- Ты был убедителен, - произносит Джон хрипло, облизывая пересохшие губы, - думаю, Майкрофт от тебя отстанет на некоторое время. Поживем в покое…
- Убедителен? – хмурится Шерлок. – Ты о чем? – он моргает, а потом приходит понимание и на лице отображается – Джон не верит тому, что видит – обида. Шерлок обижен! – Ты хочешь сказать, что я был убедителен, когда признался, что люблю тебя? – Джон неуверенно кивает – почему он чувствует себя так скверно, ведь это именно то, о чем они договорились – изображать влюбленных, чтобы от Шерлока отстали, разве нет? Но Шерлок сердится. – Джон, ты идиот! – заявляет гневно. – Смотришь, но не видишь. Неужели так до сих пор и не понял, что я действительно люблю тебя? Мне надоело притворяться и изображать дружеское участие, когда хочется обнять и зацеловать. Я люблю тебя, черт возьми. Господи, наконец-то я это сказал, - Шерлок отводит глаза в сторону и раздраженно трет лоб, все еще излучая гамму агрессивных альфа-эмоций. – Можешь теперь меня бросить, - произносит он бесцветно в пространство.
- Почему? – глупо спрашивает Джон, вытаращившись на Шерлока – в голове сейчас гулкая пустота, поэтому он никак не может уложить в ней мысль о том, что Шерлок его любит. Любит по-настоящему.
- Ну как же… - выдавливает из себя Шерлок, - ты же альф ненавидишь. Презираешь. А я, как-никак, альфа. Хотел бы я родиться бетой, - он вздыхает, - все было бы гораздо проще, - Джон ошарашено молчит, и Шерлок поспешно произносит, все еще не глядя на него: - Ты не думай, я от тебя ничего не требую. Мне хватит и дружбы. Я пойму, если ты не заинтересован. И если захочешь уйти… Я пойму… - вид у него становится несчастным, совсем не так должен выглядеть альфа.
Голова Джона постепенно заполняется мыслями, и он начинает улыбаться. Тянет Шерлока к себе за руку, заставляя обернуться и посмотреть на него:
- Шерлок, - говорит Джон тихо, - из нас двоих идиот - ты. Я тоже люблю тебя! Немедленно перестань вести себя, как задница, и поцелуй меня, - велит он, с наслаждением наблюдая за тем, как на лице Шерлока последовательно сменяются несколько эмоций – удивление, недоверие, радость…
Шерлок всматривается в Джона, все еще сомневаясь, а затем решительно наклоняется и целует.
Шерлок целуется властно, собственнически сминая губы Джона своими, увлекая за собой, задавая темп и глубину. Джон тонет в ощущениях, позволяя Шерлоку все, и тот не стесняется, когда ведет себя, как умирающий от жажды при виде воды. Вот только Джону все еще больно, и в особо волнующий момент, когда вездесущие руки Шерлока забираются Джону под рубашку, играя с жетонами и задевая соски, он непроизвольно дергается. Шерлок тут же отстраняется, с беспокойством и чуть виновато вглядываясь в скривившееся лицо Джона с закушенной губой.
- Прости, прости, - быстро произносит он, тяжело дыша. – Ты ранен, тебе покой нужен. Мы все успеем, когда выздоровеешь, - он облизывает губы и смотрит на рот Джона, отчего тот начинает улыбаться.
- Ты маньяк, Шерлок, - говорит он, - что-то я совсем не верю в твою выдержку. У тебя вон даже… - Джон кивает на бугор в районе ширинки, и Шерлок поспешно прикрывается белой накидкой для посетителей, которая до этого висела на его плечах. – На самом деле ничего серьезного, если осторожно, то можно, - Джону тоже хочется, и скрыть это невозможно по той же причине.
Они с Шерлоком переглядываются и начинают хохотать. Смех разряжает обстановку, возвращая обоих к прежнему непринужденному общению, теперь расцвеченному высказанной нежностью и любовью. Отсмеявшись, Шерлок убирает накидку, сбрасывает туфли и командует изумленно наблюдающему за этими манипуляциями Джону:
- Ну-ка подвинься! Раз ничего нельзя, то хоть пообнимаемся, - Шерлок старается держаться по-альфовски напористо, но Джон чувствует в нем некоторую неуверенность, в которой тут же признается и сам Шерлок, поймав удивленный взгляд Джона: - Чувства и отношения – не моя сфера. Скажи, если я что-то делаю не так, - он замирает, так и не осуществив намерение забраться в кровать к Джону.
Его изящные ступни в шелковых носках отчего-то вызывают в Джоне прилив необъяснимой нежности.
- Все так, - говорит он тихо, пододвигаясь в сторону, отчего потревоженный бок опять начинает болеть, но Джон, не обращая на это внимания, хлопает по простыне рядом с собой и произносит, улыбаясь: - иди сюда…
Шерлок быстро забирается на кровать, садится, облокотившись на спинку, и Джон тут же прижимается к его бедру, чувствуя щекой мягкость брючной ткани. Тонкие пальцы Шерлока вплетаются в короткие пряди Джона и едва заметно касаются кожи головы, отчего Джон размягчается, словно сливочное масло на солнце, уютно растекаясь по кровати, и воспроизводя контур тела Шерлока, с которым соприкасается. Лежать рядом с Шерлоком исключительно приятно и надежно, и даже боль уходит куда-то на задний план, почти не напоминая о себе. И наконец Джон позволяет себе то, что очень хотел сделать начиная с того момента, как они стали спать вместе – осторожно запускает руку под тонкий хлопок рубашки Шерлока и обнимает его, соприкасаясь кожа к коже. Шерлок едва заметно замирает, живот под рукой вздрагивает и почти сразу расслабляется, и Джон оставляет руку там, где ей так хорошо и приятно. В это время за дверью слышатся смех, люди начинают друг друга поздравлять и петь.
- Что это? – недоумевает Шерлок. – Что за балаган в больнице? – хмурится он.
- Сколько времени? – вместо ответа интересуется Джон, улыбаясь.
- Две минуты первого, - голос Шерлока звучит в полумраке палаты излишне резко, но до чего же Джон любит этот голос.
- Значит, Рождество, - приходит к заключению Джон. – Поздравляю! Только мой подарок дома, - Джон тихонько поглаживает мягкий живот Шерлока.
- Ну что ж… - шепчет Шерлок Джону в макушку, - ты можешь подарить мне себя.
- Дарю, - улыбается Джон, - я дарю тебе себя.
Шерлок все же целует Джона в коротко стриженые волосы:
- Никогда себя у меня не забирай. Ты теперь мой, и я это запомню, - отчего-то Джон уверен, что Шерлок предельно серьезен, и это обстоятельство кажется ему забавным.
- А чем люди занимаются в Рождество? – интересуется спустя некоторое время Шерлок.
- Пьют вино, смеются над разными шутками, разговаривают… - начинает перечислять Джон.
- Вино тебе нельзя, - возражает Шерлок, - от смеха боль усилится, значит, будем разговаривать…
- Чтобы скорее наступило утро, и мы уехали домой, - заканчивает за него Джон.
- Скажи, - тихо спрашивает Джон лежащего рядом Шерлока. Шум за дверью стих, дежурный медперсонал разошелся по своим делам и теперь в больнице вновь царит полагающаяся тишина. – Скажи, ведь ты мог отказаться от ужина у матери, ты же раньше всегда отказывался, да? Почему в этот раз позволил Майкрофту нас туда затащить? – у Джона есть некоторые подозрения, и он хочет их прояснить. – Ты специально спровоцировал всю эту ситуацию, да? И кольца, и предложение… Это все был твой коварный план?
Шерлок рядом напрягается и отвечает не сразу.
- Да, ты прав, - наконец все же произносит он осторожно. – Ты делаешь все больше успехов в дедукции, - тихий смешок. – Я люблю тебя. Хотел это как-то сказать… показать. Но я же знал, как ты ненавидишь альф. Возможно, оказавшись связанным со мной близкими отношениями, ты бы понял, что не все мы одинаковые, что мне можно доверять не только как другу, но и как любимому человеку, - Шерлок говорит почти по человечески, по крайней мере, Джон понимает и по-настоящему не сердится – в их жизни важны мотивы, а не способ достижения желаемого результата. И все же Джон не может удержаться от небольшого нравоучения.
- Иными словами, ты сманипулировал мной, - легонько бьет ладонью по обнимающей его руке Шерлока. – Ах ты ж, альфа! Ничего для вас святого нет! – притворно негодует он.
- Так нельзя было делать? – беспокоится Шерлок. – Я где-то ошибся?
- Нельзя играть человеческими чувствами, Шерлок, - улыбается Джон, радуясь, что в темноте этого не видно. – Честность – лучшая основа для построения отношений, а ты фактически обманом заставил меня согласиться выйти за тебя замуж.
Шерлок напрягается:
- Это значит, что ты отказываешься от брака со мной? – в голосе звучат глухие ноты беспокойства.
Джону бы и хотелось как-то проучить его, но он слишком любит Шерлока, чтобы позволить ему мучиться:
- Нет, идиот, - отвечает поспешно, – я выйду за тебя замуж, теперь не отвертишься. Просто… обещай больше не врать, - и буквально физически ощущает, как Шерлок расслабляется и улыбается.
Он ничего не обещает, и это уже выглядит как обещание. Джон любит Шерлока таким, какой он есть, и на самом деле не хотел бы, чтоб в нем изменилась хоть одна черточка. Джон любит в Шерлоке даже недостатки.
- Скажи, - задумчиво спрашивает Джон, - а почему ты так не хочешь детей?
Шерлок отвечает сразу, словно защищается, немного агрессивно:
- С чего бы их хотеть? Ты можешь представить меня в окружении горшков и сосок? – в голосе слышится раздражение, будто эта тема ему давно надоела, и возвращаться к ней – наступать на любимую мозоль.
С учетом того, как его матушка и брат жаждут получить наследника, это не удивительно.
- Не сердись, - Джон находит в темноте руку Шерлока и переплетает свои пальцы с его, тонкими и длинными. – Просто я поражаюсь, как порой люди, чем-то одаренные, не ценят этого дара. Дети – это дар. Вам, и альфам, и омегам, так много дано в этой жизни, а вы еще привередничаете. Я хотел бы иметь ребенка. Возможно, если бы женился на какой-нибудь девушке-бете, как мечтал в армии, обязательно бы настоял на усыновлении, - Джон не может скрыть сожаления в голосе, и Шерлок его мгновенно улавливает.
- Ты до сих пор мечтаешь о девушке-бете? – спрашивает чужим холодным голосом и едва заметно отстраняется.
- Я мечтал об этом до встречи с тобой, - вздыхает Джон, не удивляясь проявлению ревности Шерлоком. Он и сам ревнив. – Когда увидел тебя в Бартсе, понял, что мечта круто изменила свою направленность. Правда, я не рассчитывал выйти замуж за тебя, скорее, просто на жизнь рядом, пока ты позволишь…
Джон замолкает, не собираясь вдаваться в подробности своих жалких мыслей, чтобы не выглядеть перед Шерлоком разнюнившимся омегой. Шерлок некоторое время молчит, возможно, размышляя над словами Джона, а затем расслабляется.
- Я понял. Ты влюбился в меня, когда мы только познакомились в Бартсе, - в его голосе слышится самодовольство и тихий довольный рокот альфа-самца, нашедшего свою половинку.
- Эй, я не омега, - напоминает Джон, толкая Шерлока в бок, - надеюсь, ты не рассчитываешь, что я буду тебе рубашки стирать и пироги печь?
- Джон, ты и так это делаешь, - смеется Шерлок. – И в прачечную ходишь, и еду готовишь… Между нами мало что поменяется, когда поженимся.
- Надеюсь, ты запомнишь свои слова, - сердится Джон, - и не будешь требовать с меня того, что я делать не хочу.
- Мы придем к консенсусу, - туманно отвечает Шерлок.
- Ах ты засранец, - Джон не может сдержать своего восхищения.
- Ты меня любишь, - констатирует Шерлок.
Засыпают они только под утро.
Чтобы выписаться без проблем, и Шерлоку, и Джону приходится наобещать докторам с три короба. Джон лично клянется выполнять все положенные процедуры, пить лекарства и вовремя делать перевязку. В конце концов, рана не серьезная, а регенерация у бет происходит гораздо быстрее, чем у альф и омег (ну хоть чем-то полезным их природа одарила) – волноваться не о чем. Шерлок, стоя в стороне, пока доктора общаются с Джоном, как наиболее вменяемым из них двоих, скрипит зубами и бросает злобные взгляды на всех тех, кто мешает им немедленно вернуться на Бейкер-стрит. Джон и сам этого хочет больше всего на свете. Когда они наконец вырываются из больницы, Шерлок выдыхает с облегчением, а Джон берет его за руку. Такси уже ждет, и это хорошо – скорее сядут в машину, скорее приедут домой. В такси Шерлок придвигается поближе к Джону:
- Можешь на меня облокотиться, - говорит он, беспокойно косясь на раненый бок, - если так удобнее. Тряска тебе противопоказана, - он уже собирается ругаться с водителем, чтобы тот обеспечил им медленную и ровную езду, но Джон ловит его за отворот пальто и тянет вниз.
Когда Шерлок наклоняется достаточно низко, чтобы Джон мог поцеловать его, не сильно напрягаясь, Джон так и делает – целует медленно, вдумчиво, со вкусом. Шерлок обмякает почти сразу, начинает отвечать и едва ли не мурлыкать в ответ. Джону хочется запустить пальцы в его кудри, но он понимает, что сейчас не место и не время для подобных вольностей, собственно, цель этих манипуляций состоит в желании отвлечь Шерлока и успокоить. Кажется, и то, и другое удается, поэтому Джон позволяет поцелую плавно закончиться и, пока ошарашенный Шерлок еще не пришел в себя, приваливается к нему, склоняя голову на плечо. Шерлок тут же приобнимает Джона, и в этом уютном покое и довольстве друг другом они едут всю дорогу до дома. На Бейкер-стрит Шерлок расплачивается за такси и помогает выбраться Джону, а потом быстро открывает дверь. Интересно, что на столике в прихожей лежат два пакета из супермаркета: один на имя Шерлока, другой на имя Джона. Джон с улыбкой разглядывает их, пока друг возится с ключами. Взяв тот, что пришел на его имя, Джон протягивает Шерлоку:
- Вот, это еще один рождественский подарок от меня, - и с интересом смотрит за тем, как Шерлок недоверчиво обнюхивает и разглядывает пакет. – Ну давай, разворачивай уже, - просит Джон.
Шерлок послушно разрывает упаковку, открывает подарочную коробку и достает синий шарф. Он некоторое время просто смотрит на него, ничего не говоря, затем осторожно подносит к лицу и проверяет щекой мягкость шерсти, а затем в два быстрых движения срывает свой и наматывает тот, что подарил Джон.
- Спасибо, - произносит негромко, проводя по синей шерсти рукой, - по-моему, лучше прежнего, - Шерлок улыбается, а Джон улыбается в ответ.
- По крайней мере, не хуже, - соглашается он.
Шерлок делает шаг к оставшемуся пакету и протягивает его Джону:
- А это тебе, - произносит он и, волнуясь, наблюдает, как Джон с любопытством и детской радостью распечатывает подарок.
На самом деле Джон уже знает, что там, но огорчать Шерлока осведомленностью не хочется. Джон с удовольствием достает джемпер и прикладывает к себе, стараясь не потревожить бок.
- Ну как? Идет мне? – он чуть наклоняет голову, глядя на Шерлока смеющимся взглядом, и Шерлок важно кивает.
- Идеально! Никогда не понимал твоей привязанности к вязаным вещам, но этот джемпер, определенно, украшает, - произносит он слегка даже высокомерно, будто негодует, что кто-то посмел усомниться в его чувстве вкуса. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть после дороги, - Джону приятно слышать в голосе Шерлока заботливые нотки, даже если это сказано нарочито небрежным тоном.
Джон молча вздыхает, поднимаясь по лестнице за ним. Больше всего на свете он мечтает опуститься в свое кресло перед камином и закрыть глаза. А еще он мечтает о чашке горячего чая.
Все так и случается: кресло, камин, горячий чай и Шерлок напротив. Они уютно молчат, греясь у потрескивающего огня, и смотрят друг на друга, как заговорщики. Шерлок так и не снимает шарф. Пальто скидывает, а в шарф носом утыкается, и Джону от этого приятно до чертиков.
- Почему ты решил сделать мне подарок? – неожиданно интересуется Джон. – Ты же не празднуешь Рождество?
- Но так ведь принято в семьях, - неуверенно отвечает Шерлок. – Мы вроде как собираемся официально стать семьей… Я что-то опять неправильно сделал? – Шерлок не показывает виду, но Джон-то видит, как он волнуется.
- Просто… - Джон хочет сказать Шерлоку о том, что семья по официальной версии должна была получиться фиктивной, и Джона никто не проинформировал, что виды у Шерлока были на него отнюдь не фиктивные, а очень даже далекоидущие, с этими его засыпаниями в одной кровати, прогулками в одном полотенце по дому и случайными касаниями, от которых Джона бросало то в жар, то в холод. Но в последний момент Джон передумывает – это же Шерлок, он все равно не поймет, к чему воздух сотрясать, когда сложившееся положение вещей устраивает обоих. – Нет, все нормально. В семьях действительно так принято, - и Шерлок самодовольно усмехается.