- Не работает, - кричит мадам сверху, - придется спускаться по лестнице.
- Спасибо, - бурчит Шерлок, с беспокойством поглядывая на Джона Уильяма Хэмиша, не большого любителя громких пронзительных голосов.
- А вы родственник нашего доктора? – не унимается она.
- Родственник, - подтверждает Шерлок и размышляет, не припугнуть ли ее альфа-рычанием, но все же удерживается от проявления своей звериной сущности.
Они с сыном спускаются по лестнице, стараясь не замечать плевки, лужи мочи, использованные презервативы и шприцы. Как Джон мог сюда забраться? Такой неспокойный район, хорошо, что Джон носит с собой пистолет – его отсутствие в квартире Шерлок проверил первым делом. Плохой район, плохой дом – Джон не должен жить в таком месте. Скорее всего, он был в отчаянии, когда въезжал в эту квартиру. Еще бы, подсказывает память, он только что застал своего жениха с омегой. То, что он был в отчаянии – слабо сказано. Шерлок виновато вздыхает.
В магазине, расположенном не так уж далеко от дома, он покупает нужные продукты, а еще фрукты и вино, и только дома, доставая из рюкзака покупки, понимает, о чем может напомнить это самое вино.
- Идиот, - Шерлок едва не бьется головой о стол и засовывает бутылку подальше в отдел для овощей, замаскировав салатом и морковкой.
Шерлок решает приготовить курицу карри, поскольку Джон ее любит, и готовить ее не так уж сложно. Пока сын все еще спит, Шерлок режет на кусочки куриные грудки, обжаривает на разогретом масле лук и чеснок, добавляет томатную пасту и карри, спустя пару минут курицу, воду и оставляет тушиться на медленном огне. В кастрюле закипает вода, и Шерлок опускает туда пакетик с рисом. Теперь можно быть уверенным, что к приходу Джона ужин им обеспечен. Когда курица и рис готовы, Шерлок выключает огонь, накрывает полотенцем, чтобы подольше сохранить высокую температуру блюд, и возвращается в комнату. Он настолько возбужден, что не может просто сидеть на месте и ждать, или спать, как Джон Уильям Хэмиш. Шерлок опять начинает кружить по квартире, выискивая свидетельства жизни Джона без него. Он читает любимого, как хитро закрученный детектив, хмурясь над уликами и следами, оставленными Джоном в своем жизненном пространстве: ни с кем не встречается, по вечерам проводит время с ноутбуком, читает медицинские журналы и ходит гулять в ближайший сквер, такой же заплеванный, как лестничная площадка этого дома, подумывает о том, чтобы завести собаку и все не может решиться удалить папку с фотографиями их жизни на Бейкер-стрит в своем компьютере. Джон плохо спит – мучают кошмары, частично вернулась психосоматическая хромота. На работе его ценят и с удовольствием нагружают дополнительными сменами и ночными дежурствами – ну что ж, Джон, отличный способ борьбы с кошмарами и воспоминаниями. Джон Уильям Хэмиш просыпается как раз вовремя, чтобы не дать Шерлоку погрузиться в самоуничижительную депрессию от переживаний за Джона, приходится срочно переодевать сына, готовить смесь, кормить и носить на руках, чтобы вышел воздух и ребенок не срыгнул, когда будет лежать. Сын смешно чмокает, глядит серьезно на Шерлока и пытается поймать его крохотными ручками с отросшими ноготками. Шерлок уже несколько раз собирался их обстричь, но всякий раз рука вздрагивала и откладывала ножницы в сторону – страх причинить малышу вред сидит в Шерлоке каким-то первобытным инстинктом.
- Наш папа все сделает, - наконец заверяет Шерлок ребенка тихим успокаивающим голосом, - он придет с работы, увидит тебя и сразу полюбит. Даже не сомневайся. В конце концов, он доктор, у него такие вещи должны лучше получаться, - Шерлок предельно серьезен, и не из желания переложить на Джона ответственность за малыша, а потому что уверен, все, что делает Джон, он делает лучше всех.
Несколько раз он пытается положить Джона Уильяма Хэмиша в переноску, но тот не желает отпускать руку отца, и тогда Шерлок решает немного полежать на кровати Джона. Он ложится боком и кладет рядом с собой сына, который тут же довольно начинает сопеть и, наконец, закрывает глазки. Шерлок лежит на подушке Джона и погружается в его запах, мятный и немного мускусный, особенный, запах Джона, по которому Шерлок скучал все эти девять месяцев до судорог и головокружения. Именно в кровати Джона со спящим умильно причмокивающим Джоном Уильямом Хэмишем Шерлок плавно соскальзывает в тихий крепкий и обнадеживающий сон, с каким-то волшебным цветным содержимым, от которого по лицу расползается непривычно открытая доверчивая улыбка. Именно таким уязвимым и робко улыбающимся застает до крайности изумленный Джон в своей кровати Шерлока с маленьким ребенком рядом. Сказать, что он удивлен, значит не сказать ничего. Джон в шоке. Когда первые эмоции стихают, и Джон может дышать и мыслить более-менее здраво, он прячет пистолет за пояс штанов и садится на пол напротив Шерлока, болезненным и жадным взглядом разглядывая спящих незваных гостей. Он не собирается их будить, готовый просидеть на коленях у кровати всю жизнь, только Шерлоку об этом знать не обязательно. Джон не уверен в цели его визита и потому наслаждается возможностью быть рядом, без погружения в действительность, стараясь не думать о мотивах и последствиях.
Джон врывается в сон Шерлока запахом, теплом и узнаваемым взглядом, от которого по телу бегают влюбленные мурашки, щекоча и будоража кровь. Шерлок с трудом выныривает из глубины цветных фантазий, разлепляет мутные со сна глаза и встречается взглядом с Джоном, глядящим пристально, прячась за характерной джоновой невозмутимостью. Шерлок не может сдержать улыбки:
- Джон, - шепчет он, протягивая руку над спящим сыном и едва касаясь щеки Джона, - ты вернулся.
На мгновение Джон позволяет касаться себя, а потом отстраняется и поднимается с колен, едва заметно морщась:
- Конечно, вернулся, - холодно замечает он, - это ведь мой дом, - делая ударение на слове «мой». - Что ты здесь делаешь? Кажется, я тебя не приглашал.
- Да, - соглашается Шерлок, поднимаясь с кровати, и бегло проверяя, спит ли ребенок, - ты сбежал, оставив меня одного. Это было очень умно, - Джон мгновенно вспыхивает и отворачивается, а Шерлок готов побиться головой об стенку – ну почему он не умеет вовремя заткнуться? – Джон, - пробует все исправить Шерлок, - прости, я все понимаю. То, что ты увидел тогда, стало для тебя шоком, все, что ты сделал, было оправданно, понятно… - ну почему слова получаются такими сухими и рациональными?
Эмоции – не сфера Шерлока. Он, определенно не знает, как выразить Джону все, что чувствует. Но Джон и не дает Шерлоку такой возможности, вскидывает на него наполненный обидой взгляд и ядовито интересуется:
- Шоком? Ты так это называешь? Да я едва не застрелился, Шерлок, увидев тебя кувыркающимся с омегой. Меня не было всего два дня, и ты тут же затащил в койку эту потаскушку…
Шерлок вспыхивает:
- Не затаскивал я его. Это инстинкты…
- Да, - саркастически подтверждает Джон, - вечные альфа-инстинкты завалить как можно больше омег, ну и бет для статистики…
- Прекрати! – рычит Шерлок. – Все не так, как ты думаешь. Майкрофт…
- Вот только не надо все валить на Майкрофта, - останавливает Шерлока Джон. – Я видел не его, а тебя, вполне себе увлеченного процессом. Никто тебя не заставлял…
Шерлок собирается что-то сказать в свое оправдание, но останавливается, потрясенно глядя на Джона:
- Ты ведь все равно не поверишь мне, да? – произносит он тихо. – Я зря приехал? – Джон зло смотрит на него, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь управлять своим гневом. – Все напрасно? – Джон молчит, лишь дышит тяжело.
Шерлок отворачивается, закусив губу, понимая, что проиграл, даже не начав толком играть. Теперь его план выглядит детской попыткой задобрить Джона, а не тем, что он есть на самом деле – проявлением заботы, внимания, участия. В горле застывает комок невысказанных слов, извинений и просьб. Кивнув своим мыслям, Шерлок тянется за переноской и начинает поправлять в ней пеленочку. Джон наблюдает исподлобья и молчит. Шерлок склоняется над малышом, легко подхватывает его и укладывает в переноску. Губы сжаты в узкую полоску, в груди опять разрастается тоска и непонятная глухая тревога. Шерлок не знает, что будет делать и куда идти, ему ясно одно – Джон не хочет его видеть, не принимает извинения, не намерен даже разговаривать. Не то чтобы Шерлок рассчитывал, что помириться будет просто, но он определенно не представлял, что так невозможно будет даже подступиться.
Когда Шерлок надевает пальто, берет забытую у порога сумку, сжав в другой руке переноску, Джон не выдерживает:
- И куда ты собрался? – вопрос пропитан тихой яростью и потаенной болью.
Шерлок дергает плечом:
- Какая разница. Мы тебе не нужны…
- Мы? – гримаса искажает лицо Джона, делая его старше и лишая черты милой мягкости и доброты. – Причем тут вы? Ты украл ребенка у Питера и Майкрофта? Не хотелось бы мне быть замешанным в киднеппинге. Ты, кажется, никогда не проявлял желания иметь детей. Это что, - он кивает на переноску, - еще один аргумент, чтобы добиться желаемого? Надавить на меня? Очень в стиле Шерлока Холмса. И кто у вас родился? Право, не знаю, кого назвать отцом – в клане Холмсов все так запутанно… - Джон злится и срывается на крик. – Симпатичный омежка или альфа, в папочку Шерлока?
Шерлок удивленно поднимает глаза на Джона:
- Ты разве не чувствуешь? – потом понимает, что обоняние у бет слабее, а новорожденные еще не пахнут столь очевидно, как взрослые. – Познакомься, это мой сын, Джон Уильям Хэмиш – бета.
- Бета? – Джон смотрит на Шерлока, приоткрыв рот, и вид у него при этом довольно глупый – Шерлок не может не улыбнуться, грустно и устало – что, собственно, меняет тот факт, что ребенок – бета? Джон высказался вполне определенно, чтобы дать понять, Шерлок не желанный гость, даже с ребенком, особенно с ребенком Питера.
- Прости, - бормочет он, берясь за ручку двери, - мне надо было понять, что ты никогда не…
- Перестань, - обрывает его Джон, протягивая руку за переноской. – Вот в чем дело, ребенок оказался бетой, - Шерлок позволяет Джону взять переноску, наблюдая за ним с непониманием. – Поэтому не было сообщения о рождении наследника. Поэтому они собираются разводиться, да? – Шерлок пожимает плечами, он не очень хорошо понимает мотивы брата, или же этих мотивов слишком много, чтобы вычленить главный. – Почему ты сам не женился на Питере? – требовательно спрашивает Джон, доставая малыша из переноски.
- То, что с нами случилось – результат моей неосмотрительности, - быстро произносит Шерлок, пытаясь рассказать Джону все, пока тот согласен его выслушать. - В день твоего возвращения Майкрофт настоял на встрече. Я выпил только чай. Удачно выпил. Майкрофт подмешал туда подавитель моих супрессантов и возбуждающее средство. Когда пришел домой, меня уже ждал течный Питер – устоять не было шансов. Прости, что тебе пришлось это увидеть, - Шерлок переводит дух – вот он все и рассказал, но посмотреть на Джона и увидеть его реакцию страшно, и Шерлок малодушно смотрит в пол. – Дальше уже не интересно, - вздыхает он наконец. – Все это время я искал тебя. Майкрофт не сказал, куда тебя запрятал, но я бы все равно нашел, - Шерлок облизывает враз пересохшие губы. – Наверное, это чувство вины – нас выписали только вчера, и Майкрофт… мы не общались с ним все это время… он дал твой адрес. Я бы и сам нашел, - Шерлок наконец решается посмотреть на Джона и видит его по-прежнему непроницаемое лицо, все эмоции скрыты, запрятаны глубоко – не откопать, - через три недели я нашел бы тебя сам, - поникшим голосом заканчивает он.
- Я правильно понял, что ты отказался жениться на Питере, и Майкрофту пришлось это сделать, чтобы ребенок родился Холмсом? – ровно произносит Джон. Шерлок кивает. – А когда они узнали, что родился бета, то отказались от него. Да? – Шерлок опять кивает, глядя на сына, мирно спящего на руках Джона. – И тогда ты его усыновил, да? – Шерлок кивает в третий раз, вымученно улыбаясь.
- Как только узнал, сразу же. Он родился недоношенным, были проблемы, он лежал в реанимации, - говорит Шерлок поспешно, стараясь скрыть невольно вырвавшееся признание, но Джон слишком хорошо знает Шерлока, чтобы пропустить мимо ушей то, что тот сказал.
- Что значит, как только ты узнал? – въедливо интересуется он.
- Ну, ты знаешь, какой я, - пытается отвертеться Шерлок, - меня мало интересует…
- Шерлок, не крути, - хмурится Джон. – Скажи мне правду!
- Я был в коме полтора месяца, - вздыхает Шерлок. – Это случайно получилось.
Джон бледнеет и делает шаг по направлению к нему:
- Ты… - выдыхает он, - полтора месяца… Как черт возьми…
- Я искал тебя по всей Британии, - оправдывается Шерлок. - Мне нужны были деньги. Майкрофт перекрыл все финансовые потоки, пришлось играть. Ты же знаешь, в подпольных казино не самая подходящая компания для джентльменов, - Шерлок пытается шутить, но Джон медленно оседает на пол – ноги его не держат. – Джон, - тревожно зовет Шерлок, опускаясь на пол рядом с ним. Малыш наконец-то просыпается и таращится неопределенного цвета глазами на них, пытаясь ухватить Джона за свитер.
- Сколько? – шепчет Джон, одной рукой прижимая к себе ребенка, а другой пытаясь дотянуться до Шерлока. – Сколько ранений?
- Три, и одно в голову, - Шерлок улыбается, - ерунда, все обошлось…
- Шерлок, - еле слышно выдыхает он, - Шерлок…
- Я жив, видишь же, - Шерлок усмехается, но Джон все же дотягивается до воротника пальто и притягивает к себе, осторожно обнимая и утыкаясь носом куда-то под подбородок Шерлоку.
Шерлоку неудобно, но он молчит, обнимая Джона в ответ, крепко, но так, чтобы не навредить малышу, на всю жизнь, автогеном не разделить. Джон Уильям Хэмиш смеется беззубым ртом и причмокивает, Джон наконец разжимает пальцы, выпуская воротник пальто, сердито вытирает отчего-то мокрые глаза и улыбается:
- Кажется, твой сын проголодался.
- Наш сын, - повторяет Шерлок твердо, и сердце заходится в щемящей нежности, когда он видит неверящие синие глаза Джона в колючках мокрых ресниц.
Джон хочет что-то сказать, но лишь качает головой и поднимается с пола, прижимая к себе ребенка и протягивая руку Шерлоку.
- Пойдем на кухню, - говорит тот, самодовольно ухмыляясь, - накормлю вас ужином.
Джон весело принюхивается и недоверчиво смотрит на Шерлока:
- Курица карри, серьезно?
- Проблемы? – Шерлок надменно приподнимает брови.
- Никаких, - бормочет Джон, - стоит, пожалуй, почаще оставлять тебя одного, глядишь, ты и убираться в квартире научишься.
- Только посмей, - рычит Шерлок, мгновенно выходя из себя – мысль о том, что Джон снова может куда-нибудь исчезнуть, причиняет почти физическую боль.
- Куда я денусь с подводной лодки, - шутит Джон, и уже обращаясь к малышу, с любопытством следящему за новым в его окружении человеком, интересуется: - А кто это тут такой хорошенький? Кто это тут такой маленький?
Шерлок морщится:
- Не сюсюкай с ним, ты понижаешь его айкью.
Джон смеряет его презрительным взглядом, удобнее устраивая малыша на руке:
- Не учи меня жить, я проходил практику в неонатальном отделении, обращаться с младенцами умею, - и Шерлок предпочитает промолчать, потому что обсудить вопросы воспитания они успеют всегда, сейчас главное – закрепить в сознании Джона ответственность за Джона Уильяма Хэмиша и приучить к мысли, что этот малыш - его. Пока что Джон сам неплохо справляется, но Шерлок не намерен выпускать процесс из своих рук.
Джон сам готовит смесь и кормит малыша, получается это у него действительно ловко и как-то очень по-матерински. Шерлок смущается от такого сравнения, потому что Джон ни разу не похож на женщину. Сын засыпает на руках Джона с довольным видом, уткнувшись щекой в теплый свитер, и Шерлок расплывается в совершенно глупой улыбке, наблюдая за ними. Джон осторожно укладывает малыша в переноску, уменьшает свет ночника и возвращается на кухню. Шерлок ставит перед ним тарелку с рисом и карри, садится напротив, подперев щеку, как влюбленная девица, и смотрит за тем, как Джон ест. Джон здорово исхудал за эти девять месяцев. У него появились новые морщинки на лице от недосыпания и постоянного стресса, в волосах серебрится седина, а губы самовольно изгибаются в какую-то горькую гримасу, которую Шерлок клянется стереть с его лица и больше никогда туда не допускать. В какой-то момент Джон, насытившись, переводит дух и виновато смотрит на Шерлока.