- Если ты погибнешь, я сомневаюсь, что смогу двигаться дальше, - признается он, и Шерлок кивает серьезно, давая понять, что чувствует нечто похожее. – Будем держаться вместе, чтобы умереть в один день? – неуверенно и чуть виновато шутит Джон.
- Уж пожалуйста, - Шерлок вздыхает, сжимая руку Джона. – И не будем лезть на рожон, если мы порознь, ладно? – он почти просительно смотрит на Джона, и, дождавшись кивка, облегченно выдыхает: - Спасибо. Пойдем домой?
Взять такси Шерлок отказывается, и они идут домой пешком по недавно выпавшему снегу, покрывшему тонким слоем тротуар и крыши домов. Деревья этой бесснежной зимой стоят голые и некрасивые, похожие на фонарные столбы, обвитые разноцветными гирляндами. Люди носятся по магазинам в поисках подарков, звучит рождественская музыка, звенят колокольчики и пахнет хвоей. Джон расслабляется и начинает улыбаться всем этим рождественским приметам, а еще ему до щекотки в животе нравится все еще слегка сердитый Шерлок, в любимом пальто и без шапки, с заблудившимися в волосах снежинками. Джону очень хочется стряхнуть снежинки с темных кудрей, а еще больше хочется закопаться пальцами в кудрявую шевелюру, но это запредельно неправильное желание, и Джон гасит его в себе. Вместо этого он стягивает зубами перчатку и зачерпывает снег, чтобы убедиться, что он настоящий – холодный и тает. Шерлок косится и лишь удивленно приподнимает брови, а потом, сморщив нос, улыбается.
- Что? – смеется Джон в ответ. – Я уж и забыл, как снег выглядит, - он запрокидывает голову и смотрит в темное небо, с которого, кружась, падают редкие снежинки. – Красиво… - тянет он, возвращаясь с небес на землю. – А ты зачем, кстати, приходил?
Шерлок, до этого с интересом следивший за Джоном, отводит взгляд:
- А разве не так ведут себя пары? – интересуется он. – Мы же вроде как обручены, я подумал, что будет нормально зайти за тобой на работу.
Джон хмыкает:
- Ну, может нормальные пары так и делают, но мы-то с тобой не нормальные, и даже для Майкрофта это покажется странным. Просто веди себя естественно, как обычно.
Шерлок хмурится:
- Боюсь, теперь мне придется постоянно за тобой заходить на работу. Не могу допустить, чтоб ты опять ввязался в какую-нибудь драку… до свадьбы, - Джон усмехается – то, что друг пытается шутить – хороший знак.
- Я бы не полез, но там мальчишка-медбрат, совсем не опытный еще, рвался подвиг совершить, пришлось помешать, - Джон провожает взглядом фигуру наряженного Санта Клаусом бездомного.
- Ну да, подвиги у нас совершает только доктор Ватсон, - язвит Шерлок.
- О! Заткнись, - краснеет Джон, - ты невыносим.
- Зайдем? – Шерлок кивает на кафе. – Все равно дома нечего есть.
Джон соглашается, и они входят в небольшое симпатичное кафе.
Пока Джон заказывает ужин, Шерлок задумчиво смотрит в окно на улицу. Им приносят корзинку с хлебом, и Джон начинает поглощать пшеничные палочки.
- Не перебивай аппетит, - сердится Шерлок, даже не повернув головы от окна, - сейчас принесут жаркое.
- Как ты узнал? – восхищается Джон. – Ты же не слушал, что я заказывал. И сейчас на меня не смотрел… Или… Я понял, - смеется он, - ты увидел мое отражение в стекле окна. А про жаркое?
Шерлок переводит взгляд на Джона и принимается объяснять логику своих рассуждений. В конце Джон пристыжен и восхищен. Ему хочется одновременно кричать: «Где были мои глаза?» и «Великолепно!», но он сдерживается, боясь выдать себя излишней эмоциональностью. Наконец, официант приносит жаркое, и Джон принимается поглощать его с жадностью, как человек, не евший целый день, каким он собственно и является. Шерлок сидит рядом, подперев щеку кулаком, и смотрит на Джона, как мать на долгожданного младенца, с плохо скрываемым умилением. Когда Джон переходит к десерту, Шерлок сообщает ему, что завтра они идут фотографироваться на пригласительную открытку. Джон в шоке и пытается отвертеться, но хитрый Шерлок ловко манипулирует им:
- Надо же! Ты завтра работаешь? А я и не знал, - лицемерно замечает он. - Надо будет позвонить матушке и извиниться, к флористу мы тоже не попадаем, - Джон прекрасно понимает, что Шерлок играет им, но сделать уже ничего не может, поскольку проникся Шерлоком до костей, и поэтому лишь соглашается на звонок руководству, в результате которого смиряется с необходимостью завтрашнего похода не на работу, а по свадебным делам.
- А потом к флористу, чтоб сто раз не отпрашиваться, - напоминает Шерлок, лучезарно улыбаясь.
Джон стонет и показательно бьется головой о столешницу. Шерлок смеется.
Этой ночью они опять спят вместе. Джон весь вечер переносил свои вещи из спальни наверху в спальню Шерлока. Ему безумно нравится, как его футболки смотрятся вместе с боксерами Шерлока, а клетчатые рубашки висят на плечиках рядом с шелковыми брендовыми вещами. Это удивительным образом объединяет их и говорит, что они не случайные друг другу люди. Джон даже забывает об этой вечной разнице между бетами и остальными людьми и не чувствует собственной ущербности, словно они с Шерлоком и правда пара. Самая настоящая пара. Шерлок не участвует в глобальном переселении Джона, занятый каким-то химическим опытом на кухне, но иногда подает оттуда ценные советы по существу, и Джон привычно удивляется, как он может быть в курсе того, что происходит в спальне. Замотанный событиями сегодняшнего дня и переносом вещей, Джон ложится спать рано, приняв душ и переодевшись в пижаму. Он уже спит, когда приходит Шерлок, но просыпается мгновенно, по старой армейской привычке реагировать на движение в момент собственной беззащитности. Джон быстро перекатывается с живота на спину и приподнимается на локтях, распахивая глаза.
- Спи, Джон, это я, - бормочет Шерлок, копаясь в ящиках комода.
На нем нет одежды, только голубое полотенце, которое не скрывает, а лишь подчеркивает привлекательный рельефный тыл Шерлока. Полотенце маленькое, и Шерлок придерживает его на боку одной рукой. Получившийся разрез открывает взору Джона белое идеальное бедро, плавно переходящее в длинную совершенную ногу, отчего у Джона мгновенно встает, и он гулко сглатывает. А Шерлок, похоже, находит то, что искал, и с удовлетворенным ворчанием отбрасывает полотенце в сторону, являя Джону свой не менее идеальный и совершенный зад. Упругие полукружия кажутся сделанными из мрамора и напоминают формой одну из древнегреческих статуй голого мужика, виденную Джоном однажды в музее. Во рту сразу же набирается слюна, которой Джон едва ли не захлебывается, так ему хочется уткнуться носом в ложбинку между этим великолепием и просто вдохнуть запах альфы. Тем временем Шерлок натягивает боксеры и поворачивается к Джону. В сумраке не видно выражения его лица, лишь глаза лихорадочно мерцают, улавливая отсвет фонарей за окном. Стыд окатывает Джона с ног до головы, не сбивая сексуальное напряжение, а лишь усиливая его, и он с тихим стоном падает на подушку, накрываясь с головой. Пытка – спать рядом с Шерлоком. Пытка делить с ним спальню. Пытка вообще жить с ним в одной квартире и быть его другом. Но Джон ни за что не променяет эту пытку на мирное сосуществование с кем-либо другим. Рядом прогибается матрас, одеяло съезжает в сторону, и вот уже покрасневшее ухо Джона щекочет теплое дыхание Шерлока.
- Спокойной ночи, Джон!
- Спокойной ночи, Шерлок, - голос Джона предательски дрожит, а тело пылает неудовлетворенной страстью.
Некоторое время они просто лежат, слушая дыхание друг друга и глядя в потолок, потом Шерлок переворачивается на бок и начинает дышать размеренно и сонно, а еще через некоторое время Джон приходит к выводу, что тот уже спит. Джон не решается позвать его по имени и проверить (кто знает этого Шерлока, может быть, он ставит очередной эксперимент по выяснению моральной устойчивости Джона), но осторожно дотрагивается рукой до беззащитной шеи Шерлока с торчащим позвонком. Дыхание Шерлока не сбивается, он продолжает уютно сопеть, и Джон успокаивается. Он убирает руку и зажимает ее между коленей, которые подтягивает к груди, а затем закрывает глаза и пытается сосредоточиться на размеренном дыхании друга. Сон приходит легко и незаметно, Джон соскальзывает за грань, словно летит с горы на санках, только что был наверху, бодрствуя, и вот уже несется вниз по склону, разрезая подсознание своими быстрыми салазками на встречу созданному им сну.
Сон растворяется в памяти, словно предрассветная дымка, оставляя после себя ощущение легкости и счастья. Джон просыпается медленно, выплывая из сладкой дремы на поверхность реальности, которая встречает его тяжестью и теплотой навалившегося сверху Шерлока. Джон в приятном удивлении распахивает глаза, чтобы осознать – друг действительно лежит на нем, обняв своими длинными конечностями, уткнувшись лицом в углубление между плечом и шеей, щекоча ухо своими кудрями. Не вполне осознавая, что делает, Джон чуть поворачивает голову и проводит носом по черным волосам, вдыхая родной любимый запах дорогого шампуня и едва слышный химикатов, от которого его ведет, а член закономерно твердеет и упирается в бедро Шерлока. Джон мысленно стонет: ну откуда в нем эта зависимость от запаха альфы, он ведь не истеричная омега, а спокойный и выдержанный бета, почему же так трепетно душе быть рядом с этим чертовым Шерлоком? Джон усилием воли заставляет себя начать выбираться из-под Шерлока – все слишком неправильно, чтобы пустить на самотек, но этот альфа-самец лишь сердито рычит сквозь сон на копошение Джона и опять подгребает его под себя. Некоторое время Джон просто смотрит в потолок, соображая, как же быть, но запах Шерлока опять проникает в мозг, лишая воли, и он просто закрывает глаза, позволяя себе снова провалиться в сон. Второй раз Джон просыпается оттого, что кто-то зовет его тихо, но настойчиво:
- Джон! Джон! Джоооон…
- Что? – Джон открывает глаза и смотрит на Шерлока с тихой радостью, не в силах привыкнуть просыпаться в одной кровати, это очень… по семейному.
Шерлок, встрепанный и сонный, все в тех же боксерах и с голой грудью смотрится мило, особенно когда едва заметная улыбка трогает его губы.
- У нас в гостиной кто-то ходит, - сообщает он тихо. - Что будем делать?
- Проверим, кто это, - Джон тянется вниз и достает припрятанный накануне под матрасом браунинг, сбрасывая с себя утреннюю сонливость. – Держись за мной, - поднявшись, он оборачивается, чтобы убедиться, что Шерлок следует его указаниям, и видит, как друг натягивает халат и затягивает пояс – правильное решение, сам он выглядит в пижаме с браунингом, вероятно, комично, но времени переодеться в хаки, чтобы соответствовать канону, у него просто нет.
Джон подходит на цыпочках к двери и, осторожно приоткрыв, выглядывает, пытаясь разглядеть гостиную, залитую утренним солнцем. Шерлок дышит ему в шею, почти касаясь грудью его спины – странное чувство близости и защищенности, которое дает только Шерлок. Взгляд Джона скользит по комнате, пока не останавливается на кресле Шерлока, в котором сидит… боже, только не это, миссис Холмс в темно-синем английском костюме из-под которого выглядывает воротничок белоснежной блузки с пристегнутой у ворота брошью такого же насыщенно-синего цвета. Шерлок за спиной хмыкает:
- Матушка! Неожиданно, с утра пораньше! – Джон засовывает браунинг в карман пижамы.
- Здравствуй, сын, - здоровается она, - здравствуйте, Джон. Можете не прятать ваш пистолет, он вам идет. Хотя я пришла с миром, - Джон все же предпочитает не доставать оружие.
- Нет, - отвечает ей Шерлок, - даже и не надейся, - Джон удивленно вскидывает на него взгляд.
- Поскольку плачу я… - начинает леди Кэтрин, но Шерлок опять прерывает ее.
- Мы с Джоном с удовольствием вовсе откажемся от твоих услуг. Напомню, что изначально инициатива исходила…
- Шерлок, - миссис Холмс меняет тактику, не дослушав сына, - почему ты так ко мне относишься? Я ведь хочу только добра. Позволь мне участвовать хотя бы в…
- Нет! – Шерлок непреклонен, а Джону наконец-то надоедает роль безмолвного свидетеля.
Приобняв Шерлока за талию, дабы подчеркнуть подлинность их отношений (как удачно, что они вместе вышли из нижней спальни), он интересуется у него:
- Твоя матушка хочет сходить с нами к фотографу и флористам?
- Джон, - Шерлок улыбается, - я вижу, ты делаешь потрясающие успехи в дедукции. Моя матушка хотела бы поселиться в нашей свободной спальне, чтобы быть поближе к месту событий, но мы же этого не допустим? – его глаза смеются.
- Не знаю, что и сказать, любимый, - Джон косится в сторону будущей свекрови, - может быть, кофе?
- Отличная идея, - похоже, эта игра определенно нравится Шерлоку, иначе зачем бы ему вдруг целовать Джона в уголок рта, отчего у того сердце бУхает, словно артиллерия по бомбардировщикам – громко и мощно.
- Пойду, приготовлю, - Джон почти сбегает на кухню, чтобы прикрыть возникшую эрекцию.
Он возится с кофе, готовит тосты, накрывает на стол и совершенно не прислушивается к разговору в гостиной. Больше чем словесные баталии Холмсов, его интересует собственная реакция на близость к Шерлоку и чувства к нему же. Джон все больше и больше погружается в океан по имени «Шерлок» и волнует его лишь одно: когда достигнет дна, останутся ли еще силы, чтобы выплыть обратно на поверхность? Отчего-то Джон в этом совсем не уверен, но и сопротивляться силе притяжения Шерлока он уже не может. С грустью посещает мысль о том, что, вероятно, ему придется просто утонуть.
Шерлок все же выпроваживает мать ни с чем, и они наконец-то завтракают, тихо, по-семейному. Затем Джон отправляет Шерлока в ванную. Встреча с фотографом назначена на утро, а Джон не любит опаздывать. Пока Шерлок принимает душ, Джон моет посуду, убирает в холодильник то, что осталось от завтрака и возвращается в гостиную. Он размышляет о том, как сильно изменился Шерлок за те несколько дней, что они изображают пару. Даже, пожалуй, чуть раньше, с того самого времени, как Майкрофт привез приглашение на рождественский ужин. У них всегда были ровные дружеские отношения без лишних физических контактов, но теперь все иначе. Словно Шерлок, примерив на себя роль заботливого жениха, так с нею сросся, что даже в ситуации, когда кого-то изображать вовсе уже не надо, продолжает в этой роли жить. Джону обидно, что он для Шерлока всего лишь декорация гениального замысла, но выбор уже сделан. Приходится терпеть. Ну или наслаждаться – это с какой стороны посмотреть. Ведь когда бы еще представился случай простому бете побыть женихом альфы. Джон вздыхает, вспоминая почему-то тоскливый взгляд Лестрейда, который он бросал на Майкрофта украдкой во время того самого исторического рождественского ужина. Тут мысль совершает совсем уж невероятный кульбит и бросает Джона к необходимости выбора подарка, который он так еще и не купил для Шерлока. У него есть подарок для миссис Хадсон, Молли и Лестрейда – всех тех, с кем более-менее часто они контактируют, но для Шерлока, самого близкого человека, так пока и не придумал. А до Рождества осталось три дня. Пожалуй, если сегодня им удастся быстро сфотографироваться для этой дурацкой открытки и определиться у флористов, будет возможность побродить по магазинам и что-нибудь купить для друга. Лишь бы Шерлок не увязался следом. Тут мысли Джона обрываются в тонкую красную линию, потому что из ванной выходит Шерлок все в том же крохотном полотенце на заднице, которое ничего ровным счетом не скрывает. Шокированный, Джон тихо стонет и сбегает к себе наверх, чтобы перевести дух и расслабиться. Пары движений рукой хватает, чтобы выплеснуть всю свою любовь, вожделение и восхищение на пижамные штаны, а потому визит в ванную комнату становится неизбежным. Джон, почти крадучись, проходит в ванную и плотно закрывает за собой дверь. Простояв под прохладной водой довольно долго, он тщательно растирается кусючим полотенцем и выходит, одевшись в махровый халат. Шерлок уже ожидает его в лучшем своем дизайнерском костюме. И тут в голову Джона закрадываются нехорошие предчувствия:
- А что мне надеть? – если честно, он думал о джинсах и теплом свитере, но излишне официальный внешний вид Шерлока несколько смущает.
- Это же элементарно, Джон, - отвечает Шерлок, не глядя на друга, поправляя галстук у зеркала, - в тот костюм, в котором ты был у матушки. Другого у тебя все равно нет.