равно я не остановился, несмотря на то, что от его вида внутри у меня все заболело. Лицо у него стало багровым, но я все равно продолжал сжимать его плечи.
- И что же теперь? Теперь, когда я снова отдал тебе все, что мог, посмотри, блядь, чем это для меня обернулось! Я потерял свою гребанную РАБОТУ. Из-за тебя!
Я замолчал, словно ожидал, что он сейчас начнет оправдываться передо мной за то, что он такой честный. Такой цельный. Такой самоотверженный. За то, что он и меня заставил стать таким.
Потом я снова его встряхнул.
- Блядь! Да ты хоть ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, сколько денег я мог бы заработать? = выкрикнул я. – Я бы сейчас уже жил в гребанном Нью-Йорке!
И вдруг я понял, что его образ расплывается у меня перед глазами. Я плакал. Плакал, блядь. Снова. А он так и не сказал ни слова.
- ПОШЕЛ ТЫ НА ХУЙ, Джастин Тейлор, - сказал я чуть тише, голос у меня хрипел и срывался. – Пошел. Ты На. Хуй. ГОСПОДИ! Ты хоть знаешь, как я, блядь, тебя ненавижу? Пошел на хуй, - добавил я шепотом.
Меня уже всего трясло, прямо как там, на полу в ванной. Я моргнул, и из глаз моих вылился целый поток слез. Теперь я смог, наконец, разглядеть его четче. Он прикусил свои чертовы губы, изо всех сил стараясь не зарыдать в голос. Я ждал, что увижу ненависть в его глазах. Но ее там не было. Только решимость и… что-то еще.
Я рванул его на себя, прижал к груди и крепко обхватил руками.
- Я ненавижу тебя… ненавижу… господи, как я тебя ненавижу, - шептал я и терся мокрой щекой о его волосы.
А он вцепился в меня изо всех сил. А потом шмыгнул носом и громко всхлипнул.
- Я… прости меня, Брайан, я…
Но больше он ничего не мог выговорить. Только плакал.
Блядь! Какой же я гребанный ублюдок!
Я стиснул ладонями его лицо и принялся целовать его. Лоб, глаза, щеки. Я слизывал его слезы и прижимался собственным мокрым от пота и слез лицом к его лицу.
- Джастин, - прошептал я, прижавшись лбом к его лбу. – Джастин… этого не должно было случиться. Этого не было у меня в планах, понимаешь?
Он кивнул и обнял меня еще крепче, будто боялся, что я убегу.
- Будь ты проклят за то, что сотворил со мной такое, - выговорил я тихо и хрипло. – За то, что заставил меня привязаться к тебе так сильно, что от этого больно. Я не должен был ни к кому привязываться. А ты заставил меня делать такое, чего я боюсь до смерти.
И он снова крепко стиснул меня руками и сказал тихо:
- Тебе нечего бояться.
- О нет, есть чего. Потому что…
Я осекся и сделал глубокий вдох. Мне совсем не хотелось говорить того, что на этот раз рвалось у меня изнутри. Я пытался затолкать это поглубже, но, как и все остальное, что я уже сказал и сделал, оно просто должно было вырваться наружу.
- Ч-что, если у меня не получится, Джастин? – прошептал я едва различимо, но он, как ни странно, все-таки услышал. – Что, если я все испорчу? Что, если ты поймешь, что я не супер-герой… что я могу тебя подвести?
Он подался назад, наконец, выпустил меня из рук и принялся непонятно зачем вытирать лицо. А потом сглотнул и улыбнулся – так широко, как только мог. Улыбнулся.
- Ты не сможешь.
Он, блядь, улыбался!
- Но я только что это сделал.
- И тем не менее, я все еще здесь, не так ли?
Он все не переставал улыбаться.
- Так. Но как долго это продлится?
- До тех пор, пока ты не посадишь меня на самолет.
Примерно с минуту я просто стоял и ошеломленно таращился на него. А потом, когда ко мне вернулся дар речи, я вдруг обнаружил, что тоже улыбаюсь.
- А ты этого хочешь?
Он покачал головой, шмыгнул носом и утерся рукой. И он, блядь, все еще улыбался!
- Почему ты до сих пор здесь, Джастин?
- Потому что люблю тебя. Вне зависимости ни от чего.
И тогда я снова разглядел в его глазах это. Решимость и… что-то еще. Этот пацан просто продолжал за меня цепляться. Я, наверное, за всю свою жизнь так и не смогу понять, почему он считал меня настолько важным, чтобы продолжать за меня цепляться. Однако стоило, вероятно, признать, что я - нереально везучий ублюдок.
- К тому же… я не забыл того, что ты мне сказал. Вспомнить о том, что у нас было в следующий раз, когда ты начнешь вести себя, как ебанный мудак.
И я рассмеялся.
- То есть теперь я во всем виноват?
И он шутливо толкнул меня в плечо.
- Боюсь, что так.
Я отошел от него, направился к окну, прикурил сигарету, раздернул занавески и стал смотреть на бухту. Нашел глазами Алькатрас и выдохнул дым в форточку.
- Что ты теперь будешь делать, Брайан?
- Ума, блядь, не приложу, - вздохнул я, все так же глядя в окно. – Можем устроить двойное самоубийство. Будет очень романтично.
- Дааа… Неплохой вариант, - он встал рядом со мной и обвил рукой мою талию.
Я передал ему сигарету, и он сделал затяжку.
– Ты не обязан знать, - сказал он, возвращая мне сигарету. – Не обязан иметь готовые ответы на все вопросы. Мы можем придумать что-нибудь вместе… если хочешь.
- Вместе… - усмехнулся я.
- Но, может, ты с большим удовольствием снова будешь сам по себе? Как раньше, когда у тебя все было прекрасно…
Я снова передал ему сигарету и с минуту пристально смотрел на него.
- Выбор за тобой, - добавил он. – Я больше не твой сталкер.
Я опять отвернулся к окну и стал смотреть, как чайки кружат над океаном в поисках рыбы.
- Да я уже почти и не помню, как это было, - прошептал я. - Я ведь просто обычный педик. Ошибка природы. Пока… – я усмехнулся и добавил с горечью. – Пока не появляешься ты.
- Какого хуя это значит?
- Это значит… - я обернулся к нему. – Это значит, что рядом с тобой все каким-то образом становится нормально, - я снова отвернулся к окну. - Не только Майки это удается.
Мне слышно было, как он прищелкнул языком.
- Ты не ошибка природы, - заявил он и крепче обнял меня за талию. – Помнишь, что я говорил тебе в Аквариуме? Что существуют на свете лесбо-чайки и морские львы-геи? Мы - не против природы, мы – часть ее.
Я пожал плечами.
- Может, мы с тобой и понимаем это, но… - Я глубоко вдохнул. – Все остальные люди – такие, как… Стоквелл, как… моя мать, как… твой отец… Они не желают этого знать.
– Ну так и чьи это проблемы?
- Просто… все могло бы быть проще.
- В смысле, если бы ты был натуралом?
- Тогда мне не пришлось бы ненавидеть собственного отца. А твой отец не вышвырнул бы тебя из дома. Я мог бы жениться на Линдси, был бы таким… хорошим и правильным, - я рассмеялся. – И ты никогда бы меня не встретил и не получил битой по голове.
- Ты не можешь этого знать. Может быть, со мной случилось бы что-нибудь другое. Может быть, если бы я не встретил тебя, произошла бы вся та же самая херня, только рядом не оказалось бы никого, кто мог бы спасти меня.
Я зажмурился. Об это мне даже думать не хотелось.
- Многое могло бы сложиться иначе. Может быть, моя жизнь была бы проще, если бы я был, скажем, выше ростом. Или интересовался финансами, - он потерся головой о мою руку, и я обнял его за плечи. – Но мы – те, кто мы есть. И я ни о чем не жалею.
- Я знаю, - сказал я и привлек его ближе, - именно поэтому из нас двоих ты – лучший человек.
- Но это ведь ТЫ меня этому научил. Разве ты жалеешь о том, что ты со мной?
- Нет, никогда, я… - Я вспомнил о том, что только что произошло, и меня всего передернуло. – Прости меня. За все, что я сказал и… Джастин, я…
- Ну тогда, значит, ты не должен жалеть и о том, что ты гей. Потому что, понимаешь ли, одно вытекает из другого. Нет, я, конечно, могу сменить пол, если ты так хочешь. Но у меня есть стойкое ощущение, что впоследствии мы оба об этом пожалеем.
Я расхохотался в голос и внезапно почувствовал, как с плеч моих свалилась какая-то огромная тяжесть.
- Ну ладно, - вздохнул я. – Итак, какого хуя мы тут делаем?
- Наслаждаемся жизненно необходимыми нам каникулами?
Кажется, из всех приходивших нам в голову идей, эта была самая охуенная.
- Отлично. Так и будем делать, пока деньги не закончатся. А потом попробуем сбежать в Мексику.
- Аааа… может быть, мы просто могли бы не тратить ВСЕ деньги? – опасливо спросил он.
- Не волнуйся, - сказал я. – У меня есть план на случай, если мы окончательно обнищаем. Я буду торговать твоей задницей.
- Да легко. До тех пор, пока ты планируешь для нас совместное будущее, - улыбнулся он, и я увидел, как в его глазах отразилось огромное облегчение.
- Иди сюда, - позвал я, снова прижал его к своей груди и крепко обнял. А потом добавил тише. - Прости, что напугал тебя.
Он потерся щекой о мою грудь.
- Все нормально. Просто не делай так больше.
- Может, тебе стоит задуматься о том, чтобы сдать меня на лечение?
- Может тебе просто лучше поменьше заниматься самолечением? Знаешь, небольшие приступы хандры я как-нибудь переживу. Но если ты слишком часто будешь повторять мне, что ненавидишь меня, я однажды тебе поверю.
- Ну, - я вздохнул и отпустил его. Мне вдруг показалось, что мне срочно необходимо принять душ и почистить зубы. – Ты ведь знаешь, что там говорят про ненависть и один шаг…
Я направился к ванной комнате и был уже у самой двери, когда он вдруг окликнул меня:
- Брайан!
Я обернулся и поднял брови.
- И я все еще отлично провожу время.
***
«Вселенная прямо-таки несправедливо добра к Брайану Кинни», - думал я, наблюдая, как он нежится в шезлонге у бассейна, натирая себя маслом для загара «Банана Боат». Я-то тем временем прятался под зонтиком и намазывал свою до красноты обгоревшую кожу лосьоном с самым высоким уровнем защиты от солнца. Он был похож на гребанного бронзового бога, а я – на перезрелую клубничину. Это было просто нечестно!
И все же мне приятно было видеть его таким расслабленным. Здорово было смотреть, как он улыбается, валяется под солнцем, прихлебывает какой-то фруктовый прохладительный коктейль. Похоже было, что тот очистительный взрыв сотворил чудо с его душой. Да и с моей тоже.
Наверное, слышать от меня такое довольно странно, учитывая все, что он мне наговорил. Тем более, что, на первый взгляд, его слова должны были бы подтвердить все мои самые затаенные страхи. Однако я знал Брайана слишком хорошо, чтобы принимать его поступки за то, чем они кажутся на первый взгляд. Я знал, что он очень редко подразумевает именно то, что говорит, и еще реже говорит именно то, что подразумевает. И понимал, что в тот раз, когда он вцеплялся в меня, как в спасательный плот, всхлипывал и твердил, как он меня ненавидит, он яснее, чем когда-либо говорил мне, что любит меня.
Да, ему удалось одурачить меня – примерно на пару минут. Одурачить и охуенно напугать. Но очень скоро я разглядел в его глазах боль и чудовищный страх и понял, что наблюдаю за тем, как рушится последний форпост Брайана Кинни. Как падает его последняя, самая стойкая линия обороны. Он пытался растоптать все, что произошло между нами прошлой ночью. Пытался доказать мне, что я в нем ошибся, что он – на самом деле феерический ублюдок, и любить его - ужасная, ужасная ошибка.
Но, к счастью для него, от меня не так-то легко было отделаться. Казалось бы, к этому времени он уже должен был это выучить. Давным-давно понять, что меня непросто одурачить. Что не важно, что он скажет или сделает, - ему все равно не удастся заставить меня перестать любить его всем сердцем. Ведь я знаю, что на самом деле он вовсе не хочет, чтобы я перестал его любить. Может быть, он думает, что так для меня будет лучше, может быть, он даже в этом и прав. Но это неважно - потому что этого никогда не случится.
Возможно, в том, что он мне наговорил, и была доля правды. Возможно, где-то у него внутри и зрели семена злости на меня. Но теперь, когда все выплеснулось наружу, они исчезли навсегда. И для меня было пиздец каким огромным облегчением наблюдать, как они растворяются прямо у меня на глазах.
Все, что случилось в тот день, реально стало для меня огромным облегчением. И потом, когда все закончилось, мы снова начали получать настоящее удовольствие от нашего приключения. Вечером мы с ним прекрасно поужинали и еще прекраснее потрахались. А теперь мы валялись у бассейна, плавали, пили пина коладу и готовились встретить еще один сказочный вечер наших летних каникул. И я был рад, что это оказались всего лишь каникулы. Правда, очень рад.
Намазав последний дюйм своего тела этим дурацким бесполезным лосьоном, я решил бросить вызов солнцу – вылез из-под зонтика и занял стул рядом с Брайаном. Он же, как оказалось, что-то увлеченно чертил в одном из моих альбомов.
- Что ты делаешь? – спросил я.
Он повернулся ко мне и приподнял солнечные очки. А потом улыбнулся – и улыбка его показалась мне какой-то нервной.
- У меня есть к тебе небольшой вопрос, - сказал он. – Вернее своего рода… предложение.
- Предложение?
Он взял меня за руку и посмотрел на меня очень серьезно. И на какую-то секунду я прямо-таки поддался панике, потому что решил, что он сейчас предложит мне выйти за него. И я тут же представил себе, что тогда со мной будет. Я, наверное, сначала разражусь истерическим смехом, а потом блевану. Что, в общем-то, довольно странно, потому что когда-то давным-давно я в тайне очень об этом мечтал.
- Джастин Тейлор, согласен ли ты стать… моим партнером?
- А?
Он вырвал из альбома лист – тот самый, на котором только что что-то писал, - и протянул его мне. Это был тщательно разработанный, но очень плохо нарисованный, логотип.
Компании, называвшейся «Кинни Тейлор Инкорпорэйтед». Я посмотрел на рисунок – потом на него – потом снова на рисунок – и снова на него. Я ничего не понимал. Может, это была какая-то шутка, а я не въехал, в чем юмор?
- А? – повторил я.
- У меня в отделе еще ни разу не было художника лучше, чем ты, - быстро ответил он. – А я знаю деловой мир Питтсбурга лучше, чем заднюю комнату «Вавилона». Думаю, из нас с тобой получится прямо-таки команда мечты.
Все это звучало, как подготовленная речь. Словно он часами – а, может, и днями – репетировал этот монолог. Потом он замолчал, а я просто тупо таращился на него, мысленно повторяя его слова. Команда. Партнер. Деловой мир. Он предлагал мне начать совместный бизнес. Открыть агентство. Наше агентство. Твою бога душу мать!