Девушка молчала довольно долго, не смея поднять взгляд на своего визави.
- Я понял, не мучьте меня отказом, произнесенным вслух, - сокрушенно проговорил граф спустя еще несколько минут. - А теперь уходите же...
- Нет, - вдруг четко произнесла девушка, - оно не безответно, Григорий Петрович.
- Вы это говорите, потому что...
- Потому что так и есть, - перебила Саша и сделала шаг вперед, сокращая между ними расстояние. - Чувство, которое я испытываю к вам не может быть ничем иным, кроме как любовью.
В комнате воцарилось молчание, пара замерла, в свете нескольких свечей им едва удавалось разглядеть выражение глаз друг друга. Безликая луна надкусанным боком озаряла стоящих мужчину и женщину, не отводящих очарованных взглядов, их руки сами собой переплелись, сближаясь, словно каждому из них именно сейчас, в эту секунду, было так необходимо ощутить другого рядом.
Медленно граф поднял ладонь и коснулся щеки девушки, аккуратно поглаживая мягкую, чуть прохладную, кожу. Подавшись вперед, мужчина поцеловал Сашу, осторожно, стараясь не испугать ее своими действиями. Он прекрасно понимал, что для его избранницы такая близость была в новинку и она могла легко ужаснуться подобному поведению и убежать. И при этом, граф ясно осознавал, что совсем не хочет делать то, на что девушка не настроена или что может ее испугать, обидеть. Впервые в своей жизни Григорий Петрович не был уверен в совершаемых действиях. Будучи потомственным шахматистом, а значит являясь великолепным стратегом и, к тому же, обладая аналитическим складом ума, Гордон вдруг оказался выброшен на откуп воле случая и ситуации, словно рыба на берег. Он попросту не знал, что делать. Хотелось одновременно всего и ничего. Это чувство сводило мужчину с ума, но тем не менее, он не находил в себе сил отстраниться и прервать поцелуй, такой желанной была сейчас для него Сашенька. С этого момента и навсегда.
Совершив над собой поистине нечеловеческое усилие, граф все-таки оторвался от чуть припухших от излишне страстных поцелуев губ девушки и отступил на шаг.
- Я..., - начал он задыхаясь, - вы не....должны, - глубоко втянув носом воздух, мужчина постарался восстановить дыхание и унять учащенное сердцебиение. - Вам следует уйти, Александра Даниловна.
- Вы прогоняете меня? - глаза девушки все еще отражали так и не потухшее за эти несколько секунд пламя страсти.
- Если вы останетесь, то я не могу ручаться за свое поведение, - для верности граф отступил еще на шаг назад.
- А если завтра вас застрелят? Из-за меня, из-за вашей глупой гордости!
- Так вы поэтому здесь? - мужчина резко выпрямился.
- Я здесь, потому что вы дороги мне, - Александра Даниловна сделала несколько маленьких шагов навстречу собеседнику. - Вы не слушали меня раньше? Я люблю вас!
- Тогда тем более уходите, - граф прикрыл глаза.
- А если завтра не наступит? - тихо произнесла девушка. - Что если...?
Мужчина промолчал и ничего не ответил.
- Не лучше ли жить сегодня? - Саша приблизилась вплотную и положила руки на плечи Григорию Петровичу.
- Я не могу противиться вам, - так и не открыв глаза, мужчина слепо потянулся к губам девушки, целуя.
Они снова оказались в объятиях друг друга, притягивая как можно ближе, не отпуская, так чтоб ни проник даже волосок меж ними. Поцелуи следовали один за другим, наполняя страстью юные горячие сердца, раздувая пламя любви и нежности в душе мужчины и женщины. Жадные до ощущений и желанного тела, ладони наперебой скользи по стройным, гибким телам, на секунду переплетаясь, чтобы снова отправиться в увлекательное путешествие, открывая неизведанное, новое. Одежда казалось ненужной, фальшивой нотой в этой пламенной песни плоти страстных сердец. Поэтому сталкиваясь и мешая друг другу, влюбленные старались освободиться от оной сами и помочь партнеру. Не ощущалось ни тени смущения или отвращения, их близость, разгоряченные, обнаженные тела, прижатые друг к другу, были самой естественной вещью на свете.
Тяжелые, прерывистые вздохи постепенно перерастали в глубокие, тихие стоны. Мужчина медленно покрывал поцелуями каждый сантиметр желанного тела. Ненасытно исследуя его, открывая для себя. Он касался влажными губами тонкой шеи, не лишая внимания и миллиметра, следовал к ключице и обводил горячим языком выпирающую косточку, чем вырывал задушенный стон изо рта партнерши. Девушка распласталась у него в руках, удерживаясь от падения, мягко сжимая ладонями широкие плечи, а потом снова, влекомая волнами страсти, начинала исследовать чужое тело. Они сталкивались и переплетались всеми конечностями, путались друг в друге и ворохе одежды на полу, переступали и скользили по мягкому ворсу ковра, не смея, не имея возможности ни на секунду оторваться друг от друга. Общее возбуждение разливалось по комнате, опьяняя еще больше.
Наконец, любовники добрались до кровати и повалились в нее, по-прежнему не расплетая объятий. Мужчина чуть отстранился, любуясь лежащей девушкой, тем, как лунный свет мягко очерчивал все ее контуры: юное, дышащее страстью лицо, хрупкие, нежные плечи, аккуратную, упругую грудь, стройную талию, бархатные бедра. Все было идеальным, подходящим и уже таким родным. Скользя взглядом по столь желанному телу, мужчина еще долго не решался проследить этот путь ладонью, не осмеливался нарушить одновременно невинность и чарующую страстность момента, несмотря на то, что собственное возбуждение туманило разум. Но сейчас для него на всем свете не существовало больше никого кроме женщины, делившей с ним постель в этот момент, ее лицо было всем: и миром, и воздухом, и светом. А ее желания ощущались превыше собственных. И поэтому, лишь когда девушка протянула руки и сцепила их в замок на его шее, вплетая пальчики в густую шевелюру, мужчина позволил себе наклониться за еще одним поцелуем. Прижаться горячим, возбужденным телом к ее, показать, дать ощутить сжигающее его желание. Их губы соприкоснулись, позволяя и телам слиться в единое целое вслед за ними.
Оставим же героев на этой ноте, пусть лишь луна на небосклоне будет свидетелем их близости.
***
Солнце еще не взошло, а Григорий Петрович уже проснулся и как можно бесшумней встал с кровати. Оглянувшись, мужчина позволил себе несколько секунд полюбоваться обнаженным, прикрытым до плеч тяжелым, теплым одеялом, юным телом ночной гости. Саша даже не проснулась от движений графа и не заметила, как он быстро оделся и, собрав вещи девушки, аккуратно сложил их стопкой на стуле.
Все существо мужчины было переполнено любовью к Александре Даниловне, о чем он собирался говорить ей на протяжении всей оставшейся жизни. Вот только вернется с дуэли. Остановившись у двери в нерешительности, граф замер на несколько секунд: он не хотел будить Сашеньку раньше времени и отягощать ее душу предстоящим кровопролитным столкновением, но при этом также не мог оставить дверь открытой - ведь войти мог любой и тогда была бы поругана честь девушки. Наконец, придя к единственному возможному выходу, Григорий Петрович бесшумно вышел в коридор и закрыл комнату снаружи, после чего просунул ключ под дверь. Так девушка была в безопасности и могла выйти самостоятельно, когда проснется. Бросив еще один взгляд на оставленную позади спальню, так, будто мог все еще видеть спящую Сашу, граф стремительным шагом направился на конюшню. Он понятия не имел, где находится то самое озеро, о котором говорил младший Воложин, поэтому собирался исправить это досадное упущение, расспросив слуг.
- Иван, - позвал граф, входя в конюшню - нет ответа. - Иван, - уже громче.
- А, кто здесь? - подслеповато щурясь в утренних сумерках, из дальнего конца помещения появился молодой человек.
- Это я, - граф вошел в освещенный прямоугольник от небольшого окна.
- Что вы здесь так рано? - удивленно спросил Иван и, зевнув, потянулся. - Коня вам подать?
- Седлай Ретивого, - мужчина кивнул каким-то своим мыслям. - И будь добр, объясни, как добраться до озера, что недалеко от леса.
- А, ну это мы сейчас, мил государь, подождите, - и молодой человек начал споро седлать черного, как ночь, жеребца, который недовольно пофыркивал в его сторону. - Вам нужно пересечь лес по прямой, и там, где-то с километров пятнадцать проехать, потом и будет озеро. Только вот зачем вам оно? Лед там не крепкий, кататься не стоит, убьетесь.
- А вот это тебя уже, Иван, не касается, - холодным тоном ответил граф. - За информацию, спасибо.
- Как скажите, Григорий Петрович, - и молодой человек чуть склонил голову.
- Чем-то еще помочь? - спустя пятнадцать минут спросил Иван, когда конь уже был готов к выезду.
- Да, скажи-ка мне, как далеко имение Гончаровых отсюда?
- Дайте-ка подумать, - молодой человек задумчиво сдвинул шапку на затылок. - Да за полчаса-минуток двадцать доберетесь, думает-с.
- А светать когда будет?
- Рассвет, бишь? - граф кивнул. - Да через пару часов, поздно еще, зима глубокая, светлеет не так чтоб уж и очень рано, ваша милость.
- Спасибо, Иван, - мужчина вывел коня наружу и лихо вскочил в седло.
- Да не за что, - молодой человек недоуменно посмотрел в спину удаляющемуся всаднику, и отправился досыпать в свою пристройку. - Кто их поймет, этих господ.
Тем временем мужчина, легко управляя конем, двигался в сторону соседнего имения - там жил давний знакомый графа - Олег Александрович Гончаров, которого Григорий Петрович еще накануне попросить быть его секундантом. По прошествии двадцати минут Ретивый остановился у ворот.
- Вовремя ты, Гриша, - Олег Александрович приблизился к коню и пожал руку седоку. - Не передумал еще?
- Нет, - граф отрицательно мотнул головой. - Но тебя заставлять права не имею, знаю, что подобное не в твоем характере.
- Ничего, - второй мужчина забрался на коня, - куда ехать, знаешь?
- Отсюда на север.
- На озеро что ли? - Олег пришпорил коня и оказался рядом с графом. - Странное место для дуэли.
- Что в нем такого?
- Да снега там по колено, непроходимое. Ежели ранят кого из вас, как прикажете потом добираться?
- Бездыханному телу без разницы как ехать, - мрачно произнес граф.
- И кто ж из вас будет этим телом, по твоему разумению? - Олег Александрович нахмурился.
- Смею надеяться, что не я, - Григорий Петрович кивнул спутнику и пришпорил коня.
По прошествии времени, мужчины, наконец, выехали на покрытый снегом берег озера. Уже начинал заниматься рассвет.
- Может не придет? - спросил Гончаров, спешившись и подходя чуть ближе к замерзшей воде.
- Стой, где стоишь, Олег, - крикнул граф, - лед там тонкий, провалишься.
- Я здесь не первый год живу, - второй мужчина чуть усмехнулся и развернулся лицом к собеседнику, - и знаю, что уже не одна душа сгинула в этих коварных водах.
- Господа, - раздалось из-за деревьев и на небольшую поляну выехали еще три всадника.
Это были Никита Андреевич с секундантом и доктором.
- Мы, кажется, не знакомы, - произнес высокий мужчина, приехавший вместе с Воложиным, - Даниил Евгеньевич Мирской.
- Григорий Петрович Гордон, - они пожали друг другу руки.
- Павел Петрович Тверской, - третий мужчина оказался пожилым господином с густыми усами, врачом, - надеюсь, что мои услуги никому не понадобятся.
- Не надейтесь, - последним с коня спустился младший Воложин и выпрямившись во весь рост, смерил графа презрительным взглядом, - сегодня здесь прольется кровь так или иначе.
- Последний раз предлагаю вам, господа, - произнес Павел Петрович, который выступал еще и как распорядитель, - отказаться от дуэли и решить дело мирным путем.
- Нет, - выплюнул Никита Андреевич.
- Нет, - вторил ему граф.
- Какое оружие предпочитаете?
- Пистолеты, - первым сказал Григорий Петрович.
- Подтверждаю, - произнес Воложин.
- Дистанция тридцать шагов, согласны? - мужчины синхронно кивнули. - Дуэль до первой крови?
- До первой раны, - холодно сказал Воложин.
- Согласен, - ответил граф.
- Господин Мирской, заряжайте, - скомандовал Павел Петрович.
Даниил Евгеньевич достал из сумки коробку с оружием и передал ее в руки Олегу Александровичу. Дальше мужчина открыл крышку и, под внимательными взглядами остальных, зарядил пистолеты, а после положил обратно в бархатные углубления.
- Григорий Петрович, - обратился врач к графу, - выбирайте.
Гордон протянул руку и взял верхний пистолет, сразу за ним вытянул из углубления второй Воложин.
- Секунданты, отмерить позиции.
Гончаров с Мирским встали спина к спине и начали, считая вслух, расходиться в противоположные стороны. На цифре пятнадцать оба мужчины замерли и воткнули глубоко в снег сабли с повязанными на них яркими лентами.
- Право первого выстрела решит жребий, - врач обратился к мужчинам, - Никита Андреевич, ваш выбор?
- Орел.
Ловкая рука вскинула монетку и та, несколько раз перевернувшись в воздухе, упала в снег.
- Первый выстрел ваш, господин Воложин, - констатировал Павел Петрович. - Готовы? - обратился он к дуэлянтами спустя пару секунд, и те кивнув, сняли верхнюю одежду, оставшись в рубахах.
Встав спина к спине ровно посередине между отмеренными тридцатью шагами, мужчины замерли, ожидая команд Тверского.
- Надеюсь вы успели попрощаться? - ядовито спросил Воложин.
Граф в ответ промолчал.
- К бою, - произнес врач, мужчины подняли пистолеты на уровень головы и взвели курки. - Расходитесь.
Спустя несколько томительных секунд дуэлянты достигли отметок и снова замерли.
- Развернитесь, - раздалась еще одна команда, и мужчины оказались лицом к лицу. - Ваш выстрел, господин Воложин.
Никита Андреевич чуть ухмыльнулся, вытянул вперед правую руку и, прищурив левый глаз, нажал на спусковой крючок. Оглушительно в лесной тишине прогремел выстрел, граф пошатнулся, но устоял.
- Ваш черед, господин Гордон.
Спустя секунду раздался еще один выстрел, который своим звуком спугнул пару пичуг с ближайших деревьев.
***
Вернемся в имение, где как раз в этот судьбоносный момент на кровати проснулась Александра Даниловна. Потянувшись и, удивившись ощущению странной неги во всем теле, девушка огляделась. Сначала, на несколько секунд, ее поразил испуг - что это за комната? Но потом все события минувшего дня и ночи предстали перед глазами, что заставило Сашу смущенно спрятаться под одеяло. А потом еще одна деталь посетила ее сознание - дуэль. Как же она могла забыть! Стремительно поднявшись, девушка начала скоро одеваться, а потом ринулась к двери и дернула ее на себя - не поддается. Быстро перебрав в уме все возможности, Саша растерянно топнула ножкой и ощутила под подошвой мягких домашних туфель твердую выпуклость ключа. Вот оно. Подняв его, она тут же отперла замок и, оглядевшись, выбежала в коридор, где припустилась в сторону своей спальни. Для того, чтобы достичь места назначения и переодеться в более подобающую одежду, ей понадобилось от силы десять минут.
Выбежав в переднюю девушка столкнулась с Андреем Фомичом.
- Дядя.
- Саша.
Прозвучало одновременно и они устремили внимательные взгляды друг на друга.
- Куда ты собралась в такую рань? - нахмурив брови, спросил мужчина.
- А вы? - девушка стремительно старалась придумать хоть что-то.
От ответа ее избавил шум снаружи и громкие голоса.
- Что происходит? - князь двинулся вперед.
Тут входная дверь распахнулась и Александра Даниловна со старшим Воложиным пораженно замерли, не смея вымолвить ни слова. На несколько секунд воцарилась тишина.
Сквозь двери, аккуратно поддерживая носилки, пытались протиснуться Гончаров с Мирским, но у них это выходило не слишком-то удачно. Потом, все же справившись, мужчины вошли внутрь.
- Что здесь происходит? - громко спросил князь, чем заставил всех обратить внимание на себя. - Кто...
Тут мужчина осекся, потому что узнал фигуру, распластавшуюся без сознания на наскоро сооруженных носилках. Это был его сын. Лицо младшего Воложина приобрело почти смертельную бледность, шуба распахнута, а на груди виднелась повязка, которая стремительно пропитывалась кровью.