Стоп! Я что, свободна? Дотрагиваюсь до лица, где раньше был скотч и поднимаю ошарашенный взгляд на человека, который сидит возле меня и следит за происходящим. И правда, ничего нет. Где же Фиона? Кто эти люди, беспокойно переговаривающиеся?
Моё внезапный рывок заставляет этого мужчину повернуться, и я осознаю, что он один из охранников Грея. Микки, кажется. На его щеке ссадина, из которой идёт кровь, а сам он словно в саже.
— Анастейша, — он до боли сжимает мои виски и внимательно вглядывается в глаза. — Вы в норме?
— Да, да, — киваю я. Потом всхлипываю и начинаю задыхаться. На большее сил не хватает. — Где Фиона?
— Она жива, — коротко отвечает охранник и отпускает моё лицо. Он бросает взгляд на людей впереди, которых я никак не могу разобрать, а потом снова на меня. — Вы точно в порядке? Сейчас врачи осмотрят, потерпите, пожалуйста.
— Что? — я не могу ничего понять. Какие врачи? Я что, уже успела умереть? — Что произошло?
— Вы потеряли сознание на несколько минут, — быстро произносит он. Да, ну и видок у этого человека. Точно с войны…
— На несколько минут? — чуть не давлюсь воздухом и резко сажусь на коленях, потому что вспоминаю то, что видела за секунду до беспамятства. Я-то думала, прошло очень много времени. Дочь! Элиот собирался выстрелить в неё! — Что с моей дочерью?
Микки перехватывает меня, когда я уже лечу к тем людям, взявшимся непонятно откуда. Он резко разворачивает нас обоих, чтобы я находилась к происходящему спиной. Что за чёрт?!
Но всё же я успеваю заметить Люка — главу охраны Кристиана, ещё одного работника и нескольких врачей. Остальных я не знаю. Они все толпятся вокруг чего-то, некоторые снуют туда-сюда, крича что-то. Но нет ни Фионы, ни Грея. Ужас пробирает всё внутри.
— Пустите! Что вы делаете? — я вырываюсь, недовольная тем, что мне не дают двигаться.
— Вам не надо это видеть, Анастейша. Просто поверьте, что всё в порядке.
От этих слов я разрываюсь и разбиваюсь вдребезги. Даже не замечаю сказанного позже фразы «вам не надо это видеть…». Кто там? Кристиан? Фиона? Нет!
Я всё ещё отчаянно вырываюсь, а охранник кричит кому-то, чтобы помогли ему меня успокоить. Его руки слишком сильные. Это всё чёртов Грей: набирает одних качков, да и только. Если он умрёт, то я ему этого никогда не прощу! Нет, пожалуйста, Господи, там должен быть кто-то другой…
Даже не замечаю, как внезапно оказываюсь возле толпы: то ли Микки отвлекается, то ли я яростнее борюсь. Опять кто-то не пропускает меня вперёд, и я готова уже врезать ему и вцепиться зубами в держащие конечности, но тут голос подаёт Люк.
— Пустите её, — лучше бы он молчал! Голос, полный сочувствия и тревоги…
Я прорываюсь внутрь и вижу двух врачей с какими-то приборами, торчащими из чемоданчиков и ещё кучей разной дряни… и вижу его, беспомощно валяющегося на холодном цементе.
Да, боги действительно выполнили мою просьбу. И стоила ли она того, Анастейша? Стоила, да? Это не Кристиан и не Фиона, но человек, отнюдь небезразличный мне. Ты променяла его на Грея, теперь пожинай плоды.
Кэш лежит на спине, его глаза полузакрыты, а на лице дурацкая, никак не подходящая под его цвет кожи маска. Ох, бедный Кэш!
Я падаю на колени возле него, мешая врачам выполнять свою работу. Знаю, как это эгоистично и глупо, но мне важно знать, что с ним! Он не видит меня, вернее, не видит вообще никого. Одна рука как-то странно вывернута, а к другой подключен определитель пульса.
И тут я замечаю на рубашке, которую он надевал на День Рождения дочери (День Рождение. Как будто это было не пару часов назад, а год. И, наверное, в другой жизни. Счастливой, где нет места такому злу, как Элиот), тёмно-красное, пугающее пятно.
В мозгу тут же что-то щёлкает, и я прикрываю рот ладонью, чтобы не закричать. Он ранен. Кто? Когда? А главное: как Кэш вообще здесь оказался? Элиот сказал, что он не пострадает. Неужели, это всё произошло за несколько минут?
Я наклоняюсь ближе к Кэшу. До ушей доносится далёкий взволнованный голос: «Мистер Грей, вы должны срочно прийти на второй этаж… Кристиан… полиция…». Да, что-то случилось с Пятьдесят, но он хотя бы жив. А Кэш умирает! Поэтому именно его судьба волнует меня намного больше. Господи… я ужасаюсь от одного слова «умирает». Как же страшно звучит.
Лицо мужа пугающе бледное, словно кто-то нанёс слишком много пудры, а губы синие и бескровные. Я легонько дотрагиваюсь до его плеча, стараясь не причинить боль.
— Вы ведь его спасёте, да? — шепчу я, не глядя на врачей, но мне никто не отвечает. Слишком тихо, чтобы они услышали. Да я и не хочу знать ответ!
— Ана, — словно шелест осенней листвы.
Кэш убирает маску с лица и смотрит на меня, чуть-чуть улыбаясь. Как ему хватает сил?
— Ты здесь, — медленно шепчет он, кривясь от боли.
— Конечно, я с тобой. Ты держись, хорошо? — я кусаю губу до крови. — Сейчас всё изменится, тебе помогут.
Он горько улыбается, нежно глядя на меня. От этого щемит сердце, и я на секунду прикасаюсь к его лицу. Муж ведь почти не изменился с нашей первой встречи: такой же весёлый, немного наивный, но надёжный и сильный. Он любит меня, я это знаю, ведь с ним по-настоящему жила столько лет и забыла о боли.
— Ты поправишься, — киваю я, натянуто улыбаясь. Лишь б он поверил. — Это точно, поправишься. Всё обошлось, Кэш. Только немного потерпи. Слышишь, милый? Потерпи.
Не могу понять, кого я уговариваю: его или себя?
— Ана, — карие глаза блестят, но этот блеск совсем нездоровый, — я люблю тебя. И Фиону тоже люблю. Больше жизни.
Я хочу его остановить, закрыть рот рукой, потому что каждое слово даётся с великим трудом. Я чувствую это! Но муж еле качает головой и смотрит очень серьёзно. Он смотрел так несколько раз за все шесть лет, когда случалось что-то очень серьёзное.
— Крови слишком мало, — говорит кто-то. — Звони в центр, боюсь, не протянем.
— Скорее! Ещё бинтов, — второй голос.
Нет, что вы такое говорите?! Вы ничего не понимаете! Заткнитесь, чёрт побери! Он выживет, он сильный.
Где-то сзади Люк до сих пор кричит в рацию, пытаясь достучаться до Кристиана.
— Кэш, ты… — голос срывается. — Ты не умрёшь. Это просто глупо и невозможно. Я очень тебя люблю, ты слышишь? Поэтому ты не умрёшь… — я глажу его по щеке и ловлю ртом слёзы. Это не очень-то ободряюще, конечно…
— Поцелуй меня, — еле слышный хрип.
Глаза мужа практически закрыты, но он держится. Пожалуйста, Кэш, живи! Но как я могу его поцеловать? Нет, нельзя, он должен сражаться за свою жизнь!
— Прошу, — выдыхает он обречённо и стонет. Чёртов Эдвардс, борись же, хотя бы ради нас!
Я наклоняюсь и целую его, вкладывая всю надежду и всю поддержку, на которые способна. Но только на секунду прижимаюсь губами, боясь повредить. Но когда отстраняюсь и беспокойно вглядываюсь в его лицо, глаза мужа потухают.
— Нет, нет, — мгновенно оживляюсь я, выходя из оцепенения. — Кэш, ты слышишь меня?
Он не реагирует. Что же это такое?
— Эй, сделайте что-нибудь! — кричу я врачам, которые тоже суетятся над мужем. Но потом они поднимаются на ноги, и я захлёбываюсь слезами. Беспомощно смотрю на аппарат по другую сторону и вижу чудовищную цифру — «0».
— О, Господи, нет! — кричу я, оглядываясь на всех столпившихся вокруг. Они с сожалением смотрят на меня. На душе так гадко, что хоть вой.
— Время смерти — ноль часов сорок три минуты, — говорит немолодая женщина-врач.
«Он не умер, это ошибка. Его вообще не должно было быть здесь! Как вы можете опускать руки? Нет, всё ложь!» — хочется орать мне, но вместо этого я сижу и сжимаю руку мужа.
Она тёплая, словно он сейчас очнётся, посмотрит мне прямо в глаза и улыбнётся своей красивой улыбкой, от которой тает даже лёд. Но Кэш замер навсегда и больше никогда этого не сделает.
***
Я думала, люди уходят по-другому. Они осознают, что это конец и просто растворяются во времени. Но всё оказалось не так, а намного страшнее.
Навсегда в память въелся этот огонь, который вспыхивает за секунду до того, как сердце остановится, а потом навсегда затухает. Глаза, прежде такие светлые и живые, превращаются в стекло, как китайские дешёвые бусы. Это ужасно и одновременно невероятно — так легко умирает душа. А что остаётся? Оболочка. Но она ничто без огня, заставляющего мыслить и действовать. Ничто без жизни.
Оказывается, мои плечи уже который раз содрогаются от холода. Я сижу в лёгкой блузочке и совершенно не помню, где оставила пальто. Невольно бросаю взгляд в окно, единственное в этом коридоре. Уже рассвет.
Почему я до сих пор сижу в больнице? Потому что так сказали. И потому, что я совершенно не знаю, что ещё могу предпринять. Фиона дома с моей мамой, которая прилетела несколько часов назад. Это хорошо. Что бы я сейчас без неё делала?
В коридоре раздаются шаги, и я поднимаю голову. Кристиан. Он молча садится рядом со мной и протягивает кофе. Я качаю головой, крепче прижимая колени к груди. Так теплее и почти не больно.
— Ана, тебе нужны силы, — настаивает он. Грей практически невозмутим, только излишне возится со мной.
Я беру кофе, только чтобы он отстал.
— Что сказал доктор? — интересуюсь безжизненным тоном, глядя перед собой. Хотела выдавить хоть что-то человеческое. Не получилось.
— Царапина, ничего серьёзного. Пуля прошла мимо, — Кристиан делает большой глоток.
Я киваю, давая знать, что услышала. Мы молчим, потому что говорить не о чем. Да и не хочется. Всё уже рассказано и пересказано миллион раз. Полиция, больница, СМИ, остальные участники этого «теракта», как называют журналисты. Да, теракта моей жизни…
Я вспоминаю, как в полицейском участке впервые услышала обо всём, что произошло без меня. Я совсем не удивилась, словно знала, что так оно и было. Но до этого Кристиан попытался рассказать в общих чертах, когда только мы встретились возле машины.
Главное, что Фиона жива. Её увезли в безопасное место, как только появилась возможность. Да, благодаря Кэшу, который пожертвовал собой ради дочери. Милый мой Кэш, я никогда не забуду, что ты сделал. Никогда. Обещаю.
Я только сейчас вспоминаю, что и правда слышала какой-то шум сзади, но не придала значения. Кэш был на первом этаже без сознания. Я не знаю, как он выбрался, да и теперь, наверное, никогда не узнаю…
Едкий воздух больницы наполняет лёгкие, и я морщусь. Противно тут быть. Ох, как противно…
Кэш встретился с Люком и Микки, которые обезвредили помощника Элиота. Потом муж (наверное, уже бывший?) поднялся по пожарной лестнице, несмотря на протесты охранников Грея, которые пошли обходным путём по лестнице. Они договорились действовать сообща, но когда Кэш увидел, как этот ублюдок нацеливает пистолет на нашу дочь, то сразу бросился на него, закрыв тем самым Фиону.
Да, Элиот не ожидал, но всё же выстрелил. И выстрелил метко, прямо в грудь. Грей тоже сориентировался вовремя и накинулся на брата, пытаясь выбить пистолет. И ему это удалось, правда, Кристиана тоже успело задеть, но всё обошлось. Вот только Кэшу не повезло.
Элиот бросился бежать, толкнув Кристиана на пол. Но Грей был бы не Греем, если бы остался. Нет, он последовал за братом по какому-то другому ходу, потому что ни с Люком, ни с Микки они не встретились.
Скорая была на подходе, спасибо за это Сойеру. Когда прибыли врачи, он и остальным двоим, которые находились внизу без сознания, помог. И полиция тоже тут как тут. Но начальник охраны беспокоился, что Кристиан успеет что-то сделать с Элиотом, и это ни к чему хорошему не приведёт.
Пусть план Элиота и провалился, но Грей такого не прощает и не забывает. Я сама знаю, какой он, когда злится. Но тогда Кристиан был просто в бешенстве, невероятном бешенстве.
Я сама бы придушила эту тварь, если бы могла. Но, к сожалению, Элиота перехватила полиция. Хотя, для Кристиана, наверное, к счастью. Не представляю, какого сейчас его родителям. Они провели в полиции не меньше времени, чем мы, а теперь поехали домой организовывать похороны Кэша.
Миссис Тревельян-Грей не позволила себе пролить ни одной слезинки, стойко выслушивая информацию. А вот отец Кристиана выходил из кабинета с красными глазами, и я до сих пор помню, как моё тело охватывало дрожь при душащих всхлипываниях мужчины. Если бы не рука Кристиана на моих плечах, я бы сошла с ума. Теперь все мы связаны горем.
Жутко. Вот как я могу описать сегодняшнюю ночь — жутко.
Да, за организацию похорон тоже спасибо Кристиану и чудесным людям — его родителям. Я не смогла бы сама, просто не вынесла. Как там Фиона? В душе теплится надежда, что мама уже всё ей рассказала, но разум твердит, что это не так. Мама не сможет. А я? Я всего лишь слабая сломленная женщина, потерявшая мужа.
Грей ободряюще сжимает мою руку — большего он себе не позволяет. Он как скала, поддерживающая меня и выводящая из оцепенения.
— Что же теперь будет? — ни к кому в особенности не обращаясь, спрашиваю я. Тревожная тишина больницы сводит меня с ума.
— Будет сложно, Ана, — он спокоен и сдержан. Да, Кэш был ему только помехой, как бы неправильно это не звучало. Нет, я не злюсь. Да и, собственно, на что? Кристиан ведь всё сделал правильно. — Но я рядом. Помни об этом, пожалуйста, я всегда рядом.
Я опять киваю, как робот. Кристиан встаёт и протягивает мне руку.
— Поехали домой, — глаза нежно касаются разбитой души.
Я встаю и позволяю ему вести меня к машине. Не знаю, в какой именно дом мы едем. Наверное, в мой. Я думаю только о том, как посмотрю в глаза дочери и как скажу ей правду. Господи, за что? Ей всего пять лет!
Кристиан пристёгивает меня и, окинув сочувствующим взглядом, заводит машину. Пора взять себя в руки. Я не вечно буду под его опекой. Хватит. Ещё многое предстоит, так что глупо и бессмысленно закрываться от всего и всех. Я нужна Фионе и маме, Кристиану и самой себе, в конце концов! Боль делает сильнее. А сколько этой боли впереди…
Будь ты проклят, Элиот Грей, за все несчастья моей семьи! Надеюсь, ты до конца жизни будешь гнить в тюрьме и страдать в десять раз больше, чем страдал бедный Кэш и страдает Кристиан. Будь проклят…
Комментарий к Глава 20
С небольшой задержкой, уж извините. Иногда нет вдохновения, тем более при нескольких фанфиках на редактировании и “в процессе”.
Даже не знаю, когда выйдет следующая глава. Скорее всего, после начала учебного года. И, да, осталось совсем немного до конца.
___________________________________________
Группа фанфика - https://vk.com/50ottenkovgreya
Видео - https://vk.com/videos-114882529?z=video-114882529_456239022%2Fclub114882529%2Fpl_-114882529_-2
========== Глава 21 ==========
Для осени солнце слишком быстро садится. Ещё нет и семи вечера, а полоса горизонта окрашена в розово-жёлтый, завораживающий цвет. Словно цвет надежды. Ветер путает волосы проходящих девушек и беспощадно срывает лёгкие шарфы, но из окна гостиной этого не видно. Как и других людей, которые почему-то продолжают радоваться жизни. Им невдомёк, что произошло нечто серьёзное и необратимое. То, чего нельзя изменить никогда.
Никогда… какое страшное слово. Произнося его каждый день, ты даже не осознаёшь всего смысла, вложенного в «никогда». Просто набор букв, используемый для выражения мыслей. Но когда «никогда» воплощается в жизнь, ты, наконец, чувствуешь, что оно значит.
Я любила закаты и рассветы, особенно те, которые когда-то встречала с Кристианом. Это было давно. А потом они уже стали семейными — с Кэшем и Фионой.
Я глубоко вдыхаю, напоминая организму, что всё ещё жива, а то он, похоже, забыл.
Почему Кэш? Почему не я? Отдать жизнь за Фиону должна была я! Или Грей… Но не Кэш, чёрт возьми! Он просто жертва обстоятельств. Он не виноват, что женился именно на бывшей девушке брата психопата.
В нашем доме тихо. Хотя, в принципе, кому тут шуметь? Фиона уехала в Джорджию с Карлой и Бобом по моему же настоянию. Так надо. Лучше ей не видеть меня…
Прошло уже пять дней с похорон, а я до сих пор не верю, что Кэш умер. Да, мозг принял данный факт и при упоминании бывшего мужа я реагирую спокойно и равнодушно, но что-то внутри всё равно ждёт, что он вот-вот переступит порог гостиной и улыбнётся.